Я вспоминаю ещё один пример; речь о Гедуне Чопеле, которого считали самым учёным человеком в Тибете в начале 1900-х. Он был интеллектуалом, поэтом и художником. Люди считали его личностью одновременно творческой и противоречивой. Однажды он встретил некоего министра и показал ему текст, который недавно сочинил. Министр перелистнул страницу-другую и дал несколько коротких и ошибочных комментариев. Гедун Чопел не удержался от смеха, слыша его замечания, и министр почувствовал себя очень оскорблённым. Он нашёл, в чём обвинить Гедуна Чопела, и заключил его в тюрьму на много лет. Не слишком ли суровое наказание лишь за то, что человек посмеялся? Гордость была уязвлена настолько, что оскорбление было воспринято слишком серьёзно? Тот лама, что грубо себя вёл с директором, мог получить гораздо более ощутимое наказание. Однако директор выбрал такое, которое слегка граничило с унижением. Снова гордыня и эго получили чувствительный «щелчок».
Я тоже мог с лёгкостью оказаться на месте того ламы. Но каким-то образом меня пожалели, и я усвоил один жизненно важный урок. Дело в том, что я сам иногда прогуливал занятия, особенно уроки хинди. Учителя, похоже, это не особенно волновало. Поскольку я хорошо владел хинди, я не чувствовал, что как-то обделяю себя. Учитель обычно просил нас переписывать то, что он писал на доске, и я выполнял это задание очень быстро. Иногда учитель погружался в чтение газеты, и тогда я мог тихо выскользнуть из класса и насладиться чашечкой чая в лавке неподалёку. Я знал, что одногруппники меня не выдадут.
В один судьбоносный день я, покинув класс, почти столкнулся лицом к лицу с директором. Я моментально застыл как вкопанный, не зная, как поступить. Через долю секунды я решил, что лучше всего будет с целеустремлённым видом идти дальше. Если бы я вернулся в класс, мой учитель хинди заметил бы мою попытку побега. Я смело зашагал вниз по ступенькам. Проходя мимо директора, я не поприветствовал его, объятый страхом. Я ожидал, что вскоре он вызовет меня в свой кабинет, но ничего такого не произошло. Я думал, что мне повезло, и забыл об этом случае. Как же я ошибался.
Когда директор выступал с ежемесячной лекцией, он упомянул, что поведение и манеры учеников стали ухудшаться. Он рассказал об эпизоде, когда студент смело проскочил мимо него, даже не поздоровавшись. Хотя Самдонг Ринпоче не назвал моего имени, я покраснел и ощутил острое чувство вины. И снова я был уверен, что директор вызовет меня на этот раз и мне придёт конец. Но этого не произошло. Таким тонким и проницательным образом директор преподал мне хороший урок, не поставив меня в неудобное положение перед другими студентами и моими друзьями. За это я признателен Самдонгу Ринпоче, который не стал распространяться об этом инциденте и искусно намекнул мне, что моё отношение было ошибочным. После этого случая я перестал прогуливать и стал вести себя лучше. Каждый раз, когда меня тянуло сбежать с занятий, я вспоминал о той ситуации. Чтобы мотивировать ребёнка и быть эффективным учителем, требуется искусное убеждение – талант, который определённо может творить чудеса.
Я удивляюсь, как много учителей у меня было за все эти годы – в монастыре, в институте и так далее. Я понимаю, что обучение – это двусторонний процесс, протекающий между учителем и учеником, который может стать ещё более успешным, когда учитель и ученик хорошо понимают друг друга. Успех изучения и образования зависит от того, есть ли понимание потребностей ученика, желает ли учитель давать с заботой и состраданием, от всего сердца, и от того, насколько искренне и чистосердечно ученик стремится принимать то, что ему дают. Если обе стороны проявляют заинтересованность, то развивается взаимное доверие. Теперь, когда я сам стал учителем, я отдаю должное усилиям всех тех, кто учил меня раньше, и особым отношениям «учитель – ученик», которые были у меня с каждым из них.
Будучи учителем, я не ожидаю многого от моих учеников. Подобным же образом, когда я был студентом, я не ожидал многого от моих учителей. Я был в ответе за то, чтобы не отставать от одногруппников и улучшать свои навыки, развивать свои способности. С другой стороны, если у меня будут большие ожидания от учителей, я могу облениться, поскольку буду считать, что ответственность в большей степени лежит на моих учителях, а не на мне.
Я могу вспомнить множество случаев, когда получал от своих учителей неточную информацию. Это приводило меня к ощущению запутанности, однако я не обвиняю их. Вместо этого я взял на себя ответственность за поиск точных ответов. Всякий раз проверяя собственные намерения, я поддерживал искреннее стремление учиться и сохранять целостность учений, которые я получал от моих наставников. Будучи учителем, я тоже чувствую свою ответственность. Если я считаю, что мои ученики запутались или невнимательны, я задаюсь вопросом, не является ли причиной этого то, как я подаю материал: возможно, я преподаю бессистемно или в какой-то скучной манере. Исследуя свои педагогические методы и отношение к ученикам, я поддерживаю заботу и любовь к ним. Кроме того, у учителей больше ответственности, чем у учеников, потому что они должны вести обучаемых в правильном направлении.
Хорошим ученикам не нужны подробности, чтобы понять глубину того, чем с ними делятся или что им передают. Они в ответе за понимание и потому должны прикладывать к этому усилия. В те далёкие годы я не осознавал этого со всей ясностью. Я знал только, что моя работа заключалась в изучении и освоении материала, а не в том, чтобы как следует ценить ответственность, лежащую на плечах учителей. Учитель и ученик связаны взаимной ответственностью: они должны нести дальше то знание, которое можно использовать, чтобы улучшить не только свою жизнь, но и мир вокруг.
Вспоминая моих гуру
У человека может быть несколько разных гуру, каждый из которых будет полезен по-своему и в разное время. Мне было девять лет, когда я встретил Дупсенга Ринпоче и начал осваивать монашеские правила и ритуалы под его руководством. Он был строгим учителем, и я учился не в самой комфортной обстановке. Я боялся его наказаний, но он также проявлял ко мне огромную заботу. Я всегда испытываю благодарность к нему.
Хотя мне повезло получать учения и посвящения от многих учителей, мой коренной гуру, Его Святейшество Шестнадцатый Гьялва Кармапа, вдохновлял меня больше всего. Он давал мне именно то, в чём я нуждался. Каждый день я просыпаюсь с мыслями о том вдохновении, которое он давал мне, и отправляюсь в постель с теми же мыслями. Пытаясь мысленно соединиться с ним, я всё ещё борюсь с мирскими эмоциями и привязанностями, которые постоянно отвлекают меня. Однако я знаю, что могу стать совершенным сосудом для его благословений, и однажды мой ум сольётся с его умом.
От моих учителей, или гуру, я получил знания по множеству предметов – от языков до астрологии, а также множество духовных наставлений; универсальным качеством моих учителей является их доброта по отношению к ученикам. Я ценю эти духовные учения. Они направляют меня к добродетели и в конце концов – к просветлению. Я благодарю Его Святейшество Шамара Ринпоче, от которого я получил «Кагью нгаг дзо» – передачу текста школы Кагью «Драгоценные тантрические учения», данную Марпой; Его Святейшество Трулшига Ринпоче, от которого я получил «Дам нгаг дзо» («Сокровищницу наставлений в рамках восьми колесниц линии передачи практики»); Тулку Ургьена Ринпоче, от которого я получи «Терсар» (новое сокровище Чокгьюра Лингпы); и многих других ринпоче, которые даровали мне разнообразные учения. В дни моей юности я получал наставления от Кхуну Ринпоче, который зажёг во мне вдохновение на изучение Дхармы. Я не могу назвать поимённо всех моих учителей, но у каждого из них особое место в моём сердце, и каждый оказал значительное влияние на то, кем я являюсь сегодня.
Моя карма оказалась достаточно хорошей, и я смог получить наставления от Кхуну Ринпоче. Его визит в нашу деревню был таким редким событием! Он всегда учил в прямолинейной, весёлой манере, по необходимости сопровождая свою речь волнительными историями, которые так трогали подростка, которым я тогда был. Я был вдохновлён. Правильный учитель в правильное время, обучающий с правильным
подходом и в правильной обстановке,
создал для меня идеальные условия,
чтобы во мне пробудился интерес к Дхарме. Это было так чудесно!
Есть множество похожих примеров того, насколько глубоко может повлиять на человека правильный выбор времени и какую важную роль этот выбор играет в нашей жизни. Много лет назад, когда буддийский центр традиции Карма Кагью в Сингапуре размещался в арендованном здании, мы были не знакомы с соседями, и они тоже не беспокоились о том, что мы делали. Лет двадцать спустя, когда мы переехали в наше новое здание, один человек пришёл ко мне и попросил учить его Дхарме, приняв его в качестве ученика. Беседуя с ним, я выяснил, что, когда мы размещались ещё в том арендованном здании, он жил в соседнем доме. В тот период у него был нулевой интерес к Дхарме! Сейчас же он является прекрасным практикующим, достигшим реализации. В данном случае к такому результату привели подходящее время и подходящие обстоятельства. Если время и обстановка подходящие, но человек не использует эту возможность, то удачный исход невозможен.
Лишь удачливый человек может распознать, как «гуру появляется, когда ученик готов». Думаю, гуру присутствует всегда, но мы упускаем это ощущение присутствия гуру. В целом нам не нужен гуру, который бы обучал нас высшим уровням Дхармы. Нам нужен гуру, который может учить нас в соответствии с нашим нынешним уровнем понимания, чтобы мы развивались постепенно. Вдохновляющий и поддерживающий духовный друг тоже может быть гуру – тем, кто направляет собственным примером и обучает лишь добродетели. Я восхищаюсь учителями, которых я встречал в течение жизни и которые становились моими добродетельными друзьями; каждый из них играл жизненно важную роль на моём пути к тому, кем я являюсь сейчас.