— Сашка, букашка, черепашка, неваляшка, простоквашка, деревяшка и гречневая кашка…
Пришлось зажать рукой рот, чтобы остановить это безумие. О доброй половине вынырнувших из глубин памяти слов не было известно — что они такое и к чему. Эйрис поспешно сунула книгу на полку и отдёрнула руку. Опасное это занятие — читать книги, они только прикидываются тихонями, пока стоят на полке, — возьми, мол, мы смирные! — возьмёшь, раскроешь, а они ка-ак… «Нет-нет. Дудки, драгоценные, не на такую напали, — думала Эйрис, ступая на цыпочках, мимо выстроившихся как на парад разноцветных корешков. — Вот что вы затеяли, господин Волков, то-то вчера вид у вас был, как у хитрющего лиса. У лиса — Улисса… Тьфу, опять всякая чушь лезет в голову. Но Саша правду сказал, действительно, это не прабабушки моей поговорка, оказывается, а какого-то Пушкина. Зачем же Арина врала мне? Может быть, и сказки её…»
— Саша, ты не знаешь… — начала Эйрис, потом осеклась: «Почему я назвала его Сашей, почему на "ты"»?
— Что? — переспросил Волков, отвлёкшись от созерцания каких-то разноцветных пятен, исчерченных округлыми кривыми неправильной формы.
— Господин Волков, — поправила себя Эйрис, — вы не знаете…
— Зачем же так официально? — усмехнулся Волков, усаживаясь в кресле вполоборота. — Вы же только что перешли со мной на «ты», да ещё и назвали Сашей.
— Извините, — сконфузилась мисс Уокер, — это как-то случайно вырвалось.
— Ничего. Наоборот, я было обрадовался, что мы с вами уже на «ты», но вы просто ошиблись, оказывается. Действительно, это немыслимо — принцесса Грави на «ты» с каким-то бродягой, да ещё и жителем отсталой периферии. Подумать только, каков нахал, припёрся откуда-то из-за орбиты Марса…
— Саша, прекрати! — выкрикнула пылавшая гневом принцесса Грави и добавила неожиданно для себя самой:
— Сашка-деревяшка.
— Ого! — удивился Волков, оказавшись вдруг рядом. — Делаешь успехи! Такая свежая рифма: Сашка-деревяшка… Ты спросить что-то хотела?
Эйрис заметила — её похолодевшие пальцы каким-то чудом оказались в горячей широкой его ладони, отняла руку и сказала, усаживаясь в кресло, где всё ещё лежал развороченный спальный мешок:
— Саша, я хотела спросить: что же это получается, капитана Грифа тоже не Арина придумала? Он тоже из сказок этого… Пушкина? И рыцарь Айвенго тоже? И Тристан…
— Погоди, погоди… — ошеломлённо остановил её Волков. — Какой у Пушкина может быть капитан? Разве что капитанская дочка. Айвенго? Нет, не помню, чтоб Пушкин… Это же Вальтер Скотт! Хотя Пушкин читал его, пожалуй. А о Тристане вообще кто только ни писал. И вообще, при чём здесь твоя прабабушка?
— Она мне рассказывала сказки, — ответила девушка, устраивая из спального мешка некое подобие гнезда. — Не прабабушка, конечно, а моя камеристка, но её голосом. Мне мама их подарила, сказала тогда, что на карточке — сказки моей прабабушки. Очень много сказок. Некоторые я помню хорошо, некоторые…
Волков принялся помогать подтыкать одеяло. Откуда-то из подсознания Эйрис выплыло: «Под лаской плюшевого пледа вчерашний вспоминаю сон…» — Она помотала головой, чтобы избавиться от наваждения, и закончила:
— …некоторые — очень смутно. Вот о капитане Грифе, например.
— Капитан Гриф? — переспросил Волков, возвращаясь в капитанское кресло. — Капитан Гриф…
— Который попал в тайфун у атолла Парлея, — добавила Эйрис.
— Жемчуг Парлея, тайфуны, Полинезийские острова, — просиял капитан Волков. — Джек Лондон, вот это кто.
— Кто?
— Писатель, который придумал твоего капитана. У меня есть там, в собрании сочинений. Потом дам почитать, не до того сейчас. У нас проблема, Эйри, причём как раз с этой самой Полинезией.
— Проблема? Какая проблема? — деловито осведомилась мисс Уокер, считавшая себя экспертом по полинезийским вопросам. Волков некоторое время молчал, разглядывая всё ту же картинку на экране монитора, на лице его лежали зеленоватые и синие отсветы. Затем вздохнул, вытянулся в кресле, заложив руки за голову, и заговорил сам с собою, глядя в потолок:
— Маленькая такая проблемка, но довольно зловредная. Вернее, даже вопрос. Через каких-нибудь десять часов с минутами «Улисс» подойдёт к Земле. Подойдёт-подойдёт, паршивец, я его знаю. Тогда я что? Погашу я, значит, инерцию, потрачу полвитка, загну спираль в эллипс и подвешу свою лоханку на круговую орбиту в экваториальной плоскости на высоте… м-м… не помню уже сколько, тридцать пять тысяч от поверхности примерно. Чтоб, значит, была она геостационарной, орбита моя. Это ещё как минимум двенадцать незабываемых часов. И зависнем мы над нужной нам точкой земной поверхности, и будем крутиться, как две учёные цирковые белки в колесе, один оборот за двадцать четыре часа.
Он замолчал. Немного подождав, Эйрис не вытерпела и напомнила:
— Ну и? В чём вопрос?
— Вопрос простой: где? — с готовностью отозвался Волков, скосив глаз.
— Что — где?
— Где мы зависнем? Где центральный пульт управления вашей Планетарной Машиной? Где та волшебная точка, к которой я должен вести старину «Улисса»? Где этот сияющий пуп Земли…
— Постой, Саша, — поморщилась Эйрис, — дай подумать. Папа что-то говорил, но я никогда не слушала. Кажется, какой-то пульт есть на «Грави-айленд», где папин офис.
— И где же папин офис?
— Я бывала у него. Это где-то в Тихом океане…
— Прекрасно, — покивал Волков, — это очень поможет нам в поисках. Найти островок на площади в двести миллионов квадратных километров — пара пустяков.
— Постой, постой. «Грави-айленд» не просто остров, это большая такая платформа, висящая над поверхностью океана…
— Ещё лучше. Предстоит искать летающий остров. Не перечитать ли о путешествии Гулливера на Лапуту?
— Всё, больше ничего не скажу, — надулась мисс Уокер, самолюбие которой было ощутимо уязвлено упоминанием очередной полузабытой сказки её прабабушки.
— Понимаешь, Эйри… Есть у нас кое-какие мыслишки, — бубнил, не замечая реакции собеседницы, Волков, — о том, где может висеть ваш островок. Мы тут собирали данные об активности в радиодиапазоне, сопоставляли, и вот что у нас получилось.
Волков выпрямился в кресле и ткнул пальцем в экран. Эйрис, забыв, что собиралась обидеться, глянула туда, но ничего достойного внимания не увидела. Так, пятно какое-то красное на синем фоне.
— Видишь, здесь в экваториальной зоне? Как раз в Тихом океане. Мы прикинули координаты…
«Кто это «мы»? — подумала Эйрис. — Так говорит, будто заранее с кем-то собирался искать пульт Планетарной Машины».
— …но у нас нет уверенности, я думал, что ты поможешь, ты же бывала там, должна же ты знать, как найти.
— Для этого есть навигатор. Говоришь ему: «Мне нужно в офис к папе», — ну и… через часик уже там.
— Мда-а, он у тебя что-то вроде извозчика… — потухшим голосом резюмировал Саша, — посадить бы его ко мне в рубку…
Последние слова были произнесены полушёпотом, и вдруг Волков хлопнул себя по лбу и возопил:
— О, я идиот! Ты молодчага, Эйри! — Он вскочил, выволок из кресла собеседницу, схватил её в охапку и подбросил чуть не к самому потолку.
— У-хх! — только и смогла сказать девушка, когда её поймали, впрочем, она была отпущена тут же — бережно водружена в кресло.
— Я побежал, — бросил через плечо Саша, направляясь к лифту.
— Куда?
— В лабораторный отсек.
— Я с тобой!
— Там чёрт те что творится, — несколько смущённо буркнул Волков, — но если хочешь…
И он пустил Эйрис в лифт. «Где он здесь спит, интересно? — подумала вдруг практичная девушка. — И ест. Ест же он иногда… Я, кстати, тоже не отказалась бы. Позавтракать. Или поужинать? Всё равно, лишь бы съесть чего-нибудь».
— Ты завтракал сегодня? — спросила она как бы невзначай, когда они выходили из лифта.
— Завтракал? Да как-то так, знаешь… — рассеянно бормотал Волков, теребя подбородок. Было видно, что вопрос он слышал, но смысл его уяснил не полностью. — Завтракал ли? Скорее нет, чем да… Куда же я сунул гравимодемы?
Он двинулся по лабораторному отсеку, волоча ноги, Эйрис побрела следом. Помещение лаборатории можно было бы назвать точной копией рубки, если бы не было оно сплошь заставлено стеллажами с какими-то серыми ящиками, декорированными экранами и экранчиками, рядами лампочек и кнопок. Всё это гудело, перемигивалось, пощёлкивало сухо, в общем, вело себя вполне самостоятельно, не обращая никакого внимания на Эйрис и её озабоченного поисками спутника.
— За-а-автракал… — бурчал Волков, копаясь в недрах огромного ящика, забитого разноцветными кабелями и какими-то блестящими штучками. — Какой уж тут завтрак, когда волноводов, каких надо, никогда под руками нет. Десятипарных — хоть ушами ешь, и на завтрак, и на обед, да и на ужин хватит, а двух несчастных шестнадцатипарочек… О, вот они!
Он глянул на Эйрис победно, протягивая два толстых шланга с массивными блестяшками на концах. Затем торжествующее выражение сползло с его лица и сменилось неуверенной улыбкой. Он спросил:
— Ты о завтраке спрашивала? Хочешь есть?
— Немножко. Но волноводами не питаюсь, — с достоинством ответила Эйрис, думая при этом: «И всё-таки, где же он тут спит? И ест?» А вслух добавила:
— Предпочитаю чашечку кофе. И к ней что-нибудь…
— Сейчас-сейчас, — засуетился Волков, — только гравимодемы накопаю.
— Ничего, я подожду, — милостиво прощебетала принцесса Грави, прохаживаясь между стеллажами. — Мы прямо здесь завтракать будем?
— Зачем же здесь? — прогудел Волков из ящика, куда он погрузился по пояс. — В жилом отсеке. Правда, там… как бы так помягче сказать? Неубрано, одним словом. Ты кто? А, нет, тебя я знаю, ты мне не нужен. Значит, не здесь. Тогда где же?
Поняв, что последние бестактные замечания относятся не к ней, а к неким электронным потрохам, Эйрис раздумала разозлиться и предложила:
— Тогда, быть может, позавтракаем у меня?
— А! — заорал Волков и полез, хватаясь за стойки стеллажа и наступая прямо на полки, к самому потолку.