В общем, оставив хозяйство на мающегося зубами Маркова, Макеев с десятком своих орлов отправился в гости.
По дороге под тряску в кунге размышлял что и хотя ОГВ насчитывает аж двадцать семь тысяч бойцов не считая привлечённого и гражданского персонала, а получается что кроме его специального усиленного батальона и свободных частей нет - уж больно часто его дергают туда - сюда.
Хот с другой стороны понятно. Девять тысяч - 818 сводная дивизия, стоящая в Октябрьске по нормам устава поддерживается в готовности на случай непредвиденных обстоятельств. Еще десять тысяч раскиданы побатальонно и поротно по гарнизонам от границ с Холми, до отрогов западного Хребта и лесов Тессер.
Пять тысячи с лишним задействованы на обеспечении перевозок - с этим просто мучение: в некоторых автобатах до половины техники стоят на ремонте, а новые машины шлют крайне скупо - норовят сэкономить как водится у нас на том, на чём не надо. Да еще эта секретность - все требованиями на технику и людей утверждает чуть ли не лично министр обороны. Вот и получается, что свободных частей кроме группы Шайдурова и его батальона нет.
Столица танства Альвир раскинулась в долине речушки Коллы, на другом берегу которой вздымались последние отроги Лунтейской гряды - дочернего хребта Унамганского плоскогорья защищающего город от сухих степных ветров а стекающие с гор водные потоки давали жизнь полям и сочному луговому разнотравью. Город Альвир казался старшим братом Октябрьска - вернее, Тхан-Такха.
Те же глинобитные стены, правда укрепленне битым камнем, над которыми возвышались три башни. Высокий, похожий на киатйскую пагоду храм Матери Мира - она же Матерь Милосердная, любимое светлое божество в этой части здешнего мира. Медный Дом - замок танов напоминающий слегка облагороженный муравейник, крытый листовой медью, и высокий с куполом Дворец Духов- соборный храм в честь младши х богов и духов - Высших и Неизречённх, где в нишах стояли статуи всяких небо-и подземожителей, и каждый приходящий мог выбрать себе идола по вкусу.
А вокруг них - у стен и за ними рапсоложился сам город - беспорядочное скопище юрт, дервеянных изб вполне среднерусского вида, глинянобитных лачуг, бревенчатых постоялых дворов и больших домов где зимовали иногда целые роды. прибывшие из степи. Тут же - базарчики, кумирни, огороды, загоны для скота.
Мелькали яркие одеяния кочевников, меховые безрукавки горцев - охотников, платья иноземных купцов. Одним словом столица союзников представляла собой нечто среднее между кочевой стоянкой, торжищем, религиозным центром и и гарнизоном.
Город этот как говорили был очень стар, и имя его восзводили к мифическим альфарам, которых тутошние обитатели числили среди предков. Хотя как выяснили переводчики, город сей имеет множество других имен.
Тан Едей встретил посланцев союзников приветливо.
Уже через час начался пир - на террасах замка под открытым небом.
Слуги, сняв с вертела целиком зажаренного жеребенка, живенько разделали тушу и принялись обносить гостей и хозяев блюдами с дымящимся ароматным мясом.
На удивление, мясо оказалось довольно сносным на вкус. Мягким, приправленным какими-то душистыми травами и пряностями.
Хан хлопнул в ладоши, и по его знаку из ближайшего шатра выпорхнули танцовщицы.
И почти сразу взор Крайнева выделил одну из них - ту, что возглавляла шествие. Длинные серебристые волосы необычного оттенка разметались по плечам.
Красно-зеленые шаровары так соблазнительно подчеркивали стройные длинные ноги девушки, ее восхитительно широкие бедра, втянутый живот, переходящий в тонкую талию.
Более совершенной красоты старлей не встречал.
- Понравилась, друг сотник? - нагнулся к нему сосед, грузный низкорослый бородач лет пятидесяти, в расшитом жемчугом казакине.
- Хороша, - не лукавя, подтвердил Семен.
- Да уж, - согласился степняк. - Она из Черми-Ха, а там как говорят, еще чувствуется альфарская кровь. Но наши девушки не хуже. Глянь-ка.
Крайнев повернулся в ту сторону, куда указывал кочевник.
Среди гостей расхаживала юная девушка в шелковых шароварах странного окраса - пятнистого, странно напоминающего камуфляж, и рубахе в полосочку. Темные волосы, заплетенные в мелкие косички, спускались на плечи, обтянутые зеленым воротником. Узкие сапфировые глаза глядели прямо на замполита.
Ему стало не по себе. Девушка смотрела так, словно приценивалась к товару.
Увидев, что и парень глядит на нее, она смутилась. На смуглых щеках выступил сочный румянец.
Она вскочила на ноги и пошла прочь. Лишь один раз повернулась, ловко изогнувшись, будто бы что-то подобрать с земли.
Рубаха на ее груди натянулась, продемонстрировав, что под ней ничего нет, кроме юного упругого тела.
Жар прилил к лицу замполита. Поперхнувшись слабеньким пивом, подававшимся к мясу, он закашлялся.
- Что, друг сотник, не туда пошло? - участливо хлопнул его по спине - сосед бородач.
- Ага, - поспешно подтвердил старлей.
- Я и вижу, - и, склонившись к самому уху молодого человека, горячо прошептал. - А ведь она на тебя глаз положила, парень. Так что держи ухо востро.
Смысла последней реплики Крайнев не понял. А зря.
Тем более капитан знал местные порядки.
Женщины были умны, самостоятельны, способны равно на храбрый и жестокий поступок. Хотя обычно вождями были мужчины, и женщин не звали на совет, тем не менее, когда случалось обратное никто особо не возмущался и не делал большие глаза.
Он также слышал разговоры о нескольких кочевых женских племенах, где мужчины служат лишь для тяжелых работ и для продолжения рода, не имея голоса в совете. Но скорее, это были степные легенды и мифы, вполне заменявшие местным жителям желтую прессу и агитацию с пропагандой. А местные жители, хотя и оседлые (вернее - полукочевые) но сохранили многие древние обычаи - даже те, которые были почти забыты в Степи.
Например тот обычай, что девушка может если очень захочет - сама избрать себе мужа - по зову Древней Матери.
* * *
Ильгиз поглаживала рукоять клинка - хотя он вряд ли мог ей помочь.
Ибо с ней случилось то, что бывает даже с дочерьми танов и как говрят легенды, даже с богинями. Она влюбилась. Влюбилась с первого взглядяда. Влюбилась сразу и навсегда, как она была уверенна. Влюбилась настолько, что готова была подойти к сотнику-чужаку прямо на пиру, и сесть ему на колени - чтобы выхода у него не оказалось: он ведь не посмел бы нанести осокорбление дому где стал гостем и ему пришлось бы жениться.
Отец бы разгневался, но простил бы - ведь её мать точно также поступила когда-то.
Ильгиз сейчас вспоминала свою короткую жизнь.
До десяти лет она жила у родни в Георирге - дремучие леса, замки и храмы на вершинах гор, стремящиеся от скал водопады, быстрые воды рек.
Веселые шествия с факелами, игру света и тени в окнах замкового храма.
Всегда хмурый дядя в латах, на сером в яблоке скакуне. Ее первый сокол - ей было всего десять лет.
Старшая тетка - Андео Летящая Птица - ее наставница в воинском искусстве - смешливая, вовсе не грозная видом, тонкая как тростинка - не выглядящая на свои двадцать девять лет и троих детей.
Отец, каким она его запомнила в четыре года - белокурый витязь с серыми глазами, подбрасывающий ее к небу. Это ныне он грузный и краснолицый, почти седой…
Вспоминала поучения воспитывавшей её тетки.
Не ходи в лес - там медведи а ночью - бесы. Не спускайся к реке - там змеи и ящерицы, не ложись на голую землю - удушат страшные сны.
И так - до двенадцати лет. И какой крик поднимался когда Ильгиз заявляла что уже взрослая
Но сейчас она чувствовала себя по настоящему взрослой, очень взрослой - и не только потому что хотела отдать себя мужчине. Нет - потому что была готова ответить за то что задумала.
Сзади неслышным шагом подошла младшая сестра её матери, стала рядом.
- Ну, вижу уже насмотрелась, наконец, на своего сотника?
- Нет, не насмотрелась, - сообщила Ильгиз.
- Дура ты, Ильги, как я посмотрю.
- Какая уж есть.
- Ты все ж полегче, со старшей сестрой говоришь!
- Хоть бы и с теткой.
- Да разве ж со старшими так говорят?
- А как еще говорить? На том же языке, что и со всеми. Не по-герийски ж?
- Вот скажу отцу, так он тебя отхлещет ремешком-то! Не посмотрит, что меч носишь.
- Отец, может, и не похвалит, да хлестать не будет.
- Что-то ты, сестренка, больно смела, - поджала губы старшая. - Ведешь себя как баба откупоренная, а не как девица. А может, - вдруг нахмурилась она, - уже успела? Признавайся, потратила девичью честь уже?
- А хоть бы и потратила, кому какое дело?! - вдруг вспыхнула Ильгиз. - Не в Игриссе, хвала Священной Луне, живем.
- Много ты про Игрисс знаешь, - бросила Серни. - А насчет сотника, так имей в виду: он солдат, человек подневольный. Уйдет, а ты с пузом останешься…
Ладно - вижу что всё равно сделаешь как захочешь. Помогу - только чтобы потом меня не попрекала.
Только-только Семен примерился улечься в постель, которую тут заменяла груда шкур, накрытая суровым полотном, как кто-то постучал в дверь. Он было решил, что кому-то из местных дам захотелось узнать, как ниже пояса устроены люди из чужого мира, но ошибся.
Девице было лет за двадцать, браслет на ее запястье говорил, что она уже замужем, а белый пояс с двумя висюльками - о наличии потомства.
- Ты сотник Сем Ен? - спросила она.
- Да, это я, - ответил капитан с долей удивления. - А зачем я тебе нужен, бихе?
- Ты хорошо знаешь наш язык, - одобрительно кивнула гостья. - Я - Серни Быстрая, жена Ундарага из рода Хозяев Скал, воеводы левой руки тана Гоэрила, приходящегося мне отцом, - церемонно представилась она. Моя младшая сестра Ильгиз хочет с тобой поговорить.
- Ильгиз? - нахмурил брови Крайнев.
Имя ему ничего не говорило.
- Та синеглаза девушка, с которой вы познакомились на пиру, - пояснила дама. - Она хочет порасспросить тебя о земле, откуда ты прибыл.