В отдалении виднелся еще один высокий холм, поросший розовыми кустами. Над его вершиной висела шапка тумана.
– Холм эльфов, – кивнул на него Хуги. – В его нутре эльфы свои нечестивые хороводы кружат, а при полной луне, бывает, безобразничают и снаружи.
Поодаль, за холмами, темнела стена густого леса.
– А там, в мрачной пуще, фарисеи охотятся на грифов да на мантикор.
Со стен замка звонко пропели трубы.
«Увидели нас», – подумал Хольгер и положил руку на рукоять меча.
Алианора спикировала вниз и приняла человеческий облик.
– Ты, Алианора, и ты, Хуги… – сказал Хольгер. – Вы меня проводили, и я вам благодарен. Однако теперь вам лучше вернуться…
– Нет, – решительно возразила Алианора. – Нет. Может быть, мы тебе еще пригодимся.
– Кто я вам? – попробовал убедить ее Хольгер. – Вы мне ничего не должны, а я и так уже ваш вечный должник.
– У меня предчувствие, – тихо сказала она. – Я уверена, что тебе выпал особенный жребий, и потому я должна остаться с тобой.
– Я тоже, – буркнул Хуги без особого восторга. – Спросите кого хотите, и вам скажут, что Хуги никогда не праздновал труса.
Больше Хольгер не настаивал. Свой долг он исполнил: они могли отступить, но не сделали этого. И, честное слово, он очень рад, что не сделали.
Ворота замка открылись. Опустился мост. Снова пропели трубы. Показался отряд всадников: штандарты и флаги, гербы и оперение на шлемах, щетина копий, поднятых в небо. Всадники Фейери. Хольгер сжал копье.
В сумрачном свете яркие краски нарядов, казалось, светились: тлело золото, мерцал пурпур, фосфоресцировала изумрудом зелень. Часть рыцарей была облачена в кольчуги с причудливой гравировкой, другие красовались в пышных нарядах и коронах. Всех без исключения отличали высокий рост и странная плавная грация. Печать надменности лежала на лицах с высокими скулами. Белая кожа, длинные голубоватые волосы, у большинства – бородка и усы. Когда они подъехали, Хольгер решил, что это племя слепых: в их глазах цвета лазури не было зрачков. Но вскоре он убедился, что зрение у них не хуже, чем у него.
Предводитель отряда остановил коня и легко поклонился.
– Привет тебе, рыцарь, – произнес он. Его речь звучала как пение. – Мое имя Альфрик. Я герцог Альфарланда в королевстве Фейери. К нам редко жалуют смертные гости.
– Привет тебе, герцог Альфрик, – отвечал Хольгер. – Меня послала к тебе ведьма по имени Мать Герда, верная, как я понял, служанка твоей милости. Только твоя мудрость, сказала она, сможет ответить на мучающие меня вопросы. Вот я и прибыл сюда, чтобы просить тебя о благосклонности и помощи.
– Я все понял и рад тебе, – пропел герцог. – Ты и слуги твои – мои гости. Располагайтесь и живите, сколько вам будет угодно. А я приложу все старания, чтобы в силу своих скромных возможностей помочь славному рыцарю в его затруднениях.
Хольгер не сомневался, что существо, атаковавшее его на границе Фейери, состояло на службе у герцога. Три сердца и три льва не пользовались здесь любовью. Оставался вопрос: догадывается ли Альфрик, что перед ним не тот, кого ему нужно убить?
– Благодарю тебя, твоя милость, – отвечал он.
– С болью в сердце должен просить тебя, – учтиво продолжал Альфрик, – чтобы оставил ты за стенами замка железо и крест – о прискорбная слабость моей расы! Но не опасайся: взамен тебе выдадут иное оружие.
– В твоем замке, о герцог, гостю нечего опасаться, – продолжал упражняться в учтивости Хольгер.
– Я позабочусь о твоем оружии, Хольгер, – вступила в разговор Алианора. – Я останусь снаружи.
Красивые лица повернулись к ней.
– О, это та дева-лебедь, о которой мы столько слышали, – воскликнул герцог. – Нет-нет, прекрасная дева, плохим я буду хозяином, если не окажу тебе достойного гостеприимства.
Она покачала головой. Альфрик поднял брови:
– Ты отказываешься от приглашения?
– Отказываюсь, – отрезала Алианора.
– Я тоже останусь, – поспешно вставил Хуги.
– Нет, – возразила она. – Ты пойдешь с сэром Хольгером.
Хуги удрученно вздохнул, но промолчал. Альфрик пожал плечами:
– Что ж, не смею настаивать. – Он вновь повернулся к Хольгеру: – Итак, сэр рыцарь?
Хольгер сошел с коня и снял меч. Папиллон, кося глазом на чужих лошадей, заржал. Алианора взвалила на жеребца амуницию Хольгера и взяла поводья.
– Я буду ждать в лесу, – сухо сказала она.
Хольгер проводил ее долгим взглядом.
Кортеж въехал в замок. Просторный двор украшали деревья, растущие в вазах, слух ласкали звон фонтанов и льющаяся откуда-то музыка, воздух был напоен ароматом роз. Живописной группой стояли у парадных дверей женщины Фейери. У него перехватило дыхание. О! Ради минутного взгляда на них стоило пересечь галактику. Он поклонился, ошеломленный.
Альфрик подозвал маленького зеленого человечка.
– Он проводит тебя в покои, – сказал он Хольгеру. – А потом мы ждем тебя, рыцарь, к обеду.
Хольгер и семенящий за ним Хуги двинулись по лабиринту коридоров. Свет сочился прямо из стен. Проходя мимо распахнутых дверей в залы, Хольгер видел безумную роскошь убранства: все здесь было просто усыпано драгоценными камнями.
«Выколдовывают», – вспомнил он.
Они поднялись по широкой винтовой лестнице, миновали просторный зал и оказались в апартаментах для гостей, состоящих из нескольких комнат. Каждая из них, без сомнения, поразила бы воображение даже автора «Тысячи и одной ночи». Гоблин поклонился им в пояс и ушел.
Хольгер стоял посреди немыслимого великолепия. Переливались, как перламутр, ковры. Стены были облицованы малахитом и яшмой и украшены золототкаными гобеленами. За окном цвел сад. Неподвижным светом горели светильники на потолке. Хуги застыл перед одним из гобеленов: изображения на нем менялись, как в замедленной съемке, развертывая причудливый и весьма фривольный сюжет.
– Сильная вещь, – оценил Хуги. – И обстановочка не из бедных. Только весь этот замок я, не задумываясь, отдал бы за свой старый дуб. Нечисто здесь.
– Без сомнения, – кивнул Хольгер.
Он прошел в ванную комнату и обнаружил атрибуты цивилизации: проточную воду, мыло, ножницы, бритву и большое зеркало. И хотя все эти предметы имели вид не совсем привычный, он покинул ванную заметно посвежевшим. На широкой кровати в спальне его уже ждало приготовленное кем-то платье: шелковая рубашка с длинными рукавами, пурпурный атласный камзол, карминные панталоны, короткая голубая пелерина, черные бархатные туфли – все прошитое золотой нитью, украшенное драгоценными камнями и отороченное мехом. Наряд сидел на нем как влитой. В углу спальни он обнаружил рыцарское снаряжение, в том числе и меч с круглым эфесом. Альфрик сдержал слово.
– Достойно и пышно предстанешь ты перед дамами, сэр Хольгер, – объявил Хуги. – И, глядишь, кого-то из них покоришь. Они, говорят, против тут не бывают.
– Хотел бы я знать, с какой стати они так любезны, – сказал Хольгер.
– Чего не знаю, того не знаю. Может, они расставляют силки. А может, Альфрику просто приятно тебе угодить. Не поймешь, что тут, в Фейери, у них на уме. Да они, пожалуй, и сами не знают толком, чего хотят.
Появился гоблин и почтительно известил, что обед подан. Хольгер последовал за ним. Вновь лабиринт коридоров, потом какой-то дымчато-голубой зал и, наконец, столовая. Назвать это помещение залом значило бы оскорбить его. Больше всего оно походило на стадион. В центре стоял невероятных размеров стол, рыцари и дамы окружали его, как радуга. Вокруг хлопотали слуги, откуда-то лилась музыка, смех и веселые возгласы витали в воздухе.
Хольгера усадили по левую руку Альфрика, между герцогом и женщиной по имени Меривен. Впечатление, которое произвели на него ее лицо и фигура, было таким сильным, что он едва разобрал ее имя. Однако, усевшись, он предпринял мужественную попытку завязать с ней салонную беседу.
Она довольно охотно отвечала на его более чем неуклюжие реплики. Прислушиваясь к разговорам вокруг, Хольгер отметил для себя, что искусство беседы было здесь на высоте: ум, поэтичность, остроумие, цинизм – виртуозное фехтование велось по правилам, которые были для него слишком сложны. Что ж, бессмертным, у которых нет иных забот, кроме охоты, магии и сражений, свойственно увлекаться софистикой. Каждому свое. Если бы еще у него так не кружилась голова от присутствия Меривен…
– В самом деле, – говорила она, обратив к нему лицо фантастической красоты, – ты отважный человек, рыцарь, коль дерзнул явиться сюда. А какой прекрасный и беспощадный удар нанес ты черному латнику – о, просто чудо!
– Ты видела? – изумился он.
– Да, я наблюдала – в Черном Колодце. Только не спрашивай меня, что это было, шутка или покушение. Молодым мужчинам, сэр Хольгер, не всегда полезно знать слишком много. Капелька сомнения избавляет от лишнего веса, – мелодично рассмеялась она. – Но скажи мне, зачем ты здесь?
– А разве дамам не вредит лишний вес?
– Насмешник! Но я рада, что ты здесь. Ничего, что я так говорю? Не слишком откровенно? Просто мне кажется, что между нами проскочила какая-то искорка…
– Скорее всего, пробежала кошка, – усмехнулся Хольгер.
Она улыбнулась. Хольгер почувствовал себя персонажем шекспировской драмы – с той разницей, что он должен был сочинять остроты сам, а обед, в отличие от запасов его остроумия, грозил никогда не кончиться.
Но в конце концов это произошло, все поднялись из-за стола и перешли в другой зал, который предназначался для танцев и был еще огромнее. К счастью, танцевать Хольгера не заставили.
Как только зазвучала музыка, герцог отозвал его в сторону.
– Не угодно ли пройти со мной, сэр рыцарь? – сказал он. – Нам лучше поговорить в спокойной обстановке и с глазу на глаз. Боюсь, что потом мне будет непросто украсть вас хоть на минутку у наших дам.
Они покинули зал и вышли в сад. В фонтане журчала вода, в кустах распевал соловей. Они неторопливо двинулись по тенистой аллее.
– Итак, в чем твои затруднения, сэр Ольгер? – нарушил молчание герцог.