Трансгрессия/2025
Трансгрессия/2025
Глава 1: Протокол отчаяния
Крик не был человеческим.
Это был скрежет модема, вгрызающегося в несуществующую сеть. Вопль помех из разбитого динамика. Сухой, электрический звук вибрировал не в ушах — он ввинчивался прямо в пломбы зубов.
Хавьер сорвался с места, опрокинув шаткий стул. Вместе со звуком ударил едкий, кислый запах — горелый пластик и озон. Лампы под потолком бетонного короба, их так называемого убежища, мигали в такт нечеловеческому ритму. Тусклый свет срывался в стробоскоп, выхватывая из полумрака серые стены и ржавую арматуру, торчащую из трещин.
Он влетел в бывшую трансформаторную.
Люсия была на полу.
Её тело выгнулось дугой, опираясь на затылок и пятки. Позвоночник должен был сломаться. Но не сломался. Пальцы скрючились, будто она пыталась вырвать из воздуха невидимые кабели. Глаза закатились, виднелись лишь белки, испещрённые красными сосудами. Крик шёл из её гортани, но это был не её голос. Это говорил протокол. «Пастырь», который больше не пас, а пожирал своего носителя изнутри.
Хавьер бросился к ней. Разум опустел, остался один инстинкт: остановить. Он опустился на колено, попытался перевернуть её. Ошибка.
Стоило его рукам коснуться её плеч, как он почувствовал это. Под кожей сестры пробегали разряды. Тело было твёрдым, как камень, и вибрировало с низкой, гудящей частотой. Она была не человеком, а перегруженным конденсатором, готовым взорваться. Отбросила его руку с неожиданной силой.
— Люсия! — его голос утонул в электрическом визге.
Три войны. Десятки врагов. Он мог сломать шею одним движением. И всё это было бесполезно. Абсолютно. Его враг был невидим. Его нельзя было застрелить, нельзя было задушить. Он сидел в черепе единственного человека, ради которого Хавьер ещё был жив.
Бессилие. Оно ударило сильнее любого противника. Он развернулся и со всей силы впечатал кулак в бетон.
Боль была острой и чистой. Пронзила костяшки, дошла до самого локтя. Хорошая, честная боль. Он посмотрел на руку. Костяшки разбиты в кровь, два пальца неестественно просели. Плевать. Эта боль была настоящей. Понятной.
Внезапно крик оборвался.
Он резко обернулся. Тишина рухнула на них, плотная, как вакуумная упаковка. Лампы перестали мигать. Люсия обмякла на полу, тяжело дыша. По виску стекала струйка пота, смешиваясь с пылью. Марионетка, у которой только что обрезали нити.
Хавьер опустился на колени рядом, боясь дотронуться. Из её полуоткрытого рта пахло озоном и страхом.
Я обещал, — пронеслось в голове. На мгновение запах сырости сменился запахом сухой земли и цветущих апельсинов. Андалусия. Сломанная кукла. Её слёзы. Его неуклюжее детское обещание, выросшее в клятву.
Клятва, которую он прямо сейчас нарушал.
— Она умирает.
Скрипнула дверь, но он не обернулся. Он мельком заметил её силуэт в дверях, но не обратил внимания, поглощённый бессилием. Только когда голос Лены Орловой прозвучал прямо за спиной, он вздрогнул.
Она стояла у головы Люсии, бледная, но абсолютно спокойная. Тёмные волосы стянуты в тугой, безжалостный узел. Как и она сама. Взгляд был прикован к маленькому датчику, который она с предельной точностью прикрепляла к виску Люсии. Движения экономные, отстранённые. Как у техника, работающего с вышедшим из строя механизмом.
Хавьер медленно поднялся, чувствуя тупую боль в разбитой руке.
— Что ты делаешь? — голос был хриплым.
— Диагностику, — она не повернулась, подключая датчик к ноутбуку. — Собираю данные. Единственное, что сейчас имеет смысл.
Она развернула к нему экран. Хавьер подошёл. Он ничего не понимал в этих графиках, но смысл был ясен и без перевода. Кривая линия, похожая на кардиограмму, срывалась в безумный, игольчатый частокол. Хаос.
— Вот, — Лена ткнула тонким пальцем в экран. — Стандартный протокол «Пастырь» работает в дельта-диапазоне. Но у неё… — она провела пальцем по пикам, — он мутировал. Перескочил в верхний бета- и гамма-диапазоны. Он больше не синхронизирует. Он пытается агрессивно переписать её нейронную архитектуру.
Хавьер молчал. Остаточный шум превратился в раковую опухоль.
— Сколько у неё времени?
Лена медленно повернула голову. В её серых глазах не было сочувствия. Только холодный анализ.
— Не тот вопрос, Хавьер. Мутировавший протокол не только убивает её. Он превратился в маяк. Он кричит в эфир. Консорциум создавал эту технологию. У них есть оборудование, чтобы его услышать. Каждый такой приступ, — она кивнула на Люсию, — как вспышка на радаре. Они сужают круг. Так что у нас не недели. У нас часы.
Хавьер почувствовал, как стены сжимаются. Бетонный короб перестал быть крепостью. Он стал гробом, и кто-то уже заколачивал крышку.
— Есть только один способ, — сказала Лена, закрывая крышку ноутбука. Звук был тихим, но окончательным, как щелчок затвора. — Стереть протокол. Выжечь из её сознания. Для этого нужен прямой доступ к исходному коду. К главному серверу Консорциума.
— Нет, — выдавил он. — Это самоубийство.
— Волк уже здесь, Хавьер, — Лена встала. — Царапает когтями дверь. То, что я предлагаю, — это шанс. Один на миллион, возможно. Но он не нулевой.
— Шанс?! — он резко развернулся к ней. — Твои шансы, твои расчёты…
— Твои методы здесь бесполезны, — продолжала Лена, её голос стал твёрже. — Ты можешь убить сотню охранников. Но ты не можешь застрелить код. Здесь нужен не молот, а скальпель. И этот скальпель есть только у меня.
— К чёрту твой скальпель, — голос Хавьера упал до тихого, ледяного шипения.
— Да? — она шагнула к нему, и впервые в её голосе прорезался металл. — А что предлагаешь ты, а? Сидеть здесь и смотреть, как её мозг превращается в кашу? Ждать, пока спецназ Консорциума не накачает нас всех транквилизаторами? Это твой план, солдат?
Она стояла так близко, что он чувствовал слабый запах антисептика от её рук. Она не боялась его. Это бесило больше всего.
— Я… — он замолчал. Ответа не было.
— Вот именно, — она отступила назад к своему столу. — У меня есть цель. Но нет всей информации.
Она снова открыла ноутбук. На экране был спутниковый снимок скалистого побережья.
— Секретный медицинский центр Консорциума в Северном море, — сказала она. — Перестроенный бункер. Там они держат свои самые ценные активы. Там находится ядро их разработок. Исходник «Пастыря». И там… там мой брат.
Она открыла два текстовых файла. Названия горели белым на чёрном фоне.
АРХИВ: СЕРВЕР «ШУМ». МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ ПОДТВЕРЖДЕНО.АРХИВ: ПАЦИЕНТ 4Б. ОРЛОВ, МИХАИЛ В.Хавьер замер.
— Я всё равно иду туда, — Лена подняла на него глаза. В них больше не было холодного анализа. Было что-то другое. Такая же глухая, запертая боль, как и у него. — С тобой или без тебя. Но со мной у тебя есть шанс спасти сестру. А с тобой у меня есть шанс вытащить брата живым. Равноценный обмен. Просто транзакция. Решай. Но решай быстро. Часы тикают.
Ночь сочилась сквозь щели в бетонных плитах. Хавьер сидел в старом кресле рядом с койкой, на которую они перенесли Люсию. Он не спал. Просто смотрел, как ровно поднимается и опускается её грудь.
Он проиграл. Не им. Своей клятве. Он обещал защищать, но его деньги, заработанные кровью, купили ей билет в ад. Он был не щитом. Он был ядом.
Он поднял глаза на Лену. Она сидела за своим столом, неподвижный, тёмный силуэт. Планировала. Использовала эту тишину, чтобы проложить им путь в самое сердце врага. Холодный расчёт. Безжалостная логика. Он не доверял ей ни на грош.
Но её безумный план был единственным, что у них осталось.
Рассвет был серым и безрадостным. Он просочился в их убежище, окрасив бетон в цвет мокрого пепла. Хавьер принял решение несколько часов назад. Это была не решимость. Это была капитуляция.
Он поднялся с кресла и подошёл к столу Лены.
Она медленно повернулась. В её глазах не было ни усталости, ни удивления. Только тихое, напряжённое ожидание.
Хавьер не сказал ничего. Просто посмотрел ей в глаза и кивнул. Один раз. Коротко, резко.
Этого было достаточно.
Лена на долю секунды закрыла глаза. Облегчение? Нет. Когда она их открыла, Хавьер увидел в них лишь холодный, сфокусированный блеск. Триумф хищника, загнавшего добычу.
Она тут же отвернулась, её пальцы уже летели по клавиатуре.
— Хорошо, — сказала она. — Начинаем. Немедленно. У нас нет планов объекта. Нет кодов доступа. Нам нужна информация. Актуальная. И я знаю, у кого её можно купить.
Она нажала «Enter». Зашифрованный пакет данных улетел в сеть.
На другом конце света, в тёплой ночи Буэнос-Айреса, на кухонном столе завибрировал телефон.
Глава 2: Цена информации
Плотную, удушливую тишину убежища резал сухой, методичный звук.
Щёлк. Пауза. Шорох промасленной ветоши о воронёную сталь. Щёлк.
Хавьер сидел за обшарпанным кухонным столом, превратив его в оружейный верстак. Перед ним, разобранная на составные части, лежала его штурмовая винтовка — не груда металла, а анатомический атлас его собственного спокойствия. Каждое движение было выверенным, экономным ритуалом. Единственным способом загнать хаос, бушевавший в голове, в рамки понятного, физического процесса.
Он извлёк затворную группу, провёл по ней пальцем, ощущая знакомые изгибы и выемки. Холодный. Надёжный. Прогнозируемый. Полная противоположность тому, что произошло с Люсией.
Крик. Он всё ещё стоял в ушах. Не как человеческий голос, а как помехи на мёртвой частоте, скрежет модема, пытающегося подключиться к аду. Он заставил себя выдохнуть, сосредоточившись на запахе оружейного масла — резком, химическом, вытесняющем всё остальное.
Его взгляд скользнул по левой руке. Костяшки пальцев, которые он вчера разбил о бетон, были перевязаны бинтом, уже пропитавшимся грязью. Лена перевязала их молча, без упрёка, с той же отстранённой эффективностью, с какой подключала датчики к вискам Люсии.