– Почему бы нет?
Кокетливо взяв Критика под руку, Девица проворковала:
– Я сварю обалденный кофе…
И пошли, словно Бриджит Бардо и облысевший Колобок.
Приблизительно в то же время Сторож занял позицию в охотничьей засаде, из которой городские первые лица стреляли диких уток. Однако сейчас цель его была иной, и она скоро показалась, сидя по-турецки на ковре-самолете. Сторож не спеша зарядил самострел нервно-паралитическими патронами и внимательно взял мишень на мушку. На фоне голубого неба Маленький Мук с его островерхой красной шляпой представлял собой отличную цель. Грянул выстрел и устранил очередного члена комиссии.
С чувством выполненного долга Сторож проследил, как пораженный объект пикирует и шлепается в болотце, после чего вызвал по рации карету скорой помощи к месту авиакатастрофы. После чего он же побежал организовать спасительную операцию.
Емеля на русской печи примчался вовремя, воя дымом из трубы, кинул пострадавшего на носилки и снова умчался в даль, где находилась больница. Сторож остался расследовать причины инцидента.
Оставался последний проверяющий – Читатель-испытатель. Он тоже приехал в Г на черепахе, но, в отличие от Критика, транспортом пользовался служебным. Был одет он более чем странно: желтый противорадиационный костюм, протекторы на коленях и локтях, каска, чоботы на свинцовой подметке. Недоумение само вырвалось из уст хаджи Иванушки:
– Помилуйте, куда вы так нарядились?! У нас Фестиваль Сказки, не Маскарад антиядерщиков!
– Прошу прощения, но я только-только с задания. Испытывал новую книгу массового поражения – бестселлер. Не осталось времени переодеться.
– Понимаю, – кивнул сочувственно ростовщик. Затем подал условный знак Смуфу.
Так как у Девицы появились ангажементы (служебные), Нарукавкину пришлось подносить хлеб-соль-перец гостю.
– Пойдемте ко мне в офис, – предложил дружески хаджи Иванушка отважному испытателю. – До начала мероприятия есть еще время. Угощу вас чашкой кофе, вы должны прийти в себя после полигона.
– Благодарю. Знаете, эти испытания в самом деле прошли тяжело.
– У вас опасная профессия. Наверное, очень утомляет?
– Да, очень.
– Но жалование, должно быть, отличное!
– Да что вы… почти только ради славы работаем.
После кофепития широкие карманы желтого костюма вздувались и звякали серебром.
– И обязательно познакомьтесь с Маман Спящей Красавицей! – сказал ростовщик Читателю-испытателю на прощанье.
– Скорее всего в следующий выходной получится.
После обеда Мэр наконец проснулся. Солнце весело припекало за окном, он широко улыбнулся в ответ. В приемной Батюшка и Учитель как раз упрашивали рассыльного разбудить шефа.
– Уже поздно будить! – прервал их спор Мэр. – Я что-нибудь проспал? Как идут дела?
– Ну, как обычно, – хором ответили они. – Все движется по плану. Гатун пьян, как казак, еще со вчерашнего вечера. Критик-мясник у Девицы… (Мэр на миг поморщился, но быстро овладел собой)… она его уже полностью охмурила. Мук в лазарете с сотрясением мозга, Читатель-испытатель пьет кофе с хаджи Иванушкой в офисе, не знаем, что там происходит…
– Все улажено! – возвестил с порога ростовщик.
– Ну, значит, все, – Учитель развел руками. – Сделано все, что можно было сделать, кто может больше, пусть попробует.
– Вы справились с кризисом отлично! – похвалил их Мэр. – Но все это было лишним.
– ?!
– Ну, знаете, как это делается… – начал было он, но не успел объяснить. Наступил долгожданный момент открытия Фестиваля.
Накануне вечером Хтопопало твердо решил смыться. Жалкие попытки сотворить хоть какое-то подобие сказки не привели ни к чему. Раздраженный, он лег спать, чтобы на рассвете покинуть навсегда город. Однако произошло чудо, и сейчас он спокойно слушал скучноватую речь Мэра. Причиной его спокойствия был волнующий сон. Настолько связный, что мог бы сойти за сказку. На свежую память он набубнил сновидение на диктофон, прослушал запись три раза и с чистой совестью завалился досыпать. Зачем бежать, раз появилась возможность блеснуть и снискать славу достойного Сказочника Г?
Он встрепенулся от аплодисментов публики – речь Мэра закончилась. Сказочник огляделся. На официальной трибуне сидел одинокий Читатель-испытатель. Ему дали слово, но он оказался краток. Наступил черед Хтопопало.
«Сейчас я вам покажу, на что горазд», – подумал ровно он и начал свой рассказ:
– Жил-был мальчик. Когда ему исполнилось шесть лет, он увидел в одной книге, как боа глотает целиком пойманного зверя. Мальчик очень любил мечтать о приключениях и о путешествиях в джунглях. Он нарисовал свои мечты и показал взрослым…
В первом ряду публики толпились дети. Все они вооружились трещотками и свистками, чтобы освистать бездарного Сказочника. Но он не оставил им возможности показать свою пословичную вредность. После первых его слов сорванцы заслушались, а потом вовсе забыли о трещотках.
– …первая овца казалась больной, вторая была похожа не на овцу, а на барана, третья получилась слишком дряхлой. Тогда авиатор потерял терпение, нарисовал ящик и сказал: «Овца, которая тебе нужна, сидит в ящике…»
К середине рассказа прибежал Критик с ножами и тесаками наготове, умудряясь повязывать на ходу галстук. Удивленный мертвой тишиной публики, он остановился и навострил ухо.
– …«У людей есть ружья, – сказал Лис, – они ходят на охоту. Это очень неприятная привычка! Но люди разводят кур. Их больше ничего не волнует, только куры и ружья». Потом спросил: «Ты ищешь кур?» Маленький принц ответил, что он ищет друзей…
Когда Хтопопало произнес последние слова сказки, публика устроила ему овацию, после чего предалась народному гулянью, не переставая хвалить сказку нового Сказочника.
К вечеру городок Г постепенно вернулся к обыденной жизни. Проводили официальных гостей, почистили площадь от мусора, так как туристы всегда мусорят. Тишина снова смешалась с чистым воздухом, а спокойствие замурлыкало возле камина в кабаке.
Мэр и его верные помощники собрались отпраздновать успех Фестиваля в мэрии. В разгаре вечеринки хаджи Иванушка, многократно подчеркнув напрасную трату нескольких пригоршней серебряников, не выдержал и спросил прямо:
– Начальник, тут все свои, расскажи, наконец, как ты успел сварганить дело с этим недотепой Хтопопало? Долотом выбил ему сказку на мозгах? Или в уши ему ее залил? Неужто он в самом деле оказался тайным гением?!
– Ага, гений… Полюбовался бы ты на гения, если бы я не ходил через Кудыкину гору за Сосисочным перевалом к Старой Колдунье! Еле ее уговорил… Но она не простую сказку ему в голову вбила, а сказку из иного мира! Все чисто, комар носа не подточит.
– М-да, пропали бы мы без тебя, Начальник! – запричитал Учитель.
– Господи благослови нашего Мэра! – поддержал признание и Батюшка.
С дальнего края стола подал голос и Смуфик:
– Ты просто незаменим, дядюшка!
И на этот раз Мэр не отчитал его за панибратское обращение.
В тостах прошел вечер, а на следующий день в мэрии сидел один Нарукавкин, остальные спали богатырским сном после празднования успеха. Поэтому никто не заметил, что столб пыли вдалеке на горизонте поднят чистокровной арабской улиткой, на каких полагалось скакать лишь специальным гонцам Сказочничества.
Гонец спрыгнул с седла, бросил поводья подбежавшему рассыльному и отрывисто распорядился:
– Присматривайте за улиткой!
Затем широкими шагами направился в мэрию. Там он застал одинокого Смуфа.
– Депеша из Главного Управления Сказок! – возвестил гонец сурово.
– Неужели? – прикинулся удивленным Нарукавкин. А душа его снова пела, пела… – Подождите господина Мэра, сейчас будет…
Мэр пришел заспанный, сломал печать из воска и развернул свиток. Физиономия его стала меняться (Нарукавкин побился бы об заклад, что уже видел дядю похожим на ошарашенного муравьеда). В письме сообщалось, что его снимают с должности и назначают на его место господина Смуфа Нарукавкина. Мэр некоторое время переваривал содержание письма, привычно прикрывая текст от племянника, который тоже по привычке норовил подглядывать над плечом дяди.
Несколько минут отбыли в небытие прошлого. Мэр наконец очнулся и подал свиток Учителю.
– Зачитать на площади, – сказал он и пошел к двери.
Перед его лицом зажужжала муха[6]. Мэр, уже Бывший, махнул рукой, поймал досадное насекомое и раздавил его в кулаке. Но и этого ему показалось мало, он бросил муху на пол и старательно размазал ее по паркету ботинком[7].
Через несколько дней Девица вошла в приемную, где раньше трудился Смуф. Сейчас его обязанности исполнял Бывший Мэр – бил печати, ставил входящие номера, раскладывал бумаги… Девица была настолько серьезна, что даже не стала французничать. Кротко поздоровалась:
– Добрый день, шеф.
– Привет, милая, но я уже не шеф.
– Для меня ты всегда останешься Шефом, шеф.
– Хм!
– Я пришла попрощаться.
– Ты уезжаешь?
– Да, в столицу. Буду работать личной секретаршей Критика-мясника. Он ждет меня на улице на белом пегасе.
– Ну, хоть ты от всей этой заварухи не в накладе, а даже наоборот… Желаю успехов! И личного счастья… Да! Личного счастья. Будь здорова.
Но Девица заставила его подняться и поцеловаться на прощанье. Она утерла предательскую слезу, он же не посмел утереть свою, пока Девица не вышла.
Бывший Мэр открыл окно, чтобы помахать ей вслед. И увидел, что пегас был грузовым. В горле Бывшего Мэра затрепыхал грустный смех.
Вечный Старик любит говорить:
– Никто не знает, что теряет, когда обретает, и что обретет, когда потеряет!
Атанас П. Славов. Сны для Космодора
– Внимание, Космодор первого ранга Гавон Рен-барх! Готовность к старту!