Немногое можно сказать о дальнейших приключениях Бильбо. С помощью Кольца он спасся от стражи орков и присоединился к своим товарищам. Во время путешествия он не однажды использовал Кольцо, главным образом для помощи друзьям, но сохранял его в секрете от них до тех пор, пока это было возможно. Вернувшись домой, он ни с кем не говорил о Кольце, за исключением Гэндалфа и Фродо, и больше никто в мире не подозревал о том, что Кольцо существует. Только Фродо показал он записанный им самим рассказ о путешествии.
Свой меч он повесил над очагом у себя в Бэг-Энде, в сундуке хранил старый плащ с капюшоном, который носил в путешествии, а в кармане на крепкой цепочке держал Кольцо.
Бильбо вернулся домой в Бэг-Энд 22 июня, на пятьдесят втором году жизни, в 1342 году по летоисчислению Шира, и ничего чрезвычайного не происходило в Шире до тех пор, пока мастер Бэггинс не начал подготовку к празднованию своей сто одиннадцатой годовщины. С этих событий, происходивших в 1401 году по летоисчислению Шира, и начинается наш рассказ.
Замечание о записях Шира
В конце Третьей Эпохи роль, выпавшая хоббитам в великих событиях, которые привели к заключению мира и созданию возобновленного королевства, вызвала у них широкий интерес к собственной истории, и многие их предания, до сих пор переходившие из уст в уста, были записаны. Большие семьи заинтересовались и событиями в королевстве, и многие их представители принялись изучать древнюю историю и легенды. В конце первого столетия Четвертой Эпохи в Шире было уже несколько библиотек со множеством книг по истории и манускриптов.
Крупнейшие из этих собраний находились, вероятно, в Андертауэре, в Больших Смайлсах и в Бренди-Холле. Изложение событий конца Третьей Эпохи сделано главным образом по «Красной Книге Западных Пределов». Это наиболее важный источник по истории Войны Кольца, долго хранившийся в Андертауэре, в доме Фейрбейнов, стражей Западных Пределов. Книга началась как личный дневник Бильбо, взятый им с собой в Ривенделл. Фродо принес его обратно в Шир и на протяжении 1420—1421 годов, по летоисчислению Шира, заполнял чистые страницы изложением событий Войны. Все эти записи составили четыре тома, переплетенных в красную кожу. К ним в Западных Пределах был добавлен пятый том, содержащий комментарии, генеалогические сведения и прочие разнообразные материалы, касающиеся участия хоббитов в Товариществе.
Оригинал «Красной Книги» не сохранился, но с него было снято множество копий, особенно с пятого тома, для использования наследниками детей Сэмвайса. У самой важной копии, однако, другая история. Она хранилась в Больших Смайлсах, но сделана была в Гондоре, вероятно, по заказу внука Перегрина в 1592 году по летоисчислению Шира (172 год Четвертой Эпохи). Южный переписчик сделал на ней пометку: «Финдегиль, королевский писец, завершил сей труд в 172 году Четвертой Эпохи». Это точная, до мельчайших деталей, копия «Книги Тэйна» в Минас-Тирите. Но «Книга Тэйна», в свою очередь, была копией, сделанной по заказу короля Элессара с «Красной Книги Перианната», и доставлена ему тэйном Перегрином, когда тот вернулся в Гондор в 64 году Четвертой Эпохи.
«Книга Тэйна» — первая копия, сделанная с «Красной Книги», и содержит многие материалы, позднее опущенные или утерянные. В Минас-Тирите в нее были внесены многочисленные исправления, особенно в собственных именах и цитатах на эльфийских языках. К ней была добавлена также сокращенная версия «Сказания об Арагорне и Арвен», не имеющего отношения к Войне. Полный текст этого сказания был записан Барахиром, внуком наместника Фарамира, вскоре после ухода Короля. Но главное значение копии Финдегиля в том, что только в ней содержатся «Переводы с языка эльфов», выполненные самим Бильбо. Они занимают три тома и потребовали огромного искусства и прилежания. Бильбо записывал их с 1403 по 1418 год, используя все доступные ему в Ривенделле источники, как устные, так и письменные. Но поскольку они почти целиком относятся к Давним Временам, тут о них больше незачем говорить.
С тех пор как Мериадок и Перегрин возглавили свои большие семейства и в то же время поддерживали связи с Роханом и Гондором, в библиотеки Баклбери и Такборо поступило множество записей, не содержащихся в «Красной Книге». В Бренди-Холле имелось множество работ об Эриадоре и истории Рохана. Некоторые из них начал сам Мериадок, хотя в Шире он известен главным образом своими «Сказаниями о травах Шира» и «Перечнем Лет», посвященным соотношению календарей Шира и Бри с календарями Ривенделла, Гондора и Рохана. Он также сочинил небольшой трактат «О старых словах и именах Шира», где уделил особое внимание разгадке происхождения таких слов, как «мэтом», и старых элементов в названиях мест, отыскивая их корни в языке Рохиррима.
Книги Большого Смайлса менее интересны с точки зрения истории Шира, зато очень важны для большой истории. Ни одна из них не была написана самим Перегрином, хотя он и его наследники собрали множество гондорских рукописей. В основном это копии легенд, относящихся к Элендилу и его сыновьям. Из всего Шира только здесь сохранились ценные материалы по истории Нуменора и происхождению Саурона. Вероятно, здесь же впервые было полностью собрано «Сказание о Годах» на основе материалов Мериадока. Хотя приведенные даты, особенно для Второй Эпохи, весьма приблизительны, они заслуживают пристального изучения. Очевидно, Мериадок получил помощь и сведения в Ривенделле, который неоднократно посещал. Там, после ухода Эльронда, еще долго жили с эльфами его сыновья. Говорят, что там же поселился после ухода Галадриэли Келеборн. Но записей о тех днях, когда он увидел наконец Серый Приют и вместе с ним ушли последние живые воспоминания о Давних Временах Средиземья, не сохранилось.
КНИГА ПЕРВАЯ
Глава I
Долгожданный прием
Многочисленные толки вызвало в Хоббитоне решение мастера Бильбо Бэггинса отметить сто одиннадцатую годовщину своего рождения особо великолепным приемом. Все были возбуждены этим известием.
Бильбо был очень богат, он славился своими причудами и в течение шестидесяти лет после своего памятного исчезновения и неожиданного возвращения оставался предметом удивления всего Шира. Богатства, привезенные им из путешествия, превратились в местную легенду, и большинство хоббитов верило, что Бэг-Энд полон туннелей, битком набитых сокровищами. А если и этого кому-то недоставало для разговоров, существовали еще его вызывавшие восхищение энергия и сила. Время шло, но казалось, над мастером Бэггинсом оно не властно. В девяносто лет он выглядел таким же, как в пятьдесят. В девяносто девять его начали называть хорошо сохранившимся, но точнее было бы назвать его совершенно не изменившимся. Многие покачивали головами и говорили, что уж слишком много хорошего для одного хоббита: вряд ли кто другой может рассчитывать на вечную (предположительно) молодость и неисчерпаемые (по слухам) богатства.
— За это придется платить, — говорили хоббиты. — Это неестественно и приведет к беде.
Но до сих пор никакие беды не приходили; а поскольку мастер Бэггинс был щедр, большинство готово было простить ему странности и удачливость. Он постоянно приглашал к себе своих родственников (разумеется, кроме Сэквил-Бэггинсов), и среди бедных и малозначительных хоббитских семейств у него появилось множество восторженных поклонников. Однако близких друзей у Бильбо не было, пока не подросли его молодые родственники. Старшим из них, и любимцем Бильбо, был Фродо Бэггинс. Когда Бильбо стукнуло 99 лет, он объявил Фродо своим наследником и поселил у себя в Бэг-Энде; и надежды Сэквил-Бэггинсов окончательно рухнули.
Бильбо и Фродо родились в один день — 22 сентября.
— Тебе лучше жить здесь, Фродо, малыш, — сказал однажды Бильбо, — тогда мы сможем совместно отмечать наш день рождения.
К тому времени Фродо все еще был в возрасте, который хоббиты считают безответственным: между детством и тридцатью тремя годами.
Прошло еще двенадцать лет. Каждый год Бильбо устраивал в Бэг-Энде прием по случаю совместного дня рождения, но на сей раз все поняли, что планируется нечто исключительное. Бильбо исполнялось сто одиннадцать лет — любопытное число и весьма почтенный возраст даже для хоббита (сам Старый Тук дожил всего до ста тридцати); а Фродо приближался к тридцати трем — тоже важное число: «входил в возраст».
В Хоббитоне и Байуотере вовсю заработали языками, и слухи пошли бродить по всему Ширу. Прошлое и характер мастера Бильбо Бэггинса вновь стали главной темой для толков; старики неожиданно обнаружили, что их воспоминания поднялись в цене.
Ни у кого не было более внимательной аудитории, чем у Хэма Гэмджи, всюду известного как Гаффер. Он разглагольствовал в «Ветви плюща», маленьком постоялом дворе по дороге в Байуотер; говорил важно и самодовольно, потому что в течение сорока лет ухаживал за садом в Бэг-Энде, а до этого помогал в той же работе старому Хольману. Теперь сам Хэм состарился, суставы у него гнулись со скрипом, и работу выполнял в основном его младший сын Сэм Гэмджи. Отец и сын были в дружеских отношениях с Бильбо и Фродо. Жили они на самом Холме, в третьем номере по Бэгшот-Роу, как раз под Бэг-Эндом.
— Мастер Бильбо — весьма приятный разговорчивый джентльхоббит, и я всегда это утверждал, — заявил Гаффер. И сказал правду: Бильбо неизменно обходился с ним очень учтиво, называл его «мастер Хэмфаст» и советовался по поводу выращивания овощей, особенно картофеля, — в этом вопросе Гаффер был признанным авторитетом во всей округе.
— А как насчет этого Фродо, который с ним живет? — спросил старый Ноакс из Байуотера. — Его фамилия Бэггинс, но, говорят, он больше чем наполовину Брендибак. Удивительно, как может Бэггинс из Хоббитона отправиться на поиски жены в Бакленд, где такой странный народ!
— Как же им не быть странными, — вмешался Дэдди Туфут (сосед Гаффера), — если они живут на Том Берегу Брендивайна, совсем рядом со Старым Лесом. Это темное место, если хотя бы половина того, что о нем говорят, — правда.