А девушки! В здешних жителях смешалась кровь многих народов, так что иной раз встретишь такую красотку, что пояс сам развязывается!
Уважительно поддакивая и кивая, Костюк удовлетворено хмыкал про себя, потому как эти люди вполне годились стать звеном в цепи некоего плана. Плана, который пришел ему в голову всего несколько дней назад и поразил самого Алексея невероятной дерзостью и на первый взгляд полной абсурдностью.
Но который сулил выход из тупика, куда попали он и его товарищи. И возможно - весь этот мир.
Октябрьск/Тхан- Такх. Дом Макеева
Бархатное парчовое платье грудой лежало на полу у постели. Белая изящная рука, словно птица, опустилась на тяжелые складки материи. Пышная ткань рекой скользнула вверх по стройным ногам женщины, по круглым коленям и замерла.
Алтен, уже перехватившая платье поудобнее, чтобы одеться, вдруг забыла о нем, обернулась к полулежащему на кровати Александру, улыбнулась той особой улыбкой женщины, которая очень довольна собой и избранником.
А Сантор Макхей испытывал чувства человека, который переплыл ревущий горный поток и теперь наслаждается покоем и гордостью за свое крепкое, сильное тело.
Да что за женщина была сейчас в его объятиях?! Тигрица, бешеная степная кобылица, ожившая гроза! И вот она сейчас смотрит на него кротким, нежным взором добродетельной супруги…
Сколько же времени они потеряли даром?
Кольнула мысль: повторится ли это когда-нибудь?
А почему он сомневается? Конечно, повторится!
- Проводи меня, - попросила Алтен. - Темнеет. Пока дойду, ночь будет.
- Нет, ты не пойдешь никуда, - твердо молвил Макеев. - Как владыка этого города я повелеваю тебе остаться.
Она не ответила…
Он внимательно посмотрел женщине в глаза. И замер - они вдруг полыхнули силой и мощью потустороннего мира, его темными ветрами и вечностью…
- Алтен, ты…
А волшебница вдруг забыла, отринув от себя все мысли и чувства, оглохла, ослепла и потеряла способность говорить. Неведомая сила легко втянула ее в омут и закрутила в разноцветном вихре. Женщина не ощущала тела, она летела через синие, лиловые, изумрудные, черные, розовые бурные потоки…
Потоки реальности, целые миры и пространства, которые перепутывались между собой… Она видела Аргуэрлайл в руинах, людей - измученных, оборванных, с детьми на руках, огромный, застилающий все дым исполинских пожарищ. И над всем этим, в развевающемся плаще, с воздетыми к багровому небу руками человека с лицом, изуродованным давним пламенем… Видела тело человека, изуродованное, сожженное, за искореженным пулеметом и почти узнавала его…
Но уже через секунду она пришла в себя, обретя спокойствие и равновесие. Увиденное хотя и напугало ее, однако она не сомневалась, что Высшие приоткрыли ей тайну будущего. Но как все, владеющие магией и тайными знаниями, она знала, что будущее может измениться или его можно изменить.
- Все в порядке, - бросила она, - мой повелитель. Твоя подданная повинуется… И спрашивает, не против ли ты дать ей кров, защиту и… детей?
Октябрьск/Тхан- Такх. Академия
Этот просторный флигель во дворе Замка мало чем отличался от обычных домов Октябрьска. Разве что крыша была застлана рубероидом, да окна застеклены хорошим стеклом, а не собранным из осколков или бычьим пузырем, как у аборигенов, и к коньку крыши подходили провода.
Медная чеканная табличка на массивной двери гласила: «Академия». И располагался за ней городской центр научной мысли.
Заводить ее или не заводить - проблем особых не было, хотя немало пришлось поспорить на тему - зачем именно она нужна и чем будет заниматься.
Всплывали вопросы: подчинять Академии школы или не надо; включать ли в ее президиум глав инженерной или медицинской службы и т. п. Под конец все же решили, что пусть умники занимаются более-менее чистой наукой и перспективными вопросами. При организации этого храма науки за образец взяли бывшую секретную лабораторию 13-го управления КГБ СССР. Ее же не вывезенное во время эвакуации на Большую землю оборудование пошло в ход для создания академических отделов.
В настоящий момент в Академии состояло восемь человек - все бывшие солдаты и бывшие студенты, по той или другой причине загремевшие в армию в интервале от первого до пятого курса.
Один историк, один химик, один филолог, один биолог, один астроном, один агроном и один математик - почти что всякой твари по паре. Кроме того, имелся один геолог, Султан Хамидов из грозненского нефтяного, но особой пользы от него, увы, не ожидалось. Ибо мало того, что он отучился два неполных курса, так еще основным занятием его было капитанить в институтской сборной по волейболу.
Сейчас он по обыкновению отсутствовал - вместе с компанией местных рудознатцев отправился в очередную поездку в поисках каких-нибудь полезных ископаемых. Причем непонятно было: то ли старики Серто Сеи и Танобар были при нем в качестве свиты, то ли он у них в обучении.
Нет, бывших студентов разных институтов, университетов и техникумов здесь набиралось человек тридцать - сорок, но в итоге большую их часть разобрали технические службы и гарнизонная школа, так что в Академию попали либо гуманитарии, либо знатоки уж совсем далеких от практики специальностей. Даже выпускника ветеринарного техникума, добряка Колю Тарина Макеев своей командирской волей определил в медслужбу - набираться ума у Гены Тупикова.
А возглавлял это почтенное заведение старший научный сотрудник, специалист по волновой оптике Вечный Вадим Павлович, тридцати пяти лет от роду.
Надо сказать, оказался он тут случайно - его выдернула в Аргуэрлайл научная группа при штабе Тихомирова. Те с чего-то решили, что исследование свойств здешней ионосферы (и впрямь довольно странных) может сильно пригодиться при решении вопросов дальней загоризонтной локации. Для чего с ближайшего объекта и был затребован специалист соответствующего профиля - одинокий и не имеющий близкой родни. Тамошним начальникам, само собой, никто ничего не объяснял, поэтому те поступили так, как обычно поступают в таких случаях - прислали самого никудышного из подвернувшихся под руку, а ко всему прочему, еще и склонного время от времени впадать в запой (из-за чего Вечный и развелся незадолго до вызова). Брак не был обременен детьми, родителей он давно похоронил - чем не кандидат?
По причине пьянства он-то и остался тут после Эвакуации. Уже свернув и отправив исследовательскую аппаратуру, новоявленный завлаб обнаружил ни много ни мало - полуторалитровую емкость с чистым спиртом для протирки контактов. Недолго думая Вадим Павлович наскоро составил акт о списании спирта в «результате естественной убыли» и принялся употреблять его, разводя водой и закусывая вялеными сусликами.
При этом итээровец наивно думал, что уж его-то, ценного спеца, тут не забудут и в крайнем случае погрузят в транспорт в бесчувственном состоянии. Но, увы, подвел обычный в таких случаях бардак, когда научники решили, что Вечный Вэ Пэ был эвакуирован по военной линии, а военные - что по научной. В итоге его, только-только протрезвевшего, обнаружил в полуподвале бывшей лаборатории патруль, первым выдвинувшийся в город после схлопывания дромоса.
На штатского интеллигента факт того, что он остался в чужом мире и, видимо, навсегда, произвел весьма угнетающее впечатление, в результате чего его, пропившегося не то что до трусов, а даже и спустившего и самые трусы, через неделю пришлось забирать из местного шалмана…
После отсидки на гарнизонной гауптвахте и торжественного обещания Макеева, что при повторении подобного безобразия он приставит к нему круглосуточный конвой, Вадим Павлович зарекся притрагиваться к хмельному. А вскоре занял место сперва главного научного консультанта при штабе, а затем и главы новосозданной Академии. И с головой ушел в работу, ибо ее было, что называется, непочатый край.
Потому как проблемы им предстояло решать почти неразрешимые.
Вечный, как и почти всякий советский итээровец, почитывал в своей земной жизни научную фантастику и, конечно, был знаком с книгами, в которых группа космонавтов на чужой планете или просто людей, перенесенных еще каким-то непонятным способом черт знает куда, принималась бодро строить цивилизацию на пустом месте.
Сейчас он бы мог многое сказать авторам сих сочинений об их умственном уровне и практической пригодности советов.
И что самое простое - никто не предусмотрел такой проблемы, как отсутствие необходимых книг. Потому как из всех научных трудов в распоряжении октябрьских академиков оказалось ровно три замусоленных автотехнических справочника, один древний справочник по электротехнике, обнаруженный в сортире (половина страниц уже была использована), и большая пачка медицинских брошюрок, посвященных опасности венерических болезней, брошенная в госпитале.
Были еще обнаруженные на антресолях политотдела разрозненные тома Полного собрания сочинений Ленина, несколько томов «Ленинским курсом» пера покойного Брежнева да с полдюжины книг по марксистско-ленинской философии, дополненных руководством по комсомольской работе.
Но пользы от последнего не было даже теоретической, поскольку комсомольская организация гарнизона, согласно постановлению общего собрания, приостановила свою деятельность.
Подумав, Вечный с командой, при подсказке кого-то из ребят, нашли выход. Всякий - будь то солдат или офицер, получил по самодельной тетрадке из газетной бумаги и строгий приказ Макеева - один на всех - записать в нее все, что он вспомнит полезного из школьного курса наук.
Заодно новоиспеченным академикам поручили переписать в специально для того заведенные журналы, кто из офицеров и бойцов гарнизона какие книги читал в прошлой жизни, чем интересовался, чем занимались родители, чтобы в случае чего не искать, кто может хоть чего-нибудь подсказать. Эти тетрадки, аккуратно переплетенные, заняли почетное место на алюминиевых стеллажах в библиотеке Академии, расположившейся в каменной пристройке флигеля, куда был строжайше запрещен вход с открытым огнем.