Наш Господь в Евангелии говорит: «Некий человек высокого рода отправился в дальнюю страну, чтобы получить себе царство и возвратиться»[173]. В этих словах наш Господь учит нас сколь благородным по своей природе сотворен человек и сколь Божественно то, к чему он по благодати может прийти и как человеку к этому надо идти. Также в этих словах затронута большая часть священного Писания.
Во-первых, следует знать, — и это вполне очевидно, — что люди имеют в себе двойную природу: тело и дух. Потому-то одно сочинение и говорит: кто себя познал, тот познал все творения, ибо все твари суть тело иль дух[174]. Потому же и Писание говорит о человеческом, — что в нас есть человек внешний и другой, внутренний человек[175]. К внешнему человеку относится все, что присуще душе, связано и смешано с плотью и имеет общее дело с каждым и в каждом члене телесном, как, например, с глазом, ухом, языком, рукой и подобным. И все это называет Писание ветхим человеком, земным человеком, внешним человеком, враждебным человеком, рабским человеком.
Другой человек, который существует в нас, это внутренний человек, его же именует Писание человеком новым, человеком небесным, человеком юным, другом и человеком высокого рода[176]. И это то, что наш Господь говорит, что «некий человек высокого рода отправился в дальнюю страну и получил себе царство и возвратился».
Еще же надобно знать, что говорит святой Иероним и говорят вообще все учителя, что каждый человек, уже потому что он человек, имеет доброго духа, ангела, и злого духа, беса[177]. Добрый ангел склоняет и побуждает его неуклонно к тому, что является благом, к тому, что от Бога, что добродетельно и небесно и вечно. Злой дух неустанно подбивает и толкает человека на то, что временно и преходяще, на то, что порочно, зло и от дьявола. Сей злобный дух постоянно с внешним человеком беседует, а через него во всякое время тайно подступает и к сокровенному человеку, точно так же как змей вел разговор с Евой-женою и через нее обращался к мужу-Адаму[178]. Внутренний человек — это Адам. Муж в душе — это доброе дерево, которое снова и снова приносит благие плоды и о котором наш Господь говорит[179]. Он также есть поле; на нем Бог посеял образ и подобие Себя Самого[180] и сеет доброе семя, корень всякой премудрости, всяких искусств, всех добродетелей и всяческих благ — семя Божьего естества[181]. Семя Божьего естества есть Божий Сын, Божье Слово[182].
Внешний человек, или враждебный и злой человек, посеял и бросил здесь плевелы[183]. О нем говорит святой Павел: я нахожу в себе нечто, что препятствует мне и противно тому, чего требует Бог и к чему Бог призывает и что Бог сказал и еще говорит в вышнем, в основании моей души[184]. И в другом месте он сетует и говорит: «Бедный я человек! Кто освободит меня от этой смертной плоти и тела?»[185]. И говорит еще в одном месте, что дух человека и его плоть во всякое время друг против друга сражаются. Плоть тянет к пороку и злу, дух зовет к Божьей любви, к радости, миру и ко всяческой добродетели[186]. Кто следует духу, живя по его повелению, тот принадлежит вечной жизни[187]. Внутренний человек — это тот, о котором наш Господь говорит, что «некий человек высокого рода отправился в дальнюю страну, чтобы получить себе царство...». Это доброе древо. О нем наш Господь говорит, что оно всегда приносит благие плоды и никогда злые, ибо оно хочет блага и склонно ко благу, — ко благу, парящему в самом себе, неприкасаемому ни этим, ни тем. Внешний же человек есть древо худое, которое никогда не сможет дать добрых плодов.
О благородстве сокровенного человека, духа, и о недостоинстве внешнего человека, плоти, говорят также и языческие учителя, Туллий и Сенека, что нет без Бога разумной души, семя Божье покоится в нас. Если найдет оно доброго, мудрого и трудолюбивого пахаря, то лучше взойдет и потянется к Богу, Чьим оно является семенем, и плод уподобится Божьей природе[188]. Семя груши вырастает в грушевое дерево, семя ореха — в грецкий орех, семя Бога — в Бога. Но если случится, что доброе семя получит землепашца злого и глупого, то вырастут плевелы и покроют и задавят доброе семя, так что оно не осветится и не сможет взойти. И все же говорит Ориген, учитель великий: поскольку Сам Бог это семя посеял, вдавил и родил, оно может совсем укрыться и спрятаться, — но никогда истребиться и заглохнуть в себе; оно светится и блестит, сияет и пламенеет и непрерывно тянется к Богу[189].
Первая ступень сокровенного и нового человека, говорит святой Августин, это когда человек живет по подобию людей благих и святых, но до времени опирается на костыли и держится около стен и еще пробавляется молоком.
Другая ступень, — когда он взирает не только на внешние образы и добрых людей, но бежит и поспешает к учению, к Божьему указанию и к Божественной мудрости, обращает человечеству спину, Богу лицо, вылезает из материнского лона и улыбается Отцу в небесах.
Третья ступень, когда человек все больше и больше отходит от матери и все дальше и дальше отстоит от ее лона, избегает заботы, страх отметает, — так что, если бы он мог сотворить, не озлобляя прочих людей, зло и неправду, то это его не прельстило бы. Ибо он в благом рвении так связан с Богом любовью, что Тот его ведет и приводит в радость и в сладостность и блаженство, где для него невыносимо все то, что Тому неподобно и чуждо.
Четвертая ступень, — когда он возрастает все больше и больше, в любви и в Боге укореняясь, так что готов принять на себя любое искушение, испытание, злоключение и переживание горя охотно и добровольно, жадно и радостно.
Пятая ступень, — когда он всегда и повсюду живет умиротворенным в себе, тихо покоясь в богатстве и переизбытке высшей неизреченной премудрости.
Шестая ступень, это когда человек развоплощен и перевоплощен вечностью Бога и достиг вполне совершенного забвения преходящей и временной жизни и поднят и преображен в Божественный образ, стал Божьим сыном. Дальше и выше нет ступеней; и там — вечный покой и блаженство, ведь завершение сокровенного человека и нового человека есть вечная жизнь[190].
Для этого сокровенного человека высокого родом, в котором вдавлено и посеяно Божье семя и изображение Бога, — ибо семя и образ Божьей природы и Божьего существа, Сын Божий, является и его узнают, даже когда он время от времени пребывает сокрытым, — (для сего) великий учитель Ориген[191] приводит такое сравнение: образ Бога, Сын Божий, в основании души, как животворный источник. Если кто-то бросит на него землю, то есть земные желания, то это закроет и засыплет его, так что о нем не узнают и не проведают. И все же он останется живым сам в себе, и когда землю, которую на него сверху извне навалили, поднимут, он явится опять и его обнаружат. И говорит, что на эту истину указано в первой книге Моисея, где написано, что Авраам на своем поле вырыл животворящие кладези, а злодеи их завалили землей, но после того, как земля была убрана, кладези явились живыми[192].
И для этого есть другое сравнение. Солнце непрерывно сияет, но когда между нами и солнцем есть туча или туман, мы сияния не видим. И если глаз внутри себя болен и слеп или же замутнен, ему незнакомо сияние. Кроме того я уже как-то указывал на несомненное сходство: когда какой-нибудь мастер создает образ из дерева или из камня, то он не привносит в дерево образ, но вырезает те щепки, что образ прятали и закрывали. — Он дереву не придает ничего, а отнимает и стесывает у него верхний слой и снимает кору, и тогда проясняется то, что лежало под спудом[193]. Это сокровище, которое лежало закопанным в поле, как наш Господь в Евангелии говорит[194].
Святой Августин говорит: когда душа человека вся устремляется в вечность, к одному только Богу, образ Божий горит и сияет; когда же душа стремится вовне, пусть даже к внешнему деланию добродетели, образ этот совершенно скрывается[195]. Сие знаменуется тем, что, по учению святого Павла, жены имеют главы покрытые, а мужи — обнаженные[196]. В соответствии с этим все, что в душе устремляется вниз, от того, к чему оно устремляется, получает покров, платок на главу; то же, что в душе устремляется ввысь, есть обнаженный образ Творца, неприкровенно-нагое рождение Бога в обнаженной душе. Человек высокого рода — образ Бога, Сын Божий, зародыш Божьей природы — в нас ни за что не иссякнет, он только становится скрытым, как в Псалтири царь Давид говорит: хоть в человека проникают разного рода ничтожество, болезнь и тоска, он все равно остается в образе Божьем и образ в нем[197]. Истинный свет сияет во тьме[198], даже если его не могут увидеть.