Вот почему, мой добрый и дорогой отец, я смог сказать тебе, что от твоего творчества останется много, и прошедшие с той поры годы подтвердили мои слова. Вот почему вместе со своими здоровыми, веселыми, умными, верными, бесстрашными, благородными, готовыми отдать жизнь за дело чести, преданными самым возвышенным чувствам героями ты вот уже более полувека внушаешь восторг множеству людей. Вот почему, вопреки всем школам, всем эстетикам, всем более или менее правдивым спорам, всем восторгам и всем поношениям, от которых отбивается современная литература, ты был, есть и будешь самым захватывающим писателем, самым популярным в хорошем смысле этого слова романистом не только во Франции, но и во всем мире. Ты стал частью того, что облегчает и утишает человеческую скорбь. Недавно один великий хирург сказал мне: «У нас в клинике все больные выздоравливают или умирают с книгой вашего отца под подушкой; когда мы хотим, чтобы они позабыли об ужасах предстоящей операции, о медленности выздоровления, о предчувствиях конца, мы прописываем им чтение романов или путевых заметок господина Дюма, и они забывают обо всем». Тобой не только восхищаются, тебя любят, что стоит гораздо больше; а страждущие и те, кому ты помог вынести или позабыть страдания, благословляют тебя. Благодаря тому, что ты заинтересовал, увлек, воодушевил, заставил смеяться или плакать этих больших детей, которых называют людьми, они стали считать тебя членом своей семьи и зовут тебя папаша Дюма.
Я представляю тебя подле добряка Лафонтена. Ты — пращур, улыбающийся и рассказывающий в сумерках прекрасные истории былых времен.
С того дня, когда я посулил тебе такую славу, во Франции было напечатано и продано два миллиона восемьсот сорок тысяч томов твоих произведений и восемьдесят миллионов иллюстрированных изданий; шестьсот твоих сочинений были перепечатаны парижскими и провинциальными газетами, не говоря уже о странах, не имеющих с нами договоров, ворующих твои романы и распространяющих их миллионными тиражами на своих национальных языках. Договоры, заключенные мною с издателями, оставляют за мной право издать великолепное собрание твоих избранных произведений. Оно может составить двадцать пять увесистых томов; я пока его не подготовил; я хочу дать публике возможность узаконить этот труд и самой сделать отбор. Я не пытался навязать ей какие-то предпочтения. И вот сегодня у твоих издателей, самостоятельно, без того, чтобы я во что-либо вмешался, родилась превосходная идея увековечить постоянно растущую славу «Трех мушкетеров» в этой прекрасной книге, оформленной выдающимся иллюстратором «Манон», «Сентиментального путешествия», «Исповеди Жан-Жака Руссо» Морисом Лелуаром. Затем последует «Шевалье де Мэзон-Руж», проиллюстрированный Лебланом, мэтром вандейских художников. Сообщая о завершении работы над своим двухсотпятидесятым рисунком, Морис Лелуар написал мне: «Вот уже два года как я живу с д'Артаньяном, Атосом, Портосом, Арамисом и другими персонажами этой великой эпопеи. Вы не поверите, с какой болью я расстаюсь с ними. Если бы я мог поскорее вновь повстречаться с ними, принявшись за «Двадцать лет спустя»!»
Это письмо напомнило мне о том, как ты кончал работу над «Виконтом де Бражелоном». В тот день я пришел тебя проведать как раз в минуту мимолетного отдыха, когда ты с грустью сидел в глубоком кресле. Глаза твои были красны. «Ты плакал? Что с тобой?» Я и сейчас слышу ответ: «Большое горе. Портос умер. Я только что убил его. И я не мог не оплакать его. Бедный Портос!»
Именно с такими убеждениями и такой взаимозависимостью создаются шедевры.
Но перенесемся и в тот день, когда ты начинал эту прекрасную книгу. какая увлеченность, какая радость, какое здоровье было в этой работе! Помню маленькую квартирку, которую ты снял себе для работы в том же доме, где и жил, только во дворе. Там не было ничего, кроме большого стола светлого дерева, дивана, двух стульев, книг на каминной полке и железной кровати, на которой ты спал по несколько часов, если вечерняя работа затягивалась до ночи. Там ты скрывался, чтобы тебя не беспокоили все эти докучливые бездельники, что бесконечно осаждали твои двери, как всегда, открытые для всех. В панталонах до полу, в одной рубашке с закатанными до локтей рукавами и расстегнутым воротом, ты принимался за работу в семь утра и работал до семи вечера, когда я приходил к тебе, чтобы вместе пообедать. Несколько раз на маленьком столике, поставленном слугой подле твоего «станка», я обнаруживал нетронутый завтрак. Ты забывал прикоснуться к нему, и во время обеда, во время отличного обеда, блюда которого, чтобы отвлечься, тебе случалось готовить самому, ты рассказывал нам, что твои персонажи сделали за день, и радовался при мысли о том, что они будут делать завтра. Так продолжалось месяцами. Какой это был прекрасный, какой бодрящий труд! «Что это за искусство, — говаривал Коро, непрерывно насвистывавший, когда рисовал, — что это за искусство, если оно не веселит?» Ты был того же мнения, и чем больше жизни ты придавал своим созданиям, тем больше ее прибывало тебе, — так великие реки, питаемые таинственными источниками, обновляются по мере того, как разветвляются и ширятся. Ах! Чудное время! Мы были одного возраста: тебе сорок два, мне двадцать. Веселые разговоры! Сладкие излияния! Чудеса сердца и памяти! Как будто это было вчера!
А ты вот уже почти четверть века спишь под высокими деревьями кладбища в Виллье-Коттере; по одну руку от тебя твоя матушка, служившая прообразом всех описанных тобою честных женщин, а по другую — твой отец, бывший для тебя образцом тех отважных, прямодушных и добросердечных героев, которым ты подарил жизнь. У меня же, кого ты всегда считал ребенком и кто таким и пребывал возле тебя, волосы теперь такие седые, каких у тебя никогда не было, и мне уже больше лет, чем было тебе, когда ты нас покинул. Земля крутится быстро. До скорой встречи!
Александр Дюма-сын
Морис Лелуар (Maurice Leloir) — известный французский живописец, акварелист, гравер, иллюстратор, драматург, сценарист, эксперт в области истории моды, художник театра и кино. Родился в Париже 1 ноября 1851 года, умер 7 октября 1940 года.
Лелуар появился на свет в семье художников: его отец Жан-Батист Огюст Лелуар (1809—1892) был историческим живописцем, а мать — Элоиза Лелуар (1820—1874) — талантливой аквалеристкой. Профессиональное образование Лелуар получил в семье. Морис Лелуар оказался талантливым акварелистом и много лет возглавлял французское Общество акварелистов. Успехом пользовались также его полотна на исторические темы, театральные декорации и афиши. В 1906 году он основал Общество истории костюма и стал его президентом. Большой популярностью пользовался написанный Лелуаром и проиллюстрированный им же «Словарь по истории костюма». В 1920 году он подарил музею Карнавале свою знаменитую коллекцию из 2000 костюмов и аксессуаров, которая и составила основу собрания современного Музея Гальера (также известен как парижский музей Моды).
Книжные иллюстрации одна из вершин творчества Мориса Лелуара. Он проиллюстрировал произведения Вольтера, Жан-Жака Руссо, Мольера, Оноре де Бальзака, аббата Прево, Ги де Мопассана, Лесажа, Стерна и других писателей. Популярны также работы Лелуара к монографиям об известных исторических лицах: в 1904 году изданы 36 акварелей в книге о Людовике XIV, а в 1910 году - - 40 цветных иллюстраций в книге о Ришелье.
К творчеству Александра Дюма Морис Лелуар обращался неоднократно. В 1894 году к 50-летию первого издания книги «Три мушкетера» в парижском издательстве «Calmann Levy» вышло двухтомное юбилейное издание. Для него Морис Лелуар сделал 250 иллюстраций, которые с полным правом можно назвать шедеврами мировой книжной иллюстрации. В этой работе Лелуар с поразительной проницательностью и исторической достоверностью не только создал психологически точные портреты героев, но и сумел крайне скрупулезно изобразить все атрибуты материальной культуры эпохи Людовика XIII. В 1903 году он подготовил для этого же издательства иллюстрации к «Графине де Монсоро». А в 1928 году звезда немого кино Дуглас Фэрбенкс пригласил Лелуара в Голливуд в качестве художественного консультанта на съемки фильма «Человек в железной маске» по третьей части романа Дюма «Виконт де Бражелон».
Несмотря на разностороннюю одаренность и успешность в исполнении всех задуманных проектов, Лелуар останется для нас навсегда, в первую очередь, гениальным создателем образов героев из «Трех мушкетеров» Александра Дюма.