ЭНН КЭРОЛ КРИСПИНТРИЛОГИЯ О ХАНЕ СОЛО
Давным-давно в далекой Галактике….
КНИГА 1ЗАПАДНЯ В РАЮ
ГЛАВА ПЕРВАЯ«УДАЧА ТОРГОВЦА»
Древняя боевая телега еще времен Войн клонов висела на орбите Кореллии, тихая и на первый взгляд брошенная экипажем. Хотя внешность бывает обманчивой. Корыто типа «Освободитель» некогда звалось «Стражем Республики», а ныне обрело новую жизнь под именем «Удача Торговца». Его выпотрошили и начинили опять — собранным с мира по винтику оборудованием, — населили сотней разумных существ, в основном гуманоидов. Хотя на данный момент бодрствовали лишь немногие из обитателей корабля, поскольку по бортовому времени здесь была ночь.
Разумеется, на мостике бдила вахта. «Удача Торговца» много времени проводила на орбите той или иной планеты, но все еще могла тряхнуть стариной и прыгнуть через гиперпространство, пусть по современным меркам это был бы весьма затяжной прыжок. Возглавлявший «семью», которая обитала на борту «Удачи», Гаррис Шрайк был строгим надсмотрщиком и следовал формальностям и протоколам. Поэтому на мостике всегда кто-нибудь нес дежурство.
Шрайка на «Удаче» слушались, капитан — не тот человек, которому перечат без веской на то причины и заряженного бластера под рукой. Шрайк царил словно деспот. Среднего роста, худощавый, он был по-своему привлекателен. Серебристо-белые виски контрастировали с черными волосами, льдисто-голубые глаза и тонкие губы редко посещала улыбка, и никогда она не была веселой. Гаррис Шрайк был умелым стрелком, а в юности промышлял охотой за головами. Хотя потом он бросил это дело; ему не хватало терпения, а в результате он постоянно терял деньги. Жирная награда, как правило, причитается лишь за живую добычу, мертвецы стоят дешевле.
Чувство юмора у Шрайка все же имелось, и ярче всего оно проявлялось, когда нужно было причинить кому-нибудь боль. Когда же он играл и выигрывал, то превращался в фонтан маниакального веселья, особенно если был в доску пьян.
Как сейчас, например. Сидя за столом в бывшей офицерской кают-компании, Гаррис Шрайк играл в сабакк и кружку за кружкой вливал в себя алдераанский эль, свой любимый напиток.
Капитан Шрайк уставился в карты, подсчитывая в уме очки. То ли не менять карг и надеяться на чистый сабакк, то ли взять еще две, а лишние сбросить в поле интерференции в центре стола? В любое мгновение сдающий мог нажать кнопку и сменить значение карт. Коли так, он — в прогаре.
Другой игрок, косматый громила-эломин, вдруг повернул свою голову с рожками: на панели мигал огонек.
— Что-то странное на сенсорах в арсенале, капитан, — хмыкнув, гнусаво сообщил он.
Шрайк требовал соблюдения протокола, особенно по отношению к собственной персоне; находясь на борту, он даже облачался в военный мундир. Фасон кителя он сдул у кого-то из губернаторов и украсил медалями и орденами, которые подыскивал в ломбардах по всей Галактике.
Сейчас капитан поморгал, протер затуманенные элем глаза и швырнул карты на стол.
— Что такое, Брафид?
Рослый нечеловек наморщил рыльце с рожками:
— Не уверен, капитан. Сейчас показания в норме, но сигнал мигнул, как будто замок вскрыли и тут же закрыли опять. Должно быть, скачок напряжения.
С грацией и точностью движений, которых не стесняла неудобная униформа, капитан выбрался из-за стола, чтобы лично взглянуть на экран.
— Не в напряжении дело, — постановил Шрайк спустя какое-то время. — Тут что-то другое.
Он повернул голову к высокому, крепко сбитому мужчине:
— Ларрад, ну-ка глянь. Кто-то взломал замок и запустил программу-симулятор, чтобы сбить нас с толку. У нас на борту вор. Оружие у всех с собой?
Человек, с которым он разговаривал, приходился капитану родным братом. Ларрад Шрайк кивнул и похлопал по кобуре на бедре. Эломин Брафид продемонстрировал «щипач»; из всего доступного на борту арсенала лохматый инородец предпочитал именно электрошоковую дубинку, хотя мог справиться с большинством гуманоидов и голыми руками, просто сломав о колено.
Салластанка, навигатор «Удачи», вскочила, взявшись за бластер.
— Готовы действовать, капитан! — с готовностью чирикнула она.
Несмотря на скромный рост, обвислые щеки и огромные невинные глаза, Ноони Дальво была столь же опасна, как ее сердечный друг Брафид.
— Хорошо, — сказал Шрайк. — Ноони, охраняй арсенал, вдруг нашему воришке вздумается вернуться. Ларрад, активируй биосканеры, посмотрим, сумеешь ли ты опознать нашего полуночника. Я хочу видеть, куда он направляется.
Его брат кивнул и склонился над вспомогательным пультом.
— Кореллианин, — объявил он спустя недолгое время. — Молодой, рост метр восемьдесят. Темные волосы, темные глаза, худощавый. Приборы утверждают, что опознали его. Парнишка пробирается на корму, скорее всего на камбуз.
Глаза Шрайка по холоду и голубизне не уступали ледникам Хота.
— Малыш Соло, — произнес капитан. — У кого еще хватит наглости выкинуть подобный трюк?
Шрайк разжал пальцы, опять сжал в кулак. Тускло блеснуло кольцо с камнем из деваронского кровояда.
— До сих пор я с ним цацкался, слишком он хороший гонщик. Никогда не проигрываю, когда ставлю на него. Но и у моего терпения есть пределы. Сегодня я научу сопляка уважать старших. Он пожалеет, что вообще родился на свет.
Зубы его сверкнули куда ярче перстня.
— Или о том, что я отыскал его семнадцать лет назад и привел этого плаксу в мокрых штанишках домой на «Удачу». Я терпеливый человек, великодушный и добрый... — Шрайк театрально вздохнул. — Но, Галактика свидетель, даже меня можно вывести из себя.
Он оглянулся на брата, тому что-то было не по себе.
Гаррис подумал, что Ларрад, должно быть, вспомнил последнюю взбучку, которую малыш Соло получил год назад. Парень два дня ходить не мог.
Шрайк плотно сжал губы. Мягкотелости среди подчиненных он не потерпит.
— Верно, Ларрад? — вкрадчиво поинтересовался капитан.
Брат кивнул.
Сжимая в потной ладони украденный бластер, Хан на цыпочках пробирался по узкому коридору. Когда он закончил возиться с замками на ящике с оружием, у него оставалась секунда-другая, чтобы сунуть руку внутрь и схватить первое, что попадется. А времени осмотреться и выбрать подходящее оружие не было совсем.
Он сообразил, что вспотел, когда смахнул со лба влажные пряди темных волос. Бластер оттягивал руку, да и лежал в ладони неудобно. Хану не часто приходилось держать в руках оружие, из книг он узнал лишь, как проверить заряд. А стрелять вообще никогда не стрелял. Гаррис Шрайк никому, кроме ближайших и доверенных помощников, не позволял носить оружие. Мальчик прищурился и в тусклом свете «ночных» ламп прочитал показания на небольшой панели, откинув крышечку в самой массивной части ствола. Заряжено. Может, Шрайк дурак и громила, но со снаряжением на корабле у него все хорошо.
Даже самому себе он боялся признаться, что боится и ненавидит капитана. Хан давно усвоил, что демонстрация страха — гарантия взбучки... или чего похуже, вот и держал все при себе. Громилы и дураки уважают одно — храбрость. По меньшей мере браваду. А посему Хан Соло научился загонять страх в самую глубь ума и сердца и никогда не выпускал его на поверхность. Порой он сознавал, что страх никуда не исчез, прячется под слоями уличной наглости, и всякий раз запихивал его еще глубже.
Ради эксперимента он вскинул бластер и, прикрыв один глаз, как это делалось в фильмах, глянул вдоль ствола. Мушка легонько гуляла. Хан выругался вполголоса, сообразив, что у него дрожат руки. «Прекрати дурить, Соло. Убраться подальше с этого корыта, от Шрайка... Разве это счастье не стоит небольшого риска?»
Он машинально оглянулся через плечо, повернулся и очень вовремя нырнул под провисший кабель. Он выбрал этот маршрут, потому что тот вел в обход жилых отсеков, но коридор был до того узкий, а потолок — до того низкий, что Хана начинала терзать клаустрофобия. И не отпускало желание постоянно озираться по сторонам.
Впереди проход расширялся; значит, до цели рукой подать. Еще совсем чуть-чуть, несколько минут... Юный беглец передвигался бесшумно, словно в тапочках из меха воната. За модулем гиперпривода коридор разветвлялся, Хан свернул налево, радуясь, что можно больше не идти согнувшись в три погибели.
Дело застопорилось возле дверей на просторный камбуз, ноги словно приклеились к палубе, уши и нос заработали с двойной нагрузкой. Звуки... Да-да, именно те, которые Хан надеялся услышать! Негромкое позвякивание сковородок, чмоканье теста, перестук скалки. Ноздри щекотали ароматы — это же его любимый хлеб, вастрильская буханка. Хан крепко стиснул зубы. Если ему повезет, никогда в жизни он больше не попробует любимой выпечки.
— Дьюланна!.. Эй, Дьюланна! — негромко позвал парнишка. — Это я. Пришел попрощаться.
Рослое косматое существо, которое, вооружившись скалкой, вело с тестом неравный бой, с вопросительным рычанием повернуло голову.
По-настоящему Дьюланну звали Дьюланнамапия, и она была Хану лучшим другом с тех пор, как попала на борт «Удачи Торговца». Случилось это лет десять назад, когда мальчику было примерно девять. Юный кореллианин не имел ни малей-шего понятия о годе своего рождения, как и о родителях. Если бы не Дьюланна, он не узнал бы даже собственной фамилии.
Хан не умел говорить на языке вуки, хотя не раз пытался воспроизвести лай, рычание, ворчание и поскуливание, после чего горло саднило, а сам он чувствовал себя дурак дураком. Но понимал он его прекрасно. Со своей стороны, Дьюланна так и не осилила общегалактического, хотя понимала его не хуже родного. Поэтому общение между мальчиком и пожилой вуки, как правило, было оживленным, беглым, беспроблемным, но — занимательным.