— Ну-ну, — он уселся прямо на стойку и побарабанил по ней пальцами.
— Так что, мисс Вудс? Будете помогать?
— А куда я денусь? — хмуро спросила я. Выбор невелик.
— А вы всегда запугиваете девушек, лейтенант Эллиот? — Иногда, — легко признался он, помахивая ногой.
— Говорят, я умею добиваться своего. И улыбнулся мне. Кхм, он что же, решил, что я кокетничаю с полицейским, да еще и благородным? Надо быть осторожнее. Так ведь и доиграться можно! — Уже поздно, — прозрачно намекнула я. За окном действительно давно стемнело. Фонари на окраине горели через один, зато только тут можно было отыскать деревянные домики, а жить в каменном здании я бы не смогла.
— Я не уйду, — посерьезнел лейтенант, — пока не получу то, что мне нужно. Вы ведь знаете, что мне нужно, мисс Вудс? Я кивнула. Еще бы не знать! За без малого двести лет после завоевания Островов захватчики и местные жители перемешалась так основательно, что теперь чистокровного блондина встретишь даже не каждый день. Да и брюнеты здесь в основном приезжие. Большинство жителей (тот же сержант) русоволосы и кареглазы. Темный, как головешка, лейтенант Эллиот — редкое исключение.
А я со своей льняной шевелюрой вообще почти реликт. На весь город нас меньше десятка. Я невесело улыбнулась. Несмотря на исчезающе малое число блондинок, краситься в светлый никому не приходило в голову. В народной памяти еще не стерлись времена, когда за такой цвет волос вполне могли убить… Даже теперь коренные жители Островов оставались почти бесправными.
— Думаю, вам позарез нужна травница, — безмятежно (настой действовал!) ответила я.
— Потому что ваши медики годятся только лечить понос и резать трупы. В полиции такие, как я, не работали — неблагонадежные. И это правда. Зато очень, очень полезные. В ядах я точно разбиралась получше дипломированных врачей, хоть блондинам и не позволяли учиться в университетах. А уж что касается черноголовника…
— Фу, как грубо, мисс Вудс! — поморщился лейтенант.
— Хотя я и понимаю вашу обиду.
— Обиду? — переспросила я и усмехнулась.
— Что вы, мистер Эллиот, какие могут быть обиды? Всего лишь попытка объяснить, что вы вместе с водой выплеснули и ребенка. Эллиот пожал плечами. Темные угли его глаз словно подернулись пеплом от усталости. Похоже, держался он из последних сил. Он на мгновение смежил веки и сдался: — Давайте отложим исторические диспуты на потом. Что вы можете рассказать об отравлении мистера Мастерса? Он, похоже, был не так уж уверен в моей непричастности. И почему бы ему не отволочь меня в старую каменную башню полицейского участка? Не хотел настраивать против себя или все же надеялся что-то здесь найти?
— Мистера Мастерса? — переспросила я, хотя догадаться было несложно. Но я упрямо играла по правилам. И так столько ошибок наделала! Лейтенант поморщился.
— Потерпевшего. При нем были документы.
— Я уже вам сказала. Скорее всего, черноголовник. Принят за два-три часа до смерти.
— Уже лучше, — одобрил Эллиот.
— А подробности? Это порошок? Настойка? Таблетки? Какой вкус, цвет и запах? Могло ли это быть самоубийство? — Проще всего ответить на последний вопрос, — усмехнулась я. Настойка валерианы, пустырника и мяты (и еще десятка не столь невинных ингредиентов) сделала меня спокойной, как слон.
— Вряд ли это самоубийство.
— Почему вы так уверены? — он заинтересованно склонил голову набок. Под темными глазами пролегли глубокие тени, и я не выдержала. Что там церковники благословенных говорят о всепрощении? В общем, я отмерила три капли из крошечного фиала и разбавила простой кипяченой водой.
— Пейте! — велела я, сунув ему в руки стакан.
— Не отравлю. Это на время снимет усталость. Он хмыкнул — и махом проглотил горькую жидкость. Сморщился и напомнил: — Так что вы говорили о самоубийстве? Зато на его высоких скулах почти сразу появился здоровый румянец, а глаза заблестели. Я полюбовалась делом рук своих и сдалась: — Считается, что черноголовник убивает насовсем. Полностью, понимаете? Лейтенант застыл и побледнел.
— Убивает душу? — Да, — тихо проронила я. Уже понимая, что теперь он не отцепится. Смерть души — самое страшное, что может случиться с благословенными. Они верят в перерождение, в бесконечное колесо жизни. Никто из них добровольно не пошел бы на такое.
— Проверим, — пообещал Эллиот.
— А нечаянно? Можно его принять по ошибке? Вдруг потерпевший перепутал таблетку или взял не ту микстуру? — Нет, — покачала головой я и потерла лоб, — это запрещенное зелье. Довольно горькое. Предупреждая вопросы — у меня его нет. Здесь, — я обвела рукой стеллажи, шкафы с множеством выдвижных ящиков и застекленные витрины, — только обычные травы, без капли магии. Ложь, но безобидная. Ничего опасного тут точно не было. Да и уличить меня сумеет лишь такой же светловолосый. Эллиот смотрел на меня так пристально, что хотелось отвернуться. Но я пересилила себя и ответила прямым взглядом.
— Насколько трудно добыть этот яд? — отрывисто спросил он.
— И кому о нем вообще известно? Я призналась нехотя: — Добыть довольно легко. В лесах севернее Брайна такого добра хоть коси. Другой вопрос, что смертельно опасным его делает магия…
— и добавила чуть слышно: — Наша магия. Когда-то с его помощью лесные ведьмы убивали пленных. Лейтенант обжег меня взглядом.
— Значит, мы ищем травницу? — Не обязательно! — возразила я, сжав руки так сильно, что ногти вонзились в ладонь.
— Черноголовник можно купить. Были бы деньги, — подумала и уточнила: — Большие деньги. Хотя додумается до такого не каждый… Эллиот в раздумье побарабанил пальцами по стойке.
— Значит, не случайность и не самоубийство… Жаль. Я молчала. А лейтенант вдруг перебросил ноги через прилавок, спрыгнул рядом со мной и стиснул мое плечо.
— Вы так и не сказали, мисс Вудс, чего хотел от вас Мастерс? — Да откуда я знаю?! — рассердилась я, с трудом сдерживаясь, чтобы не стряхнуть его руку.
— Он и сказать толком ничего не успел. Вошел, попросил леденцы от кашля. А потом крикнул что-то про ведьму и упал! — И вам ничего не показалось странным? Лейтенант стоял так близко, что от его дыхания колыхались выбившиеся из моей прически волоски. Нервировало, как легко и естественно Эллиот меня касался. Лишнего себе не позволял, но… Хотя, может, это как-то усиливает его способности? — Я не так часто встречаюсь с благословенными, чтобы хорошо в них разбираться! — я судорожно перевела дыхание и зажмурилась.
— Простите. Я очень испугалась.
— Чего вы испугались, мисс Вудс? — очень тихо спросил лейтенант, и я быстро на него посмотрела. Фыркнула и сказала устало: — А вы сами не понимаете? Ему нечего было здесь делать. За простым средством от кашля он мог отправить слугу. А тут… вечер, я одна и… Я не договорила. Лейтенант не дурак, сам все поймет. Благословенным многое сходило с рук, а если жертва еще и светловолосая… Всегда ведь можно сказать, что я сама на него набросилась! К его чести, Эллиот не стал переспрашивать, не я ли отравила Мастерса. А ведь как ловко все выпытал! Он вдруг осторожно погладил мое плечо.
— Тихо, тихо. Все уже прошло. Он вас не обидит. Я вскинула на него глаза. Он успокаивал меня, как нервную лошадь.
— Спасибо! — язвительно ответила я.
— А вы? Тоже не обидите? Словно обжегшись, лейтенант отдернул руку. Шагнул в сторону и пообещал сухо: — Не обижу. Поклясться? Неизвестно, до чего бы мы договорились, если бы в дверь не постучали. У входа переминался с ноги на ногу сержант. Интересно, что он успел увидеть сквозь стеклянную витрину? — Там это… автомобиль нашли, — скомкано сообщил он, не зная, куда девать глаза.
— Посмотрите, сэр? Сержант явно проклял все на свете, что пришлось смущать начальство. Оно только-только к свидетельнице клинья подбило, а тут отвлекают! Вдруг обозлится? — Конечно, — кивнул Эллиот спокойно.
— Мисс Вудс, на сегодня вы свободны. Отдыхайте. Вы не будете возражать, если завтра я загляну к вам… скажем, в девять? — Не буду, — буркнула я. Можно подумать, я действительно могла возразить! — До свидания, мисс Вудс, — он еле заметно поклонился и, прихватив по дороге шляпу, вышел. А я обессилено опустилась на стул и уронила голову на руки…
Следующим утром я встретила лейтенанта во всеоружии. Мурлыча под нос песенку, я помешивала стоящее на водной бане варево, довольно вонючее даже на мой несовершенный нюх. И не обернулась, когда ровно в девять звякнул дверной колокольчик. Проигнорировать табличку «Закрыто» мог только один человек.
— Что это за дрянь? — несколько гнусаво поинтересовался ранний гость. Я обернулась и ослепительно улыбнулась. Эллиот старательно зажимал нос.
— О, лейтенант! Доброе утро. А это, — я последний раз помешала густеющую смесь, — всего лишь арника, календула, лавр, ним, лаванда… И еще кое-что по мелочи.
— И что это будет? — не особо доброжелательно осведомился Эллиот, снимая шляпу. Он старательно дышал ртом.
— Мазь от ушибов.
— Я выключила плиту и сжалилась: — Присаживайтесь. Сейчас окно открою. Эллиот остался стоять, облокотившись на стойку. В жилую часть дома я его не пригласила. Только этого не хватало! — А почему сразу не открыли? — судя по бледному лицу лейтенанта, месть удалась на славу.
— Мне не мешает, — пожала плечами я.
— Кофе будете? — Если без этих ваших добавок, — лейтенант страдальчески поморщился и потер переносицу.
— Обещаю, просто черный, — примирительно улыбнулась я.
— Или вы пьете с сахаром? Сливок сегодня нет.
— Черный, — коротко отозвался лейтенант, давая понять, что не настроен на дружескую беседу. Он пристально следил, как я варю кофе. Густой аромат арабики мгновенно вытеснил все посторонние запахи, и лицо Эллиота порозовело на глазах.
— Боитесь, что отравлю? — бросила я через плечо, снимая с огня раскаленную джезву. И тут же себя одернула. Тьфу! Что меня подзуживает его дразнить? Я разлила по чашкам напиток и поставила на стойку.
— Я уже вчера пил ваше лекарство, — напомнил Эллиот, беря посуду наобум. Он опять придвинулся слишком близко, но я пересилила желание отстраниться. Нарочно ведь меня смущает! — Точно, — я мелкими глотками цедила кофе, зато Эллиот проглотил свой махом.