— Про них есть отдельный пункт! — Павла Борисовна берет в руки листы бумаги и зачитывает:
— Из бижутерии и драгоценностей допускаются небольшие серьги, по одной в ухо, фирменные наручные часы, по одному кольцу на каждую руку, в том числе обручальное, одно ожерелье или тонкая цепочка.
— Да ладно! — Костик теребит серьгу в левом ухе. — Это геноцид!
— Геноцид — это нечто другое. Это форма коллективного насилия, совершаемого с намерением уничтожить национальную, этническую, расовую, религиозную группу, — поучает мой помощник Димка, чей диплом бакалавра истории мы обмывали год назад.
— Почему же нечто другое? — вмешиваюсь я в общий разговор после нескольких минут бессильного молчания. — Как раз три первых слова и подходят: форма коллективного насилия.
— У меня вообще ничего длиннее нет, — хлопает накладными ресницами Марина.
— Кстати, — добавляет масла в огонь Павла Борисовна, — макияж должен быть неярким, а парфюм со слабо ощутимым запахом!
— Он нас нюхать будет? — веселюсь я, тут же решив не подчиняться никакому дресс-коду.
— За нарушение — штраф, — серьезно сообщает Павла Борисовна.
В холле наступает мертвая тишина.
— Интересно! — даже присвистывает Димка.
— А что можно? — не понимая, что происходит, чуть не плача спрашивает Марина.
— Рекомендуются классические костюмы с брюками и юбками. Юбка-карандаш, юбка-колокол, юбка-полусолнце. Платье футляр, платье- трапеция, платье прямое. Длина — миди. Если платье-рубашка, то обязательно с поясом, — продолжает читать Павла Борисовна.
— А цвета какие? — уныло вздыхает Римма Викторовна.
— Базовые, — успокаивающе отвечает Павла Борисовна. — Черный, коричневый, серый. Да, можно неяркую полоску: стальную. серую.
— Прекрасно! — грустно шутит Димка. — Серый костюм в серую полоску — тренд сезона.
— Он вообще нормальный? — я вскакиваю с дивана и начинаю ходить по ковровой дорожке холла туда-сюда. — У нас агентство праздников! Праздников! А не ритуальных услуг!
— Вот! — Павла Борисовна находит нужный абзац. — Блузки могут быть не только белые.
— Господи! Благодетель! — натурально скриплю я зубами. — Еще черные?!
— Однотонные, спокойные. Нельзя пестрые и кислотные. — продолжает добивать нас Павла Борисовна.
— Там и про обувь есть? — интересуется Марина, совершенно потеряв ориентацию во времени и пространстве и тупо глядя на свои фантастически высокие шпильки.
— Боюсь вас огорчить еще больше, — Павла Борисовна устало садится на подлокотник маминого кресла. — Можно туфли-лодочки, туфли-лоферы и туфли-оксворды. Каблук не более пяти сантиметров. Вполне можно подобрать. Главное, чтобы не было открытых пяток и носков.
— Кроссовки? — с одновременными надеждой и безнадежностью в голосе спрашивает Костик.
— Категорически нет! — закругляется Павла Борисовна.
— Это вообще законно? — удивляюсь я.
— Вполне. Мы частное предприятие. Внутренний дресс-код — законное требование владельца, — лишает нас надежды юрист Павла Борисовна. — Александр Юрьевич на словах добавил…
— Что он разрешает цветное белье? — злобно радуюсь я. — Или он и его будет проверять?
Павла Борисовна огорченно смотрит на меня:
— Нет. Он имел в виду, что готов при необходимости сшить всем корпоративную форму.
— Ага! — соглашаюсь я. — И себе с генеральскими погонами.
— Ниночка, деточка! — зовет меня Дарья Владиленовна. — Вы будете чудесно смотреться в платье-футляре. У вас великолепная фигура. А вы скрываете ее под этим… этой футболочкой.
Моя фиолетовая футболка оверсайз и темно-синие джинсы скинни меня вполне устраивают.
— Засада! — Димка сосредоточенно думает, что из его гардероба подойдет лучше всего. — А штрафы большие?
— Пятьсот рублей. Это в первый раз. И так до двух тысяч. Потом сразу пять тысяч и десять, — вычитывает Дарья Владиленовна. надев свои изящные очки в золотой оправе.
— Прошу вас распечатать свои экземпляры документа. Он у всех на электронной почте, — распускает наше собрание Павла Борисовна и добавляет. — Друзья! На самом деле вариантов для создания комплектов множество. Прочтите внимательно. Обязательно что-нибудь придумаете. Вы ведь не хотите шить форму?
— Нет! — стройный многоголосый ответ эхом разносится по холлу.
— Дай Ленке знать — и она тебе гардеробчик на каждый день соберет! — утешает меня Димка.
— Дело не в дресс-коде, а в принципе! — возмущаюсь я, когда мы с ним сидим в кафе-баре и запиваем шок сладким какао. — Это бред! Мы агентство праздников! Мы люди нестандартные. Зачем загонять нас в рамки? Как это поможет делу? Распугает клиентов?
— Вы действительно думаете, госпожа Симонова-Райская, что уместно и со вкусом одетая женщина вызывает меньше доверия у клиентов, чем пацанка в драных джинсах? — имитируя голос Хозяина, спрашивает меня Димка, и мы смеемся, больше от безысходности, чем от искренней радости.
— Зубы обломаете об эту пацанку, господин Климов-младший! — чокаюсь я чашкой какао с другом и помощником.
— Вы уверены, что я хочу вас погрызть? — раздается вопрос. Из подсобки выходит… Холодильник и направляется к нам.
Мы с Димкой одновременно вскакиваем. Мой помощник даже роняет барный стул от неожиданности.
Александр Юрьевич в сером костюме, белоснежной рубашке и черном галстуке. Программа — глубокая заморозка.
— Пока вы готовите заговор и противоречите здравому смыслу и корпоративной этике, работа стоит на месте, — констатирует Хозяин. — И мнение моего отца о вашей работоспособности явно преувеличено.
— Нин, я к себе! — быстро говорит Димка, ставит стул на ножки и растворяется.
— И вы, Нин, — передразнивает моего помощника Холодильник, — пройдите на свое рабочее место. И там (он брезгливо осматривает меня с ног до головы) обдумайте свой завтрашний офисный вид. Или такие, как вы, говорят "прикид"? Хотя нет! Не завтрашний. Сегодняшний. Вечерний. Заключать договор с клиентами будем у меня в кабинете, естественно, в моем присутствии. Вы же не забыли об особом контроле?
— А! Двухкамерный истукан! — стенаю я, вызвав Ленку по скайпу.
— Дурочка! — учит меня подруга. — Используй свои преимущества на полную катушку!
— Какие преимущества?! — удивляюсь я, без сил плюхаясь на стул.
— Красота, молодость, отпадная фигура, ум — начинает перечислять Ленка. — Да в строгом стиле знаешь сколько секса спрятано?! Белую блузочку нечаянно легонечко расстегнула — а там…
— А там — твое белье? — легко догадываюсь я, грустно смеясь. — Кто о чем, а вшивый…
— А там — красное белье! — не унимается Ленка, даже не обидевшись. — Или прозрачное!
— Угомонись! — уже весело смеюсь я. — Он за такие шалости вызовет полицию нравов.
— У нас нет полиции нравов! — смеется и Ленка. — Но интерес вызвать можно!
— Зачем? — искренне пугаюсь я. — Зачем мне его интерес? Мне нужны свобода и мой проект! А его неумные попытки переодеть всех нас — способ создать видимость деятельности. Он не знает, как руководить нашим агентством и придумывает способы его закрыть. Прекрасно понимает, что мы не рядовой офис программистов, не банк, не юридический отдел. Да здесь дресс-код требовать — вообще ничего в деловой психологии не понимать!
— Не думаю, — продолжает сражаться Ленка. — У него два высших образования. Стажировка в Лондоне. Три языка. У тебя только два, между прочим…
— Количество образований не определяет количество ума! — отрезаю я. — Если он всерьез считает, что рваные джинсы мешают добросовестно работать…
— Я тебя не понимаю, Нинка, — сокрушается Ленка. — Цепляешься к мелочам.
— Да из этих эксклюзивных камерных мелочей и состоит наше агентство! — снова завожусь я. — Понимаешь, человек должен иметь право самовыражаться в одежде, макияже, украшениях, парфюме. Столько лет никаких проблем не было! Он специально, понимаешь?!
— Так не дай ему вас закрыть! — почти кричит Ленка. — Выполни его требования — он отстанет и свалит!
— Не думаю, — сомневаюсь я. — Еще что-нибудь придумает. Он уже на наше привидение покушается.
— Да ну?! — Ленка даже присвистывает. — Зачем ему это? Я про него все, что могла, в инете перечитала. У него недвижимости, предприятий и контор разных — море разливанное! Действительно, чего это он к агентству привязался? Мог бы на такие пустяки внимания не обращать.
— Вот! — поддакиваю я. — А я что говорю?!
Вчера ночью
— Вы не боитесь привидений? — с совершенно серьезным видом спрашивает Холодильник, поднимаясь по лестнице на второй этаж и оглядываясь на меня, идущую следом. — Может, вы поторопитесь?
— Нога побаливает, — морщусь я, потерев правую коленку.
— Это, видимо, результат травмы, полученной вами недавно? — остановившись на пару ступенек выше меня, вежливо спрашивает Хозяин.
— Травмы? — растерянно переспрашиваю я, не понимая, о чем он говорит.
— Неловкое падение? Растяжение? — участливо интересуется Александр Юрьевич и плотоядно улыбается.
— С чего вы взяли? — никак не могу понять сути разговора.
— Сделал логичный вывод, глядя на ваши порванные джинсы, — искренне издевается надо мной Хозяин. — Или это результат многочисленных стирок?
— Вы прекрасно знаете, что это модная тенденция! — сквозь зубы зубоскалю я. Вот и каламбур собственного сочинения!
— Те женщины, с которыми я имею привычку общаться, — перестраивается на менторский тон Александр Юрьевич, — не позволяют себе ходить в подобной одежде. Вот и я подумал…
— Что надо мной можно поиздеваться? — невежливо, зато с удовольствием перебиваю его я.
— Я подумал, — жестко повторяет Холодильник, — что дырки на ваших джинсах не результат полета дизайнерской мысли, а следствие несчастного случая.
— Ага! А я такая непроходимая дура, что хожу целый день по агентству в испорченной одежде? — раздражаюсь я, позволив поймать себя на крючок сарказма.
— У вас очень странное агентство, — пожимает плечами Холодильник, продолжая путь наверх.