- Что? – Таня поперхнулась и закашлялась. – Ты?! Изменять?!
- Ну, не буквально. В мыслях.
- Не смеши, Юль. Покажи мне такую бабу, которая в душе или в постели никогда не представляла какого-нибудь немецкого сантехника, австралийского пожарного или там, не знаю, Брэда Питта. Особенно если давно женаты и зажигалка не срабатывает. Можно, конечно, вспомнить, как сладко вот этот вот пузан с дивана тебя трахал лет пятнадцать назад, но не всегда помогает. Так что… это просто острая приправа. Как порнушку посмотреть. Не измена никакая.
- Нет, Тань. Если пожарный или Брэд Питт – это да. А вот когда в постель пробирается третьим реальный персонаж…
- Хочешь сказать, впустила в спальню Димочку? – Таня сдвинула брови и вытряхнула в рот последние капли из бокала.
- Нет. Это был бы уж совсем отстой, - я поморщилась и тоже допила вино. - В моем окружении и без него хватает привлекательных персонажей, которых я могу представлять как угодно.
- Тогда объясни мне, Юль, чем фантом соседа или сослуживца отличается от фантома Брэда Питта? Вот бедняга, попался же на язык! Такая же выдумка.
- Нет, не такая же. Ты же прекрасно отдаешь себе отчет, что вероятность переспать с Брэдом Питтом исчезающе мала. Практически нулевая. А вот с соседом или сослуживцем при определенных обстоятельствах вполне реальна. И где-то в глубине начинаешь допускать, что это может когда-нибудь случиться… если захочешь. И чем дальше, тем больше в это веришь. И вовлекаешь в фантомный процесс уже не только либидо, но и эмоции, отрывая их от мужа.
- Ну да, пожалуй, - согласилась Таня. – Какие там могут быть эмоции по отношению к выдуманному чуваку со смазливой рожей, кубиками на брюхе и большим членом. Только те, что от письки. А вот живой мужик, которого регулярно встречаешь во плоти… Да, это другое. Тебе наверняка в нем что-то нравится, помимо экстерьера. А «нравится» - это гораздо опаснее, чем «хочу».
- Именно. И в итоге получается, что телом ты чиста, как из душа, а в мыслях кого только не перетрахала. Сначала стыдно, пытаешься гнать их. Но не получается. Стоит допустить один раз, уже не остановиться. Потом начинаешь себя оправдывать: мол, это ерунда, ничего не значит. Я ведь никогда на самом деле ничего такого не сделаю. Хотя где-то на темном уровне почти готова. Совесть говорит, что это мерзко, но без призрака в постели уже не заводит. Получаешь свой оргазм, и снова становится мерзко. А потом в один непрекрасный день накапливается критическая масса мразоты, и ты понимаешь, что больше так не можешь. Что это подло по отношению и к себе, и к человеку, который не сделал тебе ничего плохого. Просто ты его не любишь, и с этим уже ничего не поделаешь.
- Понимаю, Юль, - Таня села рядом, обняла за плечи. – Я ведь тоже клин клином вышибала, когда Андрей меня бросил. Правда, Витька, стервец, трахался богически. К счастью, потом оказалось, он не только в этом хорош. Что, впрочем, не помешало нам однажды подать заявление на развод. Показалось, что мы друг друга задолбали, ничего уже не осталось. К счастью, выплыли из этого. А тебе, Юль, извини за дурацкий совет, нужен нормальный мужик рядом. Пока молодая и красивая – это быстро проходит.
- Мужик временами есть, кэп Очевидность, - усмехнулась я. – Чисто для здоровья и удовольствия. А замуж – это вряд ли. Не забывай, у меня очень хорошенькая дочка растет. Я должна в человеке быть уверена, как в самой себе. А таких мне что-то за два года ни одного не встретилось. Если они вообще в природе существуют.
- Да нет, Юль, наверняка существуют. Просто ходят где-то, бродят. И о тебе не знают. Кстати, ты с домом-то определилась?
- Если придется вносить долю в партнерство, то все откладывается. А если нет, то тоже все сложно. Уйду - доходы сразу навернутся. А дом мало купить, его ж еще обставить надо, содержать. В общем, не знаю пока ничего.
Мы заговорили о всяких повседневных проблемах, потом Таня поцеловала меня и ушла спать, а я отнесла бокалы на кухню и вышла на веранду.
Глава 5
Ровно двадцать лет прошло с тех пор, как я сидела здесь в плетеном кресле, укрывшись пледом. С неба падали звезды, с яблонь – яблоки, сверчки заунывно стрекотали на одной ноте, а я перечитывала Димкино письмо, хотя и так знала его почти наизусть. А потом, через пять лет, именно здесь Лешка сделал мне предложение. Мы приехали на дачу на выходные, все в доме уже легли, а мы вот так же слушали шорохи ночи, и он сказал: «Юля, выходи за меня замуж!»
Я с детства любила это призрачное время: пока еще лето, но вот-вот гроза или просто холодный ливень опрокинет на землю осень. И сразу же запенятся повсюду флоксы и астры, а в кронах берез появятся золотые пряди. Хотелось удержать в ладонях эти томительно жаркие дни, малиновые закаты и звездные ночи, перечеркнутые сверкающими стрелками.
Сейчас, сидя в шезлонге и глядя в темноту, я словно видела там призраков из прошлого и думала… да, о Димке. И о Лешке. О том, что мне не стоило выходить за него. Хотя тогда у меня не было бы Глашки – самого прекрасного, что случилось в моей жизни. Моей любимой голубоглазой красавицы, живущей в своем особом волшебном мире, где поют чудесные птицы, водят хороводы добрые звери, а у каждой принцессы есть свой прекрасный замок, верный рыцарь и послушный дракон. Впрочем, она охотно впускала нас туда, показывая свои рисунки.
Лешка, Лешка… Все, что я сказала Тане, было чистой правдой. И я до сих пор не могла отделаться от чувства вины. Хотя, если подумать, он прекрасно знал, что я люблю его не так, как ему хотелось бы – если вообще люблю. Вечная ошибка тех, кто надеется, что их любви хватит на двоих. И тех, кто думает, будто для счастья достаточно тихой гавани, куда не долетают ветры.
Он подошел к нам с Веркой в конце первого учебного дня, когда мы выходили из библиотеки. В группе парней и девушек было примерно поровну, и мы все уже перезнакомились во время экзаменов. Наш выпуск оказался последним проскочившим мимо ЕГЭ, поэтому мы сдавали вступительные. Лешку я заметила на первом устном экзамене – обществознании. Все тряслись, а он подбадривал и травил анекдоты. Как я потом узнала, это вообще было его особенностью – мгновенно становиться своим в любой компании, точнее, собирать ее вокруг себя. Не красавец, но очень даже симпатичный блондин с голубыми глазами, ходячий позитив, он действительно притягивал к себе людей.
На бюджет Лешка не прошел и поэтому попал в другую группу, но многие лекции у нас были общими, и мы встретились уже первого сентября. Он помахал нам с Веркой как старым знакомым, а потом отловил на выходе из библиотеки.
- Дамы!
Перекинув свою набитую сумку через плечо, Лешка галантно подхватил два наших тяжелых пакета с книгами. За болтовней ни о чем мы вышли за ворота, где и расстались: я села на троллейбус, а они с Веркой направились к метро. Мне показалось, что Лешка поглядывал на нее с интересом, и была очень удивлена, когда на следующий день она сказала:
- Юль, кажется, Климов на тебя запал. Всю дорогу выспрашивал о тебе.
Мне это польстило – но не более того. Что поделать, он был не в моем вкусе и никакой дрожи не вызывал. Нет, я вовсе не страдала два года из-за того, что Димка не ответил на мое письмо. Вспоминала – да. Иногда мечтала, представляла, как бы мы встретились. И все же это были лишь грезы романтичной барышни. Мне хотелось влюбиться, но искры ни с кем не пробегало. Когда Макс подавал мне руку на выходе из трамвая, это ничем не напоминало те нежные и в то же время горячие прикосновения в темноте купе, от которых сердце бежало, обгоняя поезд.
Через неделю Лешка пригласил меня в кино, и я согласилась, но когда у парадной он потянулся поцеловать, четко дала понять: ничего не будет. Думала, что найдет себе другой объект, но он не собирался сдаваться. Как сказал уже потом, когда мы поженились, «решил взять измором». Терпения ему было не занимать. А еще с ним оказалось очень легко. Мы так и держались втроем: я, он и Вера. Вместе сидели на общих парах и в библиотеке, гуляли, ходили в кино, на концерты в клубы. Еще пару раз выбрались в кино вдвоем, но Лешка больше не пытался подобраться ближе.
А потом я увидела Димку.
Политех в начале нулевых был по структуре совсем не таким, как сейчас. Мы поступили на только что созданный юрфак, который потом вошел в состав гуманитарного института. Нынешнего института промышленного менеджмента, экономики и торговли тоже не существовало – было лишь несколько экономических специальностей. Занимались мы с экономистами в разных корпусах, но иногда все же пересекались.
Я узнала его сразу, хотя он, конечно, изменился – вырос, раздался в плечах, да и стригся по-другому. Мазнув по мне равнодушным взглядом, отвернулся к стройной блондинке, которую обнимал за талию. Они остановились у окна, о чем-то разговаривая, а я дернула за рукав Верку:
- Знаешь вон тех?
- Нет, - она покачала головой. – Леший, видишь парня с девкой у окна? Кто такие?
- Экономка, второй курс, - Лешка за пару месяцев, кажется, узнал весь окрестный Политех, если не по имени, то в лицо. – Парня зовут Димон, девку не знаю.
Димон? Этого было достаточно. Весь день я чувствовала себя так, словно на голову рухнуло небо. Ну вот, мы встретились – и что? Он меня не узнал. И вообще у него девушка. Оказывается, у сказок про принца может быть и такой конец. Но я не хотела мириться с этим.
Узнать расписание экономистов было самым плевым делом. Выяснилось, что раз в неделю у нас лекции в соседних аудиториях главного корпуса. Я старалась попасться Димке на глаза. Один раз даже заплела косу, хотя давно носила распущенные волосы чуть ниже плеч. Не помогло и это. Он смотрел вскользь, а чертова блондинка болталась рядом, как приклеенная.
Хотя нет, один раз Димка все же посмотрел на меня, сдвинув брови, словно пытался что-то припомнить. Но потом, как обычно, ушел со своей белобрысой. Это были последние лекции перед зимней сессией, в следующем семестре расписание изменилось, и мы больше не пересекались. Только один раз я увидела его рядом с центральным входом. Они с блондинкой подошли к припаркованной прямо под запрещающим знаком Ауди, сели и уехали.