Наська огорчённо кивнула. Что-то развернула в ладошке и забросила в рот.
— Ты что ешь? — воскликнул я.
— Конфетку!
— Где взяла?
Наська ткнула пальцем под стойку. Там была длинная полка, на ней одиноко стояла стеклянная вазочка с разноцветными леденцами в прозрачных фантиках.
— Тут! У всех Продавцов есть конфетки, они дают детям!
Я вспомнил, что при мне Продавцы и впрямь иногда угощали детей, притащивших лут или пришедших с родителями, леденцами. Криминала тут не было, они явно копировали земные обычаи.
— Всё равно, нечего грязными руками… ты эту жижу трогала! — строго сказал я.
В дверь тихонько постучали, и нотацию пришлось прервать.
— Сиди и жди! — велел я. Перебрался через стойку, подошёл к двери. Открыл.
И обнаружил мрачного Лихачёва.
Полковник был в штатском, но пиджак оттопыривала кобура.
— Заходите, — сказал я.
— У меня кристаллов с собой нет, — заметил Лихачёв.
— Ничего, тут и Продавца уже нет.
— Нет? — оживился полковник и быстро вошёл. — А где он? И как ты узнал?
Похоже, Лихачёв решил, что я обнаружил брошенный на произвол судьбы Комок. Удача, конечно, для начальника отдела «Экс». Продавцы были не меньшей загадкой, чем Инсеки или Изменённые.
— Он тут, но его уже нет.
— Ясно, — Лихачёв кивнул.
Быстрым шагом подошёл к прилавку, глянул. Поморщился, увидев Наську — та помахала ему рукой, опасливо улыбаясь. Похоже, к полицейскому она относилась с большим пиететом, чем ко мне. Потом Лихачёв увидел металлические части и прямо-таки завопил:
— Робот! Грёбаный робот!
— Сам в шоке, — согласился я.
Лихачёв резко обернулся ко мне. Спросил:
— Кто-то ещё знает?
— Дарина.
— Ну это понятно… Максим, что стряслось?
Я только приготовился рассказывать, как заговорила Наська:
— Мы на минуточку зашли! Это я виновата, я попросила Максима шоколадку мне купить! А Продавец себе вставлял батарейки, мы увидели, что он робот! И Продавец сказал, что теперь нас убьёт! И пошёл на меня, а Максим достал топор и…
Лихачёв мгновенно успокоился, поднял руку, останавливая Наську.
— Ясно. То есть вы пришли, когда он был уже мёртвый.
Наська, чей полёт фантазии так грубо прервали, обиженно замолчала.
— Мне сказал Продавец из нашего Комка, который возле Гнезда, — пояснил я. — Что убили Продавца. И я должен расследовать.
— Должен? — удивился Лихачёв.
— Он сделал предложение, от которого я не смог отказаться.
— Ясно, — Лихачёв достал платок и вытер лицо. Шрам на щеке у него побагровел, видимо, от нервов. — Ладно, всё не так плохо, как я подумал. Ты имел право меня позвать?
— Да. Больше часа спорил, но договорился. Все, кто участвовал в истории с Прежними, могут мне помогать.
— Спасибо, — поблагодарил Лихачёв. Настроение у него явно стремительно улучшалось. — Максим, я тебе говорил, что ты славный человек?
— Ага.
— Ну и повторить не лишне, — Лихачёв крякнул, перебираясь через прилавок. Сказал Наське: — Брысь!
Куколка послушно отошла на пару шагов.
— Зачем девчонку привёл?
— Гнездо настояло…
— Тоже ясно. Кого ещё позвал?
— Никого.
— Телефонная будка метрах в ста от метро…
— Знаю.
Лихачёв полез в карман, достал записную книжку. Полистал. Потом показал мне через прилавок.
— Вот телефон Елены. Тебе важен её рабочий номер. Сегодня операций у неё нет, но она должна быть в отделении. Скажешь, что бумага от полиции придёт, что она привлечена как эксперт. Запомнил?
Я кивнул.
Откуда он знает, что у меня хорошая память на числа?
Наверное, оттуда же, откуда рабочий график Елены Филипенко.
— Телефон Миланы знаешь?
— Зачем? — заупрямился я.
— Потому что перед нами инопланетная форма жизни. И нам нужен биолог.
— Она студентка. А это — робот!
— Надо удостовериться. Студентка тоже… лучше, чем ничего.
Он снова порылся в книжечке.
— Вот телефон деканата. Твоя… знакомая… должна быть на лекциях. В общем, пригласишь декана. Скажешь ему, что в сейфе лежит конверт от МВД. Пусть вскроет. Внутри будет ещё один конверт, на нём написаны числа: тридцать два — восемь — пятьдесят четыре. После этого пусть вскроет второй и прочтёт, что там сказано.
— И что?
— Там сказано, чтобы он выполнял распоряжения, отданные сотрудником по телефону. Пусть сажает Милану в машину и отправляет сюда!
— Давайте я просто скажу, что у неё заболела бабушка, — сказал я.
Лихачёв подумал секунду.
— Можно и так. Но с конвертом быстрее. И… — он усмехнулся, — мне ни разу не доводилось использовать эти предписания. Хочу попробовать, как работает. Всё, иди!
— Наську забрать? — предложил я.
— Зачем? — удивился Лихачёв. — Мне нужен ассистент. Нервы у неё крепкие, как я погляжу. У тебя крепкие нервы?
— Как стальные тросы! — ответила Наська. И показала мне язык.
Я вздохнул и пошёл к телефону.
Робот. Ну надо же, робот!
Теперь понятно, почему в Комке нет сортира…
Вернулся я минут через двадцать. Елену я вызвонил быстро, и она сразу, ничего не спрашивая, ответила, что приедет. Декан биофака тоже не спорил после того, как вскрыл конверт, но его минут десять не хотели подзывать к телефону, даже один раз сбросили вызов. То ли он чем-то был занят, то ли секретарше мой голос показался недостаточно солидным. Поэтому, завершая разговор, я не удержался и велел декану навести порядок среди персонала.
К этому моменту Лихачёв с помощью Наськи уже раздел Продавца. Думаю, что Наська выступала в качестве основной рабочей силы, пришелец явно весил килограммов сто пятьдесят, а может, и двести. Сейчас полковник и куколка сидели возле неподвижного тела, изучая результат своих трудов.
Без своих одежд Продавец выглядел нелепо и устрашающе одновременно. Тело его представляло собой металлический цилиндр с закруглёнными торцами, что-то вроде здоровенной капсулы. Сплав не походил на тот серо-голубой, что используют Инсеки, он был очень тёмный, почти чёрный. Никаких отверстий, кроме пробоины в груди, никаких датчиков-штекеров-индикаторов, лишь небольшие выступы и углубления, спиральным узором покрывающие весь цилиндр. Никаких признаков пола, разумеется. Снизу к капсуле крепились «ноги», в боках «руки», сверху «шея» с головой. Ладони и голова выглядели очень правдоподобно, казалось, что это обычные человеческие части тела. Но они не выглядели мёртвыми, и это как раз заставляло думать об имитации. Тёмные волосы на голове, уши как уши, хотя обычно их не видно, в общем — тщательная работа. Я осторожно потрогал Продавцу щёку — она была тёплой. Наклонился — и ощутил слабый цветочный запах. Так пахнут человеческие покойники, но я помнил, что и от живых пришельцев исходил этот запах.
— Удивительно, что Продавцы позволили узнать их сущность, — сказал Лихачёв. Неодобрительно глянул на меня, порылся в кармане, протянул тонкие синие перчатки. На нём и на Наське такие уже были. — Не надо человеческой ДНК.
— Нам нельзя его выносить, — предупредил я.
Лихачёв вздохнул. Негромко сказал:
— Ну… разве что чуть-чуть, а? Волосок?
— Это робот, — напомнил я.
— Но голова и руки у него похожи на органические. Даже такая мелочь… — Лихачёв встал, оглядел Продавца с высоты своего роста. — Ну-ка, ассистент! Скажи, что тебя настораживает?
— Всё! — бодро выпалила куколка.
— А конкретнее?
— Что Продавцы нас сюда направили. Что кто-то смог Продавца убить, неужели у них защиты нет? Топор очень настораживает.
Топор лежал на прежнем месте, но похоже было, что его осматривали.
— Так… — подбодрил Лихачёв.
— Синюха по лезвию размазана неровно, — сказала Наська. — Словно потом уже прикладывали к дырке. И дырка… — она ткнула пальцем. — Она же изнутри! Металл выгнут наружу, а если топором бить, то должен был внутрь прогнуться!
— Вот, — сказал Лихачёв довольным тоном. — Молодчина. Если вырастешь и захочешь из Гнезда уйти, то возьму на работу!
Довольная улыбка Наськи сразу увяла.
— Из Гнезда не уходят, — сказала она.
Я укоризненно глянул на Лихачёва:
— У полковника явно нехватка сотрудников. Он и меня вербовал… А вы за штору заглянули?
— Нет, тебя ждали, — ответил Лихачёв.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять: это не сарказм, они действительно ждали.
— Ну, так давайте посмотрим? — сказал я. — Всегда хотел заглянуть.
Лихачёв, ещё раз посмотрев на Продавца, кивнул. Подошёл к шторе, пошарил рукой, отводя в сторону. Занавес состоял из полос ткани шириной метра в полтора. Продавцы обычно проскальзывали сквозь штору очень быстро, за ней было темно и разглядеть ничего не удавалось.
Теперь стало понятно, почему. За первой шторой на расстоянии метра оказалась вторая.
— Простенько и со вкусом, — решил Лихачёв, отдёргивая вторую штору. Там уже было светло. Он прошёл внутрь, резко остановился. Потом сказал: — Максим, иди ко мне. Анастасия, остаёшься на месте!
Видимо, такое официальное обращение возымело действие, куколка даже не пикнула.
Я прошёл за Лихачёвым.
Эта часть Комка была просторнее. У стены стоял здоровенный, два на два метра, стеклянный куб. Передняя сторона была приоткрыта, словно дверь, хотя никаких петель я не видел, просто стекло изгибалось, как лист бумаги.
Ещё там имелась койка: металлическое основание, голый белый матрас из гладкого поблёскивающего пластика. Койка была узенькая, Продавец мог на ней поместиться, но вряд ли это было ему удобно. Хотя зачем вообще роботу место для сна?
Но главный сюрприз ждал нас на полу.
Там лежала женщина.
Молодая, может, немного старше меня, красивая, с длинными светлыми волосами. Крепкого сложения, не заморенная модель, но и не перекачанная спортсменка или бодибилдер. Есть такой тип внешности, про него ещё говорят «настоящая русская красавица», а иногда, со вздохом, добавляют «исчезающий вид».
И судя по этой женщине — и впрямь исчезающий.