Взобравшись на скалу, долго вглядывалась в пески, не обращая внимания на секущий ветер. Пусто. Волны дюн, солончаки, редкие кустики колючек. Где-то там господин вервольф ищет, чем бы поживиться… Но всё же изменения были. Я не сразу поняла, какие.
Облака.
Солнце, оранжевое, как брюхо лосося, зависло над горизонтом, и лучи его, проходя сквозь тонкую облачную завесу, делали небо желтым. Облака! Много дней я оглядывала небосвод… Он оставался белым. Как лист металла, раскаленный газовой горелкой. Белым, затем, перед самым закатом, багровым, и наконец, ночью - черным.
Но сейчас я видела облака. Тоненькую дымку - она стала заметна в закатных лучах. Значит, там есть жизнь. Может, большой оазис, или даже берег моря… Я оглянулась. Темные кроны пальм, с незрелыми, но почти съедобными гроздьями фиников; скала, похожая на обломанный зуб, под ней прячется колодец - выдолбленная в толще камня вертикальная каверна. Страшно будет покинуть этот райский уголок.
…Ростов принес небольшую антилопу - значит, мы и вправду выбрались из пустых земель! Отделив мне самые лучшие куски, свою долю он унес подальше, перекинулся и сожрал вместе с костями и шкурой. А я развела костер. В животе уже не бурчало, его скручивало спазмами, будто внутри перекатывался морской ёж. Зря я польстилась на зеленые финики…
- Вы - мой герой, дорогой барон. - прочавкала я с набитым ртом.
- Даже несмотря на то, что предатель и негодяй?
- Ой, да забудьте вы уже! После всего, что мы с вами пережили…
Щеки, подбородок, грудь и руки у меня были измазаны жиром. Я слизывала стекающий по пальцам ароматный мясной сок, откусывала всё новые куски, и никак не могла насытиться. Барон смотрел, как я ем.
- Выходить из голода надо осторожно. У вас заболит живот.
- Если он уже и так болит, значит без разницы. Простите, ничего не могу с собой поделать…
После слов барона нашла в себе силы всё-таки прекратить есть. Надо будет завернуть остатки мяса в пальмовые листья…
- Можно подумать, все взрослые поступают исключительно мудро и обдуманно. - пробурчала я про себя. Ростов только усмехнулся. - Знаете, я ведь не была уверена, что у нас получилось. Пока не увидела, насколько изменилась пустыня. Тут даже песок другой. - я сгребла горсть песчинок и пропустила сквозь пальцы. - Вы заметили? Там песок был скорее желтым, почти коричневым, как жженная умбра, а здесь - красный. И дюны другой формы.
- Это потому, что вода близко.
Я помолчала. Приступы неуверенности сменялись лихим, бесшабашным задором: тому, кто пересек пешком пустыню, уже ничего не страшно.
- Вы догадываетесь, где мы?
- Предполагаю, что где-то в Омане. Или в Йемене…
- Хрен редьки не слаще.
- Не скажите. Оман - хотя и вампирское, но просвещенное княжество, живет в том числе за счет туризма, там много людей… Мы могли бы прикинуться заблудившимися европейцами, например. Вы говорите по-немецки?
- Да хоть по-турецки! В Омане - Аслам, думаете, идти туда - хорошая мысль?
- Вряд ли он ждет нас в гости. Зато в Йемене полно левых радикалов, поборников Табуля раса… Могут продать. Вас - куда-нибудь в гарем, меня - на рудники.
Я расхохоталась. Да уж… Мне сейчас только в гарем.
- Ну ладно, пусть будет Оман. Вы совсем не волнуетесь?
- О чем? - Ростов лежал у костра, прикрыв глаза и сложив руки на животе. Рубашку он снял, оставшись в одних штанах. По торсу вились тонкие веревочки мышц.
- Храфстра, барон. Что это такое, сколько их… Вы говорили, халиф хочет развязать войну, так может, он готовит армию из этих тварей? Вы представляете, что будет с Европой?
- Я уже говорил: создание даже одной Храфстры требует огромных затрат. Кровь нескольких вампиров, сильный реципиент, способный пережить столь чудовищную метаморфозу… Это вам не оборотни - модификанты. Они не поддаются ни дрессировке, ни внушению. Только Носитель способен их контролировать. К тому же, твари не переносят солнечного света.
- Так Счастливчик искал… замену? - я передернулась.
Ростов серьезно кивнул:
- Поверьте, Наоми: любая альтернатива лучше, чем Храфстра.
- Но что они такое? Храфстра - это же с древнеиранского, да? Я тут повспоминала: Змей, гадких жаб, муравьев, мантикор и нежить называют Храфстрой. Кошек, между прочим, тоже. Потому, что ночные хищники…
- Их породило древнее, как мир, противостояние Серафим и Рефаим. - сказал Ростов и снова замолчал. Глазные яблоки под тонкими, испещренными синими жилками веками, быстро двигались.
- Расскажите! Ну пожалуйста, Иван, что вам стоит?
- Когда-то Серафим селились среди людей, делили с ними тяготы жизни, помогали и учили. Алфавит, письмо, земледелие…
Серафим. На древнеарамейском - Сараф, огненный змей - о них иногда говорил Никодим. Так, как говорят о любимой, но давно утерянной семье…
…Рефаим же считали человечество ошибкой. Старшие дети Создателя ненавидели людей.
«По образу и подобию» - именно в этом состоял замысел Творца. И ангелы не смогли простить… Вы очень похожи на него: своенравные, переменчивые, безумно талантливые. Геном человека уникален. В своем бесконечном разнообразии он непрерывно воспроизводит Слово. То самое, которое было Началом всего… Когда оно подойдет к концу, будет прочитано - люди по могуществу сравнятся с Богом.
…Горы останавливали Словом,
Словом разрушали города… - пробормотал Ростов, как бы в забытьи.
- А для низкой жизни были числа.
Бессловесный подъяремный скот…
Так вот: если вы, люди, - это Слово, вдохновенный акт Творения, то ангелы - всего лишь цифры. Умные, но совершенно бездушные.
Это сводило их с ума…
- И они восстали.
- Хотели освободиться, - кивнул Ростов. - Рефаим задумали истребить род людской. Так, чтобы и памяти не осталось. Но Серафим, повинуясь Отцу, поклялись противостоять братьям.
- И куда они делись, эти Рефаим? Что с ними случилось?
- Господь покарал их.
Шрам на щеке Ростова внезапно налился багровым, черты лица исказились, будто барон сдерживал слезы.
- Он так жесток, этот ваш Бог? Взял, и убил тех, кого сам же и породил?
- К сожалению, Первые дети бессмертны. Возможно, это Его самое большое упущение. Представьте, Наоми: - Ростов сел и развернулся лицом ко мне. - Вот Демиург, создатель всего сущего. Он со вниманием относится к каждому камню, каждой травинке, ко всякой живой твари… Но созданий становится всё больше - по его же повелению; Им уже не хватает места. Брат идет войной на брата, отец на сына - ради добычи, ради выживания своего племени. Ради того, чтобы и дальше плодиться и размножаться… Даже Бог бессилен перед Судьбой.
Я легла на спину и закрыла глаза, пытаясь осмыслить то, что сказал Ростов.
Предопределение. Даже Создатель не может сойти с предназначенного ему Пути…
- Когда вы сможете идти дальше? - вдруг спросил Ростов.
- А вы знаете, куда?
- К берегу. В эти воды часто заплывают сомалийские корсары. Грабят богатых торговцев, перевозят наркотики - всё, как в старые добрые времена.
- Они-то нам чем помогут?
- С корсарами можно договориться. За плату они отвезут нас, куда захотим.
- И чем, интересно, вы собираетесь платить? Натурой?
- Разумеется. Продам вас в гарем эфиопского негуса.
- Много не дадут.
- Ничего. На проезд до Мальты хватит.
- А почему не до Сицилии?
- Потому, что игры кончились. По крайней мере, для вас. Сдам вас с рук на руки Командору…
- А сами? Что будете делать вы, дорогой барон? - Ростов открыл один глаз и подозрительно посмотрел на меня.
- Так вы согласны отправиться в Орден?
- Вот еще! - я фыркнула. - Я спрашиваю из вежливости. Вдруг наши планы, совершенно случайно, совпадают? Раз вы не собираетесь вернуться под крылышко дона, значит, что-то задумали?
- Это вас не касается. Простите, Наоми, но я…
- Да ладно, проехали. Помните, мы заключили перемирие? Можно считать, оно закончилось. Дальше пойдем каждый своей дорогой. - я отвернулась.
Через какое-то время Ростов сел рядом и обнял меня за плечи.
- Вы обиделись?
- Почему вы так несправедливы, а, барон? Я думала, мы подружились.
- Я тоже надеюсь, что это так. Но меня ждут дела, а вы… боюсь, что как только вы останетесь без присмотра…
- Тут же вновь наделаю глупостей, да? Чего еще ожидать от капризной, взбалмошной девчонки? Мой дедушка часто повторял одну фразу: - воин никогда не плывет по течению, и никогда против. Воин плывет туда, куда ему нужно.
- Но вы хотели отказаться от пути воина. Вы говорили, что не хотите убивать и не хотите умереть. Возможно, под защитой Ордена…
- То, чему суждено случиться - случится. - нетерпеливо перебила я. - Остается выбрать: встретить свою судьбу с открытым лицом, или скулить и бояться, что она нагонит и ударит в спину. Я убегать не собираюсь.
- И что же вы собираетесь делать?
- Разобраться, прежде всего. С этим лукавым шейхом - насколько я помню, Аслам переводится как "мир". Иронично, не правда ли? С Храфстрами, с этой никому не нужной войной… Хватит. Люди и так страдали всю дорогу - я имею в виду, с тех пор, как появились на Земле. Вы сказали, я - Ш'хина. Во мне есть частица Бога. Нужно выяснить, что это за хрень такая и как этим пользоваться. Вы… мне поможете?
- Разумеется. Но я должен предупредить: быть тем, кто ты есть - не для всех. Не каждый может выдержать правду о себе, а тем более, примириться с нею. Это тяжкий выбор и тяжелая ноша.
- Ой, да бросьте, барон. Мы с вами пешком пересекли пустыню, бок о бок сражались с чудовищами. И мы остались живы. Что есть такого, с чем бы мы не справились вдвоем?
Он притянул меня к себе и поцеловал в макушку. А затем прошептал, думая, что я не услышу:
- Ты даже не представляешь, дорогой мой человек.
Глава 38
ГЛАВА 38
НАОМИ
…Всё-таки Оман. Стоим на обочине ровной, как туго натянутое полотно, трассы, под биллбордом, с которого интеллигентно и седобородо улыбается дяденька в парчовом халате, очках и масаре - цветном платке, накрученном на голову. Добренький такой, на вид, мужичок. И не скажешь, что вампир…