Невесело, ну да могло быть и хуже.
Но вот с кое-чем другим дела обстояли совсем неважно.
- Ты не знаешь самого плохого, господин Ронам, - вздохнув, поведал сотник. - Нетвари не просто пришли. Их впустили…
- Ты уверен, сотник? - пытливо уставился Земсков в глаза собеседнику.
- Это так, воевода, - пожал тот плечами. - Сам подумай, если нечисть перебралась в одном или двух местах, почему она не перебралась сразу везде. Значит, кто-то спустил ей канаты, по которым мелкие хищники смогли залезть в город. И кто-то открыл им ворота. И опустил мост.
Земсков понимающе кивнул. Хотя выгнать горожан на полноценную расчистку рва, не говоря уже об обводнении (для чего пришлось бы копать канал в полкилометра), пока не получалось, но уж предмостные укрепления и барбаканы содержались в отличном состоянии.
Будь у противника какая-то особо здоровенная нетварь в духе легендарных шупшаншов, теоретически способных вышибить костяной башкой окованные медью брусья ворот… Даже тогда она просто бы не подошла вплотную, застряв во рву. Не говоря уже о том, что охрана бы точно подняла тревогу!
А значит, без предательства не обошлось! Черт, но караульных специально на этот случай непрерывно тасуют - место и время ночной стражи определяются по жребию. Хотя…
Достаточно, чтобы в команду затесалось один-два лазутчика. Всыпать яд или снотворное в вино, принесенное с собой, угостить товарищей (не пить на страже местных можно заставить только показательными расстрелами), и делай, что хочешь!
Вглядываясь в светлеющее небо, Земсков вполголоса слал проклятия Аргуэрлайлу, забывшему их тут командованию, магам, нетварям и заодно всем местным богам.
Вторя его ругани, изредка бухали картечницы…
***
Несколько солдат тыкали копьями труп неизвестной нетвари с наполовину размозженной башкой - поработала булава или боевой цеп.
При приближении коменданта они, подобравшись, расступились.
Создание неведомых магов напоминало шестиногую облысевшую пантеру, в складках грубой, как у моржа или буйвола, кожи. Челюсти с черными острыми клыками и один глаз над переносицей - оранжевый, зло блестящий, как будто живой.
Земсков сплюнул на труп и вместе с ополченцами поднялся на башню ратуши.
С высоты в три десятка метров открывался вид на город и окрестности.
Роман насчитал двенадцать больших пожаров и дюжины две горящих домов.
Единственный двухэтажный дом в городе, принадлежащий почтенному торговцу шерстью Афи Рано, полыхал, как солома, даром, что был каменным. Должно быть, горел не только дом, но и припрятанный там товар. По улицам рассыпано множество факельных огней. Горожане сбиваются в отряды и истребляют рассыпавшихся нетварей или отступают туда, где можно укрыться.
Кое-где мелькают подозрительные тени, доносятся малоприятные звуки - вой, хриплый клекот, низкий рев. Звуки, издаваемые нетварями, были разнообразны и всегда неприятны.
Их много, хотя и не настолько, чтобы нельзя было отбиться.
Спустившись, Земсков уже решил, что делать.
Собственно ничего другого не оставалось - рации-то нет…
- Ты! - он ткнул в первого попавшегося полусотника (черт, как его?!)
- Хунг Парвис, - отрекомендовался тот, прижав кулак к сердцу.
- Выбери человек двадцать хорошо сидящих на коне, и пойдешь со мной. Нужно предупредить Октябрьск.
Офицер понимающе кивнул, поворачиваясь. Через полчаса они покинули площадь, ведя коней в поводу…
Десяток пикинеров, столько же стрелков с лупарами, какие местный народ уже называл, в подражании глухому звуку выстрелов, "дудутами", десятник, а в центре - воевода.
Он успел еще послать к Угимайским воротам курьеров с приказом Кузнецову принять командование.
Втайне Земсков подозревал, что многие сейчас, глядя ему в спину, думают, что воевода просто удирает. Он также понимал, что, наверное, в Октябрьске найдутся те, кто скажет это ему в лицо.
Но… К чертям, наплевать! Потому что нужен кто-то, кто сможет рассказать все, как есть, и предупредить об опасности…
Без помех миновали узкую извилистую Сапожную, вышли на перекресток. Справа, дальше по улице Гнилой догорал здоровенный дом, где жили поденщики-красильщики, из-за которых улица и получила свое название, ибо пахло ремесло красильщиков не особо, чтобы приятно… В таверне "Белый теленок", пользовавшейся дурной славной и бывшей самым дешевым постоялым двором, судя по звукам, шло пиршество. Да только люди там были отнюдь не в качестве гостей…
Земсков пожалел, что нет огнемета, чтобы спалить все к чертям собачьим.
Они двинулись дальше. В самом начале улицы Ирва Праведника (кто это такой, похоже, не знал никто), возле колодца обнаружились несколько человеческих трупов, растерзанных буквально в фарш.
Кони зафыркали, уж больно крепко тут пахло кровью от черных луж на мостовой. К крови примешивался дух содержимого кишок - звери не просто убивали, а раздирали в мелкие клочки…
- Впереди справа, на крыше! - заорал комендант, не устававший вертеть головой в поисках врага. - Пли!
Десяток стволов грохнули вразнобой, но скудные запасы патронов для тренировок были потрачены видать не зря - несколько больших и черных туш, обсевших галерею заброшенного храма Владычицы Воды, с истошным взвизгом рухнули вниз, прямо на дорогу. Кони попятились -уж больно твари (вернее, нетвари) воняли да и еще дергались в агонии, разбрасывая устрашающие конечности, постепенно затихая. Двух пришлось добить пиками - те довольно бодро пытались уползти в переулок.
- Перезарядить! - зычно скомандовал полусотник. - Сомкнуть строй! Сдерживать лошадей! Рысью марш!…
- Теперь двигаемся к северной окраине - выйдем через ворота и к Октябрьску. Идем вдоль стен - тут должно быть чисто.
Земсков благословил прежнего городничего за то, что несмотря на все просьбы не разрешил застроить полоску с внутренней стороны стен.
- Думаешь, воевода? - поскреб бороду полусотник. - Если гадины засядут между домами и ударят - нас прижмут прямо к стене. Не уйти… И маневра никакого.
- Предлагаешь ломиться через дома с дворами? А коней на плечах понесем?
***
Они ударили, когда до Октябрьских ворот оставалось всего ничего, и люди поневоле расслабились.
Комендант успел разглядеть обезьяноподобного урода с длинными лапами. Но не такого, что пытался залезть к нему в окно… Не такого - раза в два побольше!
Сверкнули два (слава Богу, два) желтых глаза. Кто-то разрядил обрез, но промазал, и зверь атаковал коня одного из стрелков.
Бедный конь завизжал, когда поднырнувшая под его брюхо нетварь начала рвать его плоть когтями и зубами, заорал и всадник, вылетая из седла…
Мерин Земскова поднялся на дыбы, едва не сбросив наездника. Удержаться получилось, что называется, чудом.
- Рассыпаться! - взревел полусотник. - Друг друга не перестреляйте!
Свалившийся на мостовую неудачливый простец успел отползти и не попал под копыта. К счастью чудовище не отличалось большим умом, а может, просто проголодалось, и, не обращая внимания на бойца, принялось пожирать еще бьющегося в агонии скакуна.
Земсков понял, кто попался им на пути. Гулар, нетварь редкая и старательно истребляемая. Правда, раза в полтора крупнее обычного. Считается опасной благодаря тому, что может размножаться без проблем, будучи двуполой, да еще почти не поддается дрессировке - даже магической. Выходит, какая-то сволочь подобрала таки и к ней ключики…
Над ухом капитана бабахнул выстрел - это Парвис убил еще одного гулара, опрометчиво высунувшегося из-за угла.
- Отличный выстрел, брат! - похвалил Земсков.
И в самом деле. С расстояния метров пятнадцать навскидку из тяжелого обреза прямо в лоб - аккурат над переносицей - для этого нужно быть стрелком от Бога. Чудище завалилось на спину, рухнув на труп какого-то бедолаги.
- Не зевать! - полусотник рявкнул на подчиненных. - Собрались! Пики вперед! Дудуты перезарядить!
Спешенного солдата посадили на круп самой здоровой коняги…
И тут в районе Зарвадских ворот что-то полыхнуло. Ударил гром, и в воздух взлетело облако искр. Кто-то привел в действие придумку Бровченко…
***
Марбир очнулся, не очень понимая, на каком он свете.
Боли почти не ощущалось, и рассудок был на удивление ясным.
Выбравшись по обломкам лестницы наверх, он понял, что в городе идут бои, но что город не взят.
Оглядевшись еще некоторое время, понял, что в городе нет врагов из числа людей. Прежде это бы его удивило, но сейчас было не время удивляться.
Он не знал, что случилось с остальными, но тяжелый мясной дух, наполнявший башню, говорил сам за себя.
Стало быть, он - последний ее защитник. А значит надо защищать вверенное ему укрепление.
Понимая, что надо что-то делать, лучник вскочил, оперся левой рукой на уцелевшую ограду помоста и глянул в другую сторону.
Там внизу, перед закрытыми воротами, на дне собралось великое множество крыс… Вернее, чего-то похожего на крыс, но размером с небольшую собаку. Гигантские крысы просто кишели во рву - серые, бурые, чёрные, облезлые и мохнатые, многохвостые и многолапые. Несколько тысяч нетварей клубились внизу, и как заметил Марбир, у некоторых из них получалось довольно ловко карабкаться по стене. Они лезли, срывались вниз, иногда с высоты человеческого роста, иногда с полпути. Заметил еще нечто - мерзкие создания кое-где начали выстраивать живые пирамиды, и по ним взбирались все выше и выше…
Марбир испугался. Вернее будет сказать - он почти испугался.
Ибо увиденное было не столько страшным, сколько противоестественным.
За спиной в городе верещали нетвари и орали люди - кто в ужасе, кто со злобной яростью. А он смотрел на кишащих внизу врагов.
Он знал из преданий, что крысы сбиваются в стаи очень редко, но все помнят об этом долго. Слышал рассказы стариков про то, как орды серых грызунов вдруг покидают свои укрытия и идут неизвестно куда, подчиняясь то ли злым духам, то ли своему крысиному богу (говорят, есть такой). Они заполняют города и селения; уничтожают посе