Miles), Лев (Leo), Перс (Perses), Вестник Солнца (Heliodromos) и Отец(Pater). Согласно распространенной интерпретации, требовалось предварительной «умерщвление» низшей природы (чем устанавливается соответствие с герметико–алхимическим символизмом Ворона, зачастую ассоциирующемуся с фазой «нигредо», или «работы в чёрном»). Пройдя этот уровень, мист получает оккультное существование (второй уровень). На третьем уровне он становится воином легиона посвящённых в мистерии, воспринимаемых как воинство (militia) в соответствии с воинственным духом этой традиции. Следующий уровень означал укрепление этого качества, а уровень «Перса» подчеркивал связь с истоками митраизма, т. е. древнеперсидского культа Света. Согласно Тертулиану, на уровне miles инициируемому предлагались меч и корона. Тот должен был взять меч, но отвергнуть корону со словами «Моя корона — это Митра».
На уровне Вестника Солнца (шестом уровне) инициируемый отражает те же качества, что и Митра во время его противоборства с Гелиосом. Наконец, уровень Отца соответствует лицу, инициирующему других, а также предводителю митраистского сообщества (patersacrorum, paterpatrum).
Таким образом, нам представляется, что если бы митраизм одолел христианство и успешно сохранил своё внутреннее ядро, то результатом этого стало бы сохранение для дальнейшей истории Запада регулярной инициатической традиции, которую и составляло это ядро. Что касается внешнего, религиозного аспекта, то Митра наделялся титулом soter (Спаситель, Жизнедаритель). Заслуживает внимания превращение «непобедимого Бога» (Invictus Mithra) в солнечного покровителя Римской империи; Митра считался подателем маздеистского hvareno, дарующего победу, благодаря слиянию с древнеримской традицией почитания Fortuna Regia (латинский перевод выражения tuke basileos), нашедшей выражение в форме той Победы, которая стала объектом культа в римском сенате.
Митраизм, судя по всему, представлял собой культурную, сакральную и инициатическую систему, которая по сути своей не могла не быть уничтожена процессом деградации, затронувшим Западный мир. Такая деградация постепенно отгородила Запад от категорий славы и сиятельной мощи, пока, в итоге, реальный контакт со сверхъестественным не был потерян совсем. Воистину, это было потерей, несмотря на сохранение инициации, которая была более не центральным стержнем системы, а лишь подводным течением, иногда выходящим на поверхность независимо от триумфа христианства.
Vie della Tradizione, 1971
ПУТЬ ПРОСВЕТЛЕНИЯ В МИСТЕРИЯХ МИТРЫ
На определённом уровне духовного развития становится очевидным, что мифы религий, связанных с мистериями, являются по своей сути аллегорией состояний сознания, испытываемых посвящёнными на пути самореализации. Различные деяния и приключения мифических героев — это не поэтические, а реальные события; они являются особыми деяниями нашей внутренней сущности и сияют внутри того, кто пытается следовать пути инициации, ведущим за пределы реализации чисто человеческого способа существования. Эти приключения — неаллегорические понятия, а реальный опыт. Философско–аллегорическая интерпретация мифов — это просто аллегория, которая не менее поверхностна, чем натуралистические и антропоморфические интерпретации мифов. Это значит, что люди могут получить ценный урок из них, только если они уже знают что–то, в противном случае эта «дверь» неизбежно останется закрытой. Это также применимо и к тому, что мы собираемся сказать о смысле мифа о Митре[16] .
Мистерии Митры ведут к самой сердцевине магической традиции Запада — миру, характеризовавшемуся самоутверждением, светом, величием, царственной духовностью и духовной царственностью. На этом пути нет места эскапизму, аскетизму, самоумерщвлению через унижение и жертвы, или самоотречению и созерцательной задумчивости. Путь Митры — это путь действия, солнечной силы и духовности, что противостоящий как унылому и мечтательному восточному универсализму, [17] так и христианскому сентиментализму и морализму.
Говорят, что только «муж» может пройти по этому пути; «жена» же будет уничтожена и разрушена «силой быка». Сияние hvareno — славного и излучающего свет нимба Митры — возникает только из страшного напряжения; оно коронует только «орла», который в состоянии «созерцать Солнце».
Митра — это символ идущих по этому пути. В мифе это изначальный небесный свет, проявляющийся как «бог, рождённый из камня» (theosekpetras, topetroghenosMithra). Стоя на берегу реки, он освобождается из мрачного минерала, неся меч и факел, помогавшие ему в «утробе матери». Это чудесное рождение, замеченное только «стражами» на «вершинах гор».
Вышесказанное — это корпус символов, связанных с тем, что можно назвать фазой инициации в буквальном смысле слова. Небесный «свет» — свет Слова, которое люди не могут понять (Иоанн1:9, 10), — вновь зажигается в том, кто испытывает своё первое духовное рождение. Это рождение происходит, когда человек порывает с «богом мира сего» и способен выстоять под натиском вод. Этот свет отвергается принципом, наполняющим жизнь обычных людей и материю, на которой основаны их эфемерное существование, их свет и их факты. Этот принцип характеризуется бешеной, поверхностной и беспорядочной активностью, слепой гонкой по направлению к «пропасти», глубоко укоренённой жадностью, увековечивающей через цепь перерождений (т. е. через различные жизни, разделяющие одинаковые непостоянство и мимолетность), гетероцентрический образ жизни, характеризуемый ненасытным стремлением к разнообразным вещам.
Это дикая и необузданная жизненная сила, которая сначала создаёт, а затем поглощает собственные энергии в совершенно случайном окружении, [18] соответствует символу «вод», на краю которых рождается Митра. Инициированный — это «спасённый из вод» (заметьте связь с легендой о Моисее, рассказанной в Исходе), и он «ходит по воде» (отсюда эзотерическое значение чуда Христа). Инициированный — это существо, научившееся контролировать всеобщность желаний и пороков, побуждающих его к чему–либо изнутри. Он научился сопротивляться им, у него есть сила сказать НЕТ, и он может нарушать их законы и вести новую жизнь уже без них. Напротив, существа «подлунного мира» [19] продолжают испытывать смерть, уничтожение или новое поглощение.
Таким образом, быть инициированным — значит уйти с берега реки, на котором жизни людей раскрываются во всех их страданиях и величии. На этой стадии нужно столкнуться с течением, становящимся всё более яростным по мере приближения к середине «реки», [20] затем необходимо двигаться за пределы этого ограничения и бороться, чтобы достигнуть противоположного берега. Как только он достигнут, рождается духовное существо: Митра, Божественное Дитя.
«Камень», являющийся лоном для Митры, — это символ тела. Тело является субстратом космического желания и элементом, подчиняющимся «влажному принципу». Таким образом, над всем человеческими состояниями и способностями, «духовными» или нет, которые существуют в физическом субстрате, также властвуют воды. Чтобы стать инициированным, нужно освободиться от «камня» и достигнуть состояния сознания, более неограниченного связью с телесным посредником. Таким же образом, следующие эпизоды, которых я собираюсь коснуться, являются внетелесными ощущениями, происходящими в особом состоянии, создаваемыми специфическими практиками, которые я не буду описывать подробно.
Выражение «бог из камня» имеет ещё одно значение в магической традиции. С одной стороны, падение того, что составляет «небесный свет», на склеп, представленный тёмной «землёй», — это отрицательный и дегенеративный процесс; но, с другой стороны, он также представляет собой возможность духовного элемента стать индивидуализированным и актуализированным. Замысловатый организм тела свидетельствует о присутствии ядра энергии. Магическая инициация состоит не в растворении этого ядра в нечётком колебании космической жизни. Наоборот, она состоит в его усилении и интеграции. Таким образом, инициация состоит в продвижении этого ядра вперёд, а не назад. Согласно инициатической идее, дух не является «чем-то иным», но скорее чем–то имманентным, что нужно поднять из глубин конкретной человеческой реальности («камень»). Эта реальность божественна, но не чьей–то милостью, а по своей природе: отсюда выражение «порождающий камень» (эквивалентное понятие в герметической алхимической традиции —это «материал, необходимый в Opus Magnum») и определение petrogenos (рождённый из скалы), дарованный человекобогу Митре, не сошедшему с Неба, а произошедшему из Земли.
«Нагота» божественного ребёнка находит свои дополнительные символы в упоминании о «спасении из вод», об «извлечении из камня», о «сбрасывании одежд» и об «обмывании». Эти символы обнаруживаются во многих эзотерических традициях. «Нагота» — это эквивалент чистоты, что в этом контексте относится к автаркии, самодостаточности, отделении от всего и вся.
Что касается воли, эзотерические традиции называют её нечистой, если она поглощена и определяется различными факторами — такими, как объекты, намерения, причины или страсти. Она также названа нечистой, потому что такая воля не может проистекать сама по себе, хотеть и утверждать себя, или действовать в чистой форме. На Западе эта чистая форма (которую индусы называют нишакама–карма в противоположность сакама–карме, которая есть действие, желаемое по причине своих результатов) символизируется «Девой». Эта «Дева» попирает своими ногами «Змею» и «Луну» (два символа вод), и в «девственном зачатии» рождает божественное дитя. Так называемое саморождение (