— В каком мы городе?
— В Благовещенске, — сквозь сладкую дрему сообщаю я.
В девять часов еще никого нет.
В 9:10 появляются водители — Николай, Сергей и Александр.
— Чего так рано? — завидев нас, удивляется Николай. — Мы только машины мыть едем.
— Мыть? — приоткрывает один глаз Алюляй. — Юля сказала: в девять встречаемся!
— Ну да. А сейчас — восемь.
Николай оборачивается к товарищам и, давясь смехом, говорит:
— Они часы не перевели!
Алюляй отправляется досыпать в номер, а я предпочитаю прогулку по городу. Благовещенск начинается для меня с кварталов старых хрущевок, одинаково скучных и неразговорчивых. Но, приглядевшись к гостю, город дарит настоящее чудо: в обычном дворе Амурской улицы обнаруживается невероятное сооружение под лозунгом «Превратим весь мир в библиотеку!». На деревянном помосте, накрытом листом поликарбоната, стоят высокие стеллажи с сотнями книг, и в начале девятого утра обычного буднего дня между ними ходят горожане! Этой случайно подсмотренной сценкой город покоряет меня окончательно и бесповоротно. А когда я нахожу стильный буккроссинг в виде уличного шкафа со стеклянными дверцами на одной из площадей, то вслед за Владивостоком влюбляюсь и в город у слияния Амура и Зеи.
Благовещенск постучался в Тотальный диктант сам. В 2013 году Дарья Галимова (кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка, коммуникаций и журналистики Амурского государственного университета) обратила внимание на новую акцию, и та ей показалась интересной.
— Написала в Новосибирск, — делится Дарья, — но поздновато: подготовка к диктанту шла полным ходом, и в том году присоединиться мы не успевали. Предложила коллегам по университету участвовать в следующем году и стала — инициатива наказуема! — координатором Благовещенска. Команда у нас маленькая, я и двое моих помощников, но помогают многие. Преподаватели кафедры проверяют работы участников. На диктаторов у нас конкурс среди журналистов: в марте-апреле, на занятиях по подготовке к диктанту, они читают тексты, а слушатели оценивают. Те, кто набрал самые высокие баллы, приходят в аудиторию Тотального диктанта.
Простой российский обыватель любит иногда ввернуть неизвестно где подслушанное выражение «когнитивный диссонанс», интуитивно понимая его как «вынос мозга» — состояние человека, близкое, по сути своей, к зависанию компьютера. Термин «когнитивный» действительно относится к мыслительной деятельности человека — познанию. Дарья Галимова — специалист по когнитивной лингвистике. В своих научных публикациях она исследует метафорическую картину мира, порождаемую амурскими диалектами. Как появляется метафора — яркий, сочный образ, раскрывающий суть явления и подчеркивающий характерную черту? Как живое становится в сознании человека похожим на неживое и наоборот: картофельная ботва на мочалку, щенок на рукавицу, солнце на бродягу? Почему одна из главных характеристик картины мира носителя диалекта — неконтролируемость жизни? Публикации эти — результат той самой полевой филологии. Анализ огромного массива записей, сделанных в селах Амурской области в течение девяти лет, одно-, двухчасовых рассказов пожилых людей о своей жизни — родителях, семье, родственниках, сельских промыслах и повседневной работе, прежних обычаях и сегодняшних переменах. Общаясь с Дарьей и рассматривая позже фотографии автопробега, никогда и не подумаешь, что эта молодая симпатичная черноволосая женщина может легко писать статьи на языке, в котором обыватель не поймет и половины слов. Но таковы, наверное, все филологи.
«падь строчными — это падь; ПАДЬ соответствует написанию Падь, это что угодно, только не падь. Или тоже падь?»
Одной из площадок Тотального диктанта в Благовещенске стал Центр библиотечного обслуживания для слабовидящих и слепых.
— Как же они пишут? — с удивлением спрашиваю я.
— Есть брайлисты, — поясняет Дарья. — Есть те, кто пишет плоскопечатным шрифтом. После диктанта плоскопечатники переписывают на бланк сами, а тем, кто пользуется машинкой Брайля, помогают наши волонтеры.
Машинка Брайля похожа на пишущую машинку, исчезнувшую с появлением персональных компьютеров в прошлом веке. Только клавиш у нее всего восемь, из которых одна — пробел, а другая используется для перемещения назад. Шесть рабочих клавиш — это точки, комбинацией которых (одновременным нажатием) обозначаются буквы, цифры, математические знаки и даже ноты. Выбитые ударом на специальной бумаге, они считываются подушечками пальцев и наговариваются волонтерам, которые переносят их на обычный бланк Тотального диктанта.
— Был случай, когда один человек из брайлистов на пятерку написал! — В голосе Дарьи звучит гордость. — Они вообще очень грамотные люди, например, председатель общества Владимир Александрович Титов.
В Амурской областной библиотеке идет ремонт. Главный вход закрыт, огромный портрет Николая Муравьева-Амурского снят и поставлен у стены в дальнем кабинете. В том же помещении у дверей стоит двухметровый манекен казака в синих штанах с желтыми лампасами и двумя Георгиевскими крестами на груди. Слегка наклонившись, он подслушивает лекцию Елены Вячеславовны Арутюновой в соседнем зале. А там царит настоящий ажиотаж! Пока в библиотеке идут работы, в зал вынесли полки с книгами и карточные каталоги, заняв ими чуть ли не треть площади. Все остальное пространство занимают сидящие на расставленных стульях люди: их собралось более ста человек! В названии лекций Арутюновой часто встречаются аллюзии: «Пора пересмотреть все наши словари» отсылает к стихотворению П. А. Вяземского, «В стране невыученных уроков» — к одноименной сказке Лии Гераскиной (или более известному мультфильму по мотивам той сказки). Лектор рассказывает о том, что русский язык сам помогает человеку писать грамотно. Происходит это благодаря морфемному принципу орфографии: мы интуитивно строим слова из знакомых кирпичиков — приставок, корней, суффиксов, окончаний. Слова-мигранты, что проникают к нам из чужих языков, быстро обрастают нашими приставками, суффиксами и окончаниями и вскоре порождают русскоязычное потомство. Например, существительное «блогер» — английский перебежчик, а произошедшее от него прилагательное «блогерский» — уже наше, родное.
Негромкий и мягкий голос Елены Вячеславовны держит публику, не отпуская. Она рассказывает о создании национального корпуса русского языка, огромного массива текстов XVIII — начала XXI вв. с рабочей поисковой системой, а еще — о том, как долго слова искали свое правильное написание. Во времена Достоевского и Толстого слово «ветчина» могли писать и как «вятчина», а «калач» — как «колач». А у слов «картофель» и «трюфель» есть общая история…
И тут случается неожиданное происшествие: в самый разгар выступления Арутюнова произносит слово «экстремум». Именно оно (а не английский мигрант «экстрим») является проверочным для написания прилагательного «экстремальный». В устах филолога слово — страшное оружие. В романе-сказке Джоан Роулинг про Гарри Поттера волшебники произносили: «Экскуро!» — вызывая огонь. Видно, Елена Вячеславовна невольно интонирует проверочный «Экстремум!» как заклинание (в этом месте не хватает смайлика с улыбкой).
— Внимание! — обрушивается на аудиторию тревожный мужской баритон из громкоговорителя. — Пожарная тревога! Всем сотрудникам и посетителям необходимо срочно покинуть здание!
Лектор смолкает, слушатели испуганно вертят головами по сторонам, а самые проворные начинают подниматься с мест, но работники библиотеки их успокаивают: мол, это из-за ремонта сигнализация выдумывает несуществующую опасность и пугает несуществующими угрозами.
— Словарная статья показывает нам… — продолжает читать лекцию Арутюнова.
— Внимание! Пожарная тревога! — снова взрывается динамик, заглушая ее голос.
— Словарная статья показывает нам… — упрямо возражает ему Елена Вячеславовна.
— …необходимо срочно покинуть здание!
Спор филолога с пожарной сигнализацией вчистую проигрывает сигнализация. Едва рассмотрение слова «экстремальный» заканчивается, как динамик окончательно смолкает. И вскоре увлеченные лекцией слушатели забывают о загадочном эпизоде спонтанной филологической магии.
Святые люди редко основывают города. Но с Благовещенском вышло именно так: один из его основателей, митрополит Иннокентий (Иван Евсеевич Попов-Вениаминов), причислен Русской православной церковью к лику святых. В мае 1858 года владыка Иннокентий и генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев-Амурский вдвоем прибыли в Усть-Зейскую станицу, бывшую фактически незаконным поселением казаков на ничейной земле. Пять дней Муравьев вел переговоры с китайцами и добился подписания Айгунского договора, закреплявшего земли к северу от Амура за Россией. Владыка тем временем заложил храм Благовещения Пресвятой Богородицы, давший станице новое название: спустя два месяца Александр II официально учредил город Благовещенск.
Китайцы рядом и сегодня — на другой стороне Амура расположился город Хэйхэ, где некогда был подписан Айгунский договор. Для граждан России там открыт безвизовый доступ в зону свободной торговли, а в окрестностях Благовещенска строят ключевой объект газопровода «Сила Сибири» — измерительную станцию на пути сибирского газа в Китай. С городской набережной хорошо видны зарубежные небоскребы и гигантское колесо обозрения на другом берегу. «Хэйхэ» в переводе с китайского — «Черная река». Согласно восточным легендам, здесь сошлись в битве два дракона — белый и черный. Последний победил, но чешуйки, облетевшие с его тела, навсегда окрасили воду в темный цвет. Летом по ней ходят из города в город речные кораблики, но в середине марта темные амурские воды укрыты толстым слоем льда, и с берега кажется, что пограничные будки на середине реки вмерзли в него по окна. По русской стороне льда ходит одинокий рыбак с буром и ищет подходящее место для лунки.