– Но ведь тогда никто из них много не выиграет.
– Именно так, – кивнул довольный Сан Саныч. – И поэтому на этот раз тебе придётся выиграть.
Артём обдумал услышанное.
– То есть, вы уверили своих «друзей», что я проиграю. Что я просто не могу выиграть. Они ещё раз поставят против кучу денег. А я, допустим, выиграю. И кому это выгодно? А, ясно… На меня поставите вы.
Сан Саныч снова кивнул Коле. Тот замахнулся локтем, но замер в нерешительности, выбирая, куда ударить – видимо, вспомнил, что ему ещё оттирать лужу с пола. Виновато глянул на Сан Саныча, и тот вздохнул, закатив глаза:
– Отбой, Коля, отбой. Да, Артём, ты прав. Если ты выиграешь, я, скажем так, поимею кучу… денег.
– Это, конечно, здорово. Я за вас очень рад. Но если я выиграю, ваши друзья, скорее всего, захотят меня убить.
– Захотят. Обязательно захотят. Ты станешь, как это называется, персона нон грата… Но я помогу тебе исчезнуть. Не сто процентов, что это получится – но ведь не факт, что ты сможешь выиграть. Это твой единственный шанс. Потому что если ты откажешься, трезветь мы тебя отправим на дно Москвы-реки.
Артём потупил взгляд и кивнул. Он всё понял.
От новых капельниц у Артёма сильно кружилась голова, поэтому до ринга его буквально вели под руки. Было ощущение, что он уже пьяным выходит на бой. Впрочем, никто не обратил на это внимания. На чемпионате спортсмена в подобном состоянии не выпустили бы из раздевалки, но на подпольных боях можно было всё. Разве что драться с оппонентом запрещалось. Пока бой не закончится.
На новых капельницах настоял Сан Саныч. Артёма накачали какой-то гремучей смесью, о составе которой самому Артёму не рассказали. Да и зачем бы им это делать? Он был всего лишь пешкой, которая пожертвует собой этим вечером.
Опять же, на официальном турнире всех спортсменов проверяют на допинг. А здесь царила полная вседозволенность. Пока Артём лежал под капельницей, в соседнем помещении какой-то участник подпольного дринкринга рассуждал о своих планах вшить себе импланты, позволяющие не пьянеть. Артём, как бы он ни нуждался в деньгах, на такое идти был не готов. Может, всё дело в возрасте. Будь он помоложе, ради хорошего выигрыша можно было бы, наверное, и потерпеть железяки у себя в голове. Теперь Артём знал, что такое хороший выигрыш – ведь завтра, когда Лига и букмекеры переведут ему деньги, он станет мультимиллионером. Обладателем таких сумм, на которые можно, например, отправить в будущем внука в университет…
На ринге сопровождавшие Артёма громилы буквально скинули его на стул и ушли. В ожидании боя Артём стал разглядывать зал вокруг. Тот был в десятки раз меньше, чем в «Олимпийском». Вместо рядов кресел вокруг ринга были столики, за которыми сидели мужчины и дамы в вечерних нарядах. Они ужинали, курили, тихо говорили о чём-то. Общим фоном в зале, выполненном в безвкусном барокко, играл Моцарт. В общем, обстановка совсем не походила на таковую в спорткомплексе.
Вскоре показался и соперник – низенький мужичок в тельняшке и с небритым лицом.
– Скоро там выпить-то принесут? – спросил он, облизнувшись.
– Дамы и господа, – начал вышедший на сцену ведущий. – Сегодня вашему вниманию предлагается нечто совершенно особенное! За этим столом не на жизнь, а на смерть схлестнутся два тяжеловеса: бывший хирург Артём Лапин, который только сегодня, на глазах у тысяч зрителей, получил пояс чемпиона Всероссийской Алкогольной Лиги, и Семён Писарев, известный в своих кругах поэт, у которого на счету уже три победы над действующими чемпионами ВАЛ!
– Три победы? – невольно переспросил Артём.
– Да, – услышал его Семён. – Наверное, всё дело в опыте. Всех этих новомодных имплантов я не признаю, химией никакой не пользуюсь… И пью только хороший виски.
– А когда пить приходится не виски?
– Ну, это вторая причина, по которой я побеждаю. Да и вообще играю. Дело в том, что пить тут можно только виски.
– Только? Неужели больше здесь ничего нет?
– Неа. Ни-че-го. Здорово, да?
Подошедший официант поставил на стол большую бутылку виски и два широких стакана. Пока он наполнял их, подошёл рефери:
– Чтобы безо всякой херни у меня, – беззлобно бросил он. – Никаких драк, пока бой не окончен. Ясно? -…Так позволим же этим гигантам схлестнуться в поединке! – декламировал ведущий. – ДА НАЧНЁТСЯ БИ-И-И-ИТВА!
– Ну, понеслась. – Семён жадно схватил свой стакан и с наслаждением втянул в себя виски.
Артём видел, что его противник не просто пьёт – он /смакует/ алкоголь.
Алкаш как есть – на официальные турниры таких не пускали. Зато в подпольных боях цены таким «чемпионам» не было.
– Ну и виски! Что за виски! Замечательный! – нараспев произнёс Семён, причмокивая.
Артём взял свой стакан и постарался заглотить его залпом. Желудок съёжился, выбрасывая напиток обратно, но Артём подавил рвотный позыв.
Немного виски вытекло из носа, слизистую как огнём обожгло, но остальное он удержал. Семён, глядя на соперника, хрипло засмеялся и ударил ладонью по столу:
– Молодец, доктор! Ну, как говорится – между первой и второй можно выпить ещё семь. Наливай!
Дальше пошло чуть легче. Дышать всё ещё было тяжело, но желудок уже не пытался отторгнуть яд. Семён пил как не в себя, ни капли не пьянея, не стараясь отдышаться – словно наливали им воду, а не крепкий алкоголь.
Спустя несколько стаканов Артём задался вопросом: а почему не кончается время?
– Сколько тут до конца раунда? – тихо спросил он.
– Раунда? – Семён вовсю расхохотался. – Тут нет раундов! Пьём, пока не ляжем!
Вот это было откровенно хреновой новостью. Что бы ни влили в кровь Артёму, это его не защитит. Он не может закусить, не может прерваться – такими темпами поединок закончится, как только первому участнику долбанёт в голову. А это произойдёт очень быстро. Пить наперегонки с прожжёным алкашом не может даже чемпион Лиги. Алкоголика втупую не перепьёшь – чтобы выиграть, нужен трезвый расчёт. Но вот с трезвостью-то и была проблема…
Тут необходимо преимущество, думал Артём. Надо продумать тактику. Найти слабость в противнике. Но разве была слабость у этого поэта? И разве есть у Артёма перед ним преимущество? Кажется, нет. Разве что…
В проспиртованном мозгу Артёма стали всплывать какие-то смутные воспоминания с курса наркологии в институте. Что же там было? Разум уцепился за этот фантом мысли и стал раскручивать его, пока в голове не сформировался образ.
Вот оно! Давным-давно, когда Артём не пил ещё даже пива, ему рассказывали о методике одного нарколога. Тот отучал алкоголиков от спиртного тем, что заставлял их акцентировать внимание на ощущениях, которые появлялись у них по ходу опьянения. Люди, когда пьют, не обращают внимания на тонкости – опьянел и опьянел, голова во время пьянки другим занята. Но если прислушаться, как следует, к своему телу, то ощущения появляются не из приятных. Просто обычно люди этого не замечают.
– Что-то у меня руки немеют, – сказал, как бы невзначай, Артём. – Странно так…
– Это ты с непривычки, – сочувственно закивал Семён. – Слишком много на твой день выпало, дружище.
Семён вёл себя запросто, по-дружески, будто они были не на соревновании, которое сводило их обоих в могилу, а на приятельских посиделках.
– Люди ведь сейчас совсем не пьют, – продолжал тот. – Раньше вон сколько алкашни было – а потом всё ЗОЖ да ЗОЖ. Тьфу. Вот, только в виде спорта пьянка и осталась. Молодых от одного запаха уносит. Я как-то дал одному пробочку понюхать…
– Молодых-то уносит, но ведь я не молодой. И не впервые пью по два раза на дню. Нет, тут как-то странно руки немеют…
Семён внимательнее глянул на Артёма и призадумался. Пока официант наливал им очередной стакан, он сжимал и разжимал пальцы, а потом сказал:
– Да, и правда… Чё-т не то… Да нет, брось! Здесь плохого не наливают!
– И лицо как-то… – Артём картинно прикоснулся пальцами к щекам и губам.
– Вот, губы стали меньше чувствовать.
Семён взял было новый стакан, но замер, не донеся его до рта. Пожевал губами, нахмурился:
– Слушай, а ведь и правда…
– Да нет, кажется, наверное, – сказал Артём и выпил свой стакан. Резко вдохнул, стараясь подавить тошноту, и сконцентрировался на воспоминаниях о медицинской практике. Иногда это помогало отвлечься.
Семён тоже выпил, но уже неуверенно. Воображение поэта начало раскручивать мысли, ненавязчиво подкинутые Артёмом. И пить, не чувствуя овладевающего телом опьянения, он уже не мог.
– Вот ещё ноги что-то шалят… – пробормотал Артём так, чтобы их не услышал рефери.
Семён пошевелил ногами, потом снова пальцами рук, облизал губы. Он думал, и на лице понемногу проступала тревога. Пока что Артём говорил лишь о том, что действительно мог почувствовать пьянеющий человек – однако этого было мало. Пора было переходить к более агрессивному внушению. Проще говоря, пора было начинать врать.
– Стоп… – Артём поводил перед глазами рукой. – А, нет, показалось… Или нет?
– Что такое? – насторожился Семён.
– Да как будто глаза… Как будто зрение пропадает…
– Зрение, говоришь? – Семён задышал чаще, переводя взгляд с Артёма на бутылку и обратно. – Вот только этого мне ещё не хватало! Знаю я эту…
Зрение пропадает… Эй, месье!
Рефери подошёл к столу:
– Готовы сдаться?
– Да не, я про другое. У вас, по ходу, бухло палёное!
– Что-что? – У рефери округлились глаза.
– Бухло, говорю, палёное! – Семён встал, опираясь руками на стол. – Сердце так стучит… Сейчас из груди выскочит… Руки немеют, губы не слушаются… Это вы чё за бадягой нас поить-то собрались, а?
– Сядьте немедленно, а не то мне придётся вас дисквалифицировать!
– Чего? Ты не понял, что ли? Вискарь ваш палёный! Нам быстро другой нужен, а то этим потравимся! Вот, уже и язык стал заплетаться… Господи, сердце-то как стучит…
– У нас нет «палёного» виски. Все напитки проходят проверку.
– Да, конечно! У нас вон руки-ноги уже отказывают! Заменяй, говорю! Мы это пить не будем!