– Поджигай! – крикнула Любава и захлопала в ладоши.
Через пару секунд сразу несколько ракет взмыли в воздух, взорвавшись сотней разноцветных огоньков. Вслед за ракетой в небо взлетел и невезучий разбойник. Он сделал несколько сальто и шлёпнулся прямо на своего напарника, спокойно сидевшего в санях.
– Ну? – со смехом спросил щуплый бандит. – Поторопил?
– Поторопил, – мрачно огрызнулся здоровяк.
Налюбовавшись салютами, богатыри с жёнами вернулись в дом и снова расселись за столом.
– Про вашу силу чудеса рассказывают, – как бы невзначай заговорил Дед Мороз, перебирая в пальцах золотую монетку. – Говорят, всё вам нипочём. А вот гору с места сдвинуть можете?
– Гору? – переспросил Алёша. – Ха! Да это что? Вот один раз... Когда? А! Аккурат на прошлый Новый год. Мы стенку двигали. В этом, в Китае.
– Не может быть, – разинул рот самозваный волшебник.
– Да, – важно кивнул Алёша. – Вот на столько подвинули.
Молодец широко развёл руки, чтобы проиллюстрировать возможности силушки богатырской.
– Алёша, будет врать-то, – остудил его пыл Добрыня. – Вот на столечко вот было.
Он показал ладонями пару сантиметров.
А жёны богатырские в это время сидели в уголке и составляли какой-то список.
– А серёжки можно? – спросила подруг Любава.
– Пиши, – кивнула Настасья Алёне, которая, как всегда, была вооружена пером и пергаментом. – Серёжки. Яхонтовые.
– Яхонтовые, – мечтательно вздохнула Любава, а потом повернулась к главному гостю: – Дедушка Мороз, а пилочку для ногтей можно?
– Пиши-пиши, – добродушно махнул рукой поддельный волшебник. – Всё пиши.
Девушки довольно захихикали и снова уткнулись в список. Вот оно что! Выходит, хитрый парнишка пообещал им новогодние подарки...
– Ну что? Кваску? – предложил Добрыня.
– Ага! – Поддельный Дед Мороз поднял свою кружку. – За Новый год!
Все три богатыря дружно чокнулись с самозваным волшебником, который от удара отлетел к стене.
Он кое-как вернулся за стол, и теперь уже все четверо чокнулись куда аккуратнее. Тут Любава осторожно дотронулась до плеча гостя и скромно протянула сложенный листок бумаги.
– Вот, дедушка. Написали про подарки.
Парнишка не растерялся и залез в свой заплечный мешок. Достал печать и конверт и оформил письмо по всем правилам.
– Вот! Положите этот конверт в мои сани и – оп! – ровно в двенадцать часов ваши подарки будут под ёлочкой.
Подруги, довольно щебеча, побежали на улицу.
– Настасья! – крикнул Добрыня. – Шубу накинь! Мороз на улице.
Девушка быстро вернулась и прихватила шубку. А поддельный Дед Мороз заорал в приоткрытую дверь:
– Ку-ку!
Богатыри во все глаза на него уставились, а парнишка развёл руками, словно прося прощения за глупое поведение:
– Сигнал такой, к Новому году.
Молодцы переглянулись и пожали плечами.
– Чего они, интересно, там понаписали? – спросил Добрыня, хрустя огурцом.
– Известно чего, – ответил Алёша. – Меч дамасской стали, булаву и двенадцать византийских дротиков.
Товарищи поглядели на него с сомнением.
– Думаете, дротики забыли? – заволновался Алёша.
Ох, не ведали добрые молодцы, что зычное «ку-ку» достигло всё-таки нужных ушей. Промёрзшие до костей бандиты подскочили и увидели, что девушки вышли на улицу одни... Не прошло и пары минут, как они затолкали беззащитных девушек в мешки и погрузили в свои сани.
– Алёша! – сдавленно прокричала Любава. – Алёша, помоги!
За этим безобразием наблюдал северный олень, стиснутый ледяными оковами. Кое-как он дотянулся копытом до плечистого разбойника и дал ему пинка.
Громила подскочил, почесал ушибленное место и вынул из кармана дымовую шашку... Поджёг её и бросил прямо под ноги оленю. Тот попятился и укрылся за санями. А разбойники хлестнули лошадей и вместе с богатырскими жёнами скрылись в зимней пурге.
Через секунду рядом с избой прозвучал взрыв. Молодцы сорвались с места и кинулись на улицу, где всё было затянуто дымом. А поддельный Дед Мороз разлёгся на полу, притворившись, будто внезапно лишился чувств. Не найдя жён, богатыри бросились обратно в дом. Добрыня поднял паренька за грудки и пару раз встряхнул.
– Куда наши жёны подевались? – прорычал он.
– Добрыня, да погоди ты, – оборвал товарища Алёша. – Ну при чём здесь он?
– Нет, нет! Он прав! – закричал Дед Мороз голосом, полным притворного отчаянья. – Ваших жён похитили!
– Что? – взревел Илья.
– Волшебство! – горестно пояснил поддельный волшебник. – Но я спасу их! Через день они будут здесь!
Он выскочил из дома и забрался в сани. Быстро расколдовал оленя и уже собирался улетать, когда богатыри вдруг уселись рядом, зажав мошенника между собой.
– О! – как бы удивился Дед Мороз. – Вы со мной?
– Это ты с нами, – буркнул Добрыня.
– Трогай, – приказал Илья.
Парнишка натянул поводья и крикнул:
– Но!
Олень не сдвинулся с места, только бросил на своего похитителя презрительный взгляд. В ответ на эту дерзость хитрый паренёк замахнулся посохом и выразительно выгнул бровь. Олень фыркнул, но послушно взмыл в небо, утягивая за собой сани.
Богатыри от удивления даже вжались в сиденья, но к ним быстро вернулось самообладание.
– Давай рассказывай, – потребовал Добрыня.
– Подлый Дурило! – заявил самозванец, перекрикивая свист ветра. – Он увёз их очень далеко. Туда, где жара.
– Кто это, Дурило? – спросил Илья.
– Это тринадцатый месяц, – объяснил Дед Мороз. – Они все думают, что он ничего не умеет, что он бесполезен.
Алёша изумлённо воскликнул:
– Как тринадцатый? Месяцев всего двенадцать.
– Так в том-то и дело! – Бросив поводья, самозванец вскочил на ноги и гордо расправил плечи. – Но он ещё сумеет всем доказать... – Тут он понял, что дал маху, и быстро поправился: – Он мстит. Понимаете? Мне он ничего сделать не может и поэтому мстит моим друзьям. Вместе мы вмиг его одолеем.
Сани летели над заснеженным Киевом. Внизу вовсю шли праздничные гуляния: народ водил хороводы вокруг ёлки, пел песни и запускал фейерверки с обязательным оглушительным «Ура!»
– Эх, – вздохнул Алёша, глядя на крошечные заснеженные домики, украшенные гирляндами. – Огни горят, везде к Новому году готовятся... – И так ему стало тоскливо, что он вскочил на ноги и погрозил Деду Морозу кулаком. – Всё из-за тебя! Как моя Любава сейчас без меня Новый год справлять будет?
– Это же не я, это Дурило! – начал отнекиваться самозванец.
– Дурило! – фыркнул Алёша, усаживаясь обратно. – А заливная рыба? Братцы, кто-нибудь пробовал заливную рыбу?
– Не-а, – хмуро ответил Илья.
– Вот, – горестно покачал головой Алёша, – даже рыбу не попробовали. А Любава так старалась!
Глава 3
На площади перед дворцом тоже готовились встречать Новый год. Уже поставили пышную красавицу-ель, зажгли на её игольчатых лапах свечи, повесили игрушки и мишуру, а вокруг растянули десятки гирлянд и флажков. Было шумно и весело. Детишки катались на санях и кидались снежками, прохожие то и дело останавливались, чтобы поздравить знакомых, звучала музыка.
В княжеской приёмной тоже царил дух праздника. На расписных стенах висели мерцающие огоньки, накрыт уж был стол праздничный с лучшими новогодними блюдами, а Антип с Юлием как раз заканчивали наряжать ёлку.
– Вот! – Конь подал Антипу золотую фигурку Князя и указал на макушку ёлки. – На самый верх его.
Юлий подсадил боярина, чтобы тот смог дотянуться, но вдруг почуял дивный аромат свежайших пирожных, красиво разложенных на серебряном блюде. Юлий втянул запах ноздрями, зажмурился от удовольствия и, позабыв обо всём на свете, потянулся за угощением.
– Эй! Что ж ты делаешь? – заорал Антип, потеряв точку опоры.
Он успел ухватиться за ветку, но ёлка под его весом опасно накренилась, готовая вот-вот упасть.
Юлий, очнувшись от сладкого наваждения, поспешил снова подхватить Антипа.
В этот момент резная дверь распахнулась, и в зал вошёл сам Князь в совершенно невероятном облачении. На правителе красовался атласный камзол – наполовину бордовый, наполовину нежно-розовый; короткие штаны-буфы той же жизнерадостной расцветки были заправлены в тесные чулки по европейской моде. Дополняла образ широкополая шляпа с роскошным розовым пером.
– Ну как? – спросил Князь, гордо расправив плечи.
Антип повернулся и окаменел от удивления. Юлий тоже на секунду потерялся, но быстро взял себя в копыта.
– А у тебя другого костюмчика нет? – деловито осведомился он, разглядывая невероятный наряд государя.
– А что? Этот полнит? – заволновался тот, крутясь перед зеркалом.
– Ну что ты! – поспешил успокоить его Юлий. – И к лицу тебе, и по фигуре.
– Очень красивый! – поддакнул Антип, вновь обретя дар речи. – И модный.
Конь закатил глаза:
– Эх, Антип-Антип... Княже, для обращения к народу лучше бы что-нибудь более сдержанное. Неброское, чёрное с серым, к примеру.
Юлий сбросил с государя нелепый головной убор, а потом выудил откуда-то кусок серой ткани и намотал на правителя, на скорое копыто сообразив простенький пиджачок.
– Нет, Юлий, – покачал головой Князь. – Вот тут ты не прав. – Он скинул творение коня, снова нахлобучил на голову свою невероятную шляпу и громко продудел в карнавальный свисток: тот развернулся блестящим язычком. – Праздник же! А значит, и руководитель должен быть нарядным и весёлым. – Государь поглядел на настенные часы и объявил: – Пора выходить!
Уже у балконной двери он позвал советника:
– Антип!
– Несу, князь-батюшка! – засуетился боярин и протянул государю свиток. – Вот! Слово твоё поздравительное.
– А песенку вставил, как я просил? – поинтересовался Князь.
– Вставил песенку, два анекдота и одну шараду, – отчитался Антип.
– Нет! – с набитым ртом пробубнил Юлий. Он всё-таки добрался до манивших его лакомств и теперь уплетал пирожные одно за другим. – Шарада – уже перебор.