Самоуверенность. Упрямство. Магическое мышление. Заблуждение. Обида. Прокрастинация. Нелегкий багаж, который придется нести на пути перемен.
Такие мысли – порой глубокие, иногда глупые – не дают окончательного ответа на важный вопрос: Почему мы не становимся такими, какими хотим быть? Почему мы сегодня хотим стать лучше – а через несколько часов или дней забываем об этом желании?
Есть еще более важный фактор, влияние которого объясняет, почему мы не осуществляем желанных перемен – он важнее качества наших оправданий или преданности триггерам убеждений. Название ему – окружающая среда.
Глава 3Окружающая среда
Большинство из нас даже не осознает, как влияет на поведение окружающая среда. «Дорожная ярость» на забитой машинами трассе возникает не оттого, что мы – монстры-социопаты. Временное пребывание за рулем в окружении грубых и нетерпеливых водителей становится триггером изменения поведения – из мирных кроликов мы превращаемся в злобных и раздражительных существ. Мы оказываемся в среде нетерпения, конкуренции и враждебности, и она нас меняет. Свое раздражение из-за неудачного блюда в ресторане мы изливаем на вполне дружелюбного официанта и ни в чем не повинного метрдотеля, хотя они не имеют никакого отношения к приготовлению блюда. И это происходит не потому, что мы считаем себя аристократами времен Людовика XIV. Наше поведение – это отклонение, триггером которого стала ресторанная среда. Мы полагаем, что уплаченные за заказ деньги позволяют рассчитывать на королевское отношение. В любой среде проявляется соответствующее поведение. Вне ресторана мы продолжаем оставаться образцовыми гражданами – терпеливыми, вежливыми, отнюдь не высокомерными.
Даже осознавая и принимая влияние среды, мы становимся жертвами ее безжалостной силы. Лет тридцать назад, когда я начал проводить много времени в самолетах, эта обстановка казалась мне идеальной для чтения и написания статей. Никаких телефонов, экранов, никто и ничто не отрывает от работы. Постоянные разъезды не раздражали, а, напротив, делали меня гиперпродуктивным. Но постепенно условия в самолетах менялись. От одного фильма на единственном экране мы перешли к вездесущему Wi-Fi и пятидесяти каналам на персональном мониторе. Моя продуктивность резко снизилась. Если раньше салон самолета был для меня уголком монашеской безмятежности, то теперь он превратился в аркаду бесконечных отвлекающих факторов. Человек слаб – я легко поддавался соблазнам и отвлекался. Вместо того чтобы работать или спать при пересечении нескольких часовых поясов, я смотрел два или три бессмысленных фильма подряд. Сходя с самолета, я не радовался безопасному приземлению и не ощущал готовности к предстоящей работе, а безжалостно клеймил себя за впустую потраченное в пути время. Меня охватывало чувство проваленного экзамена по дисциплине. Я стал замечать, что раньше выходил из аэропорта отдохнувшим и расслабившимся, а теперь – утомленным и нервным. На осознание перемен, произошедших в атмосфере полета, ушло два года. И за это время я тоже изменился – но не к лучшему.
Если этой книгой мне удастся исцелить хотя бы одну «болезнь», то пусть это будет осознание неверного восприятия окружающих условий.
Нам кажется, что мы живем в согласии со своей средой, но в действительности она ведет с нами войну.
Нам кажется, что мы контролируем внешние факторы, но на самом деле это они контролируют нас. Мы считаем, что окружающая среда действует на благо и помогает, но она нас терзает и лишает сил. Ей все равно, что она может нам дать. Внешнюю среду интересует только то, что можно от нас получить.
Если вам кажется, что я намеренно представляю ее враждебным персонажем жизненной драмы, так оно и есть. Я хочу, чтобы вы воспринимали среду, словно человека – живого и реального соперника, сидящего напротив. Это не просто аморфное пространство за пределами нашего физического тела. И отнюдь не окружающий воздух, который мы вдыхаем и выдыхаем, не обращая на него внимания. Среда – это механизм, состоящий из безостановочно работающих триггеров. Ее влияние на наше поведение слишком сильное, чтобы его можно было игнорировать. Представление о среде, как о человеке из плоти и крови, вовсе не литературная метафора. Это стратегия, которая позволит нам увидеть, с чем мы боремся. (Иногда я советую даже дать среде имя.)
Конечно, все не так плохо. Среда может быть ангелом-хранителем и делать нас лучше – например, когда мы оказываемся на свадьбе, встрече одноклассников или банкете в честь присуждения премии, и нас окружает атмосфера товарищества и радости. Все обнимаются, обещают поддерживать контакт и обязательно встретиться снова. (Разумеется, все эти чувства слабеют, стоит лишь нам вернуться к повседневной жизни – другими словами, оказаться в иной среде. Перемены заставляют нас забывать свои обещания. Мы перестаем поддерживать контакты. Контраст оказывается максимально резким. Одна среда нас возвышает, другая истребляет добрые чувства, словно их никогда и не было.)
Чаще всего окружающая обстановка – сущий ад. Но просто мы этого не замечаем: попадая в новые условия, мы постоянно и незаметно меняем поведение – сидим ли в конференц-зале с коллегами, приходим ли в гости к друзьям или терпим еженедельный телефонный разговор с пожилыми родственниками.
Мы с супругой Лидией не циники. Хотя моя работа заключается в том, чтобы указывать людям на их личные проблемы, в жизни личной я стараюсь никого не судить и не осуждать. Я сознательно принимаю причуды и особенности окружающих и мирюсь с ними. Лидии не приходится делать над собой таких усилий – она всегда была и остается добрейшей души человеком. Но за ужином с нашими соседями, Терри и Джоном, мы меняемся. Это замечательные, очень приятные люди, но так же они славятся любовью к черному юмору. О чем бы они ни говорили – об общих друзьях, политиках или соседских собаках – их замечания всегда циничны и резки, почти жестоки, словно они на прослушивании для программы «Прожарка». Когда мы с Лидией обсуждали один особо жесткий ужин, неожиданно стало ясно, что мы тоже делали очень саркастичные высказывания. Это было на нас совсем не похоже. Мы пытались объяснить свое необычное поведение и пришли к выводу, что все дело в обстановке и в тех людях, которые находились рядом. Другими словами, во всем виновата среда. Точно так же мы понижаем голос, если собеседник говорит негромко, или ускоряем темп речи, если окружающие разговаривают слишком быстро. Общество Терри и Джона кардинально меняло наши взгляды и слова.
Иногда замена всего лишь одного фактора может превратить идеальную среду в катастрофическую. И это меняет не нас, а окружающих и их реакцию на нас. Много лет назад мне довелось выступать на собрании партнеров консалтинговой фирмы. Хотя наше сотрудничество в прошлом было вполне гармоничным, на этот раз что-то не складывалось. Никакой откровенности и жизнерадостного смеха – просто собрание очень умных людей. В конце концов, я понял: в комнате было слишком жарко. Удивительно, но стоило нам понизить температуру, все изменилось к лучшему. Вспомните, как рок-звезды порой выдвигают странные требования. Например, чтобы в их гримерке лежали только красные конфетки M&Ms. Теперь и я чувствую себя настоящей дивой, требуя, чтобы на моих презентациях в зале было прохладно. На собственном опыте я убедился, что мелкое изменение условий окружающей среды меняет все[1].
Самая неприятная среда – та, что заставляет нас отказываться от собственного представления о хорошем и плохом.
В конкурентной рабочей атмосфере такое случается с самыми достойными людьми.
Мне представилось работать в европейском конгломерате с крупным руководителем по имени Карл. Он был настоящим диктатором – суровым, навязчивым и жестким. Карл вел настоящую войну за пост руководителя корпорации. Чтобы продвинуться, он безжалостно управлял подчиненными. Самыми главными в рабочих процессах всегда были показатели, и Карл избавлялся от любого, кто ему возражал и считал эти данные нереалистичными. На тех, кто просто соглашался со всем, он тоже орал. Неудивительно, что подчиненные начинали добиваться требуемых показателей не самыми лучшими способами. Некоторые даже переходили грань допустимого и вели себя откровенно неэтично. В созданной Карлом среде, это считалось вполне нормальным – более того, единственно возможным.
Со временем все всплыло наружу. Скандал стоил компании десятки миллионов евро, а ущерб репутации трудно было оценить. В свою защиту Карл заявил, что никогда не говорил подчиненным вести себя аморально и нарушать закон. Но ему и не нужно было просить об этом. Созданная им среда сделала все за него.
Окружающая атмосфера меняет нас даже в личном общении с теми, к кому всегда относились по-доброму.
Мы превращаем друзей в чужаков и ведем себя так, словно нам никогда больше не придется с ними контактировать.
Несколько лет назад я проводил широкий опрос сотрудников по оценке руководителя. Мне запомнилась одна женщина по имени Джекки. Наш разговор слегка ушел в сторону. Я стал расспрашивать об эмоциональной стороне работы. Джекки явно хотелось поделиться проблемами, и я решил ее выслушать. Она работала в юридическом отделе компании, занимающейся рекрутингом, и в ее обязанности входило обсуждение соглашений с увольняющимися сотрудниками, причем не только с теми, кто уходил по собственному желанию.
«Не люблю эту работу, – сказала Джекки. – Мне приходится общаться с людьми, переживающими трудный момент в карьере. У большинства из них нет конкретных предложений. А я отстаиваю интересы компании, а не их».
Джекки хотела рассказать об одном из уволившихся сотрудников. Она училась с ним в колледже и поддерживала отношения, когда оба стали работать в одной и той же фирме. Они постоянно общались на работе, иногда встречались в более неформальной обстановке. Джекки поручили обсудить с ним условия увольнения. Щедрое выходное пособие устанавливается контрактом, поэтому не обсуждалось. Обговорить нужно было то, какая часть объема продаж сотрудника пойдет ему, а какая – компании.