– Вообще не понял. Куды это?
– Куды, куды! – обиделась Яга. – Мечта у меня такая была. Я фрейлиной хотела быть!
– Кха! – От смеха Колыван чуть не подавился пирожком. – Фрейлиной?!
– Да, фрейлиной, – спокойно продолжила Яга. – И буду. Вот! – Она потрясла в воздухе маленьким ларчиком. – Гляди, что раздобыла.
– А чего это? – Колыван потянулся к диковинке.
– Не твоего ума дело, – шлёпнула его по руке Яга. – Вот думаю, кто князем бы согласился побыть. А?
– Ну, это... – просипел купец. – Я могу!
– Ты можешь?! – картинно ахнула Яга. – Ах да, ты же силу великую над боярами взял.
– Ну да, – не почувствовал насмешки Колыван.
Яга схватила его за нос и поводила туда-сюда.
– Ладно, – притворно вздохнула она. – Будешь князем. Только гляди у меня – всё по-моему делать! Идёт?
– Идёт, – с готовностью кивнул купец. – Только завтра богатыри возвращаются. С ними-то как быть?
Яга рассмеялась, поднесла шкатулку к уху и прислушалась.
– Нет, вас прибережём до другого раза, – ласково шепнула она. – С богатырями вот что сделаем...
Она наклонилась к Колывану и шёпотом поведала ему свой коварный план.
Среди ночи Колыван вернулся во дворец. Стараясь не шуметь, купец с трудом забрался в открытое окно княжеского кабинета. В полной темноте он ощупью нашёл на стене картину, на которой были изображены три богатыря. Тогда он быстро вырезал полотно из рамы, свернул его в трубочку и сунул за пазуху.
Тут за дверью послышались шаги караульного. Колыван в ужасе бросился к окну.
Спустя секунду в комнату зашёл стражник. Он огляделся и заметил, что рама на стене криво висит. Подойдя ближе, караульный аккуратно её поправил, не обратив ни малейшего внимания на пропажу. Затем он подошёл к открытому окну и выглянул на улицу. Но Колывана уже и след простыл.
Глава 4
А что же богатыри? Чем заняты были защитники земли русской? Почто Князя одного в столице оставили? Повезло Колывану – были они на важном задании. Далеко-далече: за Киевом, за Переславлем, за другими городами славными, на самой границе Руси-матушки.
Повадился в это время хан Бекет на заставы русские набеги устраивать, вот и отправились удальцы басурман уму-разуму поучить. Уже не в первый раз они с войсками Бекета в бой вступали и всегда победителями выходили.
Вот и теперь дело ладилось. Одного удара кулака богатырского было достаточно, чтобы в воздух взлетело с десяток приспешников хана. С лёгкостью раскидывали врагов молодцы, а заодно о делах домашних беседы вели.
– А Любава и говорит: иди, и латынь учи, – рассказывал Алёша братьям по оружию, отбрасывая басурман в разные стороны. – Ну как вам?
– Сильно, – крикнул ему в ответ Добрыня, мечом отбиваясь от напиравшего противника.
– Суровая у тебя жёнушка, – добавил Илья, который на крыше заставы орудовал булавой.
– Илья, я к тебе! – закричал Алёша и одним прыжком оказался рядом с товарищем. Но не удержал равновесия и повалился прямо в стог сена. На него тут же накинулись враги, но богатырь ловко с ними управился ударами сапог и продолжил: – А до этого с древнегреческим приставала!
– Чего? – удивился Илья.
– Ну да, – кивнул Алёша. – Стыдно, говорит, в наше время языков не знать! Иди, говорит, и учи!
– Ну, Алёшка, – хохотнул Добрыня, закрываясь щитом от стрел, которые неловко пускал в него Бекет. – Выучил?
– Да нет, не очень, – пожал плечами младший из богатырей. – Думаю, может Юлия репетитором взять?
– Из Юлия-то знатный учитель, – нахмурился Илья, который тоже спустился вниз и добивал остатки ханского войска.
– Вот и Любава так говорит.
– Ага, – кивнул Илья. – Он болтун каких мало.
– Да ты с ней сговорился, что ли? – Алёша отобрал дубину у одного из нападавших и побежал с ней в бой. – Любава ещё и хуже про Юлия думает...
Не рассчитав сил, он споткнулся и рухнул в колодец. Следом за ним туда прыгнуло не меньше двух десятков ханских воинов. Судя по доносившимся крикам, им несладко пришлось в таком тесном соседстве с молодым богатырём.
Илья, краем глаза заметивший пропажу товарища, кинулся его выручать.
– Только я эти разговоры на корню пресекаю! – всё так же жизнерадостно болтал Алёша, сидя верхом на ведре, пока Илья вытаскивал его из колодца.
Тем временем Добрыня с невероятной точностью запустил одного из противников прямо в хана. Тщедушный мужичок с длинными усами повалился на землю и теперь беспомощно взирал на своего победителя.
– Всё, братцы, шабаш, – объявил Добрыня, беря Бекета за загривок.
– Всё, сдавайтесь! – крикнул Бекет тем своим людям, кто ещё хоть немного мог держаться на ногах. – Опять проиграли.
Помятые воины хана послушно побросали оружие и подняли руки.
– Ну? И как дальше жить будем? – сурово спросил вражеского предводителя Добрыня.
– А я скажу, как, – ответил за Бекета Илья. – Сейчас он тебе вечный мир пообещает, а осенью опять нападёт.
– Извини, Добрынюшка, – виновато улыбнулся Бекет. – Правду Илья говорит. Ну, не могу я по-другому!
– Понимаю, – кивнул Добрыня. – Ну, так что? До осени, стало быть?
– До осени, – устало вздохнул Бекет.
На том и порешили. Войско во главе со своим предводителем понуро поплелось обратно в степь. А богатыри, вернув на места поваленные пограничные столбы, направились домой в Киев.
Путь богатырям предстоял неблизкий. Скакали молодцы на конях своих верных без устали дни и ночи напролёт. Преодолели горы высокие, степи бескрайние да реки бурные. Спустя несколько суток пути открылся их взору пейзаж родной: змеилась через долину речка, искрясь на солнце, тут и там весело шелестели на ветру берёзовые рощицы, виднелись деревушки с простыми деревянными избами. Отсюда до Киева было уже рукой подать.
– Ну, вот и добрались наконец, – с облегчением выдохнул Илья, любуясь видом с вершины холма.
– Да, красота-то какая! – восхитился Добрыня.
– Вот и я Любаве говорю: зачем куда-то ехать? А она заладила – отпуск да отпуск! Ну зачем? – искренне недоумевал Алёша. – Я как зарядку сделаю, версты три-четыре отмахаю – вот мне отпуск и есть!
– Эх, Алёша! – вздохнул Добрыня и перевёл свою лошадку через ручей по хлипкому деревянному мостику. – Душа-то ведь тоже иногда покоя требует. А сила, вообще-то, в ум должна переходить.
– Да. Если голова ослабнет, то и силу недолго подрастерять, – согласился Илья.
Алёша, который последним взошёл на мостик, вдруг спрыгнул с коня, упёрся руками о перила и начал подпрыгивать, выделывая в воздухе разные кульбиты.
– Оп-па! Вот, смотрите! – приговаривал он, красуясь. – On! Оп! Что я подрастерял, а?! Вот, видали? И ничего я не растерял!
Тут под весом богатыря мостик треснул и развалился, а сам молодец вместе со своей лошадкой повалился прямо в воду.
Добрыня и Илья переглянулись, вздохнули и слезли с коней. Делать было нечего – раз сломали, пришлось чинить. Иначе как люди добрые стали бы ручей переходить?
Хорошо, что молодцы не были силой обделены, и дело спорилось. Быстро настругали брёвен, сколотили между собой, перила приладили. И вот уже на месте старого мостика красовался новый – добротный и крепкий.
– Ну, вот так как-то, – довольно сказал Илья, оценивая проделанную работу.
В это время по тропинке шла старушка. Маленькая, сухонькая, в платочке на седой голове. За поводья она вела худую клячу, тащившую за собой телегу. На телеге стояла огромная деревянная бочка, раза в три больше самой бабуси.
– Дай пройти что ли, добрый молодец, – обратилась старушка к Илье.
– Проходи, проходи, бабушка, – ласково сказал богатырь и уступил ей дорогу.
Лошадка начала взбираться на мост, но телега застряла и никак не хотела двигаться дальше.
– Пошла! – уговаривала старушка еле живую клячу. – Пошла!
Тут Илья легко подхватил телегу и помог лошадке затащить ношу на мост.
– Ой! Вот спасибо так спасибо! – обрадовалась женщина. – Выручили старую.
– А что, бабушка, далече собралась? – поинтересовался Илья.
– Да нет, тут рядом, – неопределённо махнула рукой старушка. – А вы, родимые, коли силушкой не обижены – не пособите ли ещё?
– С радостью, бабуля, – тут же согласился Добрыня. – Говори, что нужно сделать.
– Бочка-то у меня, глядите, какая знатная. Я в ней огурцы для внучков на зиму солю. Да только вот рассохлась она маленько... – Старушка клюкой указала на ходящие ходуном доски. – Её бы изнутри чуток подраспереть нужно. Сможете?
– Об чём разговор, – кивнул Илья.
– Сможем! – хором ответили молодцы.
Богатыри одним махом запрыгнули в бочку и принялись стучать изнутри по доскам.
– Ой, ну вот и хорошо, – радостно запричитала снаружи старушка. – Я её после водичкой-то залью, а от водички она и разбухнет, милая.
И тут крышка бочки внезапно захлопнулась, и богатыри оказались в темноте. Старушка же лихо спрыгнула с бочки и по-разбойничьи свистнула. Тотчас лошадка превратилась в избушку на курьих ножках, а сама старушка Бабой-ягой обернулась. Стоило Яге щёлкнуть хлыстом, как избушка ринулась с места, увозя за собой телегу с бочкой.
– Тише, окаянная! Бочку не потеряй! – крикнула ей вслед ведьма.
Богатыри тряслись в бочке, которую мотало туда-сюда на кочках, и хохотали.
– А что, братцы, ловко нас старушка – божий одуванчик провела? – спросил Илья.
– Ловко, – согласился Добрыня, вытирая слёзы.
– Эх, раззудись, плечо! – крикнул Алёша и со всего размаха ударил по деревянной стенке.
К его невероятному удивлению, доска не разлетелась тут же в щепки, а спружинила и нанесла ему ответный удар. Ошеломлённый таким сопротивлением, богатырь размахнулся ещё раз, но зловредная бочка снова дала ему сдачи – прямо в нос.
– Нет, вы видали? – сказал он обиженно. – Она дерётся!
Илья с Добрыней переглянулись и решительно засучили рукава. Тут бы бочке точно несдобровать, но внезапно изо всех щелей повалил густой едкий дым. Стоило только богатырям его вдохнуть, как они беспомощно осели на пол.