– Это значит, что, когда мы видимся, мы действительно ждем этого с нетерпением, – объясняла Джулиет своему завороженному книжному клубу. – Это гораздо лучше, чем скатываться по винтовой лестнице обид и взаимного равнодушия. Мы по-прежнему очень любим друг друга. И в глубине души всегда будем любить. Но мы больше не хотим подстраиваться друг под друга.
Она еще не написала об этом. Несколько лет она работала над статьями обо всем на свете – от отчаянного стремления забеременеть до политических игр и климакса, – но все еще сомневалась, окажется ли успешным этот семейный эксперимент, и не считала, что может рекомендовать его. Может, года через два, когда преимущества станут очевидны, она поделится с миром своим рецептом дружеского расставания в середине жизни. Джулиет живо представляла себе комментарии читателей: восемьдесят процентов язвительных оценок, двадцать процентов – «поехали!».
Стюарт купил квартиру в Ричмонде – на третьем этаже в новостройке на берегу реки – и собирался поставить в свободной комнате гребной тренажер, как у Кевина Спейси в «Западном крыле». Джулиет пока ничего не приглядела. Посетив полтора десятка квартир, убедилась – все не то. Она не знала, чего хочет, понимала только то, что ей категорически не по душе.
Ощущение свободы ошеломляло.
Глава 2
К десяти часам все исчезло. Грузчики вывезли все до последней коробки, чтобы отправить либо в квартиру Стюарта, либо в арендованное Джулиет складское помещение на соседней промзоне. Дом превратился в раковину: ни паутинки, ни пылинки, ни пятнышка на окне, ни отпечатка пальца на зеркале.
– Что ж, – сказал Стюарт, – надо ехать домой, проследить, чтобы они расставили все по местам. – Он протянул руки. – Попрощаемся?
Джулиет шагнула в его объятия и крепко обхватила, подавляя нарастающую панику от прощания – с домом. О прощании со Стюартом она не слишком беспокоилась: они смогут увидеться в любое время.
– Итак, – кивнул он, – вот и началась холостая жизнь.
– Что бы ты ни делал, – строго попросила она, – никаких фотографий в стиле байкра в «Тиндере».
– Байкра? Это еще что?
Стюарта часто озадачивали ее словечки, а это было ее собственное изобретение.
– Велосипедная лайкра. Ни одна женщина не захочет видеть эти шорты. Не принимай на свой счет. Это просто общее правило. Никакой байкры, никаких фотографий с огромным карпом или пинтой пива.
– Справедливо. – Он рассмеялся и прищурился, глядя на нее. – Значит, ты уже присматривала кого-то себе?
Он не ревновал, а любопытствовал.
– Боже, нет, – отмахнулась она. – Это моя работа – знать подобные вещи.
– Ну а когда начнешь искать, знай, что ты безумно красива, и не позволяй никому заставить тебя усомниться в этом.
Она сглотнула – зря ляпнула насчет байкры. Впрочем, это был хороший совет, поскольку Стюарт ни о чем таком и представления не имеет. Той, что в «Тиндере» проведет пальцем вправо и выберет Стюарта, повезет. Хотя, по мнению Джулиет, он наверняка встретит кого-нибудь на паркране[5]. Стройную фитнес-чудачку, которая станет готовить ему протеиновые шарики и тофу. Она представляла, как они дарят друг другу куртки «Норт фейс» на Рождество и проводят долгожданный безрадостный отпуск в двухместной палатке на диком, продуваемом всеми ветрами болоте.
Что же случилось с парнем, с которым она выпила банку «Пиммса» в пабе на берегу Темзы тем летом, много лет назад? Они возвращались в ее квартиру рука об руку, петляя по тротуарам Хаммерсмита и напевая «Live Forever». Он был надежным, бесхитростным и забавным. Он надежный, поняла она тогда, не столько сексуален, сколько непредсказуем, но именно в таком мужчине она нуждалась после того, что с ней случилось. Они почти никогда не спорили. Их отношения не были страстными, но зато были устойчивыми. Никаких истерик, битья посуды, раздражения.
На мгновение она запаниковала из-за того, от чего они отказываются. Но, как заметил Стюарт, они не отказывались. Просто переосмыслили.
– Пока! – Он слегка сжал ее плечо.
Джулиет смотрела, как он выходит из дома и садится на велосипед. Его непривычно узкий зад вызывал умиление, но не более того. И он уехал, ее дорогой, милый, теперь уже бывший муж, на велосипеде в свое новое будущее с индексом массы тела 24 и чистой совестью.
Как только Стюарт скрылся из вида, она побежала наверх в ванную. И, взглянув в зеркало, вспомнила все версии себя, которые тщательно изучила за годы жизни на Персиммон-роуд, 42. Вздорная молодая журналистка. Невеста. Новобрачная. Измученная мама сначала одного, потом другого ребенка. Председательница родительского комитета. Редактор журнала, которая в сорок лет бросила нормальную работу, чтобы стать фрилансером и писать, где и когда хочется. Организатор лучших вечеринок в округе. Все удавалось, потому что она умела отличить важное от не важного. Неизменно небрежно-сексуальная, она принимала гостей в черных кожаных брюках и белой рубашке, наполовину расстегнутой и спущенной с плеч, и босиком. Ногти накрашены лаком цвета черной вишни, темные волосы стянуты в лихой пучок. Подходит ли ей сейчас этот образ? Или пришло время для чего-то более скромного и ухоженного?
Сейчас она выглядела не лучшим образом. Старая футболка и спортивные штаны, надетые на время уборки дома, отправились в мусорное ведро. Кожа серая от грязи, в разводах высохшего пота. Волосы собраны в тугой хвост. Джулиет наморщила нос, потянулась к сумке, которую прихватила с собой, и достала ножницы.
Она несколько раз просмотрела видео на «Ютубе» и решила, что это сработает. Ослабила резинку-скранч, наклонила голову и обрезала концы хвоста. Потом выпрямилась, распустила волосы и усмехнулась своему отражению. Вот он, идеальный, свеженький боб длиной до челюсти. Она профилировала концы волос, чтобы смягчить края прически, немного распушила их и одобрительно кивнула. Отлично. Осталось только помыться. Она забралась в душ и включила горячую воду.
Через полчаса Джулиет смотрела на себя в зеркало. На ней были винтажные ливайсы 501, безупречная белая футболка и пиджак-смокинг. Ноги она сунула в черные балетки. Наклонившись поближе к зеркалу, нанесла жидкую подводку для глаз и свою самую сексуальную, самую красную помаду YSL.
Потом сунула в сумку скромную коллекцию вещиц на память: видавший виды справочник «От А до Я», потрепанную книжку в мягкой обложке, тетрадь, наполовину исписанную какими-то заметками. И винтажный шарф «Эрмес» – за долгое время он совершенно не потерял яркости. Скользкий шелк холодил ей пальцы. Джулиет решила, что должна надеть его прямо сейчас. Она завязала его, как учили: расправила на вытянутой руке, аккуратно сложила по длине, а затем обмотала вокруг шеи, заправив один конец и оставив другой свободным. Пусть это будет ее талисман. Билет в прошлое. Она ощущала дрожь от возбуждения, предвкушения и тревоги.
Джулиет вызвала такси, вышла на улицу, распахнула дверцу машины и улыбнулась водителю.
– Сент-Панкрас? – спросил он.
– Да. Спасибо.
Джулиет скользнула на заднее сиденье, затаскивая за собой чемодан – совсем небольшой. Если время, проведенное в редакции женского журнала, и научило ее чему-то, так это тому, как составлять капсульный гардероб. Все остальное она сможет купить, когда приедет.
Париж.
Она собиралась в Париж.
Потому что Париж – это всегда хорошая идея.
Глава 3
Два часа спустя Джулиет прошла регистрацию на вокзале Сент-Панкрас и села в поезд. Ей казалось невероятным, что еще два часа – и она окажется в самом центре любимого города, там, где бьется его сердце. Когда она бывала в Париже последний раз, «Евростар» только маячил на горизонте, – новая захватывающая возможность, в которую тогда верилось с трудом. Поезд до самого Парижа! Мечта, да и только.
Она устроилась в кресле, положив руки на столешницу. Бледные, мраморные, с неровными венами рокфорово-голубого цвета и пятнами от солнца. Костяшки пальцев походили на крохотные морщинистые коленки. На третьем пальце правой руки у нее было два кольца, каждое с бриллиантом в честь Натана и Иззи, подаренные ей Стюартом после их рождения, – Джулиет никогда их не снимала.
Обручальное кольцо хранилось в потайном отделении сумки. Джулиет было как-то неловко вот так сразу отказаться от него. Она всегда гордилась тем, что была миссис Хискокс, – так ее называли в кабинете врача и на родительском вечере. На работе Джулиет всегда пользовалась девичьей фамилией. Очень полезно иметь два удостоверения личности. Миссис Хискокс проверила бойлер и отремонтировала его. Джулиет Миллер опоздала на последнюю электричку и вынуждена была взять такси, которое ей не очень-то по карману.
Теперь ей потребуется лишь одно удостоверение. Отныне она – только Джулиет Миллер. И эта Джулиет Миллер возвращается в Париж, пытаясь вновь обрести свое прошлое и надеясь, что это даст толчок будущему. За эти годы она часто думала о возвращении, но не хотела все усложнять, пока она жена и мать. Не хотела возвращаться к воспоминаниям, хорошим и плохим, с семейством за плечами, потому что не могла предсказать собственную реакцию. Даже сейчас ее мутило при мыслях о лучших и худших временах.
В двадцать лет Париж был ее мечтой. Он изменил ее, сформировал. Принял в свои объятия наивную и неискушенную девушку и направил на пути к женственности. Многое из того, что произошло, было чудесным. Джулиет открыла для себя целый мир, обзавелась кучей увлечений и новых знаний. Все это она бережно хранила в памяти. Носила с собой. И шрамы тоже – именно потому и не рвалась назад.
До нынешнего момента. Она знала, Париж ждет, готовый помочь ей в следующей метаморфозе. Все, за что она любила этот город, никуда не делось, оставалось открыть это заново, чтобы отыскать настоящую себя, стать новой собой. Умная, сексуальная, шикарная, успешная, интересная, дерзкая, игривая, готовая на эксперимент – все эти слова приходили ей в голову, когда она думала о качествах, которые вложит в эту новую Джулиет. В той или иной степени она и была такой, оставалось немного перестроиться. Рискнуть проявиться.