Сегодня всякое гендерное воспитание учит, что женщины «феминны», а мужчины «маскулинны», и берега эти разделяют бушующие непреодолимые воды. Хотя на самом деле и для женщин и для мужчин существует целый спектр возможных способов самовыражения.
Трансгендерность — это очень древняя форма человеческого выражения, она была прежде, чем начала подвергаться угнетению, когда-то прежде её уважали. Если посмотреть на человеческую историю, обнаружится, что когда обществами не правили эксплуататорские классы с их тактикой «разделяй и властвуй», «кроссгендерная» молодёжь, женщины и мужчины на всех континентах были уважаемыми членами своих сообществ.
«Она — мужчина»
«Странная это страна,— писал здесь, в Америке, белый человек в 1850 году,— где мужчины надевают платья и выполняют женскую работу, а женщины превращаются в мужчин и сочетаются со своим собственным полом».
Рэнди Бернс, основатель современной группы «Американские индейцы-геи», писал, что документированы эти альтернативные роли у женщин и мужчин более чем у 135 североамериканских аборигенных народов.
Масштабность явления трансгендерных мужчин и женщин в аборигенных обществах этого континента отметили колонизаторы, называвшие их бердашами.
Возможно самой заметной из всех аборигенных женщин-бердашей была Барчеампе, «Женщина-Вождь» кроу, знаменитейший военачальник в истории народностей верхней Миссури. У неё было несколько жён, а её храбрость как охотника и воина была прославлена в песнях. Когда проводился совет кроу, она занимала своё место среди вождей, третье по рангу из 160 вигвамов.
Сегодня трансгендерность считается «антисоциальным» поведением. Но среди народности кламатов трансгендерным женщинам устраивались особые церемонии инициации.
Среди кокопа, как писал Эдуард Гиффорд, «женщины-трансвеститы звались вар’хамех, они укладывали волосы и прокалывали носы на мужской лад, сочетались браком с женщинами и сражались наряду с мужчинами».
Вевха, известный бердаш из зуни, родившись мужчиной, прожила с 1849 по 1896 год. Она была одна из самых высоких и сильных в своём племени. Люди, которых о ней спрашивали, говорили: «Она — мужчина». Зуни послали Вевху на полгода в Вашингтон, где она встречалась с президентом Гровером Кливлендом и другими политиками, которые никогда не представляли, что она была бердашом.
Ош-Тисче (Найти-и-Убей-Их), бердаш или «баде» из кроу, также родившись мужчиной, сражалась в Битве при Роузбад. Когда колониальный агент пытался заставить Ош-Тисче носить мужскую одежду, остальные аборигены заявили ему, что это против её природы, и выкинули агента со своих земель. Они сказали, что было бы трагедией пытаться изменить природу баде.
Один иезуит наблюдал бердашей в 1670‑х:
«Они призываются в советы и ничто не может решаться без их мнения».
Но миссионеры и колониальные военные реагировали на аборигенов-бердашей в Западном полушарии со смертельной враждебностью. Многие бердаши были замучены насмерть или сожжены христианскими завоевателями. Порой колониальные войска травили бердашей дикими собаками.
Откуда такая враждебность?
Почему европейские колонизаторы были столь враждебны к трансгендерным женщинам и мужчинам? Ответ можно найти на Европейском континенте в борьбе, бушевавшей между развивающимися классами имущих и неимущих.
Древние общества на Европейском континенте были общинными. Были откопаны тысячи артефактов, датировки которых доходят до 25 тысяч лет, доказывающие, что эти общества поклонялись не богам, а богиням. Некоторые из божеств были трансгендерными, как и многие из их шаманов или религиозных представителей.
Нас учили, что всё примерно такое, каким всегда было — школа антропологии от «Флинстоунов». Настойчивый посыл такой: не утруждайте себя попытками изменить людей. Но взгляд на историю показывает, что человеческое общество претерпевает непрестанное развитие и перемены.
Более 150 лет бушевали великие дебаты о роли женщин в древних обществах. Послушать Джесси Хелмса[6] и ему подобных, патриархальная нуклеарная семья существовала всегда. Но это не так.
Антропологи двадцатого века признают, что на раннем этапе социального развития матрилинейные общинные сообщества существовали по всему миру. Женщины возглавляли рода или кланы и это весьма мало походило на сегодняшнюю «семью».
Но многие утверждают, что матрилинейность могла сосуществовать с подчинением женщин, и что нет надёжных подтверждений, что в какой-либо исторической культуре женщины непрерывно удерживали ведущие позиции. Такая позиция игнорирует связь между мужским господством и частной собственностью, она исходит из предположения, что женское угнетение проистекает просто из «человеческой природы».
Этот идеологический аргумент — такое же оружие ведения классовой войны, как тюрьмы.
Розалинд Ковард предлагает бесценный обзор этой полемики в своей работе «Патриархальные прецеденты» (Patriarchal Precedents). Ковард показывает, что большинство европейских учёных девятнадцатого века считали универсальными патриархальную нуклеарную семью и наследование по мужской линии. Но к концу столетия европейские колонизаторы, изучающие народы Южной Индии и Юго-Западной Азии[7], стали ставить это представление под вопрос.
В 1861 году Иоганн Бахофен опубликовал свою знаменитую книгу «Материнское право» (Das Mutterrecht) — научное исследование семьи как развивающегося общественного учреждения. Его работа была принята как фундаментальный вклад в современную антропологию.
Льюис Генри Морган, великий этнолог и один из основателей антропологии, в 1877 году написал свою значительную работу «Древнее общество» (Ancient Society) — исчерпывающее исследование общинных сообществ с основанной на женщинах системой родства. Он изучал ходинонхсони (ирокезов) на нашем континенте и многие коренные народы в Индии и Австралии. Проведённое им расследование социальной эволюции подтвердило, что патриархальная форма семьи не была старейшей формой человеческого общества.
Исследования Бахофена и особенно Моргана легли в основу великой классической работы Фридриха Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884). Энгельс утверждал, что ранние общества основывались на коллективном труде и общинной собственности. для выживания группы была необходима кооперация.
Энгельс, главный соратник Карла Маркса по разработке научного социализма, обнаружил, что эти древние общества не демонстрировали никаких признаков присутствия государственного аппарата насилия, широкомасштабных войн, рабства и нуклеарной семьи. Энгельс и Маркс рассматривали исследования Моргана как ещё одно подтверждение того, что современное угнетение женщин коренилось в расколе общества на классы на базе частной собственности. Тот факт, что угнетение не было чертой ранних общинных сообществ, придавал большой вес их предсказанию, что свержение частной собственности в пользу социализированной собственности создаст основание для революционизации человеческих взаимоотношений.
Исследования нынешнего столетья, в частности, проведённые женщинами, ещё более развенчали представление, что женщины всегда считались «низшими». Обширное исследование Марии Гимбутене и Герды Лернер раскрыло, что до 4500 г. до н. э. по всей Европе и Западной Азии поклонялись богиням, а не богам.
Как заключила Жакетта Хоукс в своей «Истории человечества» (интересно отметить, что этот прогрессивный исследователь женского вопроса в 1963 году ещё находит необходимым использовать для обозначения человечества термин «mankind»[8]):
«Есть все основания полагать, что в условиях первобытного неолитического образа жизни ещё преобладали материнское право и клановая система, и земля обычно передавалась по женской линии. В самом деле, заманчиво принять убеждение, что самые ранние неолитические общества на всём протяжении времени и места их существования давали женщине наивысший статус, который она когда-либо знала».
Когда начался фанатизм
В плодородных речных долинах Евразии и Северо-Восточной Африки в период примерно с 4500 г. до н. э. до 1200 г. до н. э. человеческий труд стал более производительным, и излишки стали накапливаться как богатство. Старые общинные системы постепенно и незаметно преобразовались.
Произошла огромная общественная перемена. Стремление передать богатство наследникам по мужской линии потребовало моногамии для женщин; патриархальная семья стала новой экономической ячейкой общества.
Но уважение, с которым древние общинные сообщества относились к трансгендерным мужчинам и женщинам и однополой любви, сохранялось ещё долго после того, как с этими обществами произошли драматические перемены.
Египетская скульптура бородатой царицы Хатшепсут в фараонском облачении (1485 г. до н. э.), например, демонстрирует устойчивость народных фольклорных представлений о бородатой женщине как священном символе власти и мудрости.
Связь между трансвестизмом и религиозной практикой также обнаруживается в античных мифах о греческих богах и героях. В мифе об Ахилле упоминается, что он жил и одевался как женщина при дворе Ликомеда на Скиросе, прежде чем овладел воинскими умениями.
«Макробий сообщает, что жрецы одевались как женщины в честь Бородатой Афродиты на Кипре; на том же острове культ Ариадны (изначально культ плодородия) был отмечен церемонией, на которой мальчик облачался в женские одежды и приступал к разыгрыванию всех симптомов труда и родов»[9].
Геродот отмечал, что скифские шаманы говорили и одевались как женщины и пользовались большим почётом. О жрецах Артемиды в Эфесе сообщалось, что они носили «женские одеяния».