Сталин не стал читать дальше горестную сводку. Берия торопливо сказал, увидев недовольство "вождя”:
— Выделили некоторое количество муки до нового урожая. Придется терпеть!
Впереди была война с Японией, а доклады Вознесенского свидетельствовали: предстоит колоссальная работа. Кандидат в члены Политбюро глубже других из окружения "вождя” разбирался в масштабных, глубинных экономических процессах, которые шли в стране. Сталин давно к нему приглядывался и испытывал противоречивые чувства. Да, это, скорее всего, самый умный руководитель в его окружении, но ему не нравилась его независимость, иногда резкость суждений. Но, пожалуй, размышлял Сталин, без его головы трудно будет поднять экономику из руин. В феврале 1947 года на Пленуме ЦК Сталин неожиданно для многих предложил избрать Вознесенского членом Политбюро.
Читая справку Вознесенского о масштабах разрушений и первый вариант доклада Чрезвычайной Государственной комиссии о злодеяниях немецких захватчиков, Сталин подолгу задерживался на некоторых цифрах: разрушено 1710 городов и поселков городского типа, сожжено более 70 тысяч сел и деревень ("вождь” даже не подумал, что многие тысячи из этих деревень — на его совести), взорваны, приведены в негодность 32 тысячи промышленных предприятий, 65 тысяч километров железнодорожных путей, опустошено около 100 тысяч колхозов и совхозов, тысячи МТС… Задумавшись над этими страшными цифрами, Сталин вспоминал, как по дороге в Берлин, через окно с пуленепробиваемым стеклом, он вглядывался в просторы русской равнины, изборожденные шрамами окопов, блиндажей, пожарищ. Поезд не останавливался ни на крупных станциях, ни в городах; мимо проносились изуродованные остовы зданий с множеством пустых глазниц окон, взорванные заводы, обугленные бараки. Среди уцелевших деревень чаще встречались дотла сожженные дома, где трубы русских печей тянули к небу свои холодные руки. Даже буйная июльская зелень не могла спрятать следов страшного бедствия.
По словам Вознесенского, 25 миллионов человек в стране не имеют крова, ютятся в землянках, сараях, подвалах. И так слабое еще с начала 30-х годов животноводство полностью подорвано: десятки миллионов голов скота угнано или уничтожено. По предварительным подсчетам, пишет Вознесенский, прямой ущерб, нанесенный нашествием, исчисляется суммой около 700 миллиардов рублей (в довоенных ценах). Иначе говоря, страна потеряла 30 % национального богатства25. Жизненный уровень народа находится на самом (мыслимо возможном) низком уровне…
Эти сентенции Сталина интересовали уже меньше: он всегда считал, что без больших жертв невозможно построить социализм, разгромить фашизм, а теперь и восстановить державу. Без поддержания общественного сознания в состоянии по-стоянного напряжения, мобилизации, своеобразной "гражданской войны”, борьбы с трудностями и внутренними врагами нельзя, в этом Сталин был уверен, решать сверхзадачи. О том, что он прав, свидетельствует, например, и докладная Хрущева, которую недавно положил в папку Поскребышев. 31 декабря 1945 года Хрущев сообщал об активизации украинских националистов в западных районах УССР в связи с приближением дня выборов в Верховный Совет СССР. В конце докладной просьба: помочь дополнительными силами Прикарпатскому и Львовскому военным округам. А разве только здесь враги? Сколько было в оккупации, плену, неволе? Сталин был убежден, что с фронта вернулось немало "декабристов”.
Сталин на докладной Хрущева начертал резолюцию Булганину и Генеральному штабу выделить дополнительные войска в западные области Украины26. А вот аналогичный доклад "О создании истребительных батальонов для борьбы'с бандитизмом в Латвии”, подписанный Булганиным, который, кстати, предлагал содержать эти батальоны за счет местного бюджета27. И там — жертвы. Война кончилась, а число жертв бесконечно. Вот Меркулов и Круглов сообщают, что в Литве накануне выборов "усилилась активность антисоветского националистического подполья”. Длинный список:
— 15 декабря 1945 года в Шяуляйском уезде уведен в лес и расстрелян член окружной избирательной комиссии Ю. Миту-зас;
— 16 декабря 1945 года в Вейсеяйской волости, Ладзияйского уезда бандгруппой убит председатель избирательной комиссии В. Левулис;
— 17 декабря 1945 года в Рокишском уезде группа бандитов убила председателя избирательной комиссии М. Гикелиса;
— 20 декабря 1945 года в Тауянской волости Укмергского уезда бандитами убит член участковой избирательной комиссии, председатель сельсовета Ю. Габрилавичюс28.
Перечень новых жертв долог. Пройдет еще несколько лет, прежде чем в Прибалтике прекратит литься кровь. Но по сравнению с тем, что потеряно в войне, это доли процента. Сталин не раз задумывался о человеческой цене Победы, но, прикинув так и эдак, считал, видимо, что это тоже "вопрос политический”.
Какова же цена Победы? Сколько погибло людей? Скоро Сталину выступать на предвыборном собрании, нужно сказать народу об этой человеческой цене Победы. Во время войны Верховный не задумывался о ней; человеческие ресурсы страны казались неисчерпаемыми. Но когда отступили к Сталинграду, прикинул: на оккупированной территории осталось 70–80 миллионов человек.
Из справки, которую подготовили для Сталина в январе 1946 года военные и Вознесенский, выходило, что о наших потерях можно говорить лишь приблизительно. Эта кровавая статистика, особенно в начале войны, велась крайне плохо. Вознесенский сообщил при личном докладе: более или менее точно потери можно будет оценить лишь через несколько месяцев, но по имеющимся наметкам всего погибли более 15 миллионов человек. Сталин промолчал: по донесению Генштаба, убитых, умерших от ран и пропавших без вести на поле боя — 7,5 миллиона человек. В 1946 году Сталин остановился именно на этой цифре. Ему не хотелось говорить о большей цене, ведь тогда сразу потускнеет его полководческий образ. Этого допустить он не мог.
Какова же в действительности цена нашей Победы? Хрущев в 1956 году в своем письме премьер-министру Швеции Т. Эр-ландеру впервые пустил в оборот цифру более 20 миллионов. На чем основываются эти данные, которые используются и сейчас? На примерных подсчетах. По моему мнению, в оценке Хрущева верно только слово — более. Более 20 миллионов. Историки сейчас ведут работу по определению точной цифры: народ должен знать, сколько своих сыновей и дочерей он положил на алтарь Победы.
Опираясь на ряд имеющихся в военных архивах статистических данных, в том числе о наших военнопленных (немцы, например, педантично вели учет тех, кого содержали и уничтожали в концлагерях), анализируя результаты переписей, основываясь на количестве соединений и их численной динамике в ходе войны, учитывая данные о потерях в наиболее крупных операциях, а также принимая во внимание научно обоснованные соображения таких известных исследователей, как И.Я. Выродов, Ю.Е. Власьевич, А.Я. Кваша, Б.В. Соколов, я пришел к следующим выводам. (Не считаю, разумеется, их единственно верными и окончательными.) Число погибших военнослужащих, партизан, подпольщиков, мирных граждан в годы Великой Отечественной войны колеблется, видимо, в пределах 26–27 миллионов человек, из них около 10 миллионов пали на поле боя и погибли в плену. Особенно трагична судьба тех, кто входил в состав первого стратегического эшелона (и основной массы стратегических резервов), вынесших главные тяготы войны в 1941 году. Основная, прежде всего кадровая, часть личного состава соединений и объединений этого эшелона сложила головы, а около трех миллионов военнослужащих оказались в плену. Немногим меньше были наши потери и в 1942 году.
Самая туманная и политически двусмысленная категория — "пропавшие без вести”. Сюда относятся и те, кто пал в бою, но не "вошел” в строевые записки и сводки о потерях, и те, кто оказался в плену, в партизанах, кого судьба занесла в края чужие. Да, были среди этих людей и те, кто дрогнул, поддался на посулы и пошел в РОА, служил в полициях. Но таких было абсолютное меньшинство. Судьба подавляющего большинства пропавших без вести глубоко трагична: безвестная смерть в бою, гибель в плену или, в "лучшем случае”, бесконечные проверки в лагерях НКВД с риском остаться там на долгие годы.
Если бы Сталин мог относиться к себе самокритично, то простое сопоставление своих и немецких потерь привело бы его к выводу, что блеск "полководческого гения вождя” в немалой степени основан и на неведении людей. По моим подсчетам, соотношение безвозвратных потерь составляет 3,2:1 не в нашу пользу.
Конечно, надо учитывать варварскую политику нацистов, связанную с планомерным уничтожением мирного населения, особенно славян, евреев, лиц других национальностей. Это одна из главных причин астрономических жертв советского народа. Ведь основная масса погибших — мирные граждане. Но даже если не брать во внимание катастрофическое начало войны, то и в последующем наши военные потери были несколько выше, чем у немцев. Нет, начиная, пожалуй, с 1943 года советские солдаты и командиры воевать уже научились. И неплохо. Но для Сталина всегда главенствовал принцип, который он неоднократно излагал в своих директивах и приказах: достичь цели "не считаясь с жертвами”. Для человека, избавленного от любых форм критики, ценность человеческой жизни (сотен, тысяч, миллионов людей) не имела никакого значения. Это также одна из главных причин того, что цена нашей великой Победы неимоверно высока. Навсегда Победа будет окрашена горечью безмерных потерь. Сталина этот вопрос никогда не мучил. Жертвенный сталинский социализм требовал и жертвенных побед. Сама непреложность этого исторического факта не только подчеркивает великое долготерпение, подвижничество советского народа, но и напоминает: Сталину стать тем, кем он стал, позволили. Решающая роль народных масс не должна рассматриваться лишь в "конечном счете…”.
…Война выиграна. Можно наконец вдохнуть полной грудью воздух Кавказа. Берия хлопочет, хотя эта операция доставки "вождя” проще, чем в Берлин, но все же… Приведу несколько фрагментов из доклада Меркулову заместителя начальника КГБ по Краснодарскому краю Жданова: