В другой раз я услышал звук самолёта и побежал к ближайшему полю, чтобы успеть взглянуть на него. Раньше я никогда не видел самолёт и был охвачен возбуждением. Пока я бежал, вдруг откуда-то выскочил большой чёрный пёс и стал преследовать меня. Я оцепенел! Мне нужно было спасаться, а мои ноги просто онемели. Я побежал так быстро, что в какой-то момент упал. Пёс подбежал ко мне, пока я, парализованный страхом, лежал на земле, тяжело дыша. Я задержал дыхание. Я так боялся, что он сожрёт меня. Он подошёл очень близко, обнюхал меня, но не укусил. Я лежал очень спокойно и смотрел, как он разворачивается и уходит. Почему-то он меня пощадил. Я поднялся и всё-таки добрался до поля, чтобы посмотреть на самолёт, однако энтузиазма у меня поубавилось. Это был первый раз, когда я увидел самолёт, но далеко не первый раз, когда я избежал жестокой смерти.
Обнаружение природы реальности
То, как я, будучи семилетним ребёнком, восхищался воздушными шарами и самолётами, заставило меня осознать, что всё, что я знаю, – это поверхностное, простое знание. Шары увеличиваются, когда их надувают, а тяжёлые самолёты могут летать в воздухе подобно воздушным шарам. Как у них это получалось? Постепенно моя склонность задавать вопросы стала неким шаблоном для более глубоких, духовных исследований и открытий.
Ничего не происходит само по себе. Если разобрать самолёт на части, его уже нельзя будет назвать самолётом – и он уже не сможет летать. Он не существует, пока эти части не собраны вместе. Отсутствие существования аэроплана является пустотой. Однако, когда все части собраны – от маленького винтика до крыльев, они становятся самолётом, который может летать. Каждая часть взаимозависима со всеми остальными, и эта взаимозависимость приводит к возникновению вещей.
Будда сказал в сутрах, что явления [22] возникают взаимозависимо. Что бы ни возникало во взаимозависимости, оно не обладает собственным истинным существованием. Это означает, что винтик не является самолётом; и крыло тоже не является самолётом. У них нет истинного существования самолёта. Это называется пустой, или пустотной, природой [23].
В юном возрасте я, повторяя сутры и другие тексты и слушая советы матери и других учителей, получил совсем немного того, что помогло моему духовному развитию. В тот период я просто слушал, но не искал смысл или значение, которым обладали слова. Иметь лишь поверхностное знание недостаточно, тогда как более глубокие понимание и созерцание приводят человека на духовный путь. Пройдя по нему, человек может постичь относительную и абсолютную истины и достичь просветления.
Глава 6Моя мать идёт на жертвы
Когда мне было пять лет, мы с матерью находились в одном из храмов в Дхорпатане, где нам повстречался знаменитый тибетский воин по имени Гарнаг Еше. Я ему понравился, и он спросил мать, откуда мы и как туда попали. Мать рассказала кое-что о нашей жизни и поделилась своим планом отвезти меня к Кармапе, но она не знала, насколько Гарнаг Еше был заинтригован её рассказом. Он не имел детей, хотя у него было три жены. Он предложил матери, чтобы я остался с ним, пока он не отправится в Катманду или в Индию. Тогда он мог бы организовать нашу встречу с Кармапой. Разве это не был бы чудесный вариант развития событий? Мать обдумывала это какое-то время. Действительно, как у неё получилось бы доставить меня к Кармапе? Она не говорила на непальском или хинди, и у неё не было денег на путешествие. Это предложение казалось вполне достойным, но могла ли она доверять Гарнагу Еше? С некоторым колебанием она решила принять его предложение. Зная, что я буду активно протестовать, она притворилась, что тоже останется в доме Гарнага Еше. Однако, когда Гарнаг Еше отвлёк меня угощениями, мать тихо ускользнула.
Та первая ночь была ужасной. Внезапно я оказался один в доме незнакомого человека. В комнате было темно, хоть глаз выколи, и всё вокруг было таким непривычным. Я тосковал по тёплым объятиям моей матери. Я привык засыпать рядом с ней, слушать её красивый голос, которым она рассказывала мне истории на ночь. Я не мог поверить, что она бросила меня. Я плакал и плакал, пока моя подушка не пропиталась слезами насквозь. Я чувствовал обиду, злость, смущение и страх одновременно. Это была худшая ночь в моей жизни.
Я знал, что мать тоже испытывала огромные страдания. Я был для неё всем. Должно быть, для неё было крайне мучительно пойти на эту жертву, чтобы дать своему драгоценному сыну возможность обрести лучшую жизнь, благословения и учения от Кармапы. Возможно, будучи ребёнком, я не мог оценить значимость её поступка, но в глубине души я знал, что она неимоверно страдала. Сейчас, когда я вспоминаю ту ночь и тот период моей жизни, я ещё больше убеждён, что её жертва была направлена на то, чтобы улучшить моё положение. Она прошла через такую боль, чтобы проложить мне путь. Я так благодарен ей – и даже за те невзгоды, которые мы прошли вместе.
Какое-то время я приспосабливался к новому образу жизни. Теперь я жил с семьёй Гарнага Еше, но без моей матери. Она жила сама по себе, хотя её всегда были рады видеть, когда она приходила повидать меня. Больше эта семья ей ничего не дала. Гарнаг Еше обеспечивал мои материальные нужды. Когда одна из его жён спрашивала, что бы он хотел поесть, он неизменно задавал тот же вопрос мне, и жёны готовили соответствующую еду. Он заказал у портного костюм для меня – комплект из штанов и рубашки. Он был переделан из крупноватой для меня шерстяной куртки, из которой Гарнаг Еше уже вырос. В ней я чувствовал себя тепло и уютно, особенно во время похолоданий.
Гарнаг Еше был знаменитым бойцом, который сражался с разными бандами. Он был известен как своеобразный Робин Гуд, который бился за доброе дело. Наверное, если какая-то банда начинала создавать проблемы, он сражался с бандитами и ставил их на место. Говорили, что он убил много смутьянов, и забирая их личные вещи и прочее имущество, потом раздавал их бедным деревенским жителям.
Младший брат Гарнага Еше, Тенпа Джунгне, был совсем не похож на него. Он был сама умиротворённость, и для меня он в некотором роде был отцом. Он читал сутры и брал меня на прогулки. Он помогал мне самыми разными способами. Одна из жён Гарнага Еше стала мне вместо матери. Она относилась ко мне с любовью и нежностью, и я любил сидеть у неё на коленях во время еды. Старшая из жён по имени Тамдинг, ныне покойная, очень неплохо читала тексты и каждый день начитывала множество молитв. Она была равнодушна ко мне, и я не чувствовал с ней никакой связи.
Всё время, пока я находился с этой семьёй, я пренебрегал молитвами и обучением. Если бы мать была со мной, она бы позаботилась, чтобы я читал свои молитвы день и ночь. Пока меня баловали в доме Гарнага Еше, мать была вынуждена скитаться и самостоятельно обеспечивать себя. Ей было трудно навещать меня, потому что она работала очень далеко от нашего дома. Я знаю, что её сердце разрывалось из-за этого, но она продолжала надеяться, что Гарнаг Еше вскоре отвезёт меня к Кармапе.
Дом Гарнага Еше (сейчас заброшен), в котором я жил почти два года, ожидая поездки в Лумбини
Я освоился с жизнью в этой семье и оставался у них более года, пока семья не решила отправиться в Лумбини, Непал, чтобы поторговать тибетскими товарами. Они взяли меня с собой, и моя мать тоже сопровождала нас. Путешествие было комфортным, поскольку я ехал на пони, а один из мулов вёз багаж матери. Когда после недельного пешего путешествия мы прибыли в Лумбини, мать должна была сама искать себе пропитание, и её не пускали в наш шатёр.
Пойдя на поиски еды и жилья, мать заблудилась, и это кончилось тем, что она целый день пробродила по открытым равнинам без еды и воды. Этот печальный случай привёл к серьёзному ухудшению её здоровья. Ослабленная от голода и усталости, она случайно наткнулась на какой-то домик. Хозяин одолжил ей немного риса и кое-какую посуду, чтобы она могла приготовить себе еду, не заходя в дом. Когда драгоценный рис был готов, она завернула его в кусочек бумаги и отвернулась, чтобы помыть посуду после варки. В тот же миг на неё напал свирепый пёс и утащил еду. Она лишилась даже этой небольшой порции еды. В мгновение ока все её усилия по приготовлению пищи пошли прахом. Она была просто опустошена, но смогла сосредоточиться на возвращении домой ко мне. Мать попыталась пойти за человеком, который вёл повозку, запряжённую волами, в надежде, что он выведет её поближе к шатру, в котором я жил, но тот грубо оттолкнул её. Вспоминая эту историю, я до сих пор ощущаю ужас, когда думаю о том, как моя мать переживала все эти многочисленные невзгоды, страдая от голода и не зная моего местоположения. Когда она наконец-то нашла дорогу к нашему шатру, то уже сильно заболела.
И всё-таки мать утешала себя, что такое неудачное стечение обстоятельств вполне можно было вытерпеть, потому что после Лумбини Гарнаг Еше должен был отправиться к Кармапе, и тогда все её страдания были бы не напрасны. Но, завершив свои дела, Гарнаг Еше с семьёй начал готовиться к возвращению в Дхорпатан. Несмотря на слабость, мать собралась с духом и напомнила Гарнагу Еше о взятом обязательстве. Их разговор перерос в горячий спор. Стало ясно, что Гарнаг Еше не собирался выполнять своё обещание. Мать подготовила меня к отъезду с ней, но я уже привык к своей комфортной жизни с этой семьёй и отказывался уезжать. Мать гневно схватила и увела меня, и мы навсегда распрощались с семьёй Гарнага Еше. Было очень жарко, у нас не было никаких друзей, а поблизости не было деревень, где мы могли бы найти кров. У нас не оставалось иного выбора, кроме как отправиться в горы, где по крайней мере было бы попрохладнее, но мать сильно ослабла и страдала от дизентерии.
Покинув Лумбини, мы шли несколько дней и наконец нашли большое дерево, под которым лежал камень, похожий на скамью. За последние несколько недель это было лучшее из мест, которое мы могли использовать в качестве временного пристанища. В течение дня я собирал дрова в ближайшем лесу, набирал воду в ручье неподалёку и просил еду у деревенских. Эта работа отнимала всё моё время, поскольку дома были немногочисленными и разбросаны на большом отдалении друг от друга. К тому времени мать уже не могла ходить, но всё ещё находила в себе силы готовить ослабшими руками. Когда наступил сезон дождей,