Дебора Сэмпсон совершила переход как мужчина-солдат во время американской войны за независимость. Как-то раз она сама извлекла пулю из бедра, чтобы избежать раскрытия. Позднее она опубликовала свои мемуары под заглавием «Женское обозрение» (The Female Review), а в 1802 году провела тур с публичными выступлениями.
Джек Би Гарланд (Элвира Мугарриета), рождённая дочерью первого мексиканского консула в Сан-Франциско, в 1897 году была задержана полицией в калифорнийском Стоктоне, по обвинению в том, что она «рядилась в мужскую одежду». Месяцем позже общительная и откровенная Гарланд была принята почётным членом стоктонского Клуба холостяков.
Люси Энн Лобделл, родившаяся в штате Нью-Йорк в 1829 году, была известным охотником и траппером. Она так объясняла своё мучительное решение оставить свою юную дочь с её родителями и рискнуть сунуться в «мужской мир» как преп.[39] Джозеф Лобделл.
«Я решила носить мужское платье, чтобы найти работу, ведь я привыкла к мужскому труду. Я могла заниматься более тяжёлым домашним трудом и получать всего доллар в неделю, а ведь я была способна выполнять мужской труд и получать мужскую оплату. Я чувствую, что не могу просто смириться со всеми путами, которыми угнетена женщина, слушать голос моды и упокоиться в лоне смерти. Я мать, я люблю своего ребёнка больше, чем можно выразить словами. Я не могу умереть и оставить свою малютку бороться всеми способами, чтобы жить так, как я должна».
Лобделл умерла в психиатрической лечебнице.
Харри Горман жила как мужчина более двадцати лет, пока не попала в больницу в Буффало в 1903 годе. Сорокалетний повар с железной дороги, жующий сигару, поклялся, что «никто не наймёт её» носить женскую одежду. Горман намекнула, что были ещё по меньшей мере десять женщин, «которые одевались как мужчины, выглядели совершенно по-мужски и никогда не подозревались ни в чём ином, также занятые в той же железнодорожной кампании; некоторые из них были носильщиками, проводниками, стрелочниками и т. д. Они часто собирались вместе и немало веселились по поводу своего перехода из одного класса человечества в другой»[40].
Кора Андерсон жила как Ральф Кервиньео тринадцать лет, прежде чем была привлечена к ответственности за «хулиганство» в 1914 году в Милуоки после того, как её пол был раскрыт. После приказа суда носить «женскую» одежду, Андерсон, южноамериканская индианка, объясняла:
«Наверное, в будущие столетия женщина будет хозяйкой своего тела, и сама будет стоять на страже своей души. Но до той поры вы можете ожидать, что все положения [касательно] женщин будут несправедливы. Ухоженная женщина — это паразит, а женщина, которая вынуждена трудиться,— рабыня. Минимальная заработная плата для женщин поможет, но она не является — и не может являться — панацеей. Некоторые могут подумать, что я ожесточена против мужчин, но я ожесточена лишь против условий — тех условий, что произрастают в этом построенном мужчинами мире»[41].
В 1954 году в статье в «Эбони» (Ebony) рассказывалось о борьбе Джеймса Макхарриса (Энни Ли Грант) за право жить как мужчине. Макхаррис, арестованная в штате Миссисипи по постороннему мелкому делу, была вынуждена раздеться перед мэром и полицией, и была заключена в мужскую тюрьму.
Трансвестизм продолжал процветать в драме и комедии в США и Европе. Кроссгендерные представления были неотъемлемой частью бурлеск-эстрады и варьете в США в течение ⅩⅨ столетия.
Традиция блюза 1920‑х и 1930‑х включала лирику относительно трансгендерных выражений в городских афроамериканских сообществах в таких песнях как «Вы обязательно должны доказать это на мне»[42] Ма Рейни и «Женщины би-ди[43]» Бесси Джексон.
Трансгендерные роли также можно заметить — чаще всего как «комедийные» — на телевидении и в кино, театре, литературе, танцах и музыке. Но социальные взыскания для трансгендерных людей, которые пытаются жить и работать как достойные и уважаемые личности, всё ещё жестоки и часто обращаются насилием.
Борьба Кристин Йоргенсен против мракобесия
Развитие анестезии и коммерческий синтез гормонов — относительно недавние открытия этого века. Эти прорывы открыли индивидам возможность менять свой пол в соответствии со своим гендером. С тех пор десятки тысяч транссексуалов только в нашей стране приняли то же жизненное решение, что и Кристин Йоргенсен.
Хотя Йоргенсен была не первой, кто сменил пол, она, несомненно, была самой разрекламированной. Она скончалась 3 мая 1989 года, в возрасте 62 лет, после борьбы с раком. В мейнстримовых некрологах Йоргенсен вспоминали как Джорджа Йоргенсена, уроженца Бронкса, который отслужил в армии и работал фотографом, а в начале 1950‑х отправился в Данию, чтобы стать Кристиной[44], и это была первая смена пола, о которой сообщалось в прессе.
Эти статьи отмечают «международный ажиотаж» вокруг её жизненного решения, добавляя, что она «мгновенно превратилась в знаменитость. Она разъезжала с лекциями и выступлениями в ночных клубах, встречалась с членами королевской семьи и знаменитостями, и, в конце концов, разбогатела»[45].
Звучит как роман «Арлекина»[46], не правда ли? Это полнейшее лицемерие, идущее от СМИ — и водящее их пером,— сделало Йоргенсен предметом всеобщего осмеяния. Ни разу на протяжении её жизни никто из тех, кто контролирует наше общество, не сказал, что Кристина Йоргенсен — человеческое существо, заслуживающее уважения.
Вести о смене пола Йоргенсен просочились в прессу в конце 1952 года. То был один из периодов глубочайшей политической реакции в истории Соединённых Штатов, был пик злополучной маккартистской «охоты на ведьм», когда сотни человек притаскивали в суды и помещали в тюрьмы просто за их политические взгляды. Розенберги сидели в камере смертников в Синг-Синге[47], ожидая казни на электрическом стуле.
Самолёты Пентагона сбрасывали бомбы на Корею[48] и проводили термоядерные испытания на юге Тихого океана[49].
Законы Джима Кроу[50] ещё правили Югом. Геи и лесбиянки сражались за выживание без какой-либо организации. Трансвестизм был приемлемым только когда это был «дядя Милти» Берл[51], наряжающийся смеху ради.
Как только разошлась весть о Кристине, вся преисподняя закипела. От профессиональных обозревателей скандалов до злобствующих ведущих ток-шоу, на неё нападали столь свирепо, как будто хотели изгнать за пределы человеческого рода.
То, что было важным личным решением, было подхвачено и опошлено враждебными СМИ. Её личная жизнь больше ей не принадлежала. Её неустанно преследовали. За год до смерти Йоргенсен рассказывала СМИ:
«Теперь я уже не так узнаваема. Реально могу сходить в супермаркет, и люди меня не узнают — это замечательно, это как раз по мне». «Всё не так болезненно, как было в ту пору» — добавила она.
Она как-то перенесла эту жестокую эмоциональную цену и выжила с достоинством. Это потребовало огромной смелости.
Нападки на Йоргенсен были частью кампании, нацеленной навязать конформность, но, чтобы такое прокатило, история уже зашла слишком далеко.
В 1986 году Йоргенсен рассказывала прессе:
«Я никогда не могла понять, почему получала так много внимания. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это было начало сексуальной революции, и я просто оказалась одним из триггеров».
От Жанны д’Арк до Стоунволла
В последние десятилетия развитие техники смазало многие из профессиональных разделений между мужчинами и женщинами. Женщины массово присоединялись к рабочей силе, становясь частью рабочего класса в самом активном и непосредственном смысле. Это сформировало совершенно новое сознание.
Контрацептивные пилюли, производство которых началось в 1952 году, поистине революционизировали общественные отношения для многих женщин и позволили женщинам участвовать во всех фазах жизни с той же свободой от нежелательной беременности, какой располагают мужчины.
Жёстко установленные гендерные рамки также пришла пора отбросить. Но капиталистический механизм всё ещё продвигает предрассудки и неравенство как средство для разделения. Для исправления положения потребовались грандиозные усилия — и ещё больше препятствий ещё вырисовывается вдали.
Движения за гражданские права и национальное освобождение 1950‑х и 1960‑х, а также массовое сопротивление Вьетнамской войне, потрясли мир и, в том числе, помогли и подъёму женской освободительной борьбы.
В 1969 годе боевитые молодые гей-трансвеститы в нью-йоркском районе Гринвич-Виллидж возглавили борьбу против копов, которые пытались устроить налёт на «Стоунволл-Инн»[52]. Столкновения продолжались четыре ночи подряд. Стоунволльский бунт дал рождение современному движению за права лесбиянок и геев, которое больше никогда не будет молчать за запертой дверью.
От крестьянских восстаний против феодализма Средних Веков до Стоунволльского бунта в ⅩⅩ веке трансвеститы и прочие трансгендеры фигурировали во многих боевых столкновениях, как в защиту права на личное самовыражение, так и в рамках политического бунта.
Но от насилия на улицах до полицейского беспредела, от трудовой дискриминации до отказа в медицинской помощи и жилище — выживание для трансгендерного населения всё ещё остаётся вопросом борьбы.