едствие, главное в другом…
Нет ли конца этой дороге?
Время от времени в его неясном сознании родятся странные вопросы:
«Значит, она больше не будет со мной обедать?»
«Если я встречу ее, должен ли я здороваться?»
Ответов не было.
Он видит перед собой Младена, длинный бульвар, базальтовые плитки тротуаров и нелепо освещенные витрины — сочетание продовольственной бережливости и провинциальной безвкусицы. Все ему чуждо, противно…
Неожиданно Иван оказывается перед открытым светлым окном. Он невольно заглядывает. В комнате молодая женщина одевает пижаму дочурке трех-четырех лет, укладывая ее спать. Девочка, румяная и растрепанная, целует мать и говорит что-то, Иван не слышит что…
Он стоит перед окном, как нищий перед богатой витриной. Оттуда веет теплом, а ему до дрожи холодно.
Разве это сентиментально мечтать о доме, о любимой, о детях?
Младен остановился перед цветочным магазином.
— Возьмем цветов?
— Бери, что хочешь! — Иван дает деньги.
— Для впечатления! — рассуждает вслух Младен. Все женщины страдают одной и той же болезнью — хотят нравиться!
Он входит в магазин:
— Белые гладиолусы! — а сам думает: «Какое значение имеет цвет для слепой?»
Продавщица, встретившая их с улыбкой снисхождения (разве солдаты покупают цветы!), быстро заворачивает два букета белых гладиолусов.
Идут дальше, каждый занят своими мыслями…
Один обдумывает планы наступления, другой — отступления. Они близкие друзья.
Вот наконец и дом! Обыкновенный дом, каких много в провинциальных городах: с железной оградой, садиком, водопроводным краном и неизменной виноградной лозой. Отец Марты был бедняком, но зато видным мужчиной. Он женился на некрасивой дочери бакалейщика, которая принесла ему в приданое этот дом.
— Компромиссы между красотой и уродством приносят дома! Один мой коллега, ассистент, сделал такой компромисс!
— Что в этом плохого! — замечает Младен. — Некоторые целую жизнь строят на таких компромиссах! Жертвуешь одной частью своей красоты, чтобы сохранить другую. Все равно, что появился прыщик на лице!
— Значит, ты так сделаешь?
Младен задумывается.
— Если нет другого выхода…
— Никогда, и под ножом не соглашусь! — говорит Иван. К нему неожиданно вернулась энергия. Даже фигура как-то расправилась.
Вошли в садик.
— Чувствовать, что продался!
— Мы постоянно продаемся… — один дороже, другой дешевле. — Младен нажимает кнопку звонка. — Все дело получить побольше цену!
Иван смотрит на него. До чего докатился парень!
За дверью слышится звон гитар. Мужские и женские голоса поют тягучую песню на гавайский лад. Получается что-то, похожее на мяуканье.
— Я думал, будем только мы! — пытается увильнуть Иван, раздраженный музыкой.
— Если не понравится, долго не останемся! — успокаивает его Младен. «Кто знает, может, среди гостей есть важные и интересные люди! Не следует упускать случая. Если компания окажется распоясанной, то двое подтянутых военных произведут отличное впечатление!»
Дверь бесшумно открывается. Запах жилья, кухни.
Иван замечает в полумраке темно-зеленые, искрящиеся глаза. Они смотрят, не замечая. В них лунный блеск, озаряющий красивое античное лицо с изломанными бровями, чувственными губами, нежным овалом и еле заметными ямочками на щеках. Необыкновенно выразительные глубокие глаза. Иван чувствует, как тонет в них…
Потом он замечает, что за этим лицом кроется дерзкий вызов, безрассудство. Человек с таким лицом в любой момент может поступить неожиданно.
Девушка знает Младена. Выражение ее глаз сразу же меняется — теперь это большой ребенок, которому хочется поиграть.
— Это Марта! — говорит Младен. — А это Иван!
— А это Младен! — удачно передразнивает она. — Милости просим, товарищи генералы!
Ироническая торжественность. Голос, приятный и звонкий, нравится Ивану. Когда-то ему пришло в голову, что ничто лучше не характеризует человека, чем его собственный голос. По голосу можно определить и характер и настроение. Как различны, например, голоса хитреца и честного человека! И какая огромная разница между человеческими голосами. Просто не встретишь двух одинаковых.
Только теперь он разглядывает ее.
На девушке узкое платье — такое лучше подчеркивает формы, — черное — чтобы лучше выделить красоту лица.
Еще раз они встречаются глазами. И снова его охватывает смущение, растерянность. Он сердится на себя. Марта продолжает держаться, как ребенок. Ее руки тянутся к цветам.
— Очень мило с вашей стороны, спасибо! — она улыбается одному, потом другому. — Вы заслуживаете награды за галантность!
Младен подает один из букетов.
— А другие! — спрашивает она разочарованным голосом маленькой девочки.
— Виолетте!
— О-го! — Марта смеется, глядя на спокойное лицо Младена. — Для начала хорошо! Ей никто до сих пор не дарил цветов!
Она оставляет букет в прихожей и игриво берет их под руки. Втроем они входят в комнату. Сильная, теплая рука. Ничего больше Иван пока сказать не может.
В комнате шумно. Младену известна привычка Марты окружать себя ватагой поклонников, таскать их за собой по улицам, чтобы подразнить старых дев. И все же во всем этом есть какая-то особая атмосфера. Всюду рюмки с вином, тарелки с запусками, сигареты.
— Ты что, помолвку празднуешь? — спрашивает ее Младен.
— Отгадал! — и, смеясь, тихо говорит ему на ухо. — Если только найдется жених! Ты случайно не хочешь?
— Нет!
— Почему? Я тебе не нравлюсь… Ах да! Ведь мой отец не директор!
Младен пожимает плечами. Ему все равно. Женские капризы.
Почти все гости с завода. Даже Ивану, не отличавшемуся хорошей памятью, кажется, что лица знакомы — хорошо одетые молодые люди, на первый взгляд похожие друг на друга. Быть может потому, что от вина и от музыки на всех лицах написана чувствительность. Всякий вздыхает о чем-то безвозвратно ушедшем и дорогом. Вот один затягивает сердцещипательный романс о вине и любви. Бессмысленный набор слов, растянутая, затейливая мелодия. Голос его осип и для большей выразительности певец трясет головой. Остальные подтягивают в ленивом опьянении.
— Привет армейцам! — вскакивает навстречу вошедшим рыжеволосый молодой человек. Гости еще не успевают сесть, как он подносит им рюмки.
Марта берет свою и чокается с ними.
— Пожелайте мне что-нибудь, товарищи генералы! — шепотом произносит она, разглядывая Ивана. Она не очарована его внешностью. Некрасив. И все же было бы приятно вскружить ему голову.
— Подходящего жениха! — Младен отпивает вина и ставит рюмку на столик.
— А вы? — она наклоняется к Ивану. — Что вы мне пожелаете?
Иван улыбается.
— Ничего. У вас как будто все есть.
Марта останавливает на нем удивленный взгляд. Она ожидала услышать какой-нибудь смущенный банальный ответ.
— Мне этого мало! — в глазах ее блеснули игривые огоньки.
— Пустое пожелание может ли что-нибудь прибавить? — добродушно спрашивает он.
— Зачем пустое! Вы пожелайте что-нибудь полное. Ну! — она волнуется.
— Чтобы вас никогда не обманывали! — говорит он с неожиданной холодностью и опускает голову.
Марта две-три секунды смотрит на него. Потом, вспомнив о чем-то, хватает Младена за руку и тянет его в другой конец комнаты.
Там, спиной ко всем, сидит у окна молодая девушка в голубом платье.
— Виолетта! — громко обращается к ней Марта. — Разреши мне представить одного твоего обожателя… он пожаловал с цветами!
Девушка поворачивается. На миловидном личике большие черные очки. За ними прячется улыбка. Какая улыбка! «Я знаю, вы пришли не из-за меня, а из-за кого-то другого или просто так! И все же хорошо, что пришли!»
Она грациозно подает свою тонкую руку с длинными пальцами и говорит, как все в таких случаях:
— Очень приятно…
Рука ее попадает в огромную горячую ладонь — исцарапанную, с загрубевшей, почти бесчувственной кожей, но в ладонь надежную, сильную. По всему ее телу пробегает теплая трепетная волна, и кажется ей, будто она превратилась в маленькую птичку, укрывшуюся под крылом могучего покровителя. Нежными кончиками пальцев она ощупывает широкие борозды на этой руке, и от этого ей становится еще теплее.
Это ее знакомство. С неизвестной ладонью.
Младен дает ей цветы. Она уверенно берет их из его рук и подносит к лицу. Белые гладиолусы, девичье лицо и черные очки связываются в странную картину — на фоне нежных цветов и милого бледного лица поблескивают черные стекла очков.
— Я давно хотел вас видеть поближе, — с чудесной уверенностью начинает Младен. — До сих пор я видел вас только в машине отца, когда стою на посту.
Приятный мягкий голос, без сочувственных интонаций, без сожаления. Ей надоело слышать сочувственные лицемерные голоса. Это первый человек, который держится так, словно ничего не знает.
— Почему вы хотели меня видеть? — спрашивает она с робким любопытством, сама удивляясь своей дерзости.
Младен не смущается.
— Не знаю, поймете ли вы меня правильно… Я обыкновенный солдат и не всегда могу точно выразить свои мысли, и потом, у нас слишком мало времени для того, что я хочу сказать.
Маленькая головка подается вперед. Опять участие, сожаление? Опять кто-то хочет полюбоваться на свое собственное благородство? А, может быть, это коварная игра испорченного человека?
Младен садится рядом с нею, и в эту минуту ему кажется, будто она его видит. Лицо у него точно такое, каким ему хочется выглядеть — застенчивое, наивное, доброе. Младен внимательно обдумывает слова. Может быть, сейчас решается все его будущее. Что ей сказать?
Рядовой солдат стоит на посту. Кругом — ни души. Ворота, шлагбаум, будка и шоссе. Медленно тянется время. Чем его заполнить? Смена придет не скоро, ничего интересного вокруг. Человек невольно мечтает. Выдумывает разные приятные вещи, хотя и сознает, что все это — так… фантазия. Какая-нибудь чудесная женщина с чудесным характером; или какое-нибудь тяжелое испытание, и ему удается одержать победу, его награждают; или особый поступок, и все им восторгаются. — И так днем и ночью. Ночью и днем. И вдруг! Среди призрачной игры воображения проносится настоящая машина. И в ней живая, настоящая милая девушка. Она прильнула к окну и смотрит. Смотрит и улыбается. Кому? Может, ему? А почему бы и не ему? Все меняется, как по мановению волшебной палочки. Фантазия спускается на землю, и вот выдумка уже не выдумка, а возможность! Исчезают пустота, усталость — вместо них — счастливое ожидание… Проходят дни, месяцы. Солдат так привык к этой девушке в машине, которая приезжает за отцом, чтобы взять его домой на обед. И кажется ему, будто это самые приятные, самые счастливые минуты его службы. Теперь приближается окончание службы. Он уедет. И ему захотелось ближе увидеть свою героиню, познакомиться с ней. Она наверное и не подозревает об его существовании. Наверное, все это ей покажется смешным, наивным, но он чувствует, что она его поймет. Ему так дорого, что они встретились.