Сергей Кузнечихин родился в 1946 году в посёлке Космынино под Костромой. После окончания химфака Калининского политехнического института уехал в Свирск Иркутской области, потом перебрался в Красноярск. За двадцать лет работы инженером-наладчиком изъездил Сибирь от Урала до Дальнего Востока, от Тувы до Чукотки.
Первое стихотворение напечатал еще школьником. Как прозаик дебютировал в 1981 году в альманахе «Енисей». Печатался в журналах «Предлог», «Коростель», «Арион», «Дальний Восток», «Литературная учёба», «Сибирские огни», «День и ночь», «Огни Кузбасса», в альманахе «День поэзии. 1986», в коллективных сборниках. Автор нескольких книг стихов и прозы.
Был составителем в книжной серии «Поэты свинцового века» – подготовил сборники Анны Барковой, Александра Тинякова, Николая Рябеченкова, Аркадия Кутилова. Составил антологию интимной лирики «Свойства страсти».
Живёт в Красноярске.
Считанные буквыВенок сонетов
1. Однобуквия
Я!
Я!?
Я?!
Я?
Я.
Я,
Я:
«Я»
(Я)
[Я]
{Я}
Я+
Я –
Я…
2. Двубуквия
Ты
Яд
Вы
Ад
Ум
Уж
Ус
Ёж
Юр
Яр
Ор
Ах
Ух
Ё*
3. Трехбуквия
Мир
Май
Хор
Жор
Мор
Вор
Сыр
Бор
Дом
Лад
Муж
Ход
Хам
Х**
4. Четырехбуквия
Гром
Град
Кнут
Бунт
Слон
Клоп
Блуд
Вошь
Дурь
Бред
Боль
Гроб
Морг
Ж***
5. Пятибуквия
Ложка
Зипун
Лапти
Земля
Ворон
Юдоль
Тёлка
Пчела
Порка
Печка
Порты
Водка
Живот
П****
6. Шестибуквия
Партия
Золото
Взятка
Стукач
Жалоба
Травля
Осадок
Стакан
Жертва
Дерьмо
Тюрьма
Ваучер
Деньги
П*****
7. Семибуквия
Получка
Импульс
Магазин
Подарок
Радость
Трапеза
Желудок
Колбаса
Самогон
Селедка
Черемша
Женщина
Миндаль
И******
8. Восьмибуквия
Отдушина
Портвейн
Приятель
Разговор
Зубровка
Спотыкач
Подножка
Перегрев
Подначка
Придирка
Разборка
Неумение
Медпункт
З*******
9. Девятибуквия
Мыслитель
Скальпель
Пассатижи
Пессимист
Коммерция
Посредник
Насильник
Брадобрей
Нахлебник
Облигация
Наивность
Невольник
Экзекуция
В********
10. Десятибуквия
Полустанок
Подорожник
Комбинатор
Коммерсант
Колокольня
Говорильня
Маскировка
Крючкотвор
Накопление
Несварение
Голодранец
Подворотня
Крематорий
И*********
11. Одиннадцатибуквия
Понедельник
Неврастеник
Словоблудие
Клептомания
Перестройка
Перестрелка
Реставрация
Надсмотрщик
Молитвенник
Манипулятор
Забегаловка
Невезучесть
Просторечие
Н**********
12. Двенадцатибуквия
Изобретатель
Многогранник
Просветление
Благородство
Обозреватель
Модернизатор
Коллективист
Интеллектуал
Донкихотство
Демонстрация
Красноармеец
Обольститель
Девственница
И***********
13. Тринадцатибуквия
Доброжелатель
Прямоугольник
Несгибаемость
Перпендикуляр
Зацикленность
Неграмотность
Политработник
Искрогаситель
Независимость
Достоверность
Изнасилование
Разочарование
Деморализация
Т************
14. Четырнадцатибуквия
Инвентаризация
Характеристика
Нестабильность
Неустойчивость
Разгильдяйство
Расхлябанность
Бесхребетность
Безалаберность
Безграмотность
Беспробудность
Бессердечность
Предназначение
Литературность
Е*************
Жанна Германович
Жанна Германович родилась в 1987 году. Живет в поселке Ключи Камчатского края. Участница I Камчатского регионального литературного семинара (2014), «Школы мастерства молодых писателей в Дальневосточном федеральном округе» (Хабаровск, 2018). Дважды лауреат краевого поэтического конкурса «Вольные берега» (Петропавловск-Камчатский, 2015, 2017).
Составитель книги о поэтах поселка Ключи «Шепот чернильных волн» (2015). Публиковалась в ежегоднике «Камчатка. Литература. Краеведение» (2013, 2014); в альманахе «Серебряный квартет» (2016); в камчатской литературной газете «Новая книга»; в журнале «Мир Севера» (2017, Москва) и других изданиях. Живет на Камчатке.
Надкус
Отголосок
Зыркает обыватель, очи вгрызлись в «пластик»,
И всякий – искусник разглагольствовать, глазить.
Но мне недосуг! У подножия вулкана
Я всего лишь мираж, именуемый Жанна.
Там, где изгородь выстроил колкий шиповник,
Дом бревенчатый жив, он один меня помнит.
Лес прозрачен, глубок. С малых лет и доселе
Я молюсь по ночам обезглавленной ели.
Бугор
Щебет пташек… Бродит кто-то!
Искаженные черты.
То ли ливень, то ли хохот
Голосит: «Иду на вы!»
Пеленой зловещей застлан,
Улюлюкает бугор.
Лесовик иль чёрт горластый
Вход в леса багром подпёр?!
Черной силы рыщет свора,
Изнывает березняк.
«Погоди! Возьмём измором!» –
То ли призрак, то ль сквозняк.
У бугра таится домик –
Деревянная броня!
То ли жив он, то ли помер,
То ли сумраком объят…
Надкус
К перемене погоды грусть,
Небо – ватное одеяло.
Не сложились стихи – и пусть…
Треугольники и овалы.
Лист исписан, шероховат.
Что ни день, то почти что прожит.
Вдохновение в аккурат
Сматерилось, скривило рожу.
Прицепилось словечко «гнус»,
Подтянулись «бурьян», «пылища».
И не жизнь, а сплошной надкус.
Новизны…
ищем… ищем…
Голос
Выкричать горесть, безбудущность, холод,
Возраста дискомфорт.
Где пришвартован убежище-город?
Город, ко мне!
Апорт!
Голос на счастье подай глухомани.
Привязь перегрызи!
Предпочитаю офлайн онлайну…
Голос!
Город вблизи.
Не оставляя когтей отпечатков,
Полем-перекати…
Комедиантство на обе лопатки!
Город, зол.
Город, мстит!
Холодность.
Оттепель нынче по блату
В мире тахикардий.
Непрекращающихся снегопадов
Город ждет…
Город, жди!
От выдоха до вдоха
Взъерепенилась протока
Чешуей бурливых вод.
Жизнь от выдоха до вдоха
Жжёт пунктиром. В мыслях: «Вот…»
Удила изъели волны –
Всплеск свободы! Погляди:
Судороги небо сводят
Щупальцами вязких тин.
Утопилась бренность прока,
Облачившись в серебро.
Медной проволокой – роком
Солнце всмятку на зеро…
В поиске друг друга
Не нова игра в любовь – прежде исстрадалась:
Поселение Ключи, улица Усталость.
Когда нагрянули в печали
И сотрясается округа,
Мы в вечном поиске друг друга
Произрастаем молочаем.
Перекрести меня молчаньем…
Когда выносят смысл за скобки,
А память заперта в подсобке,
Забвенье угощает чаем
Не тех… не с теми… Докучаем
Стихами, письмами, мольбами.
Друг друга расшибаем лбами
В неумолкающем рычанье
Судьбы глагольных окончаний
За неявление ночами.
Во снах друг друга обнаружим,
Увы… не ставший моим мужем.
Сущность общежитий
Бездомным псом, свернувшимся клубком,
Я постигаю сущность общежитий.
Ужиться… Втечь стеною в пол. Комок
Стихов извлечь из глотки трижды. Ближе
Подвала клеть. Отгорожусь свечой
От чувств и мыследействий под копирку.
Из мира баловней, где в доску свой –
Глупец… себя я вышвырну за шкирку.
Приступ.
Вулканом эго истерит,
Кляня возню сует и пофигизма.
Пружины дней рождают ритмы рифм.
Луна-вахтерша скалит зубы, грымза…
Слякоть.
Так поглощает мысль вода.
А шар земной пронзила арматура.
Гляжу в дома и на дома, отдав
Последний грош пьянчуге сдуру. Труден
Прыжок сознанья в полынью. Влекут
Рубли разгоряченных полуночниц.
Вдыхаю одиночество. А Кутх
У совести выклёвывает очи…
Что мы имеем?
Так, плесневеем…
Кризис веры
Мысль куёт слова в кузне подсознанья.
Вечная борьба с разумом. Осанну
Петь не стану лжи. Сердцу стихотворца
Правдою болеть. Молвят: «Цыц, оторва!
Истина грешна! Памятуй, негоже
Байки дна травить! Рвань в местах отхожих
Треба утопить!» Бьёт челом угода,
Теребит Псалтырь. Вздёрнулся с чегой-то
Праведник-немтырь. Всенощная, толпы –
Взвинчено село. Освещает торбы
Спьяну дурачьё. Дева мироточит,
Кровоточит крест. Кризис веры мощью
Похулил Завет. Поцелован Богом
В лоб грешной народ. Жизнь не вкривь, а боком…
Да и правды нет. Правда, что покойник,
Отжила своё. Нехристи, отпойте
Подлое нутро. Передёрнул карту
Пресловутый фарс… а быть может, карма
Целится в анфас. В русскую рулетку
Вздумал фаталист, поплатился лет так в…
Всё одно и то ж. В шею летописцев!
Мировая ложь вынуждает спиться.
…Вкрадчивая речь к душам горемычным
Из словес куёт ржавые отмычки.
Шарж
Что померла! Лет двадцать умирала.
И не жила, и не давала жить.
Бессилием… валосердином, калом
Пропахло всё! Потрачено деньжищ.
Захоронения. И в эту гущу
Впихнули гроб. Сто фронтовых – не дрейфь!
(Век двадцать первый тщательно расплющил
Невольницу фашистских лагерей.)
Покоишься… Незримая оттуда:
– Одумайтесь!
Всё надзираешь?! Ша!
У Бога вызнай правду про Иуду.
На памятник – без возражений! – шарж!
Северное
<Анне Яковавне>
I
– Поведай Север, Яковавна!
– Гнездится шторм в глазницах лавы.
Не дремлют дебри: «Прочь, незваный!
С вершин спускаются обвалы!»
Крадется Кутх тропой медвежьей.
Лучи вложило солнце в ножны.
– Напой душе заиндевевшей
Легенд быльё и невозможность.
Поведай землю бубном предков,
Наполни плёс хандрой залива.
– Луна укутывает пледом
Табун оленей боязливых.
– Поведай Север, Яковавна…
– Шатун встревожил побережье.
Почуй: насупились вулканы,
Собаки лают, люди брешут.
– В твоих краях я чужестранка,
Я и своей страны не знала:
Мне Польша видится в распадках…
Напой мне Польшу, Яковавна.
II
– Напой снега мне, Яковавна.
Клыками стынь впилась в ладони.
– Плывут созвездий караваны,
Взывают волки, тени молвят.
– Напой ветра мне, Яковавна.
Всколышь отчаявшийся Север!
– Охотник чужестранцу Фавну
Вверяет лап еловых веер.
Чертог Луны обвит обрядом,
Упряжки мчат на шабаш нечисть.
– Звезда, взошедшая тридцатой,
Помножит чёт на сирый нечет.
Поведай Север, Яковавна!
Душа во тьме блуждать устала…
– Душа – объятие вулкана,
А слёзы… слёзы – пламень лавы.
– Восхода хлыст стегает Запад,
Я по себе истосковалась.
– Волк норовит медведя сцапать,
В берлоге фыркает лукавый.
– Не сокрушайся, Яковавна…
Я – Польши… Польши отголосок.
Всмотрись: у пропасти коварной
Возник фантом в моих обносках.
III
– Сроднись с Камчаткой, Яковавна,
Не предавай своих корней.
Мне тундра видится саванной
Под кровом дюжих кедрачей.
– Взгляни: старик Хемингуэя
Моря с коряком бороздит.
И вторят чайки бубну: «Эй-е!
К Сантьяго с Ойе мчится кит!»
– Угаснет день венком кипрея,
Вспорхнёт жемчужинкой луна.
– На северах не каменеют,
Сердца огнём упеленав!
– Напой Камчатку, Яковавна,
Аккордом Вывенки-реки.
– К норе ручей ведет кровавый –
Волков стреляют чужаки.
– Не убивайся, Яковавна!
Отмстим клыками гордых стай!
Сбери в ладонь запретных ягод[8],
Я стих прочту, ты – угощай…
IV
– Расстаться с чуждою Камчаткой,
Сцепиться с властью в ярой схватке!
– Ты из волков – сильны повадки!
Вступись за нас, укрой Камчатку.
– Свобода в вас! Казнён глашатай,
Стихи кладбищенской оградкой.
– С верхами враждовать чревато…
Меха, лосось – «богам» уплатой.
– Дрожит земля, но что ей стоит
Встряхнуть безропотное племя?!
– В легендах заперты герои…
Валежник сыр, дымит и тлеет.
– Сражает Север зоркой глушью!
С лихвой расставлены капканы,
Зверь обойдет, а рвач – послушно.
– Грядут осадки окаянны.
– Расстаться мыслями с Камчаткой,
Прорваться волком сквозь облаву
И жизни хлёсткою цитатой
Судьбу поведать, Яковавна…
Час волка
Час Волка – яви сон, явь сна.
Eugene, я онемела… Отчего?
Нелепость болтовни похлеще хмеля
Коробит. Стеклотарою отчёт
Прими! Шучу… остроты охамели.
Стихами подвожу итог черты –
Лишь «волчий голос в поле»[9]… Темь. Початый
Выплакан давно. Осточертело «ты».
Пространство странствий давит, тень – отчасти.
На пепельном следов не отыскать…
Манит южан сияньем север – Lupus
Свершает роковой прыжок. Ты как?
Наивен и растерян. Не лучше б
Нам шагнуть в позавчера? Самоубийств
Волна есть обострение депрессий.
Поэзию вливаю в вены. Убыть?
Куда?! Полярная недвижна… Пресня
В коллектор варварски заточена
В восьмом… и белый дом над ней хохочет.
Суть точки многоточием точна…
Взываю к сущему: «Помилуй, Отче!»
Отрубленная голова строки
«Палач» – мной недописанной – бормочет
И катится отверженная в скит…
Час Волка выпроваживает кочет.
К Эжену
И всё, что есть в тебе,
О чём не слышал я…
В каком неистовом аду
(тебе ль не знать!) я кувыркалась.
Рыдая, проклинала ту…
(Уверена, ей там икалось!)
Нарёк меня «Принцессой Дна» –
Респект, жму руку! Дно я знаю!
Крах… Недоверие – вина
Предательств. Говоришь, таскаюсь
Как привидение… Что он
Судьбы волчицы не достоин,
Игрой в любовь опохмелён,
Увлёк… Куда? В каком из стойбищ
Меня искать? Лишь ительмен
В дуэте с бубном трансом горла
Всплачет: «Забудь о Мельпоме –
не! Нет?! К шаману… Дурь прогоркла».
Квасишь… опустошив опять
Очередной, очередную?
Во снах пытаешься обнять
Мечту-блудницу. Росчерк: «Ну их!
Руины завтрашнего дня!»
Глотаешь клофелин безумий.
Души потёмки – западня –
Мелькнувшей одичалой музы…
Сплюнь же… калейдоскоп тревог!
Засос чернильным поцелуем –
Верлибр… Merci, Eugene, его
(письмо) храню я. Избалуешь…
Помяну разлуку встречей…
Помяну разлуку встречей,
Полюбив тоску глуши.
Где закат широкоплечий
Из саран пугливых сшит.
Тополя снегами схлынут,
Стрекозой взметнется пух.
А обозы мыслей ссыльных
Поглотит еловый хруст.
Помяну разлуку встречей,
Пригубив мечты настой.
И в стихах увековечу
Еле слышное «постой»…
Девять граммов нетто
Что скандалишь, вьюга, что декабрь тревожишь?
Запрягает звёзды полумесяц-сторож.
Прослезись, икона, помолитесь, свечи,
Покидаю пристань ради новой встречи.
(Обезумел Петер, да и я не Грета.)
Знать, тоской по дому страннице согреться.
Не гневитесь, сопки, не хворайте, ели.
Неспроста хвоинки дней заиндевели.
Серебринки пепла отпоют погосты.
Все мы в этом мире заплутавшем гости.
Сбережёт надежда помыслов порывы.
Крест моей любови из могилы вырыт…
Подивится, вспыхнув, пришлая планета:
Золотится в небе девять граммов нетто…
Не напраснуй, вьюга, тлен не растревожишь.
Упорхнули звёзды, растрепались вожжи.
Всего лишь снег
Я не раскаиваюсь, нет…
И не молю о снисхожденье.
Снежинки – это просто снег,
Еловый снег и хвои жженье.
Взъерошен лес, взъерошен смех.
Лавины сход. Созвездий зелья.
С небес сорвавшееся «Эх…»
В сугробы сна и запустенья.
Лишь на пожарище светил
(Венерой Марс обезоружен)
Глядит с иконы девясил
Кошачьим взглядом равнодушным…