Подлинное признание пришло к Витали в 1829 - 1830 годах, когда он работал над замечательной скульптурной группой, которая была установлена на аттике здания Ремесленного училища. Сохранившаяся до наших дней, она украшает главное здание Московского высшего технического училища имени Н. Э. Баумана.
Именно в этот период Иван Петрович получил лестное предложение Бове создать скульптурное оформление Триумфальных ворот. Он с готовностью принял его, но работал над выполнением заказа не один. О соавторе Витали следует рассказать отдельно.
Осенью 1817 года в Москву из Петербурга для установки памятника Минину и Пожарскому приехал известный скульптор Иван Петрович Мартос. Он привез одного из учеников, Ивана Тимофеевича Тимофеева, который помогал ему в этом сложном и хлопотном деле.
Тимофеев был воспитанником Академии художеств в Петербурге и, по свидетельству современников, одним из талантливейших ее выпускников. До нас дошел перечень его ученических наград. Что ни год - Тимофеев получал медаль. В 1808 году он заслужил вторую серебряную медаль, в 1809-м - первую серебряную, на следующий год - снова такую же. В 1811 году за выполнение скульптурной программы «Царь Иоанн Васильевич, отдающий принесенную ему воинами в шлеме воду истаевающему от жажды простому воину, коего сам напоевает» Тимофеев получает уже первую золотую медаль, а в следующем, 1812 году оканчивает академию с аттестатом первой степени и оставляется при ней для дальнейшего усовершенствования.
Однако, как писал известный скульптор И. А. Рамазанов в своей книге «Материалы для истории художеств в России», изданной в Петербурге в 1863 году, после установки памятника И. П. Мартос «возвратился в Петербург, а Тимофеев получил лишь небольшое денежное вознаграждение. Молодой скульптор, глубоко оскорбленный, упал духом и, оставшись в Москве, работал в мастерской мраморщика Пено. Около 1827 года Ивана Тимофеевича узнал Витали и пригласил его к себе в мастерскую, где даровитый Тимофеев, надев по бедности халат простого мастерового, работал превосходно, но внутренне сознавал, что не в таком виде следовало бы ему заниматься любимым искусством, скорбел душой и искал забвения в гулянках».
Что бы ни произошло между учителем и учеником, для нас важно то, что Тимофеев остался в Москве и в 1827 году стал работать в мастерской, которую возглавлял Иван Петрович Витали. «Судьбе угодно было, чтобы он (Витали. - Прим. авт.) повстречался с одним из даровитейших учеников Академии, награжденных всеми ее медалями, - Иваном Тимофеевичем Тимофеевым. Во время падения этого художника оперился в искусстве сам Витали», - писал И. Рамазанов и добавлял, что именно от Тимофеева усвоил Витали «приятность лепки, которою отличаются его произведения».
Вот эти два художника - Витали и Тимофеев и взялись в 1829 году за выполнение заказа Осипа Ивановича Вове на скульптурные элементы московских Триумфальных ворот. Вопрос о том, что конкретно создал каждый из скульпторов, очень сложен, по в какой-то мере может быть решен при анализе статуй и рельефов, украшающих сооружение. Большинство искусствоведов считают, что один из двух многофигурных рельефов, украшающих ворота, а именно «Изгнание французов», - творение Тимофеева, а второй - «Освобожденная Москва» - Витали. Впрочем, почерк Тимофеева чувствуется и в левой части второго рельефа.
Скорее всего, два скульптора сотрудничали и в работе над статуями воинов с копьями, которые стоят у фасадов Триумфальных ворот. Выразительные лица этих воинов, вероятно, созданы Тимофеевым, а сами фигуры изваяны Витали.
Специалисты соглашаются на том, что в работе над скульптурным оформлением Триумфальных ворот Тимофеев проявил себя более интересным мастером, чем Витали. Однако положение человека, трудившегося как бы из милости в чужой мастерской, было таково, что имя скульптора, умершего за четыре года до установки статуй, почти не упоминалось и все похвалы современников получил Витали.
И. Т. Тимофеев действительно умер рано и нелепо. Вот как пишет о его кончине тот же Рамазанов: «…в 1830 году в самый разгар холеры Тимофеев попросил у Витали денег с намерением погулять, но тот не отпускал его. «Смотрите на меня, как на простого мастерового. Я гулять хочу», - заявил он тогда горячо. По настоятельному требованию он получил от Витали рублей двадцать пять ассигнациями, ушел из мастерской и уже не возвращался в нее. Тимофеев умер от холеры и похоронен в общей могиле».
Так кончил жизнь талантливый русский художник, имя которого не должны забывать те, кто любит и ценит наше отечественное искусство.
Самую крупную скульптурную группу, венчающую Триумфальные ворота, - колесницу Славы Иван Петрович Витали ваял уже один. И нужно отдать ему должное - шестерка полных внутреннего огня коней, которые движутся торжественной поступью, представляет собой прекрасную по выразительности конную скульптурную группу.
Скульптура Триумфальных ворот вообще так интересна и значительна, играет такую большую роль в раскрытии идейного содержания памятника, что о ней следует сказать подробнее.
Тема военной победы России нашла отражение во всех скульптурных элементах ворот.
Между каждой парой колонн на высоких постаментах стоят мощные литые фигуры древних воинов. Одетые в пластинчатые доспехи и островерхие шлемы, с наброшенными на плечи плащами в виде римских мантий, они опираются на овальные щиты и держат длинные копья. Бородатые лица витязей суровы и выразительны. Их несколько искусственные позы, тесные римские тупики - дань господствовавшему в начале XIX века классическому образцу.
Над фигурами воинов укреплены искусно выполненные, изящные, полные динамизма рельефы - «Изгнание французов» и «Освобожденная Москва».
На первом из них, который сами художники называли «Изгнание галлов из Москвы» или «Побитие двунадесяти языков», изображен рукопашный бой на фоне зубчатой кремлевской стены, за которой виднеются очертания столпа Ивана Великого. Плотной массой неудержимо надвигаются справа русские воины в древних доспехах. Они теснят врага, войско которого бежит, бросая оружие. В центре рельефа на переднем плане русский воин. Об этом говорит двуглавый орел - герб России на круглом щите в его левой руке. Правой воин занес меч над поверженным врагом.
В фигурах русских воинов воплощена непреоборимая мощь народов России, поднявшихся на борьбу с завоевателями. Твердая уверенность и безграничная воля к победе освободителей Москвы противопоставлена на рельефе ужасу и чувству обреченности поверженных врагов. Выразительны фигуры убитого неприятельского воина с обнаженной грудью и раненого, молящего о пощаде. Левая рука его застыла в защитном жесте, а правой он еще придерживает наполеоновского орла - герб Франции времен первой империи.
Хотя на первом и втором планах рельефа мы видим побежденного неприятеля, который уже не сопротивляется, на третьем плане в левой части заметен убегающий галльский воин со щитом и копьем в руках. Это напоминание о том, что и после оставления Москвы отступающий враг еще оказывал вооруженное сопротивление русской армии. Известно, что в самой Москве в 1812 году боев не было, французы ушли из города, намереваясь пробиться в пе тронутые войной южные районы России. Поэтому сложный сюжет рельефа следует воспринимать как обобщенное, условное отображение событий Отечественной войны 1812 года.
Динамичная композиция горельефа решена мастерски. Впечатление усилено значительной пространственной глубиной: фигуры на переднем плане и в глубине сильно разнятся размерами, кроме того, ближайшие к зрителю фигуры - это почти самостоятельная круглая скульптура, а в глубине их рельефность едва намечена.
Можно смело утверждать, что рельеф И. Т. Тимофеева «Изгнание французов» - одно из самых интересных скульптурных произведений своего времени, которое свидетельствует об оригинальности творческого почерка его автора. Аллегория и реальность здесь органически слиты воедино.
Другой рельеф - «Освобожденная Москва» - выполнен И. П. Витали в более спокойной манере, но в той же технике, теми же приемами и с сохранением тех же принципов решения темы.
Полулежащая фигура русской красавицы, опирающейся левой рукой на щит с московским гербом - изображением святого великомученика Георгия-победоносца, поражающего дракона, олицетворяет Москву. Она облачена в сарафан и мантию, голову украшает небольшая изящная корона. В центре рельефа - скульптурный портрет Александра I, одетого в богатый наряд римского цезаря. Он увенчан лавровым венком победителя. Поза и жесты императора традиционны для скульптур римских триумфаторов. Взгляд его устремлен на римскую богиню искусств и ремесел, знаний и мудрости, войны и победы - Минерву. Она обращается к Александру I, который, как бы отвечая богине, выражает готовность помочь возрождению Москвы из пепла и развалин. За спиной богини - слепой старец и настороженная женщина. Они изображают настрадавшееся от вражеской оккупации население Москвы.
В левой части рельефа за спиной Александра - греческий мифологический герой Геракл с палицей на плече. Его облик, по замыслу автора, должен говорить о неослабной мощи России, ее народа. А фигура в тиаре и с посохом - о роли церкви в событиях 1812 года. В этой же группе у края рельефа спиной к зрителю изображен с непокрытой головой строитель, опирающийся натруженной рукой на каменный блок. На лицевой грани блока хорошо виден рисунок античного здания с шестиколонным портиком. Перед блоком из широкого горлышка опрокинутого сосуда изливается денежный поток - ассигнования на восстановление сожженной Москвы. Фигуры и символы левой части рельефа выражают идею созидания, идею восстановления первопрестольной столицы России - Москвы. Фоном всей композиции служит зубчатая стена Московского Кремля.
Перейдем к другим элементам скульптурного оформления ворот. На простенках их парят традиционные фигуры трубящих о победе Слав. На их уровне - это хорошо видно снизу - пилоны сооружения опоясывает серия рельефов с воинскими доспехами. Несколько подлинных досок с этими рельефами украшают сейчас вестибюль музея-папорамы «Бородинская битва», здание которого строилось в 1962 году. Поэтому на воссозданных Триумфальных воротах они были заменены заново отлитыми копиями.