– Думаем! – протянула Ирина. – Это должно быть где-то близко, но в безопасном месте… и чтобы Марфа Семеновна случайно на них не наткнулась…
– Девочки, ну где же? Где же? – выкрикивала Катя, суетливо топчась вокруг печи. – Ну где же это может быть?
– Катька, не суетись! – прикрикнула на нее Ирина. – Не путайся под ногами! Ты занимаешь слишком много места…
– Ну вот, опять начались намеки на мое телосложение! – надулась Катя. – И ничего я не толстая, я просто крупная… И покойный Гранатов, между прочим, был довольно крупный мужчина… А эта Марфа Семеновна, наверное, маленького роста…
– Маленького, – подтвердила Жанна, – но достать может лучше любого верзилы…
– Вот! – радостно воскликнула Катя. – Вот в чем дело!
– В чем? – равнодушно переспросила Ирина. – Катька, не мешай думать!
– Я не мешаю! Я помогаю! Гранатов был гораздо выше своей тетки, и если ему нужно было быстро спрятать камни в недоступном для нее месте, он должен был спрятать их наверху! То есть вот там! – и Катерина победным жестом протянула руку в направлении печной вьюшки, расположенной на трубе под самым потолком.
– А ведь она, наверное, права! – удивленно проговорила Жанна, проследя за Катиной рукой. – Ну-ка, есть здесь какой-нибудь стул?
– Табуретка подойдет? – оживилась Ирина.
Более чем! – Жанна ловко вскарабкалась на крепкий массивный табурет, открыла вьюшку и по самый локоть засунула руку в темное отверстие.
– Грязно-то как! – недовольно проговорила она.
– Ну как, что-нибудь там есть? – взволнованно осведомилась Катерина.
– Кажется, есть… – и Жанна вытащила на свет божий поношенный кирзовый сапог.
– Что это? – удивленно осведомилась Катя.
– Я слышала, что в этом сезоне в моде осенние сапоги, но мне казалось, не совсем такого фасона, – насмешливо проговорила Ирина. – Кроме того, он только один…
– Будешь умничать, я в тебя запущу этим сапогом! – отозвалась Жанна. – Мне сверху очень удобно! Вы можете подождать одну минуту, в этом сапоге что-то есть…
Она перевернула сапог и вытряхнула из голенища небольшой холщовый мешочек.
– Ой, что это? – воскликнула Катерина и выхватила мешочек у подруги.
– Именно то, из-за чего все так суетятся! – уверенно проговорила Жанна. – Не думаю, что господин Гранатов спрятал в печке у своей любимой тетушки круглую печать комитета культуры или почетный знак «отличник бухгалтерского учета».
Катерина развязала мешочек, заглянула в него и разочарованно протянула:
– Ой, какие-то серенькие камушки…
– Ну-ка дай взглянуть! – Жанна спрыгнула с табуретки и протянула руку за мешочком.
– А ты думала – как выглядят необработанные алмазы? – проговорила Жанна, вытряхнув на ладонь невзрачный камешек величиной с небольшую фасолину.
– Ну, я думала, они хотя бы прозрачные и блестят…
– Прозрачными они станут только после первичной обработки, а блестеть будут, когда им придадут окончательную форму – огранят в бриллиант, «маркизу» или «голландскую розу». Больше всего блеска создает бриллиантовая огранка.
– А разве бриллиант и алмаз – не одно и тоже?
– Ой, Катя, до чего же ты неискушенная! – вступила в разговор Ирина. – Бриллиант – это обработанный алмаз, да и то не всякий…
– Ну, конечно, наша писательница очень подкована в этом вопросе! – ехидно вставила Жанна. – Ведь ее просвещает по части бриллиантов сам господин Абаканов, бриллиантовый король! Причем просвещает едва ли не каждый день, а может быть, и каждую ночь…
– Жанка, прекрати немедленно! – набросилась Ирина на подругу. – Ты прекрасно знаешь, что между нами ничего нет!
– И очень глупо с твоей стороны! – парировала Жанна. – А покраснела-то, покраснела!
– Своими делами лучше занимайся! – проговорила Ирина, почувствовав, что краска действительно залила ее лицо.
– Кстати, о моих делах… – протянула Жанна, повернувшись к двери. – Здрассте, Марфа Семеновна!
– Это кто ж это у меня хозяйничает? – осведомилась стоящая на пороге старуха въедливым коммунальным голосом. – Что же это творится? В магазин на пять минут выйти нельзя, как уж в дом влезут! Вот ведь времена настали!
– Марфа Семеновна, – зачастила Жанна, – не поймите плохо, я к вам зайти хотела, насчет завещания кое-чего обсудить, звоню – звоню, вы не открываете, толкнула – а дверь-то не заперта, я и вошла, думаю, не плохо ли вам, может, помощь нужна…
– Ага! – недоверчиво отозвалась хозяйка. – Так я и поверила! Я покуда из ума не выжила, дверь завсегда запираю! А с виду такая приличная женщина, нотариус… Надо было мне к Ямщикову идти, а я-то подумала, что ты порядочнее будешь…
– Марфа Семеновна! – Жанна сделала честные глаза. – У меня и в мыслях не было ничего плохого! Я только насчет завещания… хотела с вами один момент уточнить…
– И ложки серебряные неплохо бы пересчитать. .. – протянула старушка, ни к кому не обращаясь.
Катя, державшая за спиной мешочек с алмазами, попятилась и незаметно засунула клад прямо в печку.
– Марфа Семеновна, честное слово, вы все не так поняли! – продолжала оправдываться Жанна. – Мы подумали, что вам стало плохо, и нужна помощь…
– Хоть у Ямщикова одни бандиты, – выговаривала Пельменева, – но и ты-то, как я погляжу, нисколько не лучше!
– Нисколько, нисколько! – послышался у нее за спиной насмешливый голос. – Никому верить нельзя!
Все присутствующие повернулись на этот голос и увидели высокого худощавого мужчину лет пятидесяти с длинными седоватыми волосами, завязанными на затылке в пучок.
– Ой! – вскрикнула Катя, от удивления усевшись на ломаный фанерный чемодан, на котором притулился горшок с кактусом.
– Только этого нам не хватало! – проговорила Ирина, схватившись за голову.
– Это кто ж это пожаловал? – осведомилась Марфа Семеновна, схватив тяжелую сковородку. – Морда-то бандитская! Не иначе, еще один этот… нотариус!
– А ну, бабка, бросай свое оружие самообороны! – прикрикнул на нее киллер, подняв пистолет с глушителем.
– Милицию вызову! – неуверенно проговорила старуха, отступив к окну.
– Будет тебе и милиция, и прокурор, и какава с чаем, и главное, все в одном флаконе! – рявкнул бандит и нажал на спусковой крючок. Раздался негромкий хлопок, и горшок с алоэ разлетелся на мелкие куски.
– Следующая пуля – тебе! – предупредил длинноволосый. – Если не угомонишься!
– А я что? Я ничего! – забормотала Марфа Семеновна, торопливо поставив сковородку на стол. – Это я так… сдуру сболтнула… зачем мне милиция? Что я – милиции не видала?
Она покосилась на черепки разбитого горшка и с горестным вздохом добавила:
– А столетник-то жалко! Хороший такой был столетник… лучше всякого лекарства, и от простуды, и от нарывов всяких…
– Хватит болтать! – прикрикнул на нее киллер. – Лучше сразу выкладывай – куда он камни спрятал?
– Какие такие камни? – испуганно переспросила старушка. – Не знаю никаких камней! Да про кого ты, милок, говоришь? Что-то я никак в ум не возьму!
– Ты, бабка, лучше меня не зли! – прошипел длинноволосый. – Все ты прекрасно понимаешь! Племянничек твой, Коля, к тебе приезжал перед самой смертью – так просто, о здоровье поинтересоваться?
– А как же, – кивнула Марфа Семеновна, – о здоровье! Родная кровь, она же не водица!
– Ты меня достала! – длинноволосый снова поднял пистолет.
Тем временем, пользуясь моментом, Катерина тихонько поднялась, потерла уколотое кактусом место и крадучись двинулась к двери.
– Куда? – заорал киллер. – А ну, все в угол! Кто шевельнется – коленку прострелю!
Подруги сбились в кучку возле старой этажерки. Катя тихонько всхлипывала, Жанна раздраженно сопела, Ирина молча морщила лоб, что-то обдумывая.
– А ты, бабка, колись по-быстрому. Куда твой племянник камни спрятал?
– Не знаю я ни про какие такие камни! – честно отвечала Марфа Семеновна.
– Нет, старая, ты меня определенно достала! – длинноволосый выстрелил в горшок с геранью, удовлетворенно проследил за полетом черепков и добавил:
– Будешь и дальше мое терпение испытывать – подожгу к чертовой матери твой домишко вместе с тобой!
– Ты как со старым человеком разговариваешь? – прозвучал вдруг еще один голос, спокойный и внушительный. – Тебя в детстве не научили, как со старшими говорить положено?
Киллер резко обернулся и выстрелил в коренастого мрачного человека с изуродованным шрамом лицом, стоявшего возле двери.
То есть он только собирался выстрелить в него. Из этого намерения ничего не получилось, потому что возникший рядом с мрачным незнакомцем молодой парень с выбритой наголо головой хлестнул по руке киллера длинной кожаной плеткой, выбив из нее пистолет.
– Слепень! – воскликнул киллер, уставившись на мрачного гостя. – Ты-то откуда взялся?
– Я-то понятно, – усмехнулся Слепень, – я-то из дому, а вот ты, Соловый, похоже, с того света к нам наведался! Мы тебя, грешным делом, уж схоронили! Выпили по стакану за помин твоей грешной души. Я уж даже думал свечку за упокой поставить. Грехов-то за тобой много, ой, много!
– Сам-то ты, можно подумать, ангел с крылышками! – огрызнулся Соловый, потирая руку. – Пробы ставить негде!
– И все ведь не унимаешься, все грешишь! – продолжал Слепень. – И сейчас – старой женщине угрожаешь, домик спалить грозишься… А домик этот, между прочим – народное достояние, историческую ценность имеет! Я вот, прежде чем зайти, прочитал, что на доске написано. А ты-то небось не удосужился?
– Больше мне делать нечего, как пургу всякую читать! – огрызнулся Соловый.
– Оттого и все твои неприятности, – назидательно добавил Слепень. – Что читаешь мало! Образование – первое дело!
– Марфа Семеновна, – вполголоса проговорила Жанна, – что-то у вас сегодня слишком людно! Признайтесь честно – вы еще кого-нибудь в гости ждете?
– Никого я не жду! – отмахнулась старуха. – Я и вас-то не ждала, без приглашения заявились!
– Слушай, Слепень, – продолжал тем временем длинноволосый, – меня твои разводки достали! Хочешь меня замочить – твоя воля, а песни твои надоели!