-Мисс Рейли, я не знаю, каким было кино в тридцатые. Я только знаю, что я должен делать.
-Ты настолько сумасшедший, что это впечатляет.
-Может, и так. Ну да хватит обо мне, вернёмся к завтрашнему дню. Скажу тебе– если Стронский сказал, что всё гарантировано, значит– гарантировано. Это безопасно.
Он объяснил детали.
-Подполковник сам выдаст нам удостоверяющие жетоны и проводит нас на девятый этаж, там он покажет нам место, где нам следует быть. У нас будет шесть часов. Никаких фотографий и заметок, всё только на память. То, что мы ищем, не настолько уж и значительное. Как я и сказал – русский Джеймс Бонд. Нам нужно узнать, не посещал ли он или не был ли он сотрудником в русском посольстве в Мехико-сити с сентября по ноябрь 1963 года.
-Вижу, – сказала она, – тут образуется другое дело.
-Я знаю, что другое. Ты понимаешь, к чему это.
-Я знаю, что Ли Харви Освальд посещал Мехико-сити и приходил в русское посольство в 1963 году, пытаясь получить визу или ещё по какому-то делу. Думаю, у него не вышло. И это всё уже рассматривалось.
-Рассматривалось снова и снова. Некто по имени Норман Мейлер[83] даже каким-то образом поговорил с людьми из КГБ и изучил записи. Там ничего нет, дело закрыто, вся история восстановлена, конец. Я тоже так думал – до недавнего времени, несколько недель назад.
-Ты считаешь, что русский Джеймс Бонд убил ДФК?
-Нет. У меня недостаточно сведений, чтобы во что-либо верить. Но всё же расскажу тебе, почему я думаю, что если – я подчёркиваю, если – была затеяна какая-то игра, то в этой игре участвовали русские. Большая ли у них была роль, маленькая ли – но они её сыграли.
Официант подошёл забрать посуду. Кэти заказала водки с тоником, Боб остановился на коке.
-Несколько недель назад до меня дошли сведения. Для всех остальных они не имели никакого значения. Никакой выгоды они не несли, и все эти годы их берегли совершенно обычные, занимающиеся своими делами люди, никто из которых не лез ни в какие проблемы, все они – продуктивный, здравый средний класс. Сведения состояли в том, что на спине пальто остался след от колеса. Глупо, да? Если вкратце – это говорило о том, что в ноябре 1963 года в здании «Дал-Текс» могла находиться винтовка. «Дал-Текс» находится на другой стороне улицы от книгохранилища и из его окон представляется такой же угол к лимузину на Элм-стрит как и с шестого этажа, от «снайперского гнезда» в книгохранилище. Отпечаток колеса на спине говорит о том, что там был человек, которого я знаю как блестящего стрелка из винтовки.
-Он был вторым стрелком?
-Возможно. Но только возможно. Пальто могло принадлежать техасскому охотнику на фазанов, а след на спине оставил велосипед его дочки. Но всё же это стоило расследования.
-Значит, тот человек приехал в Даллас по тому же поводу, расследовать? А потом его убили. Теперь ты приехал в Даллас, и тебя пытался убить русский. Так здесь появились русские?
-Да. Каким-то образом всё это дело замотано на Россию. Но я нацелился вовсе не на тот факт, что парень, пытавшийся убить меня, был русским. Что я сделал – так это попытался отбросить всё, кроме чётких фактов, многократно проверенных и изложенных в отчёте комиссии Уоррена: состоявшихся событий, времени, даты, места того, что произошло. И отсюда я попытался вывести возможный сценарий наличия кого-либо кроме Освальда, кто был вовлечён. Я хорошо потрудился, пытаясь найти место, где сходилась вся информация, необходимая кому бы то ни было, пытавшемуся убить Кеннеди. Если бы я нашёл место и время, в котором вся информация собиралась одновременно– отсюда я и начал бы. Тут работает только метод проб и ошибок: попробуй так, попробуй эдак, попробуй ещё как-нибудь. Я вовсе не гений, знаешь ли, но я до чего-то добрался. Это случилось в советском посольстве в Мехико-сити в конце 1963 года.
-Расскажи мне. Нет, погоди, пока водку принесут. Если мне и суждено провести десять лет, загорая в архипелаге ГУЛАГ, я бы хотела знать ради чего.
Боб подождал, собираясь с мыслями. Тут принесли водку и новую коку. Кэти отпила и сказала:
-Отлично. Мир засиял. Пожалуйста, продолжай.
-Если тут и происходило что-либо, бывшее по сути своей заговором, – продолжил Боб, – оно должно было начаться на пересечении пяти элементов. Я сказал «элементов»– но это просто звучное слово, а означает оно всего-навсего «вещи». Эти пять «элементов» различны по своей природе, так что для их описания лучше всего будет сказать просто «вещи».
-Я слушаю.
-Первые четыре из них – это детали информации. Три из них связаны, но разделены во времени. Одна абсолютно не связана и появилась значительно позже. Пятая – вообще не информация, это личность.
-Пока я ещё могу следить, но вообще-то я даже в Агате Кристи и ле Карре[84] заблудилась.
-Первая деталь информации: кто-то знал, что существует человек по имени Ли Харви Освальд и что он представляет собой жалкого психа, мечтающего о славе, которой его не могла снабдить его собственная маленькая жизнь. Кто бы мог это знать?
-Мама? Жена?
-Второе, что им следовало знать, было его склонностью к убийству. Он был жестокий, что проистекало из его личности неудачника. Они должны были знать, что у него есть винтовка с оптическим прицелом и что десятого апреля 1963 года он стрелял, но промахнулся в генерал-майора Эдвина А. Уокера.[85]
-Помню что-то насчёт этого.
-Уокер был генералом из правого крыла, которого недавно со скандалом отставили, узнав, что он окучивал своих солдат– Двадцать четвёртую пехотную дивизию в Германии – пропагандой Джона Бёрча.[86] Он в мгновение приобрёл дурную репутацию, а как гражданский стал ещё более раздражающим и надоедливым: произносил речи, обвинял, устраивал демонстрации за гражданские права и настаивал на жёстком сегрегационизме. Кеннеди он называл «розовым»[87] и в целом отрывался как мог.
-Так, значит, что Освальд стрелял в него, а некий таинственный заговорщик знал об этом?
-Третьей вещью, о которой им следовало знать, была его работа в здании на Элм-стрит в Далласе, штат Техас, которое называлось «книгохранилище Техаса». Но они не могли этого знать до тех пор, пока он не начал там работать, а это произошло четырнадцатого октября 1963 года.
-Кто эти «они»?
-К этому-то мы и идём. Кого настолько волновал этот придурок, чтобы рыться в сведениях о нём? Его допрашивали и мотали как ЦРУ, так и ФБР, но обе структуры отпустили его, посчитав полным идиотом, не имеющим никакого значения. О выстреле по Уокеру они ничего не знали.
-Понимаю.
-Часть информации, пришедшая позже – это публикация от девятнадцатого ноября 1963 года в газете «Даллас Таймс Геральд» о том, что ДФК проедет по Элм-стрит мимо книгохранилища Техаса в половине первого в пятницу, то есть через два с половиной дня. Запомни это – они вряд ли смогли бы найти Освальда и подписать его на дело за такое короткое время. Да и не могли они предсказать, что Кеннеди проедет в семидесяти пяти футах от этого придурка. Так что, спросишь ты, кто мог знать всё это об Освальде? Не ФБР и не ЦРУ.
-Я знаю ответ. Знаю, что ты хочешь сказать.
-Конечно, русские. Он был у них и умолял взять его назад, сказал, что всё что угодно сделает. Я уверен, что он им рассказал о выстреле по Уокеру в качестве доказательства своей готовности служить. Они знали, должны были знать. Но это всё было в сентябре, а в книгохранилище он начал работать с четырнадцатого октября. Как они могли предполагать, что он будет работать там через месяц?
-Не знаю.
-Вот тут-то и всплывает фактор русского Джеймса Бонда. Пятый элемент. Кто-то, разглядевший потенциал в Освальде и установивший с ним тайную связь так, чтобы он оказался там как раз вовремя. Он хотел, чтобы Освальд оказался работником книгохранилища. Понимаешь?
-Теоретически понимаю.
-Нам нужна конкретная личность. Я сказал «Джеймс Бонд», но тут я был неточен. Джеймс Бонд – это исполнитель. А нам не нужен исполнитель. Нам нужен, как говорится, «офицер, ведущий дело». Ты знаешь, кто это такой?
-Слышала такое выражение, но не более того.
-Это человек, выполняющий в делах подобного рода роль кинопродюсера. У него есть видение всей картины в целом, он ставит цели. Его талант – это подбор команды, которая выполнит работу. Он держит всех на курсе, устраняет внутренние противоречия, финансирует, нанимает и увольняет. Он – не человек действия, он человек замысла. Он обеспечивает логистику, расставляет всех по местам, в которых им следует быть, сочиняет прикрытия, отходные пути и подчищает все те мелкие детали, для которых узкие специалисты слишком хороши. Он – человек, который проворачивает всё дело. Тот, кого мы ищем.
Она ничего не ответила.
-Вот как я это вижу. Возможно, всё происходило не именно так, но думаю, что я близок. Освальд исполнил свой слезливый номер для КГБ, но тем не менее его со смехом отвергли – «хахаха, ну и придурок!» Однако, нашёлся кто-то – возможно, из ГРУ или какой-нибудь соседней ветви аппарата – услышавший об Освальде и в особенности о той части его рассказа, в которой он говорит о выстреле в Уокера. И он, в отличие от остальных шутников, задумался. Такие люди всегда ищут возможности. И он нашёл Освальда в Мехико, скорее всего в воскресенье, двадцать девятого сентября, поскольку мы не знаем, что Освальд делал в течение всего этого дня. Он говорил по-русски, чем, видимо, обворожил Освальда: «Товарищ, давай угощу тебя пивом». Он говорил: «Знаешь, все они думают, что ты неудачник, но я хочу дать тебе шанс. Если тебе нужен этот шанс, ты должен быть чистым в своих делах. Не должно быть никакого бреда вроде писем редакторам газет, «руки прочь от Кубы» и чтения партийных газет в кафе. Устройся на работу, живи честно, трудись, оставь своё «радикальное прошлое» позади. Твоя цель – за следующие десять лет получить работу в области аэронавтик