Гора Рашмор в Южной Дакоте славится огромными гранитными головами четырех американских президентов. На склонах холмов в Англии можно встретить доисторические изображения — великанов и скачущих лошадей, выполненных в виде углублений, заполненных мелом. Наскальные рельефы Дацзу в Китае содержат тысячи вырезанных в скальной породе статуй, покрытых иероглифами, а огромные фигуры обезьян, пауков, кондоров и изящных спиралей в провинции Наска в Перу достигают таких размеров, что их видно из космоса. А вот холмы Айдахо славятся своими «бровями». И хотя это звучит не так впечатляюще, как президенты или древние статуи, айдахские «брови» считаются редчайшим ландшафтным явлением.
Я стоял посреди одного из таких участков с закрытыми глазами и держал перед собой рамку-площадку. Быстро описав рукой круг, я метнул ее, и рамка со свистом приземлилась на склоне холма. Теперь этот пластиковый прямоугольник огораживал случайно выбранный квадратный фут прерии Палузы — невероятно интересной экосистемы, находящейся на грани полного уничтожения. Я присел рядом, открыл записную книжку и принялся считать. Страница вскоре заполнилась, так как я насчитал представителей около 20 различных видов растений, теснившихся на этом клочке земли. Я обнаружил незабудки, ирисы, ястребинки и астры, но над всеми ними возвышались злаки — плотные зеленые пучки побегов овсяницы и тонконога, колышущиеся на ветру. Не нужно обладать ученой степенью по ботанике, чтобы знать, что дикие прерии — отличное место для злаков. Этим прерии славятся, но в этом и их несчастье, потому что нет ничего важнее в человеческой деятельности, чем выращивание злаков.
Доказательство этого утверждения окружало меня со всех сторон, сразу же за очертаниями «брови», там, где многообразие растений прерий уступило место возделанным зеленым полям, простиравшимся до горизонта. На них тоже росли злаки — высокие ближневосточные виды рода Triticum, известного всем под названием «пшеница». В какую бы часть света ни отправлялся человек, он брал с собой зерна пшеницы. И теперь эта важнейшая сельскохозяйственная культура растет на огромной территории, общая площадь которой превышает Францию, Германию, Испанию, Польшу, Италию и Грецию вместе взятые. Когда европейские поселенцы достигли Палузы — региона, расположенного на севере Айдахо и в прилегающей к нему части штата Вашингтон, — они немедленно оценили его потенциал. Образованные из принесенных ветром древних осадочных пород, волнистые, похожие на дюны холмы содержали плодородный слой, идеально подходивший злакам, — это были природные травяные сообщества, не нуждавшиеся в орошении. Плуг быстро преобразил прерии, в течение одного поколения превратив их в ведущий регион по производству пшеницы. Редкие лоскутки нетронутых прерий распластались под гребнями самых крутых холмов, сохранившись лишь в тех местах, которые трудно было возделывать. Издалека они выглядят тонкими темными линиями на изогнутых вершинах холмов, как будто ландшафт в изумлении приподнял свои травянистые «брови».
Мои исследования растений должны были лечь в основу работы междисциплинарной команды, состоявшей, помимо меня, из энтомологов, специалистов по червям, почвоведов и социологов. Проект ставил целью как можно лучше изучить и защитить прерии Палузы, а также повысить их престиж в глазах местного сообщества — сформировать чувство гордости за злаки в стране злаков. В ходе этого проекта я прошел краткий курс по определению разных видов злаков — овсяниц, костров, овсюгов, мятликов и т. д. Каждый час, проведенный в поле, давал так много материала, что приходилось столько же или даже больше времени проводить за микроскопом, чтобы определить все виды этих трав по едва различимым характерным особенностям их листьев или по разнообразным волоскам и выростам, украшавшим цветки и семена. Помимо того что эта работа продемонстрировала мне огромное разнообразие злаков, она помогла мне оценить то потрясающее влияние, которое злаки, а точнее их семена, оказали на человеческое сообщество.
Для туристов зерновые элеваторы, возвышающиеся среди фермерских городков, служат объектом для фотографирования и главной достопримечательностью Палузы. Для местных жителей же элеваторы, полные до краев зерном в урожайные годы или порожние в годы скудные, — живая иллюстрация экономики региона. Во время уборки урожая падает посещаемость школ, а городские банки отражают в своих сводках время, температуру, наличную цену и стоимость срочных контрактов на пшеницу. Эта история повторяется в разных вариантах во всех регионах, производящих пшеницу, — от Центрального Китая и пампасов Аргентины до орошаемых берегов среднего течения Нила. И пшеница — не единственная важнейшая зерновая культура. Кукуруза, овес, ячмень, рожь, просо, сорго — злаки не менее ценные, не говоря уже о рисе, который тысячелетиями служит основой рациона для миллионов жителей Азии. В Японии, Таиланде и некоторых регионах Китая местные названия риса имеют второе значение — «кушанье», «голодный» или просто «пища». Зерновые, все вместе взятые, обеспечивают более половины калорий в рационе человека и занимают свыше 70 % площади возделанных земель. Они включают три из пяти наиболее широко потребляемых сельскохозяйственных продуктов и составляют основу кормов для домашнего скота, птицы и даже разводимых на фермах креветок и лососей. Когда пророк Иезекииль предрекал голод в Иерусалиме, он сказал, что Бог «сокрушит в Иерусалиме опору хлебную». К XVII в. выражение «хлебная опора» стало употребляться для обозначения всех основных зерновых культур или выпеченного из них хлеба. В XXI столетии мало что изменилось — зерна злаков по-прежнему кормят весь мир.
Прочная взаимосвязь между злаками и человечеством восходит к истокам сельского хозяйства, когда первобытные собиратели начали культивировать определенные растения, отобрав их из множества растущих вокруг диких видов. Зерновые культуры сыграли ведущую роль в возникновении практически всех ранних цивилизаций. Ячмень, пшеница и рожь — в Плодородном полумесяце (10 000 лет назад), рис — в Китае (8000 лет назад), кукуруза — в Америке (5000–8000 лет назад), сорго и просо — в Африке (4000–7000 лет назад). Некоторые исследователи полагают, что зерна злаков (и другие семена) стали опорой человеку гораздо раньше. Так или иначе наша привязанность к злакам основана на специфических свойствах их семян. В отличие от косточки авокадо, в которой богатые питательными веществами семядоли обеспечивают медленный постоянный рост в лесной тени, семена злаков приспособлены к жизни на равнинах, где быстрый старт служит ключом к успеху. Они невелики по размерам, плодовиты и легко прорастают — качества, которые делают злаки доминирующими растениями почти на любом участке открытой местности и идеальной продовольственной культурой. Для того чтобы наблюдать рост семян злаков не нужны ни зубочистки, ни стаканы с водой. Достаточно груды валежника и январской бури.
У каждого человека должно быть хобби. Биологи тем не менее часто подвержены излишней активности в дни досуга. Можно ли считать отдыхом, если я отправляюсь наблюдать за птицами, ловить пчел или рассматривать растения? Кроме того, я играю на бас-гитаре в джазовом оркестре. Однако каждый, кто взялся бы за учет моего свободного времени, обнаружил бы, что одним видом деятельности я занимаюсь чаще, чем любым другим, а именно — заготовкой дров. Мы живем в фермерском доме, который был построен в 1910 г., однажды распилен пополам, помещен на грузовик-платформу и перевезен на пять миль по сельской дороге на свое нынешнее местоположение. После его сборки получилось привлекательное, но продуваемое насквозь строение, которое невозможно как следует утеплить никаким количеством стекловолокна. В результате редко выдается день, когда меня нельзя застать за пилкой или колкой дров, укладыванием или частичной разборкой одной из четырех поленниц, которые мы сжигаем за год для приготовления пищи и обогрева.
Поиски топлива заставляют меня буквально побираться, выпрашивая у соседей и знакомых излишки древесины и прочесывая после каждой бури обочины дорог в поисках упавших деревьев. Я готов брать все, что попадется, поэтому был весьма рад помочь другу убрать старые стволы земляничного дерева, загромождавшие его участок. Земляничное дерево принадлежит к семейству вересковых, а его извитые стволы и ветви покрыты красивой красноватой корой. Когда я приступил к работе, мне показалось странным, что эти стволы выглядят зелеными. Присмотревшись, я сразу понял почему. Пролежав больше года под открытым небом в окружении высоких луговых трав, стволы деревьев в каждой щели и трещине скопили семена этих трав. Теперь семена начали прорастать. Набухшее под недавно прошедшими дождями, каждое семечко пустило молодой зеленый побег, придав поверхности древесины вид пушистого травяного ковра. Если бы ребята из Chia Pet[9] предлагали изделия в стиле поленницы дров, то они бы выглядели именно так. Я выдернул одну из травинок и обнаружил едва заметную тонкую оболочку семени, раскрывшуюся в том месте, где из него выходит бледное основание побега. Вместо того чтобы обеспечить зародыш богатым запасом питательных веществ, злаки снабжают свое потомство всего лишь скромным «завтраком», и, полагаясь на свою плодовитость, распространяют множество семян в расчете на то, что хотя бы некоторые из них обязательно приживутся. Притом что избалованное дерево авокадо ежегодно производит всего 150 односемянных плодов, только на одной тонкой, как дымка, полевице, растущей на нашей подъездной дорожке, я насчитал 965 семян. Питательных веществ в семени злака достаточно для краткого стремительного роста зародыша, но они не способны долгое время сохранять его жизнеспособность в тени. Выживание прорастающих злаков зависит от того, удастся ли им найти достаточно свободный и открытый участок земли. Злаки предпочитают почву, но могут расти также на тротуарах, водосточных желобах и даже подножках пикапов. Некоторые виды успешно произрастают на песке, илистых отмелях или заселяют покрытые галькой берега рек. Для альпинистов семена злаков создают проблемы — постоянно приходится заниматься «прополкой», выдергивая пучки молодой зелени из трещин скал, за которые и злаки, и скалолазы стараются зацепиться.