— Мы тоже собираемся заботиться о своих мужчинах, «ни с того ни с сего», — язвительно ответила Алиса. — И другие женщины не могут любить их так, как мы.
Толстяк закончил колдовать, и квартира Тани погрузилась в темноту. Ее на миг пронзила нестерпимая боль, ее словно вырвали из тела и потащили в непроглядную мглу.
Потом сознание отключилось.
Яркое солнце угадывалось даже сквозь сомкнутые веки: оно рисовало на них радужные круги и пригревало лицо. Таня не спешила открывать глаза, наслаждаясь этим теплом, полным отсутствием в теле болезненных ощущений и давно позабытым чувством безмятежности. Она словно умерла и родилась заново, оставив позади два кошмарных последних года.
«Хорошо бы и впрямь умереть вот так, прямо сейчас, в полном спокойствии», — промелькнула мысль, Таня вздохнула, отвернула голову от солнца и открыла глаза.
Никаких зеленых обоев в золотистую вертикальную полоску, никаких темно-бордовых занавесок на окне, никаких полок с дисками и комнатными цветами она не увидела. Ее взгляд уперся в неструганные доски стены. В щелях между досками проглядывал зеленый луг, залитый солнцем. Обоняние подтвердило демонстрируемую зрением картинку: очень сильно пахло разнотравьем, а еще — собачьей шерстью, деревянными досками, металлом, водой, влажной землёй, мышами, цветами, кустарником. Издалека доносились ароматы готовящейся еды, кажется — мясной каши.
Таня ошеломленно моргнула, повернула голову в другую сторону и увидела металлическую сетку, озаренную солнечными лучами, рисующими на дощатом полу увеличенные ромбики этой загородки. Она лежала ничком, на животе, на полу сарая, три стороны которого были сбиты из горбыля, а четвертая сделана из крупноячеистой сетки. В одной из деревянных стен имелась входная дверца без замка и задвижек с внутренней стороны.
«Какой причудливый сон, — подивилась Таня, закрывая глаза. — Ясно теперь, откуда такое умиротворение, я еще не проснулась».
Она полежала немного, отчетливо ощущая под телом крепкие доски, вдыхая свежий аромат скошенной луговой травы. Рядом зажужжала муха и уселась прямо на Танин нос. Таня рефлекторно дернула головой и… смахнула муху рукой.
Глаза ее потрясенно распахнулись, уставившись в доски пола. Она смогла сознательно и успешно двинуть рукой?!
«Ах да, я же сплю, во сне я могу хоть танцевать, — вздохнула она, печально поникнув головой. — Как бы хотелось никогда не просыпаться…»
В ее сон ворвались новые звуки: послышались тяжелые шаги двух людей. Забренчала металлическая задвижка с той стороны стены, открылась входная дверь. В нос Тани ударили новые запахи — запахи двух людей. Над её головой раздался странно знакомый басистый голос, злобно произнесший:
— Дохлый шурх[2], эта ленивая четвертая стерва, не желающая с постели встать ни при каком раскладе, в самую лучшую сучку заселилась! Что за невезение, а, Клисс?
— Одумается и согласится на приворот, даром не пропадет, — ответил тоже знакомый, сухой и высокий голос.
— Пусть только попробует не одуматься, — прошипел низкий бас.
Таня успела услышать свист рассекаемого воздуха, и на ее бок обрушился болезненный удар: Таню со всей силы пнули ногой.
Она пронзительно взвизгнула и распахнула глаза, успев увидеть перекошенное злобой пухлое лицо знакомого толстяка. Толстяк развернулся и вышел из сарая через дверь, придерживаемую субтильным длиннолицым типом. Дверь захлопнули и задвинули засов с той стороны, но Таню до глубины души взволновал не тот факт, что ее оставили взаперти неизвестно где, а то, что ощущения были слишком насыщенными для сна, и то, что эти ощущения БЫЛИ.
С каких пор она начала столь ярко ощущать прикосновения к своему полумертвому телу? Чувствовать прохладу и неровность досок на полу? Отчетливую интенсивную боль от удара, а не нервного спазма внутри организма? У нее ныла шишка на левой руке и чесалась правая нога в районе бедра, словно от комариного укуса, — с каких пор ее начали вновь беспокоить комариные укусы на ногах?!
Она же муху сумела от лица прогнать! Боже, если это сон, то пусть он будет вечным!
Итак, спит она или не спит, вот в чем вопрос. Таня сконцентрировалась на размышлениях о показавшихся знакомыми мужчинах — где она их видела раньше? И голоса их слышала, и чувство неприязни к ним всколыхнулось в ней еще до того, как ее внезапно ударили…
«А, Клисс?» — эхом отозвалось в памяти, и Таня наконец вспомнила этих двух типчиков: их нашли девчонки в интернете и привели в ее квартиру!
Пестрым калейдоскопом закрутились в голове недавние воспоминания о подозрительных магах, вся их встреча во всех подробностях и последнее мгновение затопившей комнату темноты. Её в самом деле перенесли порталом в другой мир?
Стоп!!!
Она может двигаться?!!
Приникнув плашмя к полу, Таня, зажмурившись и затаив дыхание, попыталась двинуть рукой. Получилось! Так, скорее, скорее — двигаем второй рукой… Получилось! Ноги ощущаются, их можно согнуть и подтянуть к животу, чуть приподнимаясь над полом. Можно снова вытянуться в струнку.
Самое опасное: проверяем спину. Осторожно, контролируя каждое движение и не рискуя открыть глаза, Таня оперлась на локти и колени, плавно выгнула спину, затем медленно прогнулась. Тело казалось чужим и неповоротливым, ощущения от движения — давно позабытыми, даже странными и незнакомыми, но эти ощущения были!
Она двигалась!!!
«Только бы не сон, только бы не сон», — лихорадочно прошептала Таня про себя и тут неловко подвернула кисть руки. Вспыхнувшая в конечности боль протрезвила, заставляя потрясти рукой и активнее исследовать окружающее пространство. Таня распахнула глаза, стоя на четвереньках и осматриваясь вокруг. Неуклюже, ползком и путаясь в конечностях, она придвинулась к сетке, увидела зеленый луг, а на бледно-голубом небе — два солнца и позволила себе поверить в невероятное. Она в другом мире, это точно не сон, и она способна перемещаться, она чувствует каждую клеточку своего тела!
От потрясения Таня издала какой-то дикий звериный вопль, вскочила на ноги и, конечно же, мигом рухнула обратно на пол, больно ударившись тем же боком, которому уже досталось от сапога толстяка.
«Не спешить, нельзя спешить, — уговаривала она себя, вновь зажмуриваясь и с наслаждением ощущая каждую мышцу тела, немного напрягая их по очереди и совершая простейшие движения. Совсем не двигаться она не могла, слишком страшно было остановиться и вновь замереть, замереть навсегда! — Я два года могла лишь чуть-чуть шевелить руками, мускулы атрофировались, мозг разучился координировать движения, я никак не могу прямо сейчас вскочить и побежать. Но ко мне вернулась власть над телом! Я снова управляю своей жизнью, своей судьбой, я СВОБОДНА!!!»
До конца понять ликующий, неуемный восторг Тани мог бы лишь отсидевший много лет в одиночной камере заключенный, вдруг отпущенный на волю. Сорвавшийся с виселицы человек, с которого снимают лопнувшую веревку и отпускают восвояси. Родившийся в подземелье, впервые вышедший на солнечный свет. С нее неожиданно сняли оковы полумертвого тела, ей вернули полноценную жизнь, жизнь в движении!
Вторя ее ликующим мыслям, рядом раздался громкий звериный вой. Правда, вой был тоскливый, а не радостный, в нём ощущалась безумная паника.
«Толстяк над животными измывается, — почему-то подумалось Тане. — Неприятный тип! Но если это он меня вылечил, то я буду благодарна ему по гроб жизни!»
Вспомнились ледяные водянистые голубые глазки, недобрая ухмылка мага Набарра. Если он ее и вылечил, то сделал это точно не из добрых побуждений. Рассматривая тень от металлической сетки на полу, Таня только сейчас до конца осознала, что ее как минимум заперли, а вспоминая слова толстяка в ее клетке и его удар ногой, можно было смело предполагать самое худшее.
Новая, прекрасная жизнь Тани угрожала оборваться в любой момент.
«Нет уж, я теперь поборюсь за место под солнцем, теперь я способна бороться! Моя судьба вновь полностью в моих руках, я не инвалид, а значит — я способна на всё».
Ощущая вновь свои руки и ноги, полностью управляя телом, Таня готова была сразиться с сотней врагов, желающих отобрать у нее внезапно обретённое. Она больше не будет беспомощной жертвой чужого произвола, она выживет несмотря ни на что! Она по крупицам соберет информацию об этом неведомом мире, существующем в свете двух солнц, она сбежит из клетки, она вернется домой, она… будет танцевать кумпарситу с Никитой, и им дела не будет до его протезов! А если узнать тайну исцеляющей магии, то и протезы юноше будут не нужны.
От упоительного счастья полноценной жизни Таню оторвали прежние звуки: тоскливый вой, похожий на собачий, который нет-нет да и сменялся истошным визгом и вновь переходил в низкий душераздирающий скулеж. Выли три собаки и выли близко от Тани.
— Очнулись, блохастые? — злорадно пробасил голос толстяка. Его шаги приблизились, и Таня невольно поднялась на четвереньки и попятилась к дальней стене сарая. — Прекращайте концерт, а не то плёткой огрею! — рявкнул толстяк.
Собаки замолчали, словно поняли его слова. Таня подивилась, потом подумала, что иномирные собаки могут быть гораздо сообразительнее земных, а толстяк продолжил:
— Сообщаю вам отличные новости, красотулечки: форс-мажоров не произошло, вы благополучно переселились в иной мир. Ах, да, позабыл предупредить вас сразу: соглашаясь добровольно оставить свой мир и перейти в мир иной, вы подписали себе смертный приговор в родном мире, так что там ваше тело уже хоронят, не надейтесь на возвращение. Подвох был в том, что слова «в мир иной» большинством разумных существ на вашей планетке понимаются вполне определенным образом, грех было этим не воспользоваться при заключении договора. Так что на Земле ваши тела умерли с вашего на то согласия, красотулечки, никаких нарушений закона!
Видите ли, в прежнем теле вы мне были бесполезны, а вот в нынешнем — сгодитесь для прибыльного дельца. Как замечательно, что киборгов уравняли в правах с другими мыслящими существами и теперь человек — это душа и разум, а физическое тело в это понятие уже не включено, поскольку тело может быть любым, в том числе — искусственно созданным, но индивид всё равно сохраняет за собой право на свою личность. Так что я полностью выполнил обещание приворожить именно ВАС, девушки, к богатым красавцам этого сектора Вселенной, это даже магия признаёт. А то, что тело у вас немного поменялось — так это мелочи, в условия договора вами не внесённые и потому допустимые. Помните, что это единственное тело, которое будет у вас до самой вашей смерти, так что относитесь к нему бережно.