Утром, намереваясь целый день трудиться и выполнить поставленную задачу, мы полны сил. Нас переполняет чувство свежести. После нескольких часов работы появляется усталость и желание выбросить полотенце на ринг. Планируя достигнуть определенных результатов, мы полагаем, что силы наши не иссякнут, и энтузиазм не кончится. Редко у кого есть понимание, что самоконтроль – ресурс ограниченный. Но со временем он слабеет, а то и полностью исчезнет. Вялые усилия по осуществлению плана становятся триггером истощения.
Нам свойственны два противоположных убеждения, которые сливаются воедино в извращенном восприятии времени: 1) мы хронически недооцениваем время, необходимое для выполнения работы; 2) мы считаем его бесконечным и вполне достаточным для достижения всех целей по самосовершенствованию. (Ха! Я пообещал себе, что в этом году прочитаю «Войну и мир» – и обещаю это ровно сорок три года подряд!) Вера в бесконечное терпение времени – это триггер прокрастинации. Зачем делать что-то сегодня, если можно завтра.
Строя планы на будущее, мы не расчитываем, что столкнемся с неожиданностями и отвлекающими факторами. Нам представляется жизнь в идеальном мире, где можно полностью сосредоточиться на работе. Хотя в прошлом такого никогда не случалось, планы строятся, как будто такая нирвана непременно возникнет в будущем. Мы беремся за работу, не учитывая, что жизнь всегда меняет приоритеты и испытывает нашу концентрацию.
В университете я изучал математическую экономику, и этот предмет показал мне, насколько высока вероятность маловероятных событий. Мы не учитываем такие явления, потому что, по определению, они вряд ли произойдут. Кто планирует спущенную шину, ДТП или глухую пробку из-за перевернувшегося грузовика по пути на работу? Однако, шансы, что случится хотя бы одно такое событие, довольно высоки. Мы становимся жертвами пробок, спущенных шин и ДТП чаще, чем хотелось бы. Такое убеждение становится триггером нереалистичных ожиданий.
(По иронии судьбы, прямо сейчас я получил электронное письмо от клиента: «У меня случилась экстренная ситуация на работе, и мне нужно ваше мнение. Не могли бы мы поговорить прямо сейчас?» Уточню: за окном воскресный вечер. Вероятность того, что клиенту понадобится связаться со мной в такое время, была близка к нулю – он никогда не делал подобного прежде. Но риск того, что в выходной день возникнет какой-то отвлекающий фактор, был очень высок.)
Обычно моя работа с руководителями компаний продолжается полтора года. Я предупреждаю каждого клиента, что процесс будет дольше, чем они ожидают, поскольку неизбежно случится кризис. Я не знаю, каким он будет, но точно вполне законным и реальным – поглощение, нарушение, отзыв ключевого продукта. И это событие может значительно увеличить время на позитивные перемены. Его невозможно предсказать, но его следует ожидать – кризис неизбежно отвлечет клиента и замедлит весь процесс.
Думая так, мы полагаем, что перемены произойдут благодаря неожиданному всплеску откровения и силы воли. Конечно, такое случается. Алкоголик осознает, что дошел до предела. Игрок решает все бросить. Начальник, склонный к домогательствам, понимает, что его могут уволить или засудить. И какое-то время каждый из них видит божественный свет. Но чаще всего подобные озарения становятся триггером магического мышления. Я скептически отношусь к случаям «мгновенного обращения в истинную веру». Возможно, определенные перемены и произойдут, но они не будут значительными или длительными, потому что процесс основывается на импульсе, а не на стратегии; на надеждах и молитвах, а не на структуре.
Великая болезнь Запада называется так: «Я буду счастлив, когда…» Мы убеждены, что счастье – это статичная и конечная цель. Нам лишь нужно получить повышение, купить дом или найти партнера. Такое убеждение пронизывает всю современную жизнь: существует человек; человек тратит деньги на продукт или услугу; человек вечно счастлив. Эта мысль заложена в любой телевизионной рекламе. Средний американец смотрит ее 140 000 часов за всю жизнь. Промывание мозгов неизбежно. Стоит ли удивляться нашим убеждениям, что любые позитивные перемены изменят нас навсегда? То же самое относится к поведенческим трансформациям.
Мы ставим цель и ошибочно полагаем, что ее достижение сделает нас счастливыми и защитит от возвращения к прежнему состоянию.
Такое убеждение – триггер ложного чувства постоянства.
Если бы это было действительно так. Я опросил более 86 тысяч людей во всем мире. Темой исследования было изменение лидерского поведения «Лидерство – это контактный спорт». И получил совершенно иную картину. Если не прилагать усилий, результаты позитивных перемен окажутся недолгими. Между похудением и поддержанием веса существует большая разница. Одно дело – достигнуть поставленной цели, совсем другое – сохранить результаты. Даже добившись намеченного, мы не можем остаться в достигнутом состоянии без усилий и дисциплины. Нам необходимо и дальше ходить в спортивный зал.
Сказки обычно заканчиваются словами «и жили они долго и счастливо». Вот поэтому мы называем их сказками, а не документальными фильмами.
Даже понимая, что ни одна перемена не станет универсальным решением наших проблем, мы забываем, что на место старой неприятности всегда приходит новая. Я сталкиваюсь с этим постоянно, работая с самыми успешными клиентами. Все они подтверждают, что эйфория желанного повышения исчезает уже на втором заседании совета директоров. Старая проблема «получить высокий пост» сменяется новой «справиться с работой на таком посту». Это убеждение становится триггером фундаментального заблуждения относительно будущих проблем.
Самым печальным примером являются победители лотерей. Кто не представлял себе счастливой и спокойной жизни после получения неожиданного богатства? Однако, исследования показывают, что всего через два года после выигрыша, победители оказываются ненамного счастливее прежнего. Особый день решает старые проблемы – выплату ипотеки и обеспечение образования детей. Но мгновенно появляются новые неприятности. На полученное богатство начинают претендовать родственники, друзья и благотворительные фонды. Старая проблема – дешевый дом в районе, где живут друзья, сменяется другой – дорогое жилье в новом месте, где друзей нет вовсе.
Нас с детства учат верить в справедливость жизни. Что за добрые дела нам воздастся по заслугам. И когда мы не получаем награды, то чувствуем себя обманутыми. Впоследствии это порождает обиду.
Работая с лидерами, я всегда требую, чтобы они стремились к переменам, искренне веря в правильность таких действий. Этот метод сделает их хорошими руководителями, членами команды, семьянинами и улучшит жизнь ближайшего окружения. Клиенты учатся жить в соответствии с собственными ценностями. Если же они стремятся к переменам лишь ради внешнего вознаграждения (повышения или денег), я отказываюсь с ними работать, потому что 1) мы вряд ли достигнем желаемых результатов; 2) если единственная мотивация – это награда, человек непременно вернется к прежнему состоянию; 3) моя работа будет способствовать лишь ложному успеху.
Совершенствование – это и есть вознаграждение.
Если поверить в это, никогда не будешь обманутым.
Мы убеждены, что скатываемся к прежнему поведению, потому что никто не обращает на нас внимания. Ощущение невидимости становится триггером опасного предпочтения изоляции. Хуже того, это справедливо лишь наполовину. Медленное и постепенное улучшение не всегда очевидно окружающим так же, как нам самим, но откат к прежнему состоянию люди замечают всегда.
Многие ошибочно полагают, что сегодняшнее поведение не только характерно для нас, но и является отражением нашего внутреннего стержня. Только так мы можем быть самими собой. Решаясь на перемены, мы изменим собственному «я». Это убеждение становится триггером упрямства. Мы отказываемся приспосабливать поведение к новым ситуациям, потому что не хотим предавать собственные «идеалы».
Мне приходилось работать с руководителями, которые говорят: «Я не умею позитивно поддерживать подчиненных. Это не в моем характере». Тогда я спрашиваю, нет ли у них неизлечимого генетического заболевания, которое не позволяет им проявлять признание, какого заслуживают другие люди?
Мы можем изменить не только поведение, но и самовосприятие. Если запереться в коробке с надписью «это не я», из нее никогда не удастся выбраться.
Мы поразительно неточны в оценке самих себя. Среди более 80 000 профессионалов, которых я просил оценить их работу, 70 процентов полагали, что входят в десятку лучших; 82 процента считали, что находятся среди первых пяти, и 98,5 процентов относили себя к лучшей половине. Добившись успеха, мы приписываем победу себе. Любая же неудача в нашем представлении объясняется ситуацией или действиями других людей. Такое убеждение становится триггером искаженного чувства объективности. Мы занимаемся самовнушением, что, хотя другие люди постоянно себя переоценивают, мы-то судим о своей персоне исключительно справедливо и точно.