| His conduct toward Milady bore a strong resemblance to treachery, and he was very suspicious of the political relations which existed between that woman and the cardinal. Still further, de Wardes, whom he had treated so ill, was one of the tools of his Eminence; and d'Artagnan knew that while his Eminence was terrible to his enemies, he was strongly attached to his friends. | Его поступок с миледи очень походил на предательство, а он сильно подозревал о существовании каких-то отношений политического свойства, связывавших эту женщину с кардиналом; кроме того, де Вард, которого он отделал так жестоко, был одним из приверженцев его высокопреосвященства; а д'Артаньян знал, что если его высокопреосвященство был страшен для врагов, то он был горячо привязан к своим друзьям. |
| "If de Wardes has related all our affair to the cardinal, which is not to be doubted, and if he has recognized me, as is probable, I may consider myself almost as a condemned man," said d'Artagnan, shaking his head. | "Если де Вард рассказал кардиналу о нашей стычке, что не подлежит сомнению, и если он узнал, кто я, что вполне возможно, то я должен считать себя почти что приговоренным, - думал д'Артаньян, качая головой. |
| "But why has he waited till now? | - Но почему же тогда кардинал ждал до нынешнего дня? |
| That's all plain enough. Milady has laid her complaints against me with that hypocritical grief which renders her so interesting, and this last offense has made the cup overflow." | Да очень просто - миледи пожаловалась ему на меня с тем лицемерно-грустным видом, который ей так идет, и это последнее преступление переполнило чашу. |
| "Fortunately," added he, "my good friends are down yonder, and they will not allow me to be carried away without a struggle. | К счастью, - мысленно добавил д'Артаньян, - мои добрые друзья стоят внизу и не дадут увезти меня, не попытавшись отбить. |
| Nevertheless, Monsieur de Treville's company of Musketeers alone cannot maintain a war against the cardinal, who disposes of the forces of all France, and before whom the queen is without power and the king without will. d'Artagnan, my friend, you are brave, you are prudent, you have excellent qualities; but the women will ruin you!" | Однако рота мушкетеров господина де Тревиля не может одна воевать с кардиналом, который располагает войсками всей Франции и перед которым королева бессильна, а король безволен. Д'Артаньян, друг мой, ты храбр, у тебя есть превосходные качества, но женщины погубят тебя!" |
| He came to this melancholy conclusion as he entered the antechamber. | Таков был печальный вывод, сделанный им, когда он вошел в переднюю и передал письмо служителю. |
| He placed his letter in the hands of the usher on duty, who led him into the waiting room and passed on into the interior of the palace. | Тот проводил его в приемный зал и исчез в глубине дворца. |
| In this waiting room were five or six of the cardinals Guards, who recognized d'Artagnan, and knowing that it was he who had wounded Jussac, they looked upon him with a smile of singular meaning. | В приемном зале находилось пять или шесть гвардейцев кардинала: увидев д'Артаньяна, который, как им было известно, ранил Жюссака, они взглянули на него с какой-то странной улыбкой. |