Казалось, что китайская армия была повсюду. Они наводили на нас страх, и мы отдавали им всё, что у нас было. Они наказывали тех, кто был богат, поддерживал храмы или практиковал Дхарму. Однажды я увидел, как солдаты избивают старика прикладами своих ружей. Бедняга упал на землю, усыпанную колючками. Его лицо кровоточило и было истыкано шипами. Хотя мать была так же напугана, как и я, она закрыла мне рот, чтобы заглушить звук моего плача. Это было ужасное зрелище.
Однажды большая группа китайских солдат расположилась лагерем около нашего дома. Они сочли меня очаровательным ребёнком и по очереди носили меня и водили по окрестностям. Я был крайне напуган. Вместо того чтобы улыбаться, я был бледным от ужаса. Тем не менее китайские солдаты продолжали благоволить мне и даже подарили мне мешочек сладостей. Они целовали меня в щёку перед отъездом. Мать быстро вымыла моё лицо и зажгла благовония, чтобы провести своеобразное очищение. В итоге мать решила, что нам пора найти способ уехать в другое место.
Похоже было, что сбежать не было никакой возможности. Китайские солдаты уже поселились в нашей местности. Бегство из Тибета казалось несбыточной мечтой, но мать была настроена решительно. Она была храброй и отважной и однажды пошла прямо в армейский лагерь. Она рассказала солдатам, что хотела отвести своих родственников обратно в Долпо. После долгого допроса солдаты согласились с её доводами и позволили уехать. Однако она должна была оставить здесь свою лошадь. Пешком на дорогу должно было уйти три дня.
Мать нашла человека из Долпо, который тоже направлялся туда, и спросила, можем ли мы присоединиться к нему. Он понёс меня, и мы отправились в Долпо с ещё двумя женщинами. Путешествие было трудным и опасным, потому что большинство троп проходили среди крутых скал или были засыпаны снегом. Бóльшую часть времени меня несли, но иногда я шёл сам, крепко держась за руку матери. После этого напряжённого путешествия мы пересекли границу Тибета и прибыли в Трекхьям Гомпу в Долпо, что в Непале. Возможно, тот факт, что я повращал молитвенный мани-барабан в храме Гошар Гомпы, всё-таки возымел своё действие! Так сошлись условия для дальнейшего развития событий.
Первый Шангпа Ринпоче
Первый Шангпа Ринпоче родился в 1879 году. Он был хорошо известен в Тибете своей бескорыстной любовью и состраданием. Он часто спасал животных от избиения или убийства.
В очень юном возрасте он настоял на том, чтобы стать монахом в монастыре Дечен, где начал учиться читать и писать, заучивать наизусть тексты и осваивать буддийскую философию.
Когда ему было двадцать четыре года, он покинул монастырь в поисках духовного наставника. Наконец он встретил Пятнадцатого Гьялву Кармапу, который стал его коренным гуру, и получил от него и других учителей посвящения и наставления по множеству практик школ Кагью и Ньингма.
Шангпа Ринпоче отправился в двенадцатилетний ретрит в пещеру в Тичу Ронг недалеко от Долпо, чтобы укрепить основу своей практики. Он довёл до совершенства бóльшую часть самых продвинутых практик. Множество суровых тибетских зим Шангпа Ринпоче провёл, выживая лишь на кипячёной воде. Однако каким-то образом у него оказывалась еда, когда он нуждался в ней больше всего. Пройдя через это время испытаний, он в итоге распознал природу ума. Когда он решил покинуть свою пещеру, он стал перемещаться от одного места к другому, давая учения, удовлетворяя нужды других людей и возводя храмы.
После многих лет, которые он провёл, путешествуя и распространяя сострадание, Первый Шангпа Ринпоче вернулся в Гошар Гомпу, где он поручил моему отцу нарисовать тханку с восемью проявлениями Гуру Ринпоче [15]. Вскоре после того, как тханка была закончена, Шангпа Ринпоче скончался; это произошло ранним утром в полнолуние в 1957 году. Его нетленное тело хранилось в Гошар Гомпе до 1960 года.
Район в долине Тичу Ронг рядом с Долпо, где Шангпа Ринпоче провёл в пещере двенадцатилетний ретрит
Глава 3Как меня распознали в качестве перерождения Шангпы Ринпоче
Спустя пять лет после смерти Первого Шангпы Ринпоче трое его учеников совершили долгое путешествие из Долпо в Индию. Затем они отправились в Румтек, Сикким, чтобы посоветоваться с Его Святейшеством Шестнадцатым Гьялвой Кармапой. Эти трое посланников привезли с собой фотографии Первого Шангпы Ринпоче для благословения. Увидев одно из этих фото, Его Святейшество сказал, что Шангпа Ринпоче был великим мастером и бученом, или «великим сыном», Пятнадцатого Кармапы. Ученики спросили, переродился ли их учитель. Его Святейшество ответил, что Шангпа Ринпоче был великим бодхисаттвой и, должно быть, уже обрёл новое рождение. Его Святейшество обещал провести соответствующую медитацию и дать необходимые указания о том, как отыскать воплощение их мастера. Он взял фотографию Шангпы Ринпоче, а через несколько дней пригласил к себе тех посланников и вручил им письмо с подробными указаниями.
В письме Его Святейшества содержалось предупреждение, что тулку – лама-перерожденец, по всей вероятности, столкнётся со множеством препятствий. Он дал особые указания по преодолению этих препятствий. Предписывалось выполнить сто тысяч повторений молитвы «Двадцать одно восхваление Тары» и сто миллионов повторений стослоговой мантры Ваджрасаттвы, а также читать тексты Кангьюра. Это необходимо было сделать как можно скорее. Помимо этого Его Святейшество дал указание, что нетленное тело Первого Шангпы Ринпоче «должно быть кремировано».
Много лет спустя, когда я спросил мать о подробностях письма, она не смогла почти ничего вспомнить, за исключением небольшого отрывка. Там говорилось примерно следующее: «Его отец талантлив, а первое имя его матери – Дролма. У них совсем маленький сын, у которого есть некие отметины на теле. У них есть собака и лошадь с уникальными особыми отметинами. Этот сын и является – ошибки быть не может – воплощением Шангпы Ринпоче».
«Талантливый», как истолковали посланники, которым вручили это письмо, относилось к кому-то, кто был знаменитым художником, как мой отец. Первое имя моей матери Дролма, а полное имя – Дролма Цомо. Я был их маленьким сыном, и вокруг моей талии было кольцо из выступавших красных точек. У моих родителей имелись лошадь с совершенно белой отметиной на лбу и собака с уникальной красной шерстью – она была покрыта ей почти целиком, за исключением лап и пасти, которые были совершенно белыми.
Его Святейшество был огорчён, узнав, что мой отец – «тот самый художник, Карма», как он его называл, – скончался. Он воскликнул: «Это большая утрата, ведь такие искусные люди редки, и их трудно повстречать». Он направил посланников известить Шей Тулку Ринпоче – главу монастыря Шей – о своих особых указаниях позаботиться о жене и сыне художника. Он сказал, что их сын, малое дитя трёх лет от роду, станет важным человеком и должен учиться под руководством Шей Тулку, пока ребёнку не придёт время покинуть Долпо. Посланники были убеждены, что я, сын художника, был воплощением мастера, и быстро доставили письмо в Долпо.
Вернувшись в Долпо, посланники созвали срочное собрание, в котором приняли участие жители деревни, Шей Тулку и деревенский староста. Важнее всего было начитать все молитвы и совершить необходимые пуджи. Люди сами вызвались организовать их. Староста взял на себя чтение Кангьюра, а Шей Тулку позаботился о начитывании стослоговой мантры Ваджрасаттвы. Тем временем группа монахов выполняла повторения «Двадцати одного восхваления Тары».
Затем настало время выполнить последнее из первоочередных указаний – кремировать нетленное тело Шангпы Ринпоче. Дава Пура – один из посланников, посетивших Его Святейшество Шестнадцатого Гьялву Кармапу, сходил в Гошар Гомпу и принёс на спине нетленное тело в Долпо. Когда он пришёл, люди захотели сохранить нетленное тело, вместо того чтобы кремировать его. Дава Пура стоял на своём и был непреклонен, утверждая, что готов даже сражаться ради точного выполнения указаний Его Святейшества и не колеблясь убьёт любого, кто встанет у него на пути. На место кремации многие пришли с палками и камнями, чтобы напасть на него. Однако в итоге они отступили, и Дава Пура завершил свою миссию, несмотря на очень враждебный настрой местных жителей.
Нетленное тело Первого Шангпы Ринпоче в Долпо перед кремацией (фото Дэвида Снеллгроува, взято из книги «Четыре ламы из Долпо»)
После того как все указания были выполнены, остался последний этап – завершить распознавание перерождённого мастера. Для этого необходимо было провести несколько бесед касательно меня. Мою мать и тех, кто знал меня, расспрашивали о том, что я делал, что говорил, как чаще всего себя вёл. Когда на все вопросы были получены удовлетворительные ответы, ученики Шангпы Ринпоче наконец решили, что я был, «вне всякого сомнения, перевоплощением Первого Шангпы Ринпоче».
Состоялась церемония вручения мне письма Его Святейшества, посвящённого моему распознаванию. Я ожидал посланников в небольшой комнате и чувствовал, что вот-вот произойдёт нечто значительное. Однако, будучи трёхлетним ребёнком, я не был уверен, что именно мне надо было делать. Для десяти-пятнадцати присутствовавших всё было очень торжественным. Они надели мне на шею жёлтые и красные защитные шнурки, специально сделанные Его Святейшеством. Затем они поднесли мне хадак [16] и в качестве благословения коснулись моей головы письмом Его Святейшества. Церемония закончилась, когда я съел чёрные благословлённые пилюли, которые были аккуратно уложены в небольшую чашку и поднесены мне. После этого другие люди тоже подошли, чтобы поднести мне хадаки и выразить своё почтение. Эта простая, но волнующая церемония стала предвестием новой жизни в Долпо – жизни, наполненной надеждой.
Началась моя жизнь в качестве второго Шангпы Ринпоче. Мне с матерью предоставили удобную комнату в Трекхьям Гомпе. Это было п