– С чем вас и поздравляю! Почему вам всегда больше всех нужно? Если это секретарша Гранатова, то пускай этот Гранатов сам ее и выручает! Ой! Чья, вы сказали, секретарша?
– Гранатова! – повторила Катерина. – Но он никого не может выручить, потому что…
– Потому что его убили, – странным голосом проговорила Жанна, уставившись на лежащее перед ней завещание.
– Вот видишь, ты же это сама знаешь! – подхватила Катерина. – Его убили, и он…
– Как его зовут… то есть звали? Этого вашего Гранатова?
– Николай… Николай Альбертович! А что? Почему ты так волнуешься? Ты с ним была знакома?
– Нет, не была… Ладно, никуда не уезжайте, я за вами приеду… часа через полтора…
– А мы никуда и не можем уехать, нам не на чем! – ответила Катя, но Жанна уже выключила телефон. Она подняла глаза на старушку и медленно, вполголоса проговорила:
– Как звали вашего покойного племянника? Вы его называете Никочкои, но на самом деле…
– Никочка, – охотно ответила Марфа Семеновна. – Такой был хороший племянник, такой уважительный, приезжал ко мне аккурат перед тем как его убили, печку помог протопить. .. Посидел у меня, чайку попил… Такой уважительный…
– Это вы его так называли – Никочка, а по паспорту он был Николай Альбертович! Николай Альбертович Гранатов!
– Ну да, – недоуменно кивнула старушка. – Альберт, покойник, на Машке женился, а Васька тогда еще сказал, что она, Машка-то, хитрая да вредная…
– Знала бы, что мы в такую экспедицию отправимся, оделась бы похуже! – вздыхала Катя, пробираясь вслед за подругой среди огромных лопухов.
– Похуже? – переспросила Ирина, выразительно взглянув на очередной Катин бесформенный балахон грязно-лимонного цвета. – Похуже – это как?
– Похуже – это похуже! – оборвала Катя подругу. – И нечего меня подкалывать!
Они подобрались к самой стене ангара и теперь осторожно двигались вдоль нее, отыскивая какой-нибудь боковой вход или хотя бы окошко, через которое можно было бы проникнуть внутрь. Воспользоваться главным входом они побоялись, опасаясь наткнуться на длинноволосого злоумышленника.
– Вон, смотри, какая-то лестница! – Ирина остановилась и показала на узенькую железную лесенку, взбегающую по стене ангара.
– И что – ты предлагаешь мне по ней подняться? – проговорила Катерина с выражением оскорбленного достоинства. – Ну, знаешь ли! Я была о тебе лучшего мнения!
– Не мне, а нам! И придется подниматься, потому что там, наверху, кажется, есть какая-то лазейка!
– Ну вот и полезай наверх, посмотри, а потом уж и я…
– Нет, – строго проговорила Ирина. – Ты полезешь первая!
– Это еще почему?
– Я пойду следом и буду тебя подстраховывать. И прекрати препираться!
Катя поняла, что подруга будет непреклонна, и с тяжелым вздохом полезла по лесенке.
– Ох, не выдержит она меня, – пыхтела она через каждый шаг, – вон как скрипит!
– Булочек надо меньше есть! – шипела сзади Ирина. – И сладостей всяких! И бананов с макаронами!
– Все, сяду на диету! – клялась Катя, продолжая восхождение. – Как только вернемся отсюда – так и сяду! Если вернемся, – уточнила она после короткой паузы.
Проржавевшая лесенка действительно угрожающе скрипела и покачивалась под солидным Катиным весом.
Однако все в этой жизни заканчивается, и плохое и хорошее. Закончилось и восхождение. Катерина взобралась на ровную площадку, украшавшую крышу ангара, уселась на железный выступ и вытерла пот клетчатым платком своего мужа.
– Уф, наконец-то добрались!
– Все еще только начинается, – утешила ее Ирина и указала на металлический люк возле самых Катиных ног. – Вот ради чего мы сюда взбирались!
– Да что ты? – протянула Катерина. – А я думала, ради этого великолепного вида!
Действительно, с крыши ангара открывался вид на бескрайние пустыри, расстилавшиеся по берегам реки Оккервиль. Вдалеке виднелся лес, по краю которого тянулась линия электропередач.
– Красиво-то как! – воскликнула Катерина, оглядевшись вокруг.
– Катька, не расслабляйся! Вспомни о Ларисе! – отвлекла ее от созерцания природы Ирина, взявшись обеими руками за крышку люка. – Помогай, одной мне не справиться!
Подруги вдвоем ухватились за тяжеленную крышку и с трудом откинули ее в сторону. Ирина перегнулась через край круглого отверстия и заглянула в ангар.
– Ну что там? Ну что там? – теребила ее Катерина, которой не хватило места возле люка. – Ну что, ты ее видишь?
– Тише ты! – прошипела Ирина, еще дальше высунувшись в люк, – Что ты шумишь, как слон?
– Слоны как раз очень тихо ходят, – обиженно проговорила Катерина. – Мне Валик говорил!
– Ну Валик, конечно, в слонах разбирается! – согласилась Ирина. – Только ты все равно не шуми! Веди себя тихо, как слон!
Глаза Ирины постепенно привыкли к царящему внутри ангара полумраку, и она разглядела разбросанные внутри него груды цветного пластика и разнообразных металлических трубок, коробки с люминесцентными лампами, мотки проводов, стеллажи, заставленные банками с краской и прочими материалами, используемыми при изготовлении рекламных щитов и вывесок.
И в одном из углов просторного помещения, наскоро расчищенном, освобожденном от всех этих рекламных материалов и приспособлений, сидела в тяжелом офисном кресле связанная по рукам и ногам бывшая секретарша бывшего председателя комитета по культуре и туризму Лариса Хвостицына. Лариса выглядела не лучшим образом, совсем не так, как какой-нибудь час назад: ее элегантный офисный костюм был измят и кое-где порван, лицо заплакано, покрыто красными пятнами и размазанной тушью.
Перед ней стоял тот человек, который стал для Ирины кошмаром ее последних дней, – высокий худощавый мужчина с забранными в хвост седеющими волосами. Он держал в руках обычный полиэтиленовый мешок и говорил, склонившись над своей пленницей:
– Ты уже поняла, что шутки кончились. Если не вспомнишь, где твой шеф был в тот день, пеняй на себя!
– Да нигде он не был! – громко всхлипывая, проговорила Лариса. – Когда ему сообщили об отставке, понятное дело, очень расстроился… велел никого к нему не пускать… после обеда его вызвали в Смольный, оттуда вернулся мрачнее тучи… а больше я ничего не помню!
– А кто ему в этот день звонил?
– Савицкий звонил, управделами городской администрации… насчет отставки, и еще раз… а больше никого не помню!
– Не помнишь? – лицо киллера перекосилось, и он яростно заорал:
– Тогда я тебя прямо спрошу: куда он их дел?!
– Что дел? – переспросила Лариса. – О чем вы говорите? Я не понимаю!
– Не понимаешь? Все ты прекрасно понимаешь! Говори, сука, куда он их дел, если хочешь жить!
– Честное слово, я не понимаю, о чем вы говорите! – И Лариса во весь голос разревелась.
– Если ты воображаешь, что разжалобишь меня своими слезами, – на этот раз голос длинноволосого прозвучал насмешливо, – ты глубоко ошибаешься. Женские слезы на меня совершенно не действуют! А если у тебя плохо с памятью – придется ее немножко освежить!
И он неожиданным резким движением надел на голову Ларисе полиэтиленовый мешок.
Женщина забилась, как выброшенная на берег рыба, но веревки только глубже врезались в ее руки и ноги. Лицо под прозрачным полиэтиленом превратилось в страшную перекошенную маску ужаса, но Лариса не могла кричать и издавала только хриплый нечленораздельный стон.
Ирина, в ужасе наблюдавшая за этой сценой, рванулась было вперед, но тут же поняла, что ничем не поможет несчастной женщине и только усугубит собственное положение. Она закусила губу, чтобы не выдать себя криком.
– Что там? Что там происходит? – шептала позади нее Катя, нетерпеливо теребя подругу. – Ну ты мне можешь наконец сказать, что ты видишь?
– Не могу, – севшим от страха голосом отозвалась Ирина. – Подожди… подожди немного!
Длинноволосый взглянул на часы и сдернул мешок с головы своей жертвы. Лариса несколько раз жадно, хрипло вдохнула и бессильно откинулась на спинку кресла. Лицо ее стало красным, как помидор.
– Ну что – освежила память? – осведомился длинноволосый, наклонившись над ней. – Вспомнила, куда он их дел?
Лариса заговорила медленно, с трудом справляясь с голосом и то и дело прерываясь, чтобы перевести дыхание:
– Если бы… если бы я знала… о чем вы говорите… я обязательно сказала бы… честное слово, я говорю правду!
– Значит, не понимаешь человеческого обращения! – рявкнул киллер и вдруг насторожился, к чему-то прислушиваясь.
Ирина тоже расслышала новый, постепенно нарастающий звук – звук приближающегося автомобиля. Она попятилась и выбралась на крышу ангара. Теперь уже отчетливо был слышен звук мотора, и неподалеку колыхались заросли бурьяна, отмечая путь подъезжающей машины.
– Это, наверное, Жанка едет… – задумчиво проговорила Катерина. – Наверное, она усовестилась и решила приехать нам на помощь!
– Так надо же ее предупредить! – воскликнула Ирина. – Она сейчас попадет прямо в лапы киллеру!
Вытащив из кармана мобильник, Ирина торопливо, не попадая с первого раза по кнопкам, набрала Жаннин телефон и выпалила в трубку:
– Жанка, тормози! Он здесь!
– Кто он? – удивленно осведомилась Жанна. – Где здесь? И почему, собственно, я должна тормозить?
– А ты где? – переспросила Ирина, до которой начала доходить истина.
– В собственном кабинете! – отрезала подруга. – Работаю, между прочим! И еще кое-что выяснила…
– Извини, – проговорила Ирина. – Я ошиблась.
И она отключила телефон.
Теперь она уже хорошо видела подъезжающую к ангару машину.
Это была маленькая серебристая дамская машина, «Пежо» секретарши из рекламной фирмы «Анус».
– А тот дядька, который нас сюда привез, отказался дальше ехать, – грустно произнесла Катерина. – Сказал, что дальше его машина не пройдет…
– Потому что это была его машина, – отозвалась Ирина, – его собственная, и он ее жалел. А этот тип, как его… Усов едет на машине своей секретарши, и ему на нее наплевать!
– Это тот тип из рекламной фирмы? – переспросила Катя.