А какую роль в грядущем Русском чуде сыграет государство?
Может ли оно стать организатором и вдохновителем будущих побед?
Надо ли нам пополнять ряды тех, кто сейчас называет себя «государственниками»?
Это очень непростые вопросы, читатель. Вопреки мнению многих братьев-патриотов, мы на государство не уповаем. Мы знаем, что нам потребуется сила помимо государства.
Русские и государство
Пожалуй, в жизни ни одного другого народа мира государство не играло такой роли, как у русских. Нигде государство не занимало столь великого места в мыслях граждан или интеллектуальных спорах элиты, как в России. Нигде, кроме России, государство не пыталось стать смыслом цивилизации. Только у нас патриотизм – это отношение к государству. Любишь государство – патриот, не любишь – змея подколодная…
Невозможно представить, чтобы кто-то, кроме русских и, пожалуй, евреев из числа ярых сионистов, задавал бы вопрос: «Ты государственник или нет?» Только у нас государственник приравнен к патриоту.
Сей парадокс объясняют по-разному. Сегодня очень популярна мысль: мол, государство всегда оберегало русских, защищало и спасало их. Народ, де, не просто уважает государство, а беззаветно ему предан и любит его до глубины души. По большей части безответной любовью.
Ну, насчет исторической любви – это сильно сказано. С большим перехлестом. Достаточно вспомнить, как народ с огромным упоением разносил в клочки собственное государство. Правда, он же его и собирал заново.
Любить русским собственное государство было особо не за что. За редкими исключениями. Кто в этом сомневается, отошлем к первой книге «Третьего проекта», «Погружение». И, тем не менее, истовая преданность русских государству – непреложный факт.
Загадка? Да. Но ее можно разгадать. Русский просто не мог жить без государства.
Почему? Во-первых, из-за огромного пространства, из-за медленной экспансии русских на Восток, из-за необходимости обживать просторы Евразии. На этих безбрежных пространствах нужна была сложная и протяженная инфраструктура, скреплявшая и связывавшая страну-гигант. Только государство могло ее строить и поддерживать в порядке столь растянутые и разнообразные коммуникации.
Во-вторых, поскольку земля наша находится в суровой климатической зоне, русский всю жизнь вынужден жить в суровом мобилизационном режиме, напрягая все силы не для развития, а ради элементарного выживания. Чтобы банально не вымерзти долгой зимой и не помереть с голоду. Но именно государство лучше всего справляется с задачами мобилизационной жизни.
В-третьих, геостратегическое положение России между Западом и Востоком, между Севером и планетарным Югом предъявляет нам суровое требование: быть в постоянной готовности к отражению внешних угроз. А кто может эффективно противостоять иноземным вторжениям? Опять же только государство с его военным потенциалом.
Поэтому русские, подчас ненавидя собственное государство, служили ему до полного самоотречения. Именно поэтому государство в России приобрело самодовлеющий характер и подчинило себе общество, а отношение к нему стало мерилом патриотизма. Мы не любим государство – но отношения у нас все же родственные. Как иной раз в семье, где у отца с сыном отношения могут быть отнюдь не теплыми, но все же – семейными, близкими до самопожертвования. В нормальной жизни они почти враги, а в годину лихую сражаются плечом к плечу.
Это двойственное отношение народа к государству породило в русской душе разделение последнего на собственно государство (бюрократическую организацию насилия и подавления) и Императора (помазанника Божия). Для русского царь-батюшка происходил от Святой Руси, а ненавистная бюрократическая машина – от враждебных и чуждых сил Запада, занесенных сюда Петром Первым. Пока народ считал царя помазанником Господа, проводником промысла Божьего в стране – государство стояло. Он воспринимался массовым сознанием как народный защитник и выразитель национальных чаяний. Его видели оплотом духа, первенства справедливости над выгодой, правды над законом. В этом смысле наше государство коренным образом отличалось от государства западного типа. И не случайно наш национальный герой, Александр Невский, с одноименном фильме Сергея Эйзенштейна (снятого в сталинскую эпоху), говорит: «Не в силе Бог, а в правде». Помните, в «Брате-2» – «Сила не в деньгах, а в правде». Вот так, семь веков спустя, русская идея проявляет себя.
Таким образом, для русского было два государства, верхнее и нижнее. Верхнее – Православная империя, воплощение царства Божия на земле, союз царя-помазанника Божьего с русским народом. А нижнее государство – ржавая бюрократическая машина, чиновники-взяточники, аппарат подавления, суды и прокуратура, охранка и рекрутчина. В общем, персонажи из гоголевского «Ревизора». Они все враждебны народу и держат его в узде. Хотя эта машина и есть факт существования, но она чужда и противна русским. И только в критические моменты, в судные часы истории два государства сливались для народа в нечто нераздельное. Именно такое «слитное» государство русский человек защищал до последней капли крови, претерпевая немыслимые испытания. В этом слиянии происходило таинственное подчинение Зла Добру, обуздание машины насилия, включение ее в структуру выживания народа и страны Богородицы.
За это чудо всегда платил народ. Кровью и муками. Но мистическая связь царской власти с народной толщей не была только порождением иллюзий «низов» и «верхушечной» пропаганды. Она схватывала какие-то глубинные реальные связи и взаимодействия. И оттого в России народная кровь оборачивалась выставлением счетов династии. И ведь приходилось платить! Сколько царей и правителей Красной Империи погибли то насильственной смертью, то при невыясненных до сих пор обстоятельствах. Обуздание Зла слишком дорого обходилось тем, кто творил это чудо.
Но это – историософия. Перейдем-ка теперь к синергетике. Если смотреть на проблему глазами синергетика, то усиление государства сыграло с нами, русскими, злую шутку. Итак, было взаимодействие двух систем: четко структурированной, иерархически организованной (государства) со слабо структурированной, похожей на аморфную массу средой (русским социумом). И вот по канонам синергетики государство стало поглощать из среды все больше ресурсов. Все больше и больше – намного больше, чем требовалось для его функционирования. Из-за этого государство как система развивалось по своим собственным законам. Именно они, а не вызовы окружения, и стали определять его жизнь.
То есть, общество подчинилось государству. Происходило огосударствление всего и вся. Уже при царе лучшие угодья, экспортные заводы, Академию наук, литературу, церковь, прессу подчинили власти. Почти все подмяли под государство. То же самое касалось и жизни в СССР. Возник феномен государства как смысла, столпа и содержания русской системы. Этот процесс набрал такую силу и показал такие исторические свершения, что мир в ХХ веке долго жил в ожидании полной русской победы. Мы действительно вплотную подошли к мировому господству, особенно в последней четверти минувшего столетия. Хорошо это или плохо – рассуждать не будем.
Именно в этой поразительной динамике и мощи государства, которое неудержимо стремилось к расширению и побеждало врагов на поле боя, кроются и причина ненависти Запада к России, и западное стремление нас расчленить. Да, мы в основном двигались в своей экспансии в основном с Запада на Восток. Но природа системы такова, что ее экспансия стремилась идти во всех направлениях. И ведь уже начинался процесс! С раздела Польши, с присоединения Финляндии, с попытки включить в свою сферу влияния Афганистан и Индию. Этот процесс пытался использовать в своих интересах Лев Троцкий, обернув русскую экспансию в пользу Сообщества Тени, подлинных хозяев мира. Сталин сломал и уничтожил Троцкого, и пошел по пути экспансии осторожно и с оглядкой. Да, безусловно, его интересовал прежде всего Советский Союз, исконные земли Российской империи. Но идти против тенденции и противоречить логике развития опасно. И Сталин пришел в Восточную Европу, помог Китаю, сдержал американцев в Корее.
Но это лишь часть объяснения того, отчего Запад не принимал и никогда не примет Россию как самостоятельную цивилизацию. Другая же заключается в той пропасти, которая разделяет протестантскую, по преимуществу англосаксонскую, ветвь Западной цивилизации и Русскую Православную цивилизации. В них противоположно все. У них эффективность – у нас справедливость, у них – индивидуальное, у нас – соборное. У нас – небесное, у них – земное. Как отмечает выдающийся современный историк Наталья Нарочницкая, русское понятие «правды» (совершенно непонятное для людей Запада) со времен митрополита Иллариона включает в себя и истину, и добродетель, и справедливость. Наша правда – это совершенно не западное «право». Идеал государственной жизни для русского близок к идеалу жизни вечной. Наши приоритеты совершенно противоположны. Между русскими и западниками больше разницы, чем между Западом и китайской, индийской, еврейской цивилизациями.
Россия неприемлема для Запада, потому что, по словам Натальи Нарочницкой, выступает мощной альтернативой по отношению к нему, причем совсем не обреченной.
Собственно говоря, Запад всегда боялся русской альтернативы, русской способности быть удерживающей силой перед волной сил Хаоса и Мрака. Если бы русским удалось надолго соединить идеалы Святой Руси с силой государственного аппарата, то в мировой истории могло бы произойти невиданное чудо. Появилась бы могучая и неодолимая Держава Правды…
Но не свершилось это, не произошло… И не только потому, что помешал Запад. Увы, мы так и не смогли преодолеть трагический разрыв между Русским цивилизационным проектом и проектами национальными. Это разрыв постоянно порождал смуты и кризисы и, в конце концов, погубил нашу цивилизацию. И русское государство, по сути дела, погибло…
Россиянское государство: мутация мутанта
Что ж, на этом мы завершаем наш историософический обзор и возвращаемся в день нынешний. Чем же является теперешнее Россиянское государство? Что это такое?
Нечто, возникшее после краха великой Красной империи. Это – беззаконный, невольный, но от того не менее прямой наследник империи, причем не только генеральных секретарей, но и царей из гольштейн-готторпской династии под фамилией «Романовы».
Но все же есть одно «но»… Совсем незадолго до своей гибели Советский Союз претерпел очень сильную мутацию, перестав быть империей. Это случилось в 1970-е. Правящие круги СССР решили сделать нас не многонациональной империей, а государством-нацией на манер западных. И даже придумали для этого советский народ.
Надо сказать, что государства-нации (государства одного народа) – явление сравнительно недавнее. Еще в четырнадцатом веке «нацией» называлось студенческое землячество в западных университетах. Государства объединяли людей совершенно разных народов и языков. Не было, например, ни Франции – как государства французов, ни Германии – как страны исключительно немцев. В рамках одного государственного образования мешались и германцы, и славяне, и романские народы.
Государства-нации, зародившись в позднем Средневековье, окончательно сформировались лишь в эпоху колониальных захватов, когда европейцы кинулись грабить Америку, Африку и отчасти Азию. Обильные трофеи позволили правящим классам европейских государств-наций достичь согласия со своими низами. Они достигли согласия на основе совместного грабежа «низших рас» и колоний. И государства-нации состоялись.
А вот государство Российское до последних лет никогда не несло в себе черт государства-нации. Лозунг «Россия – для русских!» родился лишь совсем недавно, на болезненном изломе, на отрицании всей нашей традиции. Мы всегда были многонациональной империей. При всех своих недостатках она никогда не грабила свои народы. Русские всегда помогали соседям по империи развиваться, даже если эти соседи вошли в состав империи совсем не мирным путем. И только в семидесятые, в итоге сговора коммунистической и посткапиталистической элит, властители СССР принялись за поразительный по своей разрушительности проект. Вместо соцветия народов они вознамерились создать новую нацию, так называемый советский народ, «новую историческую общность». Ну, а для него им понадобилось создать и соответствующее государство-нацию, государство советского народа, государство развитого социализма (В создании такого народа нет ничего плохого, что бы там не голосили полусумасшедшие националисты. Вот только создавать советских людей надо было на основе созидания и творчества, а не потребления!).
Однако, как мы уже знаем, для становления государства-нации нужно непременно кого-то ограбить на стороне, взять богатые трофеи для насыщения верхов и подкормки низов. А кого было грабить Советскому Союзу? Колоний-то у него не имелось. Союзники в Азии, Африке и даже в Восточной Европе ничего дать не могли – их самих приходилось поддерживать. Сегодня, конечно, находятся клинические психопаты, которые утверждают, будто «москали грабили ридну Украину» (Грузию, Эстонию и т. д.). Но это – действительно «клиника». И потому, за неимением колоний для грабежа, авторы плана по созданию «государства советского народа» решили превратить в добычу… будущее собственной страны. То есть, они решили украсть ресурсы для развития и кинуть их на потребление, на проедание.
По сути дела, народ и его элита превратили в трофей собственную страну, и это стало сутью эпохи Брежнева, эпохи Большой сделки. Эпохи сытой, пьяной, напоминающей теплое болото с тиной. Эпохи, в которую жили оба автора этой книги. В те годы элита СССР решила ублажить низы. Она направила социальную энергию народа на потребление, в распалила энергию прорыва в энтропии. СССР превратился в квазигосударство (ложное государство), населенное квазинацией.
То время совершенно справедливо назвали «застоем». Долго он продолжаться не мог по определению. «Банкет» длился лишь до середины 1970-х – дальше пошел нарастать кризис, достигший пика к концу восьмидесятых. Слишком узкой оказалась ресурсная база для грабежа. И двадцати лет хватило на то, чтобы погиб и мутировавший СССР, и «новый советский народ»…
К чему мы об этом рассказали? А к тому, что нынешнее россиянское государство отделено от империи примерно двадцатилетним этапом существования квазинационального лжегосударства. Государство-мутант по привычке называлось «Советским Союзом» – но это был совсем не тот СССР, что при Сталине. При Иосифе Великом мы имели действительно Империю, которая не проедала свое будущее, а создавала его на десятилетия вперед.
А потому нынешняя РФ – это совсем не плод распада Белой и Красной империй. Нет, это плод распада мертворожденного квазигосударства, уродливого мутанта, гомункулуса, который проедал самого себя. И Ельцин – это достойный продолжатель дела Брежнева, который дал «совкам» их идеал: много пива и мало работы. РФ – это мутация мутанта. Монстр, одним словом.
Один из самых ярких сегодняшних политологов Владимир Цымбурский, дал удачное определение россиянскому государству. С 1991 года государство в России, по его мнению, не существует в принципе. Есть корпорация по утилизации России, корпорация по сбору трофеев. Она слишком тесно завязана на внешние силы. «…По-настоящему крупные трансформации могут быть вызваны только всеобщим мировым кризисом… Тогда б и впрямь возникла бы возможность новой организованности… Весенний ветер 1937 года взбодрил бы и оживил Россию…» – писал Цымбурский.
На каких же принципах все девяностые годы действовала (а кое в чем действует и сегодня) бело-сине-красная РФ? Во-первых, она обеспечивает увод из страны всех ресурсов, пригодных для использования в глобальном хозяйстве: сырьевых, информационных, кадровых, финансовых, технологических. Корпорация «трофейщиков» учитывает эти ресурсы и оценивает их, ставит под контроль и включает в мировую экономику, причем на таких условиях, когда интересы России вообще не берутся в расчет. В оккупированной стране незачем церемониться.
Во-вторых, в захваченной «трофейщиками» стране проводится целенаправленная политика разрушения. Правительство с большой энергией курочило полюса технологического роста, почти сознательно дробило инфраструктуру от жилищно-коммунального хозяйства до энергетики. Оно разрывало транспортную связь между регионами, подталкивая их к обособлению. Тем самым Дальний Восток Москва толкала в китайскую зону влияния, Восточную Сибирь – в американскую, Северо-запад – в зону влияния Евросоюза, а Юг России и Кавказ – в турецкий ареал.
В-третьих, «Беловежская РФ» вела последовательную политику на истребление собственного населения, на сокращение его численности до тех искомых 50 миллионов человек, о которых постоянно говорят американские эксперты по эксплуатации русских сырьевых ресурсов.
В-четвертых, это «государство» способствовало культурно-топологическому разрушению русских, нацеливая важнейшие государственные каналы телевидения на деструкцию нашего национального топоса, наших традиций.
В-пятых, Беловежский монстр не давал подняться русскому высокотехнологичному производству, имитируя сосредоточенную волевую политику пустым бумаготворчеством и бессмысленными словопрениями.
В-шестых, лжегосударство РФ уничтожало русские Вооруженные силы.
Это может кому-то не нравится, но это, к великому сожалению – правда.
Путинский симулякр
Изменилось ли что-то с приходом Путина? Думаем, что да. Прочти, читатель, наши записи 2001 года, когда мы начинали писать «Третий проект», и сравни с нынешним днем.
«Путин, по идее, должен был стать завершителем тридцатилетней истории страшной, уничтожившей нас Большой Сделки. Более того, в каком-то смысле он должен был завершить и другой цикл нашей истории – „западнический“, начатый при Петре, когда мы смотрели на Запад как на идеал.
Как завершитель цикла, Путин попытается применить весь арсенал методов прежних времен. И тут творятся вещи поистине загадочные. С одной стороны, Путин выступает как государственник. С другой, у него в министрах экономики сидит Греф, толкающий либеральные экономические программы. С одной стороны, Путин создает «Рособоронэкспорт», с другой – чуть ли не полностью развязывает руки Чубайсу, норовя либерализовать рынок электроэнергии. Как это понимать?
Происходит это не из-за того, что у него слишком много советников или сам он – человек нерешительный. Нет, просто Путину катастрофически не хватает времени, и он пытается попробовать все лекарства сразу. А чтобы не отравить больного, Путин пускает в ход малые дозы разных снадобий. Он напоминает Примакова, только в более активном варианте. Ибо какова была философия Примакова? Раз государства нет, то доведем все до логического завершения – правительство не станет ничего делать, и экономика оживет. И что самое удивительное – так, в общем, и получилось.
Путин же, пробуя все рецепты, старается выиграть время, потому как в душе своей он хотел бы попробовать жестко-государственный вариант, некий госкапитализм, где игра идет по очень суровым правилам, но главным собственником все равно будет государство. Вот туда он хочет пойти. Но тут есть проблема. Путин пытается строить новое государство, используя еще неразобранные элементы советской системы – КГБ, МВД и прочие. Он выстраивает государство из силовых, служилых структур. Но самое большое разочарование постигнет эту команду, когда ей все-таки удастся построить сильное государство. Ибо под этим государством не окажется общества и страны. Ибо самая большая беда ныне – распад общества, его атомизация. Путинское государство, чего доброго, уподобится «Бурану». То есть, один раз оно «слетает в космос», но потом встанет на прикол в парке Горького. Просто потому, что под это государство, как и под белоснежный корабль Лозино-Лозинского, нет программы, нет полезных нагрузок. Путин рискует получить штаб без армии, капитанский мостик без корабля под ним.
Но почему у нас нет общества? Сдается нам, что нет ни реальной идеи, ни Общего Дела, сплачивающих народ. Охрана наворованного – это дело частное. Грабить можно и всем миром, а вот защищать собственную долю – дело сугубо личное. И еще – война. Против тех, кто не успел, и потому идет лишать счастливца его жирного куска. Вот она, наша самая большая проблема. Трагедия Путина состоит в том, что удары его падают не по адресу.
Поэтому главная задача сегодня – в воссоздании общества в России. А это невозможно сделать без воссоздания целостной российской экономики, без воссоздания самой способности людей что-то делать, производить, творить реальные ценности. Общества у нас нет, потому что нет производства. Есть «труба», и система, которая ее обслуживает. Есть островки, где кто-то еще что-то делает. Вокруг «трубы» расселись финансисты, вокруг них – торговцы. Все они создают рынок обслуги: бухгалтеров, охранников, проституток и СМИ-поденщиков, попсы и т. п. Ну, и еще кучки демократическо-творческой интеллигенции, мечущейся от одного хозяина-спонсора к другому. Получается дебильное «общество», в основе которого – все та же «труба». Но общество таким быть не может, потому что оно – не «труба».
Вот и получается, что любые реформы, в основу коих кладутся старые методы, неизменно приводят к двум последствиям. Либо государство, лишенное опоры в виде общества, развалится. Либо – и это еще более страшно – государство пытается слепить общество силой. Такая попытка выйдет крайне недолгой, но дров наломают дай Боже! Ведь порядок-то будут наводить люди. Те же разложенцы, воры, пьяницы, подхалимы и дебилы. Правда, у правящих будет сила, а у тех, кем управляют – громадная масса, и столкновение приведет к аннигиляции, к распаду.
Поэтому нет сейчас задачи воссоздания великой России – есть тяжелейшая задача воскрешения страны из небытия. Нужно снова превратить грязную, отвратительную массу «электората» в народ. Нужно снова научить людей трудиться и воспитывать детей, не пить и отвечать за свою страну…»
Так мы думали еще в начале 2001 года.
Логика Путина затейлива, но все же поддается чтению. Получив в руки уродливую «корпорацию по утилизации России», он пытается воссоздать государство Российское. Итак, что он сделал, и что он сможет сделать в будущем? Каковы его возможности и пространство действий.
Сделать ему удалось немало. Изменилась идеология. Общество затосковало по сильному государству. Оно алчет его. Снова стало модным слыть государственником. Но теперь это еще и прибыльно. Отсюда и путинская борьба с олигархами. Кто эти олигархи на путинский взгляд? Те, кто приватизирует власть, подчиняя политику экономике. Олигархия – торжество рынка над иерархией, денег над властью. Путин, согласно логике пятисотлетнего исторического цикла, решил взять реванш и вернуть деньги на свое место, подчинив их власти. Точно так же он пытается заново выстроить вертикаль управления, обуздать «феодалов» – региональных царьков, получиновников-полубизнесменов. Путину удалось нанести поражение нескольким олигархам, и добиться многого в подавлении региональной «вольницы» – хотя до полной победы тут еще далеко.
Преемнику Ельцина удалось собраться с духом и запустить казалось бы навсегда сломанную машину. Путин смог построить сильную иерархическую структуру в слабоструктурированной среде. Иерархия тотчас же принялась (по законам синергетики) поглощать ресурсы из окружающей среды. А вот дальше начались процессы, которые совершенно не зависят от воли и желания самого Путина.
Хотя ему и удалось (при всех недостатках этой политики) начать восстановление государственности, происходит это, как любил говорить товарищ Сталин, в конкретно-исторических условиях. Мы бы даже сказали, что в «чисто конкретных». А это значит, что Путин восстанавливает государственность в условиях победившей глобализации. Мало того, путинское возрождение идет во вполне определившихся формах.
Итак, о каких формах речь? Историки будущего наверняка отметят: Путин выбрал специфическую форму – решил воссоздать не Красную империю и не Белое царство, а государство-мутант, СССР образца 1970-х и начала 1980-х годов. Вернее, его образ – ибо пути назад нет. Он решил материализовать иллюзию государства, в котором привыкло жить большинство его подданных. Этакое «государство большинства», квазинации – только поменяв «новую историческую общность, советский народ» на такую же химеру, «россиян». В итоге, независимо от намерений, Россияния все больше напоминает фальшивый Изумрудный город «великого и ужасного» Гудвина. Реальность заменяется видимостью, чудеса – фокусами.
Обратите внимания на пропагандистскую стилистику власти: она апеллирует одновременно и к белым, и к красным, и к правым, и к левым – словом, ко всем, кого объединяет тоска по сильному государству. Изобразительный ряд построен от Александра Невского до Сталина, от Сталина – до Солженицына. Тут воспроизвели и архетип СССР времен застоя, и нечто из времен Николая Первого: идеологию управляющего Третьим (жандармским) отделением Собственной Его Императорского Величества Канцелярии графа Бенкендорфа. Того самого, что более полутора веков назад заявил: «Прошедшее России было удивительным, настоящее – более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно выше всего, что может нарисовать самое смелое воображение…». Вот вам и идеология путинского постмодерна. Умри, Денис, а лучше не придумаешь!
Путин создал управляемую демократию на основе государственного капитализма, обильно сдобрив это популистской великодержавностью. Поясним нашу мысль: путинская стройка – это запоздавшее лет на триста создание все того же национал-государства. Однако и в данном случае все делается под ложную нацию «россиян», которые на самом деле есть не что иное, как выжившее племя брежневских «совков». (Подчеркнем особо – именно «совков», уже раз продавших свою страну за колбасу, а не волевых и целеустремленных советских граждан времен Сталина: русских, евреев, узбеков, грузин и т. д.). То есть, в основе путинского государства лежит все та же Большая сделка, направленная на проедание страны. В путинском государство правящая элита под лозунгом «укрепления государственности» приватизирует государство, делает его самым большим «капиталистом». Вернее, превращает в каркас хозяйственного холдинга, наделенного властью.
Проще говоря, никакой буржуазной революции в 1991 году у нас не случилось. Мы стали свидетелем «смуты чиновников». Жадные бюрократические твари из вторых и третьих эшелонов госаппарата, свалив старую чиновничью верхушку, переделили страну и неимоверно расплодились с советских времен. Настал чиновничий рай – возможность жировать на развалинах СССР, питаясь его наследством, ни за что не отвечая и исповедуя принцип: «Мои деньги за границей – превыше всего!». Платой за рай для чиновников стало массовое уничтожение народа, огромные геополитические потери и гибель самой лучшей, самой передовой части советской индустрии.
Сегодня мы имеем «трофейную» экономику, разложившийся социум, деградировавшую науку, растащенную культуру – и богатое, всевластное, безразличное государство. Этакий монстр в маске-симулякре. Чтоб население не пугалось. И все это обильно сдабривается «соусом» из по великодержавия, с «приправами» патриотизма. Используется тоска уцелевшего населения по брежневским временам, где ему было тепло, светло и уютно. Это «великодержавие» своеобразно: уцелевший «совок» скучает по великой истории, но в то же время радуется, что она кончилась. Ему не нужно больше терпеть тягости, бросаясь то на кронштадтский лед, то на великие стройки, то в окопы Сталинграда, то на перекрытие сибирских рек и освоение целины. «Электорату» нужна не великая страна, а лишь воспоминание о ней, ее имитация, симулякр, как модно говорить нынче. Именно такой симулякр преподносит россиянцу нынешняя власть, представляя себя как наследницу всего и вся: от князя Владимира и новгородского веча – до ВЧК товарища Дзержинского и КГБ товарища Андропова, от Велесовой книги – до Леонида Ильича Брежнева. Мол, сегодняшние начальники есть продолжатели дела всех русских начальников. И это нравится россиянину: он живет как бы в великой стране. У нее славная история, шикарное настоящее и удивительное будущее, о котором лучше не думать. Лучше просто мечтать. Желательно под национальный русский согревающий напиток.
На самом же деле, нынешнее государство – не госпиталь, где лечат, а хоспис, где помогают умирать с наименьшими мучениями. Большая «умиральня», где переход некогда великого народа в мир иной и закат России делаются мягкими и нежными за счет массы наркотиков: от телевизора и до водки. И ждать от такого государства воплощения чудесной стратегии, читатель, по меньшей мере, необоснованно.
Почему Путин выбрал именно этот путь восстановления государственности? Почему стал возрождать мутацию мутанта, отражение зазеркалья? Только ли потому, что они ближе всего по времени к нам, а он с товарищами как раз и были молодыми в семидесятые? Нет, не только.
Мы предполагаем, что Путин и его команда выбрали этот вариант, потому что им не позволили иного. В этом нет умаления роли нынешнего президента. Напротив, в этом есть его оправдание. Политика – искусство возможного, и Путину приходится действовать в тех пределах, установленных ему окружающей реальностью. А она такова, какова есть – если только не найдутся люди, способные изменить Реальность…
Путин и новые игроки
Однако путинское государство, в отличие от СССР времен брежневского застоя, вынуждено вести игру уже с новыми действующими лицами – с организованной преступностью, религиозными сообществами наднациональными структурами. И что же мы видим?
Наиболее прост вопрос с конфессиями-религиями. Официальная церковь у нас всегда была частью бюрократической машины, ответственной за религиозно-идеологическое воспитание верующих – и православных, и мусульман, и иудеев. У нас так и не сложилось мощных религиозных структур, способных претендовать на независимость в экономике, политике и культуре. Иерархи у нас в обмен на политическую покорность и идеологическую покладистость вымаливают себе у власти право беспошлинно торговать водкой и табаком, заниматься коммерцией без налогов. Хорошо еще, что пока не догадались завести конфессиональных борделей и казино! Так что тут все предельно ясно и управляемо.
С «братвой» взаимоотношения тоже не так сложны. Когда советское государство рухнуло, криминал захватил сферы, откуда ушла законная власть. Можно долго живописать, как возникли бандитская экономика, криминальное право и преступные силовые структуры, внеправовая политика, отношения суверенитета-вассалитета. Зачастую это принимало гротескный характер. Например, в Екатеринбурге братва боролась с наркомафией, создав фонд «Город без наркотиков», а милиция, наоборот, покрывала наркоторговцев и, по некоторым данным, даже участвовала в их бизнесе. Несмотря на все, братва победила, и президент фонда даже прошел в депутаты Государственной Думы, а его главный противник, начальник милиции Екатеринбурга, потерпел поражение. Впрочем, когда цикл «Третий проект» завершался, екатеринбургский лидер Хабаров сначала был арестован, а потом странным образом умер в камере…
С конца 1990-х процесс пошел в обратную сторону. На «братву» обрушились удары РУБОП во главе с Дмитрием Рушайло, налоговиков, ФСБ. В результате произошла «смена крыш». Бандитов оттеснили от наиболее прибыльных финансовых потоков, поломали их инфраструктуру. И только там, где крупные организованные сообщества установили связи с государственным аппаратом, браткам удалось уйти в бизнес и благотворительность, оставив лишь небольшие отряды боевиков для прикрытия казино, проституции и тому подобного безобидного «бизнеса». Сегодня часть оргпреступности вошла во власть. Подкуп, шантаж и убийства стали привычными методами борьбы за власть внутри государственного аппарата. Да и его структура теперь до боли напоминает структуру преступных сообществ начала 1990-х годов. То есть, прежней братвы больше нет. Зато есть криминализованное государство.
Самый же интересный вопрос – взаимоотношения путинского государства с теми российскими корпорациями, которые норовят стать транснациональными. Вся история путинской России стала историей последовательного наступления на олигархов. Почему? Как мы думаем, по двум причинам.
Прежде всего, этот натиск становится проявлением логики «государства после катастрофы». В 1999-м было начато восстановление государственности по образцу СССР времен Большой сделки. Логика процесса такова: огосударствить нужно все, что только видит глаз. Все стороны жизни общества. Именно ради выживания на дотла выжженной и разграбленной земле Большого Постсоветского Пространства.
А что нужно огосударствить в первую очередь? Конечно же, экономику! И сделать это очень легко. Еще в 1993–1995 годах Максим Калашников, наблюдая лихорадочный процесс создания олигархии, смеялся. Они сами роют себе могилу. Они нарезают экономику на большие монополии, отдавая их всяким березовским, авенам и потаниным. Они создают рынок частных монополий, без конкуренции. В один прекрасный день останется только ударом винтовочного приклада сшибить частные верхушки и посадить во главе этих монополий людей государства!
И ведь Калашников оказался прав. Высокая концентрация собственности и производства в руках немногих невиданно облегчает процесс огосударствления. Всего лишь 50 компаний Росфедерации контролируют больше половины ее ВВП! Бери под контроль – их немного. При этом не нужно их национализировать: достаточно просто поставить эти «империи» под государственный контроль, чтобы «правильные» чиновники определяли экспортную, финансовую и кадровую политику. И вроде бы есть у всего этого собственники, но такие, что без государства и шагу не ступят. Чем-то это походит на гитлеровскую экономику. Правда, только чем-то, потому что до эффективности экономики Третьего рейха россиянским монополиям – как до Луны.
Те, кто принял новые правила игры, имеют шанс остаться во главе своих корпораций или благополучно продать их западным ТНК. А те, кто решил не подчиняться, как Ходорковский, будут нещадно биты. Скорее всего, такой курс продолжится и в будущем. Дело тут не в личных симпатиях-антипатиях Путина, а в логике развития его государства – государства на руинах СССР. Государства, которому нужно выжить. Эту логику надо и учесть, и даже использовать для строительства новой России.
Но есть и вторая причина «фашизации» государства и его охоты на олигархов. О ней пока толком никто не поведал. Ну что ж, попробуем это сделать…
Зачем Западу Путин?
Ты никогда не задумывался, дорогой читатель, почему курс на развал России и на вталкивание ее в хаос в конце 1990-х годов вдруг сменился на совершенно противоположный? С чего это вдруг Москва этим занялась? И в начале, и в конце девяностых годов мы были все той же страной, с треском проигравшей ХХ век. Мы и по-прежнему далеко отставали от лидеров гонки цивилизаций. Более того, отставание лишь усугубилось. Да и Запад по-прежнему диктовал нам стратегию поведения, обладая подавляющим превосходством во всем: от экономики до военной мощи, от политики до масс-медиа. И чего это он, столько сил положив на расчленение СССР в 1980-х, не стал добивать его остов, Росфедерацию? А ведь, как казалось многим в начале 90-х, он вот-вот довершит свою победу. Казалось, после разлома Советского Союза на пятнадцать новых «государств» осталось еще и РФ поделить по крайней мере на три-четыре ломтя. Вся обстановка хаоса в ельцинской Эрэфии этому способствовала. Но…
Знаешь, читатель, мы предполагаем, что путинское «укрепление государственности» родилось не внутри России, а было спроектировано на Западе. Правящая верхушка РФ давно находится в полной зависимости от Запада. Он ее, можно сказать, за самые нежные части держит рукой железной и беспощадной. Он в любой момент может оставить ее без денег (она хранит их в западных банках) и объявить россиянскую «элиту» уголовным сбродом (компромата на нее западники накопили уже целые горы). Периодически цивилизации-победительницы показывают, как глубоко наша демократическая знать у них на крючке сидит. То, понимаешь, самого Бородина арестуют, то блокируют умопомрачительные русские счета в «Бэнк оф Нью-Йорк», то периодически начинают вспоминать судьбы загадочно «исчезнувших» при Ельцине западных кредитов, то присылают в Москву неких посланцев, которые принимаются собирать материалы на высшую россиянскую знать и ее участие в грязной финансовой афере 1998 года… Нет, без санкции западных покровителей Кремль никогда не смог бы взять курс на новый патриотизм и усиление государства! Да и сам уход Ельцина напоминает не революцию, а дворцовый переворот. А он от революции тем и отличается, что делается не широкими массами, а узкой группой знати. А у нас «элита» зависит от Запада.
Но зачем ему, победителю, укреплять у нас государственность? Кажется, на это есть три резона.
Во-первых, американцам невыгодно разваливать нас до конца. Мы россиянскую «аристократию» за одно место держим? Держим. Она под нашу дудку пляшет? Как миленькая! Поэтому целесообразнее сохранить остаточную мощь управляемой из Вашингтона России для того, чтобы она была союзником США против Китая. Ведь нужно предотвратить излишнюю китайскую прыть в отношении Тайваня, сдержать экспансию Пекина в Юго-Восточной Азии и на Тихом океане. Кроме того, США и Израиль хотят, чтобы Россия приняла на себя пассионарный удар бурлящего исламского мира. Пусть, де, мусульмане увязнут в войне с русскими, а мы продолжим потихоньку раскалывать мир Ислама, ассимилируя и «приручая» некоторые его части.
Во-вторых, Запад дал «добро» Путину еще и потому, что до коликов боится больших техногенных катастроф. Давайте вспомним 2000-й, год прихода Путина к власти. Он отмечен страшными и символическими катастрофами. Гибель «Курска». Полыхающая Останкинская башня. Катастрофа на химическом заводе в Волгограде. Панические статьи в западной прессе: русские теряют контроль за сложными и опасными техническими системами! Сегодня подводная лодка и телебашня – а завтра новые чернобыли! Облака радиоактивных выбросов от разрушенных реакторов, ядовитые тучи после взрывов на химических гигантах… Запад испугался. Перед его глазами встали картины Чернобыля и всех страхов от распада при Горбачеве. Ведь дезинтеграцию Советского Союза только ценой огромных усилий и благодаря везению удалось удержать в приемлемых рамках, не допустив ужасающих катастроф. Но два раза, как известно, не везет.
И потому он благословил политику Путина. Давайте, ребята, укрепляйте остатки своей России, дабы нам плохо не было от ваших катастроф.
Наконец, есть и третий резон – экономический. Транснациональные корпорации, приходя в Россию, хотят иметь здесь послушный Западу, но сильный внутренне режим. ТНК на своих рабочих площадках нужен порядок и хороший полицейский надзор за туземцами. Им нужна власть, которая обуздает местных чиновников-взяточников и беспредельный российский криминал. Ельцинская власть этих условий обеспечить не могла. И тогда ставку сделали на силовиков.
Есть и еще одна сторона дела: устранение ненужных конкурентов. Западные корпорации посчитали, что олигархи из России слишком уж зарвались и многое о себе возомнили. Вот-вот пять-шесть этих воротил приватизируют государство РФ. А оно, хоть и хилое по сравнению с Соединенными Штатами, а все же обладает ВВП в 300 миллиардов долларов (на конец 1990-х). То есть, эти выскочки-олигархи поставят ресурсы всей страны под личный контроль. Этак эти россияне сами начнут экспансию на мировые рынки! Возомнивших о себе черт знает что «детей Ельцина» нужно остановить. Как? Да отобрав у них экономические рычаги. А кому это лучше делать? Да государству. Оно проведет операцию «Антиолигарх» на волне народного гнева. И завертелось…
Вы вспомните, какая атака на российских олигархов пошла сначала на Западе в 2002 году. Вышла в свет разоблачительная книга Пола Хлебникова о Березовском. Прошли судебные процессы против ряда крупных предпринимателей из РФ. Активизировалась полицейская борьба с «красной мафией», которая связывалась со многими из олигархов. И только после этого путинское государство начало решительные действия внутри РФ. Да, Запад решил остановить наших олигархов. Ему на руку сыграл и явный раскол в их стане. Они так и не смогли договориться, разделившись на «добывателей трофеев» и на производственников-созидателей. Первые хотели и дальше ни черта не развивать, только спекулируя доставшимися им по дешевке активами (тип Березовского). Вторые решили развивать производство и выйти на мировой рынок, пытаясь конкурировать с западными ТНК. Ну, а получили по мозгам в итоге и первые, и вторые.
Таковы причины, по которым Запад поддержал путинский вариант укрепления государственности. Но нам, русским, от этого не легче.
В теперешней реальности у этой России будущего нет.
Прости, читатель, что в этой, самой светлой и оптимистичной части «Третьего проекта», мы так много внимания посвятили горьким и трагичным мыслям. Но без этого невозможно ответить на проклятые вопросы: что может и чего не может нынешнее государство? Какова его роль в сотворении Русского чуда? Где оно может выступить союзником Братства?
Отречься от государства? Или все же использовать его?
А теперь вернемся к главному вопросу: что же может сделать россиянское государство для воплощения новой реальности – реальности Нейромира? И что должно сделать его руководство, дабы породить сверхновый русский народ?
Ответ, который прямо-таки напрашивается из всего написанного выше – это бежать от такого государства, как от зачумленного! Ни черта оно сделать не сможет, а только все испортит. Оставить корпорацию по утилизации Великороссии наедине с самой собой, не иметь с нею решительно никаких дел, уйти от него подальше и рассчитывать только на самих себя, на Братство. Создавать Китеж не только вне всяких государственных структур, но и без всякого сотрудничества с власть предержащими. От государства, которым овладели «чужие», нам ничего не нужно…
Россиянское государство принципиально разорвано, оно не выступает целостной системой. Скорее, оно – лишь фрагмент мировой сети господства наших цивилизационных соперников. У этого государства нет контура для постановки стратегических целей – он вынесен вовне, в чужие кабинеты. Остался только блок корректирующего управления: немного влево, немного вправо… То есть, у бело-сине-красной РФ отняли разум, оставив только рассудок. А это значит, что Сообществу Тени, нашему злейшему врагу, совершенно не страшно укрепление государства. Политически Россияния сегодня представляет из себя голема. И работает оно не на собственный народ, а на хозяев мира, которые голема и сконструировали.
А это значит, что «укрепление государства» и огосударствление всех сторон нашей жизни (от нефти до телевидения) и есть, в сущности, полное подчинение распадающегося русского общества целям и задачам мировой правящей элиты.
Так, черт возьми, бросим же это государство! Откажемся от него вообще!
Но это будет неразумно. Ум наш в том и должен состоять, чтобы даже такое государство использовать в интересах Русского преображения, точно сыграв на тех «полях свободы», что у нас еще есть. Можно заставить это государство внести свой вклад в Русское чудо.
Наверное, будущие исследователи отметят, в каком тяжелом положении оказался Путин – президент побежденной и разоренной страны. В какую тотальную несвободу от внешних сил и обстоятельств он угодил.
Его иногда сравнивают с Александром Невским и Иоанном Калитой. Мол, те великие русские князья, столкнувшись с огромной мощью Орды, не стали бросаться в самоубийственную войну с ней, а использовали ордынцев в русских интересах, ради укрепления нашей цивилизации и собирания раздробленных земель вокруг Москвы. Но то – ложное сравнение. И Невскому, и Калите было намного легче. Победившая русских Орда господствовала над нами только в военном и, возможно, управленческом аспектах. В экономическом, технологическом и (в определенном смысле) культурном смыслах она стояла намного ниже нас. Именно эти преимущества и позволили русским, одухотворенным Сергием Радонежским, освободиться и создать к концу пятнадцатого века свою мощную державу – Московское царство.
Наше положение куда горше. Мы оказались в вассальной зависимости от наших цивилизационных конкурентов, англосаксонской ветви Запада. Они сильнее нас и экономически, и политически, и в военном плане. Они мощнее нас технологически. Они добились огромных успехов в вестернизации нашей культуры. Вся наша элита тотально зависит от Запада, поскольку держит там свои деньги и учит в тамошних университетах своих детей.
Именно поэтому нам милостиво позволили иметь именно такое государство – ухудшенный вариант позднесоветского вырождения. Социальное прикрытие для корпорации по утилизации Великороссии. Ничего лучшего они нам сделать не дадут.
Но, черт возьми, даже в этом положении Путин ищет «поля возможностей»! При всех своих недостатках он, нужно признать, это делает. Сегодня многие решили: пора ругать Путина и вешать на него всех собак. Вот только не слишком ли напоминает эта критика хорошо срежиссированную кампанию с заказчиками и сценаристами за рубежом? Чьи интересы при этом преследуются? Ну уж никак не наши.
«Поля возможностей»
Как это ни горько сознавать, но, вероятно, российское государство может действовать только там, где имеется заинтересованность победителей. И тут, оказывается, действительно можно использовать закордонных господ в русских целях, найти точки совпадения интересов!
Знаете, что дает нам такой шанс? На Западе идет ослабление национальных государств. На арену выходит множество новых игроков. Спасибо тебе, Господи! Если б повергший нас враг был бы так же монолитен, как в 1945-м, надежды у нас не было б совсем. А сейчас у нас появляется возможность маневрировать в нынешнем многообразии сил и действующих лиц. Ведь чем больше игроков – тем больше у них противоречий, на которых можно сыграть. Чем больше игроков – тем больше простора для временных и не очень временных союзов. И если на каждом «поле возможностей» мы найдем правильных союзников, то добьемся больших успехов. О каких же полях идет речь?
Вот русская экономика. Мы так много, читатель, писали о необходимости налоговой революции в России… Она нужна для воскрешения страны, как воздух. Но – парадокс! – ту же самую революцию одобряют и транснациональные корпорации. Им тоже выгодно снижение налогов и их упрощение. Мы сделаем так, чтобы западные корпорации лоббировали нашу революцию во всем мире, защищали нас перед своими правительствами. Конечно, штабные структуры ТНК в Россию никогда не придут, но зато мы сможем затянуть сюда их производственные подразделения. А это – заработки для нашего народа, источник технологий для нашей экономики. Одновременно упрощение налоговой системы уничтожает почву для коррупции в России. А разве это плохо?
Мы писали о возможности мобилизовать финансовые ресурсы. А ведь Запад в этом тоже может быть заинтересован. Разве ему улыбается тратить деньги на поддержание стабильности в этой взрывоопасной России? Пусть лучше эти русские трясут своих бандюков-олигархов.
Возьмем выбор направлений для предпринимательства нашего государства. Тут тоже есть удобные ниши. Например, в торговле оружием. Согласился же Запад, хотя и молчаливо, на поставки нашего вооружения в Китай и Индию. Конечно, наши противники считают, что тем самым закрепляется отставание китайцев и индийцев от американской военной мощи. Ну и пусть считают. Будущее, как говорится, покажет.
Еще одно «поле возможностей» – положение России как моста между частями света. Кто заинтересован в налаживании грузопотоков через нас по кратчайшим расстояниям? Транснациональные корпорации. Им совсем не нужно, чтобы погиб наш транспорт, разрушились трубопроводы. Здесь можно привлечь внешние ресурсы для осуществления крупных транспортных проектов. То же самое можно сказать и об экологических начинаниях России.
Вот непростая сфера – внешняя политика. Казалось бы, ТНК, ведущие западные державы и Сообщество Тени заинтересованы в ослаблении России. Но и тут не все так просто, и здесь фронт нашего противника не един. Сообщество Тени, конечно, хочет превратить нас в поле битвы для всех остальных цивилизаций. Античеловечество живет на финансовой, спекулятивной экономике, и потому ему наплевать на транспортные коммуникации, науку и производство. В этом смысле Тень – наш самый страшный и «химически чистый» враг. А вот нашим западным и восточным соседям, многим ТНК и наднациональным структурам наш окончательный распад не нужен. Они готовы взаимодействовать с РФ на международной арене.
Можно использовать и наше положение «отвязанного государства», государства-мафии. Того самого, что отделилось от своего народа и может работать по контракту со сторонними заказчиками.
Мы понимаем всю спорность и болезненность такой мысли. Но давайте рассуждать здраво: Россия уже втянулась в войну с исламским фундаментализмом. Он действительно представляет для нас реальную угрозу. А коль мы и так с ним воюем – так не выбить ли под это дело ресурсы с Запада? Причем не только и не столько финансовые. Под «борьбу с терроризмом» можно добыть средства для нашей «оборонки» и провести кое-какое переоснащение армии.
Очень нежелательно, чтобы в России произошел распад силовых структур на враждующие банды. А это – с учетом нашей деградации – возможная перспектива. Поэтому мы рискнем предложить государству рискованный ход. Нам ни в коем случае нельзя повторять ошибок прошлого и превращаться в пушечное мясо Запада, в его штрафбат. Но кто нам мешает заявить, что мы в любом случае станем барьером на пути экспансии на Запад и со стороны перенаселенного Юга, и сдерживающим фактором для Китая? Главное – привязать к себе Запад, заставить его раскошелиться и поучаствовать в прокорме нашей вооруженной корпорации. Тем паче, что нам это понадобится самим – потому что наших противоречий с Китаем и с Югом никто не отменял. (Просто мы защитим себя иначе, не под западную дудку). А в будущем мы могли бы заключить контракт с умными западниками на борьбу с общим врагом: Сообществом Тени.
В общем, простор для маневра у русских все же есть. На противоречиях и страхах в стане наших соперников играть можно… И нужно!
А как быть с необходимостью укрепления централизованной власти в России, предотвращения ее расползания и распада?
Тут у нас тоже есть возможности для большой игры, например – с транснациональными корпорациями. С одной стороны, им нужно создать в России свои производственные зоны, максимально независимые от Москвы. Но при этом они понимают: распад Росфедерации чреват большими неприятностями и огромными убытками для самих ТНК, а также опасными мятежевойнами. И вот тут им придется смириться с федерализацией власти – как с меньшим из зол.
Запад согласится и на то, чтобы верховная власть в России поддерживала социальную сферу и не допускала взрывов народного недовольства. Да, Запад давно пришел к выводу о том, что в России нужно оставить всего 50 миллионов населения. Но что делать с остальными 85 (на сегодня) миллионами душ? (А ведь еще есть «лишнее население» на Украине и в Белоруссии). Пойти на прямое уничтожение, как Гитлер, невозможно: не те времена. Если же попытаться устроить убийство лишних русских голодом, безработицей и нищетой (как бы последствиями «реформ» самой России), то можно налететь на большие неприятности. Геноцид довольно образованного белого населения может вызвать весьма сильную реакцию – агрессивную миграцию, интеллектуальный терроризм и сознательно организуемые техногенные катастрофы с глобальными экологическими последствиями. Русские на это вполне способны! (В этом россиянское государство должно особенно убеждать западных покровителей).
Так что пусть западные победители России соглашаются на существовании здесь какой-никакой социальной политики и громадного хосписа для достойного доживания.
Даже нынешнее государство способно многое сделать для социальной сферы. Если правящая у нас элита захочет, конечно. Пусть на Западе пребывают в уверенности, что здесь будет просто усовершенствованный хоспис, что пойдет знакомое проедание средств. Но под эту сурдинку Москва смогла бы проводить серьезные программы «рекультивации», восстановления русского народа. Можно добиться согласия Запада и на то, чтобы социальная политика была облечена в державнические, национал-патриотические одежды. Мол, господа западники, это же элементарные политтехнологии, это же национал-патриотизм для внутреннего потребления, понимаешь, обезболивающее для тех, кто лежит в хосписе! Надо уметь лукавить и изворачиваться. И если у руководства РФ хватит выдержки и византийской хитрости, то оно сможет сделать многое для выживания русских и нашей культуры.
Безвременно ушедший от нас в 2003 году крупнейший геополитик и политолог Александр Панарин в книге-завещании «Стратегическая нестабильность в ХХI веке» высказал оригинальную мысль: у России есть шанс стать парадоксальной сверхдержавой – сверхдержавой бедного мира.
«…Да, Россия вряд ли уже станет сверхдержавой, объединяющей перспективных и могущественных. В этом мире даже помимо Америки претендентов на то окажется достаточно. Но сверхдержавой неперспективных, достойных одной только человеческой жалости и сострадания способна стать только Россия. В современном мире стремительно образовался другой полюс: неудачливых и незадачливых, отлученных новых либеральной церковью. Сегодня они ищут поле своей идентификации, свое отечество, свою сверхдержаву, от которой требуется, чтобы она не уступала по некоторым критериям сверхдержаве, находящейся на противоположном полюсе. Кроме России, такой сверхдержавы нет. Она призвана создать свое пространство „нищих духом“, в котором суждено обрести свое человеческое достоинство тем, кому Первый мир и первая сверхдержава в нем отказали. И чем большего успеха достигнут глобалисты в своем стремлении сегрегировать людей, и оградить пространство, где царит мораль успеха, от людей, отмеченных печатью неуспеха, тем больше последних в мире, тем шире социальная база русскости, база русской идеи. В этом смысле русская идея отнюдь не национальная. Это идея всемирной империи новых бедняков, новых неудачников, новых изгоев мира сего…»
Надо сказать, что подобную идею высказал еще раньше другой общественный деятель России, Гейдар Джемаль. В 2003-м один из авторов «Третьего проекта», Максим Калашников, опубликовал книгу «Оседлай молнию!», где изложил мысль, родившуюся в беседах с Сергеем Кугушевым – идею России как центра альтернативного развития, страны необычных технологий, несущих свободу от западного засилья, дающих возможность преодолевать нищету и развиваться, имея даже скудные ресурсы. А еще раньше (пусть в другой форме, на совершенно иной идеологической и технологической основе) подобную идею высказали русские коммунисты, которые в 1920-м хотели возглавить обездоленные, покоренные нации Востока. И Герберт Уэллс в «России во мгле» здорово описал этот процесс. Но теперь приходит время возглавить мир бедных на совершенно иной базе. Нынче, благодаря русским чудесным технологиям, наша страна не рискует стать огромной кормушкой для Африки, Азии и Латинской Америки (чего, увы, не избежал СССР). Нет, новая сверхдержава бедного мира поведет дело с выгодой для себя, станет успешным предпринимателем в области распространения альтернативных технологий и защитником прав незападного человечества. А то и той части западных людей, которых глобализация тоже превратит в пыль под ногами, в часть Третьего мира.
Кстати, Сергей Кугушев, придерживается мнения, что Запад… может даже одобрить превращение России в сверхдержаву бедных изгоев. Почему? Да потому что это поможет Западу предотвратить террористическую войну мирового Юга против богатого мира. Нужно ли это России? Скорее всего, да. Любая сверхдержава – и даже сверхдержава бедняков – это империя с определенными функциями. За них придется побороться. А что получится в итоге, покажет только будущее.
От государства доживания – к государству выживания
Подытожим сказанное. К чести В.В.Путина, он в невероятно сложной, изматывающей обстановке пытается восстановить то, что еще можно. Он старается действовать в пределах «полей возможности» и хоть как-то обеспечить то, к чему привык советский народ, нынче превратившийся в «уважаемых россиян». Его деятельность идет в направлении «государства выживания», государства функционирования.
Это нужно подавляющему большинству наших сограждан. Тем, кто уже никогда не превратится в сверхновых русских. Именно поэтому народ и голосует за Путина. Даже несмотря на крокодиловы реформы социальной сферы, пенсий и ЖКХ.
Но этого сегодня недостаточно! Все, что сделано, не имеет никакого отношения к развитию страны, для ее решительного сворачивания с пути в никуда. «Государство выживания» не протянет долго, потому что ресурсы для его существования уже, как говорится, на донышке. Они исчерпаны.
Задачи государства совершенно «перпендикулярны» задачам создания Нейромира и сверхнового русского народа. И нужно сделать главный вывод. Сегодня на территории РФ действуют несколько крупных игроков. Игрок номер один – это корпорация по утилизации Великороссии, созданная Сообществом Тени. Ее эксплуатируют сами «чужие» и их наемники из местных.
Игрок номер два – путинское государство. На наших глазах идет и процесс воссоздания государства «РФ» как продолжателя дела СССР последнего этапа его существования, времени Большой сделки. Этот процесс разрешен державами-победительницами Советского Союза. В условиях начала нового века они санкционировали создание государства доживания русского народа, нашего безопасного угасания. У нас на этот счет не должно быть никаких иллюзий.
Что нам делать? Во-первых, всячески мешать «корпорации по утилизации» и всемерно помогать государству выживания. Мы должны помогать этому государству вести дело именно к выживанию, а не к доживанию, усиливая соответствующие аспекты в деятельности этого государства. Наша задача – помочь власти превратить Россию из хосписа, царства гарантированной смерти, в госпиталь с реанимационными палатами. С надеждой на спасение если не всех, то многих.
А главную надежду мы возлагаем на третьего игрока – Братство.
Именно Братство должно остановить сползание «путинского государства» к статусу новой Ост-Индской компании (ОИК).
Что это такое? Удивительное порождение британской «черной аристократии», ОИК совмещала в себе черты коммерческой компании и государства. Она обладала своим флотом, собственной армией и бюрократическим аппаратом. Целый век, до 1857 г., Ост-Индская компания управляла покоренной англичанами Индией. Двести тысяч работников ОИК держали в покорности двухсотмиллионный Индостан, умело сочетая экономические рычаги, насилие и дипломатию. Они выступали, как каста господ над бесправным туземным быдлом. Компанию не волновали проблемы индийцев, их нищета, голод и высокая смертность, равно как и прогрессирующая отсталость Индии. «Ост-Индская компания» стала олицетворением самого беззастенчивой формы колониального владычества и неприкрытого грабежа.
Сегодня верховная власть в РФ превращается в нечто подобное легендарной полукомпании-полугосударству. На наших глазах идет строительство мегахолдинга, совмещающего в себе все атрибуты государства и бизнес-группу по управлению самыми доходными, «экспортными» предприятиями страны. Возникает равнодушная система, озабоченная только одним: содрать с России как можно больше денег, взять под контроль все мало-мальски доходное, не думая о будущем Родины. О грозящей «ост-индизации» нашей центральной власти блестяще написал один из самых проницательных отечественных политологов, Вадим Цымбурский:
«Все разговоры о том, что ельцинщина была абсолютным злом, а путинщина – зло относительное зло или добро, поскольку так или иначе связана со строительством российской государственности – разбиваются о совершенно прозрачную, последовательную логику путинских социальных реформ. Трудовой кодекс, Жилищный кодекс, монетизация льгот – все реформы социальной политики направлены на то, чтобы расторгнуть те остаточные обязательства между элитами и населением, которые образуют государственность. Чтобы освободить „избранников рынка“ от обузы в лице „неликвидного населения“ и закрепить положение тех групп, которые получили доступ к ресурсам в 90-е годы. Когда Глеб Павловский в 1999 году написал, что задача ельцинского преемника – сохранить завоевания демократической революции – он предвосхитил всю программу Путина. Программу оголтелого и расчетливого либерализма.
Если Ельцин был отвратителен именно хаосом и безобразием, соответствующим эпохе финансового капитализма, то Путин соответствует эпохе экспортно-сырьевого капитализма, политической надстройкой которого является попытка придать этому возвышению «белой кости» над «быдлом» вид нормальной государственности…
Сегодня Россия – провинция мировой империи. Превращение России в периферию этого мирового образования приводит к тому, что российскую социальность располосывают трещины, проходящие через мировую империю – трещины между «белой костью» и «быдлом». В этой ситуации ставка Путина и его окружения на «петербургский» вариант контрреформации – это ставка на ценностный и социальный раскол России. Раскол на людей, живущих Давосской культурой, на людей, питающихся объедками этой культуры в смеси с какими-то сомнительными остатками культуры национальной…» (В.Цымбурский. «Расколотая Россия или „питерский проект“ – Агентство политических новостей, проект Инаститута национальной стратегии, www.apn.ru).
Давайте откажемся от иллюзий. Никаких задач развития государство РФ решить не сможет. Даже в самом лучшем случае, коль превратится из хосписа в госпиталь. И не надо кидаться на его штурм, пытаясь захватить власть в больнице. Ибо тот, кто захватит это государство, тоже не сможет развивать Россию. Мечтая стать новым Сталиным, вожаком нового броска к высотам могущества, он превратится в усталого и издерганного главврача, озабоченного тем, как бы прокормить больных и немощных, как не допустить повальной смертности и вспышки инфекций. Он превратится в главного врача, которого готовы в любой удобный момент слопать с потрохами свои же «завотделениями». Ибо они и сами не прочь занять руководящий пост в больнице и прогибаться перед победителями. Не надо трогать нынешнее государство. Дай Бог ему справиться с лавинообразно нарастающими проблемами.
Пусть государство занимается делами повседневного существования. Ему нравится каждый год ломать асфальт и класть новые трубы отопления, воруя на этом деньги? Черт с ним! И не нужно подступать к этому государству с планами дерзновенных прорывов и невиданных свершений, с описаниями фантастических технологий и смелых операций.
Почему? Потому что это дело Братства. Задача развития России должна сосредоточиться в руках Братства. Оно, и никто другой, может справиться с созданием сверхтехнологического уклада. Лишь Братство способно породить сверхновых русских. Исключительно оно позволит России разродиться новой Реальностью, воссоздать здесь Китеж и совершить прыжок в Нейромир. Только деятельность Братства изменит государство и превратит Россию в парадоксальную сверхдержаву. Место всех честных и энергичных русских сегодня – не где-нибудь, а в Братстве.
Тут Братство должно понять: задача выживания России – первостепенна. Поэтому ресурсы Братства ни в коем случае не должны относиться к ресурсам, идущим на жизнеобеспечение России. Братство не должно отбирать средства у государства. Зато оно частью своих ресурсов должно помогать государству. Но и государство должно признать: без Братства ему не уцелеть. Без субъекта развития Россия обречена.
Деятельность трех игроков (корпорации по утилизации страны, «государства выживания» и многомерной сети творцов, Братства) и определит политический пейзаж страны на ближайшие двадцать лет. От того, какая из трех сил победит, зависит судьба не только России, но и всего мира.
Где же Братство и государство могут взаимодействовать? Что ж, перестанем ходить вокруг да около и четко сформулируем: а что просто обязано делать российское государство? А чего – категорически не должно касаться?
Во-первых, государство не должно превращаться в новую Ост-Индскую компанию – мегахолдинг «Россия», действующий в рамках глобального рынка с опорой на экспортно-сырьевой потенциал. Он орудует в стране, словно в покоренной колонии, рассматривая РФ как громадную территорию для эксплуатации. Формирование такого мегахолдинга и включение его в мировую экономику де-факто будут означать конец суверенной российской государственной традиции, деградацию народа, распад социума и коллапс Русской цивилизации. В мегахолдинге государство становится его силовым и административно-правовым контуром.
Поэтому Братство и все живые здоровые силы в распадающемся российском обществе должны приостановить, а затем и повернуть вспять губительный процесс. Нам нужно заставить государство вернуться к своим прямым обязанностям. К каким?
Во-первых, к скорейшему и кардинальному укреплению обороноспособности страны, к наращиванию потенциала национальной безопасности, способного упреждающе и, мы бы сказали, избыточно отвечать на грядущие вызовы и угрозы.
Во-вторых, к созданию нормальных законов, благоприятствующих предпринимательству, и их безусловному исполнению. Законы должны стимулировать скорейшее формирование технологического уклада экономики России, способствовать созданию новых рабочих мест, прежде всего – в малом и среднем бизнесе.
В-третьих, нужно заставить государство вернуть под его контроль (не путать с возвращением в государственную собственность!) инфраструктурные отрасли, обеспечить совместно с бизнесом комплексную модернизацию транспортной, социальной и производственной инфраструктуры страны.
В-четвертых, оно должно вернуться к сильной социальной политике, сосредоточив ресурсы, усилия и внимание властей на наиболее нуждающихся в защите социальных и демографических слоях. Вот кому нужна федеральная помощь!
В-пятых, имеющиеся у государства возможности, ресурсы и способы воздействия надо сконцентрировать на возрождении русской культуры как основы основ нашей цивилизации. Ибо культура – важнейшее условие ее существования.
Есть и «в-шестых», и «в-седьмых», и далее. Но, в конце концов, перед вами лежит не правительственный документ и не политическая программа, а книга. Мы думаем, читатель, ты понял, о чем идет речь. Ты увидел сферы совместных усилий государства, Братства и всех здоровых сил общества.
Вместе мы победим…