Мы — Хавок.
Мы защитили нашу школу. Мы сражались за наш город. Не мы должны быть в наручниках.
Глаза Вика задержались на моих, два обсидиановых озера, которые, казалось, заключали в себя секреты вселенной. Корона все еще была на моей окровавленной голове, надетая его татуированными пальцами, как символ нашей неразрывной связи. Мы с Виктором до невозможного связаны, мы — знак бесконечности без начала и конца.
Двери его скорой помощи захлопнулись, и из меня вышел вздох из-за недостатка зрительного контакта. Было ощущение, словно меня отбросили назад. Живот свело спазмами, и я облизала губы, чтобы сдержать стон боли. Я не покажу ее, не перед гребанными свиньями, не перед Сарой Янг или детективом Константином.
Где остальные мои мальчики? Мне нужно найти моих мальчиков.
Адреналин выветрился как удар ледяной водой по лицу, и я начала бороться.
— Снимите с меня эти гребанные наручники! — крикнула я, изгибаясь телом против силы металла. — Где остальные мои мальчики? — я повернула голову и обнаружила смотрящую на меня Сару Янг. Константин был рядом с ней, но он лишь выругался и нахмурился, когда я посмотрела в их сторону. — Я не под арестом. Я не сделала ничего неправильно. Отпустите меня, — замолчала я и облизала губы.
Сегодня я чувствовала себя дерзкой. Вообще-то, когда я проснулась этим утром, то нанесла оттенок помады, который напомнил мне о мозговом веществе, который я увидела, когда выстрелила в голову тому ублюдку из «Банды грандиозных убийств» в столовой.
Он назывался «Несчастливые прощания». Кто называет так цвет помады? Это психически нездорово.
— Что случилось, Бернадетт? — спросила Сара, касаясь плеча женщины-офицера в скорой помощи со мной.
Женщина ушла и позволила Саре занять ее место. Все, что я могла, — это смотреть ей в глаза и улыбаться.
— Они пришли за нами, — сказала я, когда корона спала вперед на моей голове.
Я, блять, вся была в крови, но большая часть не была моей. Я поправила свое положение, и наручники на моих запястьях зазвенели. Прямо через плечо Сары я увидела вход в школу Прескотт.
Иногда она казалась тюрьмой. Иногда — убежищем.
Может быть, как и я, если бы у школы были крылья, одно было ангельским, а другое — кожано-черным, как у демона. Двойственность. Жизнь состояла из двойственности.
Люди толпами вылетали из парадной двери, словно стая певчих птиц, которых из дома гнал ястреб. На полпути к кварталу я увидела мисс Китинг с толпой учеников. У нее шла кровь из уже поврежденной руки, но подбородок поднят. На что вы готовы поспорить, что эта сучка совершила сегодня нечто героическое?
Полагаю, в этом вся она. Мисс Бреонна Китинг.
— Где мои мальчики? — повторила я вопрос Саре, мой взгляд на мгновение встретился с чернильно-карими глазами замдиректора.
Двери скорой были закрыты, я издала рык разочарования. Девочка-полицейский уставилась на меня, как на загадку, которую она решила расшифровать.
— Кто ты? — спросила она меня через какое-то время, словно либо не понимала глубину моей ярости, либо просто ей было все равно.
Я повернулась и посмотрела на нее, мое тело тряслось, когда боль на самом деле начала проявляться. Она была повсюду. Сегодня я получил по заднице, не так ли?
— Королева Хавок, — сказала я, а затем откинулась назад и прислонилась к стене, закрывая глаза.
Где вы, мальчики? Гадала я, когда машина скорой помощи выехала на дорогу. Где, блять, вы?
Если одного из них не стало, то Боже помоги этой вселенной.
Я разорву ткань реальности, чтобы почувствовать вкус мести.
Надеюсь, Максвеллу Баррассо понравится, что его сына доставили вогнутой головой и без глаз.
Потому что я только начала, мать вашу.
* * *
— Скажите, что они живы, — повторила я, казалось, в сотый гребанный раз, поднимая руку и проведя по рту.
Я привыкла видеть ярко размазанную помаду на моей бледной коже. А теперь я почти слишком чиста. Измазанная скрабом и пахнущая порошковым мылом.
Но мне нужно было привести себя в порядок, не так ли? После всей этой крови…
Сара Янг посмотрела на меня из-за поверхности своего стола. После того как копы сделали фотографии меня в одежде с пунцовыми пятнами и собрали мою одежду для улик, мне разрешили вернуться сюда и принять душ.
— Как минимум, вы должны мне, — сказала я, мой язык скользил по внутренней поверхности моего рта, как наждачная бумага.
Сара смотрела на меня свежим взглядом, словно тоже сделала поспешный вывод. Как будто она тоже недооценила меня.
Она не совершит этой ошибки снова, к сожалению.
— Знаешь, — начала она, поправляя свое положение за противоположным столом и опустив свой подбородок на грудь. Ее глаза закрыты, но я не сомневалась, что ее уши навострены на каждое мое движение. — Я думала, что разгадала вас всех, Бернадетт, — внезапно Сара подняла взгляд, и ее карие глаза больше не выглядели нежными. — Ты была грустной, я видела это по твоим глазам. Это я знала наверняка.
— Просто скажите, живы ли мои гребанные мальчики, — огрызнулась я в ответ, желая впиться пальцами себе в череп пока не пойдет кровь.
Но только для того, чтобы держать их подальше от нее. Я хотела схватить Сару и встряхнуть ее прямо сейчас. Она знала, что неизвестность убивала меня.
Шесть часов, четыре минуты и тридцать две секунды назад мужчина выстрелил Стейси Лэнгфорд в голову, и в итоге я пролила куда больше крови в школе Прескотт, чем когда-либо за всю жизнь. Полицейские забрал мой телефон, и у меня не было доступа к ноутбуку. Черт, я настолько отчаянна прямо сейчас, что отправилась бы на угол, где тусовались все шлюхи, и воспользовался бы самым последним таксофоном во всем Спрингфилде. Конечно, он принадлежал Прескотту, и его куда чаще использовали для оплаченных трахов, чем для телефонных звонков.
Прямо сейчас я бы с радостью прижала этот грязный приемник к своему уху, если это нужно, чтобы услышать голоса моих мальчиков. Виктор, очевидно, в порядке, но я не видела его с тех пор, как нас поместили в разные машины скорой помощи и увезли подальше от школы.
Последнее, что я видела до того, как фельдшеры закрыли двери, было его лицо, нахмуренное, но решительное.
Я подняла корону, которую дал мне Виктор, и держала ее обеими руками, уставившись на нее с хмурым ртом. Не знаю, почему я здесь, в доме Сары Янг, а не в полицейском участке. Или у Аарона дома. Потому что либо я под арестом, либо…нет.
Но из всех вещей, которые они у меня забрали, по какой-то причине они позволили мне оставить эту чертову корону.
Я снова подняла взгляд, но Сара не теряла сосредоточенности. Она смотрела на меня глазами, похожими на мечи, отточенными и готовыми к правосудию.
— Ты действительно и по-настоящему заинтересована во всем этом, не так ли? — спросила она, ее тон был обвинительным, словно я разорвала на части ее идеальную, маленькую жизнь и разбила ее мечты о скалы реальности. — Ты не искала моей помощи. Я лишь препятствие, которое тебе нужно преодолеть.
Я надела корону себе на голову, просто чтобы почувствовать ее вес. Мои глаза закрылись сами по себе, и я сделала глубокий вдох. Если бы кто-нибудь спросил меня в августе, окажусь ли я здесь в январе, сидя на табурете копа, и с короной, преподнесенной мне одним из самых темных умов, когда-либо посещавших школу Прескотт, я бы рассмеялись им в лицо. Что такое? Что я делала?
Дело в том, что теперь у меня есть на это ответы. Вполне уверена, что они были все это время. Но иногда нужно травматичное событие, чтобы встряхнуть вас, вернуть в реальность того, кем вы должны стать.
— Я не сделала ничего неправильного, — сказала я Саре, снова открывая глаза.
Маленькая, хорошенькая коп немного поерзала, словно в моем взгляде было что-то, от чего ей стало некомфортно. Хорошо. Ей следует чувствовать дискомфорт. Ей следует бояться. Хавок. «Банды грандиозных убийств». Факта, что она попала под прицел нашей войны за территорию.
Я убила Джеймса Баррассо. Я разбила его голову порогом двери мистера Дарквуда.
Это не то, что Максвелл Баррассо скорее всего простит в ближайшее время, не смотря на тот факт, что он отправил своих парней в мою гребанную школу.
— Бернадетт, там семнадцать убитых мужчин с татуировками, связывающие их с бандой, которая возглавляет список ФБР с самыми опасными бандами в Америке. Такие мужчины…, — она замолчала, а затем провела обеими руками по лицу, редкая передышка в ее геройстве белого рыцаря. — Почему эту мужчины были в твоей школе? Хмм? Потому что единственная причина, которая мне видеться, заключается в том, что они пришли за тобой.
— Они пришли за Стейси Лэнгфорд, — сказала я, у меня защемило в груди, когда я вспомнила о дерзкой блондинке с верной командой.
Ее девочки должно быть опустошены. Не успела эта мысль прийти мне в голову, как меня осенила еще одна: нам нужно принять ее девочек в ряды Хавок. Это меньшее, что мы могли бы сделать, учитывая все происходящее. Кроме того, Стейси хорошо обучила своих девочек. Они будут нам полезны.
— Стейси Лэнгфорд, — сказала Сара Янг, беря телефон со стола и листая его, пока, вероятно, она не нашла какого-то рода файла на Стейси. — Восемнадцать лет, отец с серьезной судимостью, мать пропала при загадочных обстоятельствах, и…
— Стейси была хорошим человеком, — сказала я, чувствуя, как злость поднималась на поверхность, слово пузырьки в бурлящей воде.
Я могла ошпариться, если Сара слишком сильно надавит на меня сегодня. У меня не было терпения до ее привилегированной задницы, не когда судьба моих мальчиков неизвестна.
Хаэль, Аарон, Оскар или Каллум могли быть мертвы.
Блять.