Трое из Леса. Трилогия — страница 6 из 9

Глава 1

Башня вздрогнула, как от подземного толчка, вода в чаше пошла кругами. Гольш отпрянул, в страхе оглянулся. В узкое зарешеченное окно привычно врывался знойный солнечный луч, из-за толстой стены слышался гул. Тяжело бухнуло, донесся затихающий свист.

Отшвырнув кресло, Гольш метнулся к окну. Навстречу поднялось удушливое облако оранжевой пыли. Гольш расчихался, слезящиеся глаза полезли из орбит.

Под башней распластался чудовищный уродливый дракон, если этого зверя можно назвать драконом, – в шипастой броне, с гребнем, толстый, исполинские крылья бессильно распластал на горячем песке. Со спины чудовища медленно сползали сильно озябшие люди в волчьих шкурах, трое!

Четвертого нес на руках красноголовый волхв, у которого нечеловечески зеленые глаза. Оружия из ножен не вынимал, дракона почему-то никто не страшился. Чудовище от изнеможения закрыло глаза кожаной пленкой, живот подтянуло, а мощная грудь двигалась тяжело. До Гольша донеслись хрипы и стоны. Кожаные, как у летучей мыши, крылья натянуты на жесткий каркас, сейчас обвисли, как тряпки.

Зверь страшен, такого размера бывали только драконы, но драконы – тонкие и гибкие, как змеи, с прозрачно-радужными крыльями, как у стрекоз, у них чешуйки блестели и переливались всеми цветами, а этот летающий зверь само воплощение тупой злобы, мощи и ненависти. Вместо чешуи на спине – толстые костяные плиты, а крупные, с ладонь, чешуйки на животе неприятно отсвечивали бронзой. Лапы и шея чудовища короткие, укрытые панцирем, шипами, наростами.

Гольш зябко передернул плечами. Если драконы летают, как гигантские стрекозы, то это чудовище из другого мира явно взламывает воздух, словно тяжело гудящий жук. Как эти странные люди севера сумели?..

Он кинулся к двери, выкрикнул заклятие, снимающее запоры. Снизу донесся грохот, лязг, шум от тяжелого падения. Опять высадили дверь, подумал со страхом и невольным восхищением. Никак не научатся открывать двери в нужную сторону. Дети Леса!

Измученные, с посуровевшими лицами, поднимались с трудом, цеплялись за стену. Впереди двигался, зажимая ладонью кровоточащую рану на плече, самый лютый – мог оборачиваться огромным волком, но не считал это магией.

Гольш подхватил Мрака, с тем же успехом мог бы поддержать скалу при землетрясении, – оборотень едва не задавил, лишь положив руку на плечо мага. Налитые кровью глаза глядели невидяще, синие губы прошептали:

– Там жаба с крыльями… Распорядись покормить…

– Жаба? – не понял Гольш.

– Да… Большая такая… И в стойло ее, в стойло…

Олег сзади сказал сипло:

– Не слушай. Сам зверь, потому сразу о зверях… Мы все сделали.

Из мешка за спиной волхва торчал набалдашник. Дерево блестело, как отполированный тысячами шершавых рук гранит, но Гольш ощутил, что Жезл из дерева Прадуба плотнее и древнее любого камня. От него шли незримые волны древней мощи, мощи того времени, когда мир был пуст не только людьми, не было даже богов.

– Неу…жели?

– А ты думал, – прохрипел Мрак, с усилием тащился со ступеньки на ступеньку. – Для нас это дунул-плюнул, и все. Мы тоже не левой ногой сморкаемся. Тебе взяли эту палку, девке – бусы, Тарху тоже досталось… на орехи.

В большой комнате Гольша повалились на мягкие диваны. На безобразно низких столиках с едва слышными хлопками возникли цветы и роскошные фрукты. Гольш увидел темное лицо Мрака, поспешно щелкнул пальцами. Перед оборотнем появился ломоть мяса на широком блюде. По залу пошел аромат, изгои и даже амазонка шумно сглотнули слюни. Гольш тихонько выругал себя, оторвался от мирской жизни, повел ладонями, сказал Слово.

Поверх сочных яблок и груш с тончайшей кожей, сквозь которую просвечивали семечки, поверх отборного винограда из сада падишаха пери, поверх груды инжира и персиков рухнули, смяв и раздавив, ломти недожаренного мяса. Зло шипели, распространяя с ума сводящий запах, – магия сорвала их вместе с вертелами прямо из королевской кухни!

– Вот это волхв, – сказал Мрак сипло. Ухватил ломоть обеими руками, впился зубами. – Эт не землю… как гнилой орех… Такая магия в хозяйстве…

Он наливался силой на глазах, лицо розовело. Олег ел медленнее, хотя голодный блеск в глазах кричал на весь зал, что молодой волхв готов сожрать все на столе, изжевать скатерть и объесть ножки стола.

– Как пережили натиск? – спросил с набитым ртом.

– Отбиваться легче, – ответил Гольш, – если предупрежден. Я не высовывался. Сижу в башне, сюда не подступиться.

– В заточении? – спросил Таргитай наивно.

Гольш подумал, кивнул:

– Ты, отрок, всегда смотришь в сердцевину. Я в заточении. Башня окружена.

Олег с трудом поднялся, выглянул в зарешеченное окошко:

– Вроде никого не видать…

Гольш с сожалением посмотрел на молодого волхва.

– На этот раз – маги. Их мощь окружает башню незримым барьером смерти…

– А как же мы? – не понял Таргитай.

– То-то меня что-то щекотнуло, – сказал Мрак небрежно.

Гольш обратился к Олегу, верному ученику:

– Я ахнул. Такую стену проломить под силу только богам! Но теперь ясно: с вами Жезл, вы под его защитой.

Мрак уважительно покосился на невзрачный с виду набалдашник. Простой, как трое невров. На языке оборотня крутилось насчет хорошего дерева на топорище, но Мрак смолчал, занят: ухомякивал мясо за обе щеки.

За Мраком отвалились от стола Олег и Таргитай: ели медленнее, как и работали. Лиска еще торопливо ела, похожая на голодную кошку. На сгорбленной спине выступали острые позвонки. Шея настолько худая, что видно, как с трудом двигался кусок мяса, а когда съела морковку, то она еще долго просвечивала в боку.

– Они пришли на другой день после вашего ухода, – объяснил Гольш. Жадно всматривался в исхудавшие лица, более строгие и четкие, чем всего месяц тому. – За вами не бросились сразу, думали, вы здесь. Дважды я выдерживал атаки, погибли все слуги, а магия истощилась вся…

– Неужто? – изумился Мрак. Обвел взглядом стол, где объедки незаметно исчезали, а взамен появлялись новые яства. – Олегу бы так истощать…

Гольш отмахнулся:

– Это крохи. Потом уразумели, что вас нет…

– Как? – не утерпел Олег.

– Вы не высовывались, – ответил Гольш просто. – А про вас известно, что не утерпели бы. Вы – простые, вас раскусили быстро. А раз так, то часть осталась осаждать башню, чтобы я не ускользнул… и не помог вам, а другие – за вами.

Олег наморщил лоб.

– Лиловая туча неслась за нами как лавина! Мы как раз вошли в круг ящероеда…

Гольш поднял брови в изумлении:

– Он отправил вас через магический круг?

– На ковре бы нас догнала туча, – произнес Олег медленно. – Так вот почему спешил от нас избавиться. В драке мы бы разнесли ему и остатки оазиса!

После обеда Мрак и Таргитай возлежали на мягких диванах, Лиска мылась и чистилась с таким остервенением, словно намерилась содрать шкуру. Гольш и Олег стояли у окна. Гольш объяснял:

– Видишь, дрожит воздух? Но земля не прогрета, верно?

– Верно, – ответил Олег неуверенно. – Ну и что?

С дивана раздался прежний жизнерадостный голос:

– Батя, ему чего-нибудь попроще, а не охотничью мудрость! Олег, воздух дрожит над спящим медведем в траве, над лосем, над коровой… Над Змеем не дрожит. Змей – это большая холодная жаба с крыльями!

Олег всмотрелся.

– Там затаились враги? Но там ни оврага, ни кустов.

– Незримыми их делает колдовство. Их не вижу даже я, знаток магии, но я вижу, что на милю вокруг не поют птицы, не скачут зайцы, вижу, где умолкли кузнечики, а бабочки срываются всей стаей…

Мрак пробасил одобрительно:

– Добро, батя! Не угораздила бы тебя нелегкая в колдуны, ты бы с охоты всегда возвращался с добычей.

Гольш благоговейно рассматривал Жезл, ласкал взглядом, бережно притрагивался самыми кончиками пальцев. Жезл лежал на низком столике, воздух потрескивал крохотными искрами. Когда сумерки сгустились, вокруг отполированного набалдашника стало заметно слабое свечение.

– Не гнилушка, а светится, – сказал Мрак с легким удивлением. – Наверное, жуки засидели.

– Теперь можете воспользоваться этой мощью, – сказал Олег, требовательно глядя на старого мага. – Останови Зло!

Все четверо не сводили с Гольша глаз. Тот грустно улыбался самыми краешками губ, ввалившиеся за этот месяц глаза стали печальными.

– Остановить… – повторил он медленно. – Можно попытаться… если бы… если бы!

Он обвел взглядом серьезные лица. Смотрят требовательно, настороженно, но лица как вырезаны из того же Прадуба. Суровые, потерявшие за путешествие в Гиперборею юношеские овалы, припухлости. У Мрака у рта прорезались глубокие складки, молодой волхв и дудошник посуровели, стали жестче. В движениях появилась экономная скупость.

– Жезл не обладает полной мощью без Пракамня, – сказал наконец. – А Пракамень… там же, в Гиперборее. Но в другой стране – Славии. На острове. Я не знаю, где это, но слыхивал, что страна обильна чудесами. Вода зимой становится твердой как камень, по ней можно даже ходить, с небес сыплются белые перья… и много других несуразиц, в которые верить просвещенному магу нелепо.

Мрак первым очнулся от удара, рявкнул злым голосом:

– Это что ж, нам переть еще раз?

Гольш сказал поникшим голосом:

– Мудрый знает, что ежели задумал выполнить дело за месяц, клади два, ежели задумал перейти две реки, то придется перейти пять, если думаешь обойтись одним зубом, то выбьют челюсть… Всяк говорит, что ежели бы ведал, что так будет трудно, то и не брался бы… К счастью, человеку не дано видеть будущее.

Олег вскочил, в два прыжка оказался у окна. Спросил, не оборачиваясь:

– Знают, что Жезл без нужного камешка?

– Нас бы смели в пыль, если бы знали. Я снял защиту, открыв двери для вас. Нас всех можно брать голыми руками. Но они видели – вы несли Жезл! Сейчас там паника, я вижу.

Олег обернулся, его глаза внимательны.

– Надолго ли?

Гольш наклонил голову.

– Ты научился многому, хватаешь на лету. Да, скоро поймут, что вы принесли пустые ножны, а меча нет.

Олег перевел взгляд на лица друзей.

– Все поняли?

Мрак проворчал медленно, словно ворочал тяжелые камни:

– Это даже Тарх поймет. Пусть меня берут голыми руками, но не сдвинусь с места, пока не отъемся, не отосплюсь и не перетрахаю всех девок.

– Здесь нет девок, – напомнил Олег сурово. – Волк крадет и считаных овец, а маги бьют как лежачих, так и сонных, и даже ленивых. Даже если путь за Пракамнем так же труден, я лучше сгину в пути, чем дождусь ножа мясника.

– Размечтался, – сказал Мрак грубо. – Не видно, что чем дальше, тем страшнее? Тоже мне, волхв!

Таргитай переводил непонимающий взгляд с одного на другого.

– Хлопцы, вы о чем? Чудно как-то говорите, простому невру не понять, а я ж простой, и даже очень простой…

– Вставай-вставай, – сказал Мрак, не сдвигаясь с места. – Олег говорит, что надо сбегать в Гиперборею еще разок, в другой угол. На островок посреди моря. Камешек там, видите ли, завалялся. Без этого камешка ну не идет ни колдовство, ни ведовство, ни волхвование, а уж суп сварить и думать неча!

– Да мы уже поели, – ответил Таргитай непонимающе. – Правда, супа не было, это ты верно заметил… Но я и без супа наелся, из ушей выплескивается. Хотя, конечно, если суп хороший…

Мрак выглянул в окно, нахмурился.

– А где наша жабка с крылышками?

– Ты ж сам ее распорядился поставить в стойло, – напомнил Таргитай наивно.

– Упорхнула жабка, – бросил Олег хмуро. – Мы слезли, заклятие слезло тоже. Издохнет по дороге обратно, больно отощала.

Мрак почесал в затылке, на лице смесь сочувствия, облегчения и досады. Издохнет, хорошо – Змей все-таки, но малость жалко. Свой Змей, летел по небу, как лось над будяками в весенний гон, только что не трубил и не ржал.

– А как выскользнем? – спросил Олег. Лицо волхва стало непривычно строгим, а голос требовательным.

– Не знаю, – ответил Гольш несчастным голосом. – На свою беду воротились, герои! Я, по чести, надеялся, что вас не увижу – добыли Жезл или нет. Где-то могли бы еще уцелеть, а здесь…

– Этого мы не могли, – ответил Таргитай ясным чистым голосом.

– Почему?

Таргитай коснулся пальцами левой стороны груди.

– Здесь что-то запрещает.

Гольш вскинул в недоумении седые кустистые брови:

– Что?

– Не знаю, – ответил Таргитай несчастным голосом. – Мы все трое – калеки. Нам нельзя многое из того, что другие делают с легкостью.

Гольш пристально смотрел в честные глаза дудошника, отвел взгляд. Этот парень глуп, оборотень не зря костерит его на все корки, но в этой глупости есть нечто тревожащее. Было бы время, стоило бы разобраться, но остатки времени утекают, как вода сквозь пальцы. Прожил всего триста с небольшим, а демоны являлись дважды. Вот-вот в облаке огня и дыма явится третий, последний…

За окном сухо щелкнуло, словно лопнул крупный уголек в костре, вспыхнул яркий шар и, разбрызгивая искры, исчез. Мрак вытянул шею, стараясь увидеть, как странный факел ударится оземь.

– Что это?

Гольш рассеянно отмахнулся:

– Шпион подслушивал. Теперь вряд ли прочирикает.

Через окно донесся едва слышный хлопок. Мрак удовлетворенно повернулся к Гольшу.

– Подпалил ты ему перья! А не прокаркал своим раньше? Мы тут расчирикались, как кого брать голыми руками.

– Мог. Это мир магии, люди. Сложнее простого мира, где все просто – люди, коровы, драчки. В мире магии непредсказуемо все.

Олег нервно сглотнул слюну. Кадык остро дернулся, голос стал совсем дрожащим:

– Хоть что-то предусмотреть нужно. Иначе как жить? Звери не смотрят в будущее. Люди жаждут знать.

Лиска зябко повела плечами. На голых руках кожа вздулась пупырышками.

– Знать будущее?.. Я надеюсь на него, а знать не хочу.

– Женский ум, – проворчал Мрак.

Олег смолчал, пристально посмотрев на побледневшую воительницу. Дело не в женском уме, что-то другое, более глубокое, даже страшноватое, но, как и Гольшу, не хватает времени, надо спешно выбираться из башни, пока враг не разобрался, не прихлопнул аки сонных мух!

Таргитай засыпал на ходу, засыпал стоя, сидя. Его будили, заставляли носить, держать, связывать, на него орали – спросонья делал невпопад. Мрак пропах огнем и металлом – выковывал новое лезвие. Олег же пропах настоями трав – готовил для ран и для волхвования. Лиска складывала мешки – в дальнем походе все пригодится.

Перед самым выходом из башни Мрак перетряхнул мешки, из восьми больших сделал четыре поменьше, остальное швырнул в угол.

– Ночь нам в подмогу. Тарх и ты, рыжая, постараетесь выбраться незамеченными. Враг ждет четверых, мы-де неразлучны, а вы сойдете за богатого дурня, что странствует с рабыней… Ладно-ладно, не шипи, как дикая кошка. Пусть богатая девка путешествует с дурнем. Тот ей на дуде свистит, про любовь до гроба брешет.

– А вы?

– Тарх, не умничай, умнее тебя на дубе висят. Мы с волхвом выберемся еще раньше. Или позже, поглядим.

Гольш еще тогда, в первый раз, был поражен, когда Мрак обернулся волком, а сейчас у него отнялся язык, когда вместо молодого волхва посередке зала забегала огромная нелепая птица, попробовала летать, сбила крыльями со стола бумаги, грузно рухнула на пол, а встал уже волхв – виноватый, криво ухмыляющийся, с синяком на скуле и потирающий правое плечо.

– Это очень сложное заклятие! – воскликнул Гольш. – А ты не освоил простые.

– У него все через задницу, – сказал Мрак с отвращением. – Сперва трудное, а потом пустячки начинает понимать. По правде сказать, простое – самое трудное, даже я знаю. Сперва Олег горными хребтами двигал, потом едва щепку будет передвигать. Чем больше знаешь, тем меньше можешь. Сила – уму могила… Нет, ум – силе могила.

Олег морщился, мял ладонью плечо. Не сообразил, что не в чистом поле: там и парил, и камнем вниз, и винтом нарезал, а здесь – мордой о стол, да еще как больно!

– Это может помочь, – сказал Гольш нерешительно. – Враг к этому не готов. А ты, лохматый, перекинешься волком?

– Эт как сто баб пошептали, – согласился Мрак. – Или магов, мне все одно.

Повесил два мешка Таргитаю, вручил секиру:

– Не урони! Это не твоя палка с дырками, это вещь в хозяйстве нужная! Да и по жизни с нею шагать легше.

Олег с неловкостью протянул мешок Лиске:

– Понесешь малость?

Таргитай с тяжелым вздохом вытащил Меч.

– Неужто боги создали нас затем, дабы истребляли себе подобных?

– Ну, не только, – ответила Лиска после паузы. Ее смуглое личико слегка зарумянилось. – Нет-нет, не только.

Проверила, легко ли вытаскивается меч, потуже затянула перевязь с колчаном стрел. Глаза ее прищурились, а пухлые губы сжались в одну линию. Лицо стало злым и хищным.

– Ах, не только, – сказал Таргитай печально. – А почему же только и только?

Глава 2

Конь под ним изогнул шею, посмотрел на седока с удивлением. Таргитай не обиделся, над ним кони смеялись и раньше, он один спрашивал: почему боги создали воду мокрой, зачем людей разделили на мужчин и женщин, почему деревья на зиму сбрасывают листья? Никто не спрашивал, всем все ясно, хоть и не знают тоже, Таргитай спрашивал, дураку, как известно, до всего есть дело.

Коней пустили сразу в галоп. Лиска пригнулась, красные волосы слились с конской гривой. Узкий меч держала в опущенной руке, нагнетая кровь для удара.

Копыта громко застучали в рассветной тишине. Таргитай взмолился молча, чтобы Гольш показал Жезл получше, а то спросонья не разглядят, всю мощь обрушат на них, а тут и без магов тошно.

– Если врагов много, – крикнула Лиска сдавленно, – будем прорываться? Или вернемся?

– Вперед, – крикнул Таргитай. – Авось не сгинем!

Лиска слышала, как произнес какое-то заклятие «хусим», но ветер свистел в ушах. Вспомнила с надеждой, что это заклятие лесным людям обычно помогало. Даже в самых безнадежных случаях кто-нибудь из невров говорил, махнув рукой, это волшебное слово, все трое кидались очертя голову и… обычно побеждали!

Прямо из земли выросли двое с копьями. Таргитай свесился вперед, заранее сморщившись в ожидании резкой боли в кисти. Меч полыхнул во тьме странно лиловыми искрами, скрежетнуло – рассекал нагрудник. Конь несся, как лось в весенний гон, копыта гремели, все отряды врага должны сбежаться наперехват.

В сторонке вскрикнула Лиска, зазвенел металл. Таргитай крикнул мощно, подражая Мраку:

– Держись за мной! Не отставай!

Впереди открылось сразу с дюжину костров. Полуодетые люди вскакивали, хватались за оружие. В багровом свете острая бронза играла кроваво-красными бликами.

Дюжина воинов загородила вход в шатер, Таргитай хотел свернуть, но конь умнее: задержись на миг, ввяжись в драку – сбежится весь лагерь. Меч засвистел, жадно хлюпая кровью, конь разметал оставшихся, в три прыжка оказался у входа.

Таргитай достал концом лезвия огромного стража, затем полог больно хлестнул по лицу, пахнуло благовониями. Копыта простучали по роскошному ковру, раздробили в мельчайшие черепки амфоры, горшки, вазы. Таргитай успел увидеть на богатом ложе обнаженное женское тело – нежное лицо, вытаращенные глаза, роскошная грива иссиня-черных волос, разметавшихся по атласной подушке. Девушка зачем-то вытянула вперед руки, ошалелый Таргитай заорал негодующе:

– Ишь, размечталась, дура! С ума тронулась?

Он успел полоснуть лезвием по шелковой ткани, с конем освобожденно выметнулись с той стороны шатра. Следом прогрохотали копыта. Лиска неслась с визгом, с развевающейся гривой, как у коня, но довольная, словно ухитрилась стоптать еще более красивую девку.

Таргитай, сцепив зубы, едва успевал поворачиваться в седле. Меч рубил жадно, стараясь задеть сразу двух-трех, те выскакивали толпами, торопясь и толкаясь. Из шатра победнее выпрыгнули с диким визгом две полуголые женщины. Таргитай пришпорил, крикнул срывающимся голосом:

– С ума посходили!.. Не видят, дуры, тут мужиков и без меня как тараканов в избе Боромира!

Лиска на скаку замахнулась мечом, женщины с воплями рухнули на землю. Двое, что выбежали следом, споткнулись, с разбега растянулись, не выпуская оружия. Конь Лиски пронесся по их спинам, меч блистал, рассыпая лунные блики. Лиска казалась окруженной холодным мерцанием.

Меч стал рваться из рук реже. Впереди вылезли из-под одеял двое, схватились за мечи, конь пронесся по их головам, Меч лишь одного успел достать в плечо.

Крики остались за спиной, впереди же простиралась черная как деготь ночь. Тускло поблескивала звездочка, кони все еще шли галопом, пена падала с губ. Таргитай чувствовал, как сердце едва не выскакивает из груди, хотя схватка длилась миг.

– Не отставай! – крикнул Лиске. – Надо уйти подальше, пока опомнятся.

– Кто? – удивилась она. – Разве там остались еще?

Таргитай ощутил себя польщенным, спина сама выпрямилась, а плечи пошли в стороны. Окрепнувшим голосом, в котором сам с удивлением услышал суровые мужественные нотки, произнес:

– Ну, могли спать где-нибудь в кустах. Всех в темноте не углядишь.

– Разве что в кустах, – согласилась живо. – Так они там и остались. Разве что штаны меняют.

Таргитай иногда разворачивался в седле, но слышал лишь стук копыт. Над головами дважды пролетели филины, странно – залетели из Леса так далеко! Ничего не случилось? Таргитай сразу успокоился. Это Олег пусть волнуется, мудрый и вперед заглядывающий, или Мрак – тот вообще подозрительный, как волк.

Рука сама потянулась за дудочкой. С усилием напомнил себе, что не время. Не только враги, но и все хищные звери соберутся в надежде задрать заблудившуюся корову.

Лиска легко мчалась следом. Ее зоркие глаза пронизывали тьму, выкрикнула:

– Волк! Гигантский волк!

Мрак поднялся, темный в слабом лунном свете, вскинул руку:

– Где мой конь? Ага, добро. И брось баклажку.

Все еще голый, поймал, жадно припал. Губы показались Таргитаю темнее обычного и распухшими. Струйка воды побежала по волосатой груди. Мрак крякнул, швырнул баклажку Таргитаю.

– Вроде бы ты и не бегал долго, – удивился Таргитай. – А пьешь как конь!

– Я перегрыз все тетивы, – рявкнул Мрак. – Вас бы стрелами утыкали, как ежей!

В сторонке нечто тяжелое грохнулось оземь. Олег медленно поднялся, стыдливо прикрываясь руками. Таргитай подвел ему коня, волхв быстро оделся, прячась от Лиски, с облегчением вспрыгнул в седло.

– Ну, не ожидал… Наш Тарх – такой зверюга!

– Многих побил? – поинтересовался Мрак с интересом.

– Целых не осталось. Кто стоял, тот сидит, а кто сидел, тот рачком ползает…

– А кто рачком ползал?

– Тех Лиска стоптала. Тоже зверь. Хищный!

Мрак оделся, взапрыгнул в седло.

– Жаль, не видел. Тарх спит-спит, а когда разойдется да размахнется, целого войска стоит.

Таргитай скривился:

– Что вы все обзываетесь да обзываетесь? Послушайте, какие слова я подобрал!

Прежде чем успели остановить, дудочка была у губ, и тоскливая мелодия, похожая на вой разъяренного шакала, полилась над пустыней.

…После короткого отдыха с первыми лучами солнца они снова в седлах. Таргитай ныл – не выспался и хотел есть:

– Гольш сказал, что продержится всего четыре недели. Но ежели будем ползти на конях, успеем ли к своей старости?

Мрак хмыкнул раздраженно:

– Забыл время, когда на своих двоих бегал? На коня с топором кинулся, за безрогого лося счел!.. Впрочем, Олегу в самом деле пора раскинуть мозгами.

Лиска ощетинилась, бросила враждебный взгляд. Помнила, как враги раскидывали мозгами под ударами тяжелой секиры.

– Заранее не придумал, – ответил Олег с неуверенностью. – Я бы мог, конечно, быстро слетать, а Мрак бы сбегал в личине волка, но вы… Да и что мы там сделаем без оружия… Придется ехать в надежде на нашенское авось.

– И кусим, – сказала Лиска.

Невры переглянулись, Мрак спросил подозрительно:

– Что-что?

– Хусим, – произнесла она менее уверенно. – Или не так расслышала? Помнишь, ты не был уверен, что победишь, а потом сказал это волшебное слово, пошел в бой и победил!

– Гм, – произнес Мрак озадаченно. – В самом деле сказал я? Не Олег? Ну, не думаю, что помогло. Я ж не волхв!.. Хотя кто знает…

Он пришпорил коня, чтобы не видеть ухмылки Таргитая и Олега. Присобачат кликуху «волхв», вовек не отгавкается, не отшкребется. Имя забудут, а кличку запомнят, внукам-правнукам передадут. Похоронный курган снесут дожди, а кличка останется. Вон бер – больше народ знает по кличке медведь или ведмедь. Да что бер – богов имена забыли! Бог охоты был чересчур волосатым, вот и стал Волосом, красивейшее созвездие Стожары больше знают как Утиное Гнездо, а Первоцвет для всех – Лось, а то и вовсе Большая Медведица…

– Кажется, придумал, – ворвался в его думы смущенный голос Олега. – Ну, не совсем еще придумал, а так, задумка. Недодумка. Думка для будущей мысли.

– Не торопись, думай лучше, – сказал Таргитай торопливо. – Это я чем больше думаю, тем песни хуже. А у тебя ж наоборот!

На привале, пока остальные готовили обед, Олег волхвовал в сторонке. Лиска ходила на цыпочках, подавала пучки трав, чертила знаки, раскладывала камешки причудливым узором.

– Если заготовим мяса, – сказал Олег без особой уверенности, – я смогу подманить летающих зверей…

– С мясом и я подманю, – буркнул Мрак. – Так любую ворону поймать можно. А ты без мяса подмани! Одной магией.

– Магии помощь нужна.

Когда Мрак и Лиска настреляли зайцев, дроф и даже степного кабанчика, Таргитай помог содрать шкуры, Олег за это время дважды поднимался в воздух, забирался так высоко, что с земли видно темную точку.

– Сюда летит птица, – сообщил, опустившись на землю. – Вы схоронитесь, а я зацапаю, когда сядет.

– Боишься, спугнем? – поинтересовался Мрак.

– Нет, может сожрать вас раньше, чем увидит мясо.

– Ух ты, – удивился Мрак. – Такая здоровая? Одна или стая?

– Такие здоровые стаями не летают. Иначе не прокормятся. Ложитесь под шкуры!

Трое схоронились, а Олег, выложив мясо в середке огражденного камнями круга, выкрикивал заклинания и воздевал руки. Хлопанье крыльев послышалось раньше, чем увидели птицу.

Таргитаю сперва показалось, что к ним стремительно снижается тучка. Потом рассмотрел гигантские крылья, длинную вытянутую шею, хищно загнутый клюв. Птица летела быстро, но крыльями едва-едва помахивала, а чаще просто поворачивала то так, то эдак, скользила между воздушными потоками.

Земля вздрогнула, когда птица тяжело бухнулась. Тут же загнутый клюв подцепил тушку кабанчика, голова вскинулась с раскрытым клювом, по горлу прошло утолщение.

Олег сказал негромко:

– Вылезайте. Сейчас она в моей власти. Но… будьте осторожны.

Мрак приподнялся вместе со шкурами, спросил подозрительно:

– Так быть осторожными или в твоей власти?

– В моей-моей! Только… береженого любые боги берегут.

Мрак с оглядкой направился к птице, а Таргитай заявил:

– Тогда я лучше останусь. Меня любой петух бьет. И гуси щипали. Я невезучий!

Лиска, для которой слово Олега закон, потащила Таргитая к чудовищной птице. Мрак собрал одежду, мешки, снял седла с коней. Лиска скривилась, но приняла одно седло из его рук, потащила к чудовищу в перьях.

– А эта ворона не клюнет? – осведомился Мрак, когда подошел вплотную. – Ты ему скажи, чтобы село…

– Залезай, – прошептал Олег настойчиво.

На лбу выступили капельки. Мрак взмахом руки забросил наверх Лиску, начал швырять ей седла. Олег побагровел, капли пота покрупнели, начали скатываться, оставляя грязные дорожки.

– Скажи своей вороне, – сказал Мрак сварливо, – чтобы не крутилась. Мешок на ту сторону перекинул!

– Мрак, – прошептал Олег сдавленно, – это птица Рух. Понял?

– А, – обрадовался Мрак, – та самая, которой птенцов спасли?

– Мрак, быстрее! Старого добра даже люди не помнят. Моя хватка слабеет, сейчас заметит…

Мрак загнал Таргитая наверх, сам вскарабкался по голенастой ноге, похожей на неошкуренный ствол дерева, хлопнул себя по лбу, соскочил: забыл старое одеяло. Олег стискивал зубы, пот заливал глаза, его трясло как в лихорадке.

Когда лез наверх, птица переступала с ноги на ногу, беспокойно озиралась, старалась понять, какой враг сумел ее заставить сесть здесь.

– А на Змее бы лучше, – проворчал Мрак. – На перьях скользко. Ты не мог бы, это самое, Змея?

– Мрак…

– Ладно, стерпим. Летит хоть шибко? Змей за сутки верст тыщу отмахивал.

Птица разбежалась, с каждым шагом наращивая скорость. Путешественникам казалось, что так и будет нестись, как конь, до самого Северного моря, вон кулик – малая птаха, а пять тыщ верст проходит, но наконец по бокам захлопали мощные крылья, забили о воздух, еще толчок – и гадкая тряска прекратилась.

Мощный поток встречного ветра заставил прижаться к птичьей спине. Перья длинные, жесткие, пахнущие жиром. Таргитай отвернулся от ветра, раздирающего рот, сказал удивленно:

– На ком я не ездил!.. На конях, верблюде, ослах, рыбе, Змее, Мраке, лешем…

Лиска вскрикнула, дернулась. Мощная длань Мрака прижала ее в тот миг, когда поток воздуха оторвал ее от птичьего загривка.

– Что стряслось?

– Я их боюсь, – прошептала она со слезами на глазах.

Среди перьев копошились толстенькие вши с ноготь. Сквозь тонкие шкуры видны розовые кишки. Вшей множество, спешно переползали из продуваемого места.

– Не боись, – поспешно утешил Олег. – Это пухоеды. Людей не едят.

– А кровь сосут?

– Нет, пух выгрызают.

Лиска отвела взгляд, голос слабенький, замирающий:

– Говори, говори! Хотя и брехня, но все-таки говори. Мы, женщины, привыкли, что нас обманывают.

Мрак пробурчал:

– Кровь не высосут, а весь твой пух выгрызут.

Ветер свистел в ушах, они прижимались друг к другу, сберегая остатки тепла. Олегу пришлось хуже всех, сидел почти на шее, свесив ноги, зябко кутался в шкуру. Таргитай жалобно поскуливал:

– Олег, давай лучше на Змеях?.. Хоть и холодно заднице, зато от ветра хоронимся. А птаха вроде теплая, но выдувает усе, у меня уже кости заледенели. Мелкая больно. Мог бы пошире выбрать! А то и не Рух, а вроде толстой вороны…

Олег отмалчивался, сжимал зубы в бессильной злости. Как быстро привыкают к необычному! Коней увидели – сутки боялись подойти, на диковинного зверя верблюда залезли почти без страха, а когда пришлось на спину Змею прыгать, то вроде бы как всю жизнь на нем ездили. Теперь уже и перебирают, все не так. Не потому ли Дана, которая все видела и везде побывала, теперь сидит на крохотном островке, потому что все обрыдло? Мир интересен, когда видишь впервые!

Сзади по его душегрейке скользнули тонкие холодные пальцы. Лиска, дрожа, как лист на ветру, прижалась щекой к спине, обхватила крепко-крепко, сцепив пальцы на животе. Олег напряг мышцы, стараясь, чтобы живот был плоским и твердым, как доска. У Мрака вообще как из камня, даже у Таргитая твердый и в валиках мускулов, а певцу сила нужна не больше, чем волхву…

Поймал себя на том, что все чаще думает о себе как о волхве. Когда изгнали из Леса, в первые дни все мысли были, как выжить, уцелеть, но окреп и оброс мускулами быстро, сумел перевести дух, при столкновении с киммерами обнаружил в себе магию, а после Гольша спешно учился управлять этой огромной мощью…

Мрак завозился, распихивая друзей и устраиваясь удобнее, сказал предостерегающе:

– Олег, что-то ворона поглядывает на мои ноги. Кинь ей в пасть что-нибудь.

– Что?

– Возле тебя ломти мяса. Когда кончатся, бросишь Лиску.

Лиска наградила оборотня негодующим взглядом. Олег ответил рассудительно:

– Птицы на лету не жрут. Ласточки да стрижи – да, а крупные – никогда.

– Мелкие и гадят на лету, – буркнул Мрак. – А эта если… убьет внизу. Может, почесать где? Ежели вздумает почесаться сама? Тебе хорошо, лишь штаны потеряешь, и крылья у тебя из бычьего пузыря… а вот благородные волки летать не пробовали.

– Вряд ли чешется на лету, – сказал Олег без уверенности. – Хотя, конечно, под нашими задницами должно свербить. Да и вши переползли, тут теплее.

Лиска пискнула, приподнялась, пыталась лететь, стоя на полусогнутых. Ветер трепал ее короткую юбочку, загорелая кожа пошла пупырышками, словно на лапах худого гуся. Олег, не глядя, подгреб ее ближе. Рука была толстой и туго перевитой жилами.

Воздух стал влажным, сырость проникала под одежду. Таргитай раскрыл глаза, вытаращил как лягушка. Вокруг белым-бело, словно плыли в молоке. По влажному воздуху шлепали намокшие крылья, концы перьев терялись в странном тумане.

Птаха пошла по кривой вниз. Через просвет выступила залитая солнцем песчаная равнина. Над головой клубился белый поток облака. Мрак завозился, сказал сварливо:

– Олег, пусть лучше прет поверху. Сам говорил, что так быстрее!

Таргитай распахнул рот:

– Над облаками? Разве так можно?

– Мы на Змее летели, – напомнил Мрак. – Ты, правда, спал. Сколько в тебя сна влазит? Ты не пробовал в барсука перекидываться? Или в хомяка?

Таргитай ответить не успел, Олег тревожно вскрикнул:

– Там еще одна идет наперерез!.. Здоровая, как сарай у бабки Боромирихи.

Наперерез летела крупная птица. Уже видны мощные когтистые лапы, прижатые к пузу, странно блестящему, будто покрытому крупными перламутровыми пластинками. Птица неотрывно смотрела в их сторону, видны красные горящие глаза. Клюв чуть приоткрылся, блеснули редкие острые зубы.

– Никак подраться хочет, – сказал Мрак с беспокойством.

Лиска, не отрываясь от Олега, на ощупь хлопала ладонью, отыскивала лук и стрелы. Губы ее шевелились, но ветер срывал слова, уносил. Птица шла наперерез.

– Ежели самец, то будет драться, – сказал Мрак рассудительно. – Ежели самка, то драться, видать, не станут. Олег, это петух или курочка?

– Пусть Таргитай проверит, – огрызнулся Олег. – Знаток по бабам.

– В перьях? – удивился Таргитай. – Как я проверю?

– Полезь, загляни ей под хвост, – предложил Мрак.

– Ну да!.. А вдруг…

– Не станет, не станет. Лезь!

Таргитай опасливо смерил взглядом расстояние до хвоста, поежился:

– Пусть Олег. Заглянет, не слезая с шеи. Он и не то может!

Мрак взял свой гигантский лук, пригнулся, выдерживая напор ветра, сказал неожиданно рассудительно:

– Начнут играться, нас вовсе стряхнут к такой маме. Я видел, какие штуки выкидывают воробьи…

Олег резко повернул летающего зверя, другая птица пронеслась на расстоянии вытянутой руки. Отвратительный запах забил дыхание. Мрак придержал стрелу, не успев выстрелить, что оказалось кстати: Олег начал поднимать Рух кругами, другая птица кинулась следом. Мрак тщательно прицелился – ветра не было, – звонко щелкнула тетива.

Раздался вопль ярости. Металлическое острие скользнуло по голове, содрав полоску кожи. Капли крови сдуло. Мрак тут же выпустил еще две стрелы. Олег держал Рух в неподвижности, она парила, растопырив крылья. Третья стрела ударила острием в глаз, на миг вздулся огромный пузырь, лопнул, а из впадины, где поместился бы кулак Мрака, брызнули крупные капли. Птица каркнула так страшно, что даже Мрака прижало к жестким перьям. Рядом шумно дрожала Лиска, цокотала как белка зубками.

Птица круто ушла вниз, а их птаха Рух победно, так показалось Мраку, сделала широкий круг, потом суматошно заляпала по-куриному крыльями, набрала скорость и понеслась дальше на север.

– Нам бы спасибо сказала, – пробурчал Мрак. Вытер красное лицо, встречный ветер мгновенно высушил пот. – Ишь, какую дуру отогнали!

– А если это ее парень? – спросил Таргитай невинно.

Лиска все возилась, прижималась к широкой спине волхва, умащивалась. Таргитай посочувствовал:

– Потерпи. Уже скоро. А ежели поблевать, то предупреди – отсяду.

Лиска позеленела, часто подпрыгивала, словно внутри скакал заяц. Таргитай на всякий случай все же отполз, цепляясь за жесткие перья. Олег сидел на загривке Рух, сгорбленный, сам похожий на озябшую ворону. Мрак лежал, вцепившись обеими руками. Тоже зеленый, как Лиска, часто закрывал глаза, а когда взгляд упирался в спину Олега, на суровом лице оборотня проступало изумление. Волхв сидит, свесив ноги в бездну, видит проплывающие далеко внизу крохотные дома и кустики деревьев и еще ни разу не сменил штаны!

Таргитай наконец взмолился:

– Олег, нельзя ли твою дрофу посадить? У кустика?

– Можно, – ответил Олег, не поворачивая головы. – Но тогда от кустика придется пешком. А в чем дело? Приспичило?

– Я терплю, но Лиска меня беспокоит. Она уже как надутый бычий пузырь. А мне отсаживаться некуда!

Олег смолчал. Лиска ощутила его незримое тепло, словно заботливо укутывал в толстую шкуру. Как назло, птица провалилась в воздушной рытвине, и желудок Лиски прыгнул в горло. Изо всех сил сцепила зубы, борясь с тошнотой. Олег что-то пробормотал, птица наклонила крылья, земля начала по ровной кривой приближаться. Мрак приподнял голову, взглянул и снова прижался щекой к перьям. Глаза плотно зажмурены.

Таргитай с восторгом глазел по сторонам, толкал в бок то Лиску, то Мрака.

– А вот стадо!.. А вон дуб – каким махоньким кажется!.. Гляди-гляди, это речка аль червяк ползет?

– Сам ты дуб, – процедил Мрак сквозь зубы, не открывая глаз. – Да еще и зеленый!.. И червяк прибитый…

– Какой ты, Мрак, грубый! Лиска, глянь, какое озеро круглое!

– Сам ты круглый, – простонала тоже сквозь зубы. – Откуда только таргитаи берутся… Я слышала, когда решили перебить всех дураков на свете, ты тоже выбрал палку побольше?

Таргитай подумал, потряс головой:

– Не стану их бить. Пусть живут все. Какая ты недобрая!

Ветер свистел резче, в лицо били запахи степных трав, выжженной зноем земли. Земля неслась навстречу, накренившись, как парус. Наклонно торчали чахлые деревья, а зеленый кустарник казался налипшим на стену мхом.

Пальцы Мрака сжали перья так, что те захрустели, а костяшки пальцев побелели. Олег наклонился, держась за толстую шею птицы, что-то выкрикивал, перекрывая встречный ветер.

Вдруг земля встала на место, но замелькала быстрее. Птица словно провалилась, людей тряхнуло. Голенастые лапы замелькали с такой скоростью, что толчки слились в беспрерывную, медленно затихающую тряску. Рух растопырила крылья, выставив их, как парус, гасила сумасшедший бег о встречный ветер, а когда наконец остановилась, то и проклятый ветер, что изматывал душу весь полет, как назло, тут же утих.

Олег осторожно потрепал по плотной шее, похожей больше на ствол матерой сосны.

– Спасибо, птица… Неплохо летела.

– Да и села лучше тебя, – сказал Мрак. Приподнялся, голос неустойчивый, но оттого еще более язвительный. – Правда, не шибко.

Рух, словно выходя из зимнего сна, медленно повертела занемевшей шеей, повернулась к людям, посмотрела сперва одним глазом, потом другим. Желтый глаз расширился, хищный клюв начал приоткрываться. Мрак по серьезному лицу волхва понял: от птицы, что приходит в себя, надо поскорее избавиться, взял секиру и приготовился шарахнуть ее по голове.

– Не смей, – прошептал Олег. – Разозлишь!

– Тогда по лапам? – предложил Мрак. – Чтобы упорхнула.

Олег торопливо делал знаки, рисовал в воздухе кривые линии. Рух даже шею вытянула, смотрела, потом грозно заклекотала, взмахнула крыльями, пробуя их на прочность, тяжело побежала прочь, переваливаясь с боку на бок, как простая деревенская утка.

Все четверо с облегчением смотрели вслед. Олег сказал с нотками тревоги:

– Дальше придется пешком. А мы одолели едва половину пути!

– Зато миновали Пески, – напомнил Мрак бодро. – Теперь пойдет все как у людей: звери, разбойники, жулье, враги, продажные девки для Тарха.

– Размечтался, – бросил Олег предостерегающе. – С обычным набором справимся. Но против нас выступили незнаемые силы. А незнаемого не люблю.

– Тогда ты вовсе жизнь не любишь, – обвинил Мрак.

Таргитай намерился сесть обедать или хотя бы поиграть на дуде, но место голое, укрыться негде, а вдали темнел лесок – как сказал бодренько Мрак, всего верст десять с гаком. А гак еще с крюком.

Глава 3

Тащились по ровной как стол и голой как лысина Степи. Земля от сухости лопалась, плитки грязи сворачивались, загибались по краям. Мрак топал впереди насупленный, но едва не нахрюкивал песню: горы сыпучего песка остались за спиной. Конечно, еще не родной Лес, но Степь чем-то ближе к благословенному Лесу. Во всяком случае, лучше богами проклятой Пустыни.

Олег углядел в трещинке зеленую травку, больше похожую на мох. Мрак ворчал, зло оглядывался на отставшего волхва, но Олег готов зубами грызть иссохшую землю, лишь бы выколупнуть жизнестойкую траву: в ней наверняка особые магические силы!

Когда среди деревьев, довольно чахлых, разожгли в ямке костер, Таргитай сказал озабоченно:

– Два дня уже тю-тю!.. Осталось десять дней. На чем полетим дальше, Олег?

Даже Мрак воззрился на дудошника с удивлением:

– Во ухарь! Ножками-то не изволит. Теперь то Змея подай, то Руха, то еще чего…

– Лучше еще чего, – согласился Таргитай простодушно. – Мы маги аль не маги? На ковре летали? Летали. На Змее сидели? То-то. Лучше, конечно, с магом-пустынником, хотя нехорошо нож к горлу человеку… Правда, прямо в грязь вывалил. Зато враз на месте. А сейчас продуло, вот и Лиска в соплях путается. И вши кусали. Не верю, что не кусали! Вон у меня спина зудит.

– Шелудивый и после бани чешется, – сказала Лиска брезгливо. – Если бежать быстро, то можно успеть куда угодно. Белый свет не так уж велик.

Олег молчал, невидяще смотрел в сгущающиеся сумерки. Для них белый свет тоже был невелик, пока жили в лесной деревне. А раз так, сказал себе с нажимом, надо обязательно найти, на чем или как добраться на остров в Славии. В таком разнообразном мире есть все. Надо уметь запрячь и сказать «Но!» или «Цоб-цобе!». Тем более что даже не знаю, далеко ли до зачарованного острова. Как сказал один местный волхв, в Гиперборее нет дорог, есть одни направления.

– Олег, – прорезался в его уши напряженный голос Мрака. – Глянь-ка, что там ползает?

Олег проследил взглядом, огрызнулся:

– Думаешь, у меня волчьи глаза?

– Волхв должен зреть внутренним взором.

– Он зрит незримые миру вещи. Что тебя напугало?

Мрак ответил предостерегающе:

– Меня напужать трудно, я не волхв, а волк. А беспокоит вон то облачко… Пренизковато над землей, формы не меняет.

Олег сразу насторожился:

– В нашу сторону?

– Пройдет близко.

Олег долго всматривался, Таргитай и Лиска тоже вытянули шеи, щурились. Мрак сказал нетерпеливо:

– Я думал, народ пошел мелкий да пузатый, да еще и подслеповатый! Все еще не зрите?.. Облачко больно похоже на каменную гору. Но гора эта движется, словно ее несет ветром.

Все видели, как побледнел Олег. Лицо его в одно мгновение похудело, кожа на скулах заострилась. Голос стал хриплым:

– Это… замок Мардуха.

Лиска и Таргитай переглянулись, Мрак спросил настороженно:

– Точно знаешь?

– Гольш говорил о нем. Мардух умеет двигать горами… по крайней мере – башней или замком размером с гору.

– Ты тоже можешь, – сказал Таргитай ободряюще.

– Телегу бык тянет, но возчик сильнее! А человек с копьем бьет самого сильного медведя. По воле Мардуха гора движется, куда изволит хозяин. А у меня бы сразу рассыпалась…

Таргитай пристально смотрел на темнеющую тучку, что вроде бы стала крупнее. Наивное лицо посуровело.

– Почему бы сразу не наказать злого колдуна? Ведь наша цель – побить Зло магов, а вовсе не добывать для Гольша волшебные вещи. Пойдемте к Мардуху и разрушим его башню!

Даже Лиска воззрилась удивленно. Мрак спросил саркастически:

– Вот так пойдем и разнесем все к чертям собачьим?

– А что? У Олега враз все вдрызг, за что ни берется! Пусть колдуна задавит камнями. Я не люблю, когда ты отсекаешь руки-ноги своей ужасной секирой.

– А ты своим чертовым Мечом? – огрызнулся Мрак.

Олег сказал торопливо:

– Я не смогу разрушить башню Мардуха. Не по зубам. Создана сложными заклятиями, а мне бы с простейшими разобраться.

Таргитай не отрывал взгляда от темного облачка, что постепенно растворялось в темнеющем небе.

– Жаль… Сразу бы покончили со Злом на белом свете!

Ранним утром, когда птицы верещали во всю мочь, Мрак растолкал спутников:

– Зимой отоспитесь. Лето кончается!

Таргитай сразу повернулся на юг, где вечером темнело облако. Уже не тучка – каменная гора, похожая на столб, грубо высеченный из дикого камня. Окон еще не видно, далеко, но мелкие с этой дали черные зубцы видны на светлом небе.

– Прет наперерез, – заметил Мрак. – Ежели бы на конях, то к обеду бы перехватили.

– И попали бы как жабы под колесо, – сказал Олег. – Мокрое место бы на версту. А то и больше. От тебя с твоим пузом – версты на три.

Глаза Таргитая стали холодными.

– А ежели бегом? Помнишь, как бежали из Леса?

Лиска с великим удивлением рассматривала Таргитая, словно узрела впервые. Добрый и растяпистый дудошник казался совсем другим человеком – напряженным, собранным и даже злым. Мрак сказал с кривой усмешкой:

– Тарх готов пробежаться? Без пинков в зад? Что-то в лесу издохло!

Таргитай повернул к нему побледневшее лицо.

– Ради такого… готов. Чтобы разом уничтожить Зло, я готов запачкаться кровью.

– Будто ты не пачкался, – хмыкнул Мрак снова.

– Тогда я отбивался. Иначе боги бы спросили, почему не защитил себя и друзей. Мне горько, Мрак. Даже сейчас чую, что не совсем прав, но ведь если убить мага, от которого идет все Зло?..

Мрак, набычившись, лишь не рыл землю копытом, глядел на медленно вырастающую гору.

– Да, – согласился и Олег. – Зря головы положим.

– С этим зверем не совладать, – кивнул Мрак. – От такой горы надо подальше.

Таргитай молча кивнул, отвернулся. Лиска переводила взгляд с одного на другого. Со злостью сказала:

– Да что вы кривляетесь? Слепому червяку ясно, что сейчас кинетесь на этот замок, или что это, Мардуха!

Мрак воззрился на нее с удивлением:

– Девка, у тебя в голове детвора старосту не гоняет?

Лиска ответила с нажимом:

– Не при-ки-ды-вай-тесь!

Они посмотрели друг на друга, встретились взглядами. Некоторое время печально и обреченно смотрели в глаза один другому. Олег первым отвел взгляд.

– Придется бежать.

Мрак кивнул, не поворачиваясь к горе.

– Мешки надо бросить.

– Я бы даже Меч бросил, – предложил Таргитай.

Лиска переводила недоумевающий взгляд с одного на другого.

– В самом деле решились на такую дурость? Видела по вас, но не верила!

– Авось не пропадем, – утешил ее Таргитай.

– Опять это странное авось, – пробормотала озадаченно. – Как все-таки помогает это заклинание?

Мрак мчался как лось, не оглядывался. Шаг длинный, скользящий над землей. Таргитаю иной раз казалось, что под грузным оборотнем не гнутся даже травинки, несется как перепел над самой землей. Секира и лук со стрелами словно влипли в спину, не ерзают, а тут чертов Меч растер лопатки, отбил зад, а когда прыгаешь через рытвины, ухитряется колотить даже по ногам.

Бежали до полудня, но гора словно бы не приблизилась. Таргитай заподозрил, что тоже присела перевести дух, а то и заснула. Или развела костер и греет каменный зад, варит похлебку. Сглотнул слюну, взмолился:

– Пора бы на обед!

– А кто больше всех верещал, что пойдем и собьем рога проклятым магам? – огрызнулся Мрак.

– Но мы ж идем…

– Выходит, половина работы сделана? – сказал саркастически Мрак. – Главное – решиться! А потом можно и лечь отдохнуть.

Пристыженный Таргитай бежал молча, но стала отставать Лиска. Олег на бегу ухватил ее за локоть. Мрак с досадой остановился:

– Привал! Слабый народ траву топчет.

– Не все в мохнатой шкуре бегают, – огрызнулся Олег.

– Да уж, порхать как курица интереснее.

Он разжег костер, трое лежали без сил, тяжело дыша, как караси на берегу. Мрак громко предположил, что и есть не будут. Таргитай тут же задвигался, на пузе подполз к мешку.

После короткого отдыха, когда успели похлебать горячей воды, Мрак безжалостно погнал всех наперерез черной горе Мардуха. Лиска отставала снова, Олег тащил, ухватив за руку. Таргитай бежал с отсутствующим взглядом. Мрак часто поглядывал на гору, хмуро определил:

– Прет в сторону Славии… ежели здешнее солнце не врет, чему я тоже не очень верю. Здесь все брешут, как псы на морозе… Дальше двинется вовсе через земли неведомые… Шарахнется о твердь небесную, где та смыкается с краем земли, лишь рассыплется – хорошо бы! – либо, если Мардух не проспит, повернет обратно…

– А ежели сейчас не попадем, – предположил Олег, – так и будем мчаться вдогонку, высунув языки?.. Башня может ползти через ледяные пустыни. Ей нипочем, Мардуху тоже у печи терпимо, а нам?..

– Вот и неплохо, – крикнул Таргитай, по распаренному лицу катился градом пот. – А то жарковато…

– Хорошо бы через Лес, – крикнула Лиска сзади. – Деревья сомнет, как траву, а зверей передавит. Я стрелы сберегу.

– И ты о еде? – удивился Мрак. – Возле Таргитая посидела! Волхв, как будем, ежели попрет через окиян-море? Мардуху в башне воды будет по… развилку, а нам?

Таргитай тяжело дышал, отмахнулся:

– Олег придумает, он у нас умный. Авось не пропадем. А что будем гнаться за башней по всему свету, так еще лучше! Разный народ повидаем, себя покажем. Нельзя вперед забегать, а то задавит.

Рассуждал серьезно, глубокомысленно, Мрак почему-то сердито хрюкнул и дальше бежал молча, не поворачивая головы.

К вечеру гора была уже близко. Мрак на бегу поглядывал чаще обычного, чья-то холодная лапа держала за сердце, легонько сжимала, и Мрак страшился, что может сдавить намного сильнее.

Издали гора казалась темной, но сейчас черная как ночь, как подпол, как могила. Оранжевое солнце обрушивалось почти отвесно, но умирало без следа. В светлом солнечном мире черная глыба выглядела вынырнувшей из подземного царства Ящера, от нее веяло леденящей сыростью.

– Не заметил бы, – процедил он сквозь зубы. – Швырнет в нас стоптанный сапог, с такой высоты вобьет в землю по ухи!

Олег несся так, что и молния отстала бы. Мраку бросил хмуро, без уверенности в голосе:

– Маги всегда при деле. Не таращатся в окна, как девки… или Таргитай.

Гора круто свернула, пошла к лесу. Мрак выругался в бессилии. Олег же уверил, что гора делает малый зигзаг – здесь недавно было болото. Сверху затянуло, наросли деревья, но под тяжестью может проломиться, а там бездна до подземного царства: упадет Ящеру на голову – гребешок помнет.

– Зигзаг, – выругался Мрак. – Вся жизнь из зигзагов, а тут еще и гора такое выкидывает!

– Мрак, мир надо принимать таким, какой есть, а не тем, каким видит Таргитай.

Когда перед ними встала темная стена деревьев, вынужденно перешли на шаг. Лес, как объяснил Олег, обиталище местного мага. Непростой лес: зверю вольготно, а чужому человеку не сносить головы. Маги не терпят вблизи простой люд, будь это рабы или короли с их мелочными мирскими заботами и мелкими радостями.

Бежали через лес, полный ловушек, замаскированных ям, где на дне торчали вкопанные колья, обходили падающие деревья – Мраку помогало звериное чутье лесного человека. Иной раз, не останавливаясь, подхватывал сук и метал вперед. Таргитай и Лиска в страхе подпрыгивали, когда с виду здоровое дерево начинало валиться в их сторону.

Мрак хладнокровно делал шаг в сторону. Огромный ствол грохался рядом, земля вздрагивала. Падали от толчка еще одно-два, путешественники метались, стараясь не попасть под стволы. Олега задело суком, рассекло плечо. Он морщился, на ходу зажимал кровоточащую рану. В глазах Мрака тревога: если случится драчка – а без нее, как видно, в этой стране ни шагу, – то волхв не боец, а обуза…

– Поторапливайтесь, клешоногие, – покрикивал хмуро. – Вам бы улиток ловить! Да и те убегут…

Он люто вскрикнул, прыгнул вбок, поднимая секиру. Рядом рухнуло блистающее искрами яйцо с тыкву, раскололось, брызнув осколками скорлупы. Таргитай успел увидеть нечто ядовито синее, блеснули клыки и когти, воздух закрутился вихрем от взмахов перепончатых крыльев. Тварь метнулась на Мрака, рядом страшно полыхнул слепяще белый огонь. Таргитай зажмурился, а когда раскрыл глаза, в воздухе пахло как после грозы, медленно гасли синие искры. Олег все еще стоял с вытянутой рукой, на побелевших пальцах бегали, как змейки, гибкие молнии.

– Быстро ты ее, – прохрипел Мрак, зябко передернул плечами. – Я думал, ты скорый только за столом.

– Это Тарх скорый… Ты рассмотрел, что это именно она? Если бы Тарх, я бы поверил скорее.

Мрак с уважением посмотрел на волхва: острит! Не иначе, перепужался до икотки. У самого руки трясутся, будто кур крал, хотя где тут найдешь кур или хотя бы курей? Не по себе, а волхв потому ожил, что среди этой мерзости как среди самой что ни на есть родни: заклятия, проклятия, сглазы, летающие твари, прыгающие будяки, жабы с быка ростом, упыри и чугайстыри, мавки, исчезники, мжичники, гавки… Ящер бы побрал этих особенно, по ночам снятся, лучше бы Тарху – тому всё бабы являются.

На широкой поляне среди голой глинистой земли ходила кругами грязь. Взметывался столб горячей воды. Пахло серой и тухлыми яйцами. Воздух влажный, словно после гнилого дождя. Еще дальше, через одинаковые интервалы, под слоем жидкой грязи медленно вздувался бугор, в глубине начинал просвечивать огромный пузырь воздуха, поднимался, продавливая жидкую глину. Оболочка с громким чавканьем лопалась, брызги желтой грязи летели веером, а из глубины со страшным грохотом, от которого даже Мрак присел и зажал уши, взметнулся столб кипящей воды – в облаке пара, шипящий как огромный змей.

На высоте в три-четыре человеческих роста верхушка столба рассыпалась в шляпку гриба, начала опадать крупными каплями. Грязь ходила тяжелыми волнами, медленно застывая. Мрак глядел остановившимися глазами.

– Вот это колдовство! Задницу ошпарит – неделю не сядешь.

– Задницу что, – сказал Таргитай тоскливо, – может ошпарить не только задницу. Как пройдем, хлопцы?

– Зайчиком, зайчиком, – предложил Олег. Взглянув на амазонку, добавил: – Или лисичкой, лисичкой.

Лиска огрызнулась:

– У зайчика тоже есть лапки. Эти взлетают не как попало, разуйте глаза! Если добежать вон до того, а затем свернуть налево…

– Налево столб воды гуще! – вскрикнул Таргитай.

– Зато подпрыгивает реже. Можно проскочить прямо. Там корка твердая, а яму с грязью перепрыгнем с разбега.

Мрак оценивающе пробежал глазами дорогу.

– Это для тебя корка толстая да для этих недомерков. А я человек настоящий! Подо мной любой лед ломится.

– Что такое лед? – полюбопытствовала Лиска.

Олег сказал хмуро:

– Мрак, другого пути нет. Куда ни кинься, либо попадешь в яму с горячей грязью, либо швырнет под облака. Можно еще вправо, но мы не мухи, чтобы ходить по отвесной стене.

– Может, и походили бы, – бросил Мрак озлобленно, – если бы стена не упиралась в небесную твердь. Куда влезешь? Ладно, попробуем, как речет Лиска. Когда прижаты к стене, то дурное решение всегда самое верное.

Затянул ремни походного мешка туже, первым пошел через булькающее поле. Лиска несколько раз открывала рот подправить, но Мрака вело волчье чутье. Перед хлюпающей лужей остановился, подобрался. Когда столб кипятка с ревом взметнулся чуть ли не до облаков, он набрал в грудь воздух, сделал два быстрых шага, прыгнул.

Хрустнуло, но оборотень уже летел через желтую грязь. Горячая вода, рассыпаясь в воздухе, падала на него сверху, голые плечи покраснели. На той стороне он тяжело встал на обе ноги, резко повернул и снова сиганул, нелепо вскидывая зад, без разбега. Казалось, попадет прямо в кипящий столб, но тот резко оборвался, снова выстрелил толстой, как бревно, струей. Мрак проскочил, с разбега перепрыгнул третий.

– Как будто живет в этом болоте, – сказал Олег с уважением. – Нам так не проскочить. Я уж точно по самые уши. А грязь не только горячая, но и липкая…

– У нас одна Лиска чистая, как рыбка, – сказал Таргитай наивно. – Видать, вылизывается на привалах.

Лиска метнула в него огненный взгляд, но вместо ответа лишь оттолкнула и бросилась вслед за Мраком. Олег напрягся, не дышал, дергался, повторяя все ее прыжки и движения.

– Фу, отлегло… У женщин просто звериное чутье. Род их позже сделал из зверей, потому чутья у них больше.

– У них звериное, – сказал Таргитай убито, – у Мрака – волчье, у тебя – птичье… А куды мне податься, бедному лесному? Пропаду, как коза без соли…

Олег мчался по следу Лиски. Таргитай вздохнул еще горестнее, проследил, как волхв бежал и скакал, подпрыгивал, пропуская огненные стрелы, бьющие из одного водяного столба в другой, помчался вслед, твердя себе, что бежит не он, Таргитай – неудаха и дурак, а неустрашимый Мрак. Или осторожный Олег, который все заранее просчитывает, просматривает, ко всему загодя примеряется… Не помнил, как оказался на той стороне.

Проломились через редкий кустарник, озверевший в борьбе за жизнь, почти сразу с разбегу оказались на бесконечном зеленом ковре с гигантскими темно-ржавыми кочками. Болото заросло давно, кое-где торчали чахлые каргалистные березки. В одном месте увидели сосну. Мрак тут же предостерегающе раскинул руки: туда, мол, нельзя, и без волхва видно, что сосна – не сосна, а что-то злобное, магическое. Олег вытаращил глаза: Мрак начинает проявлять способности волхва, но Мрак с презрением напомнил, что ни одна нормальная сосна в своем уме не полезет на болото – растут на сухих песках.

Гора на какое-то время замерла, словно решила вкопаться. Невры перевели дух: хоть так и дальше, но надежнее, но проклятой каменной дуре снова засвербило, поперлась дальше, да не на авось, а выбирала дорогу, двигалась осторожненько, словно щупала босой ногой воду перед купаньем.

Глава 4

Дорогу загораживали гигантские мухоморы, каждый с быка. Мрак обходил загодя, Таргитай же с любопытством прошел совсем рядом, тут же ядовито-красный гриб, словно насосавшийся чужой крови комар, с чавкающим хлопком взорвался. Брызнули грязные хлопья слизи, со свистом вылетели тяжелые, как галька, камешки-семена. Одно стукнуло Таргитая по руке, машинально тряхнул, но камешек прилип, как пиявка. Кожа вокруг начала багроветь.

– Мрак! – заорал Таргитай в страхе. – Они кусаются!

Мрак с отвращением бросил через плечо:

– Что тебя, дурень, не кусает! Дай ему по рогам… Если нет рогов, дай по башке и не отставай. Видят боги, брошу!

Таргитай поспешно сдирал семечко. То погружалось в плоть, продавливая, как горячий камешек прогибает воск. Руку не жгло – пекло как в огне. Таргитай взвыл дурным голосом, упал на спину, судорожно катался, пытаясь содрать проклятое семя.

Мрак обернулся, на лице оборотня мелькнул страх. Таргитай вопил. Как сквозь кровавый туман в глазах увидел холодные искры на лезвии ножа. Руку полоснуло болью, затем ожгло еще – сильнее.

Запахло горелым мясом. Таргитай открыл глаза, в лицо пахнуло жаром: Мрак со зловещей ухмылкой убирал нож. Кончик светился вишневым цветом. Лиска тянулась с чистой тряпицей с пахучими листьями. Таргитай тупо смотрел на рану с обугленными краями, сообразил, что это его рука, тихонько взвыл и начал бледнеть. Жестокий Мрак вырезал проклятое семечко из его живой руки, а потом еще и прижег кровоточащую рану!

– Заживет, как на псяке, – утешил Мрак жизнерадостно. – Даже как на собаке.

Таргитай стонал, мотал головой, словно пытался стряхнуть ее с плеча, закусывал губы. Такие противно жизнерадостные! Даже Олег, самый близкий по изгнанию, смотрит вроде бы на него, а видит деревца и чертову гору, словно есть на свете что-то более важное, чем он – Таргитай, чем вообще друзья!

– Как здесь живут? – спросил Мрак с недоумением. – Ловушка на ловушке! Это ж ходи и боись в собственной хате. Даже в отхожем месте бойся!

Олег развел руками:

– Грызня. Маг идет на мага. Вот и роют ямы на случай, если кто сюда вторгнется.

– Но так сам вляпаешься!

– Хорошо бы, – вздохнул Мрак. – Хоть кого-то не надо бить по голове. Их столько, что руки отваливаются.

– У магов слугам сытно.

– Да, но ежели такой маг осерчает, враз в жабу или лягуху!

– Где больше платят – больнее бьют.

Мраку на плечи обрушилось что-то тяжелое. Он упал, зарывшись лицом в гнилой мох. Кости затрещали, он едва сдерживал тяжесть, что так же разом исчезла. Над ухом свистнуло, звякнула тетива: явно Лиска – быстрая, как зверек.

Мрак вскочил, поморщился: ребра задевали друг за друга.

– Половинка небесного свода рухнула?

– Огненные обезьяны, – сказал Олег торопливо. Глаза волхва вытаращены. – Целая стая, одна скакнула на тебя!

– Приняла за пень, – вставила Лиска серьезно.

– Мрак, нам еще повезло, что на тебя! Все огромные, как быки, даже детеныши с телят.

Мрак схватил рукоять секиры:

– Держаться открытых мест! Выскочат – будем драться.

– Тебе лишь драться, – сказал Таргитай осуждающе, – можно уступить дорогу, только и всего. Звери и есть звери.

– Чего бы я уступал дорогу поганой обезьяне? – оскорбился Мрак.

– А лучше, если прыгнет на голову?

– Пусть еще раз прыгнет.

Олег с сомнением посмотрел по сторонам.

– Мрак, ты их не видел. Слишком шустрые. Не успеешь «мама» сказать, как втопчут в грязь, наплюют и ускачут.

Верхушки деревьев затрещали. Среди зелени мелькнуло оранжевое тело, словно выметнувшееся из кузнечного горна, пахнуло жаром. В воздухе закружились, сразу сворачиваясь трубочками, листья. Вслед пронеслись еще три крупных существа – настолько быстро, что Мрак увидел чуть смазанные движения, словно с дерева на дерево прыгали не три огромные обезьяны, а три дюжины.

Обезьяны исчезли, люди застыли с открытыми ртами. Наконец Мрак сказал рассудительно:

– Вообще-то ежели на то пошло, то береженого любой свой бог бережет, а чужие не трогают. Обойдем по ровному, чего зря через кусты ломиться? Лоси мы, что ли?

За полянами виднелись валежины, быстрыми перебежками добежали до них. Обезьяны скакали по верхушкам деревьев, внизу прыгали по пням и выворотням. Мрак повел отряд по самым низким местам, вовремя плюхался, лишь однажды не успел: здоровенная образина вмяла в землю, едва не сломала спину. Олегу и Таргитаю доставалось чаще. Их втаптывали, на них прыгали сверху и с боков, одна Лиска успевала уворачиваться, словно чуяла приближение страшных тварей.

– Не кусаются, – сказал Олег. – Я все понял! Не нужно оказываться на том месте, куда обезьяна сигает.

– А как узнаешь, что взбредет в голову поганой обезьяне?

– Когда прыгает, можно рассчитать, куда брякнется.

Мрак покрутил головой. Еще кое-как может рассчитать, успеет, но эти?

– Попробуем, – сказал он наконец. – Попробуем.

Заснули прямо на болоте, едва упала тьма. Мрак не спал, а когда кроме болотных волков из темноты полезла нечисть, разбудил Олега.

На рассвете Таргитай и Лиска увидели кольцо окровавленных трупов волков и странных зверей вроде рысей. Болотные кочки на полверсты втоптаны неведомой силой. Блестела слизь, будто всю ночь вокруг костра ползали гигантские слизняки.

Мрак кивнул:

– Вовремя наш волхв… Еще чуть – задавило бы, а у меня бы меньше мороки.

Черная башня теперь закрывала полнеба. Таргитай наконец сообразил, что за неумолчный треск мешал спать: основание башни вспахивало толстый слой земли, двигаясь по коренным породам – несокрушимым, литым. Деревца и слой зеленой земли, грязи и болотных растений смешивались в единый вал, все подминалось, частью раздвигалось в стороны.

– Ну и место выбрал, – сказал Таргитай уважительно. – Тютелька в тютельку.

Мрак смолчал, лишь приосанился. Олег не стал напоминать, что застряли здесь потому, что дальше в темноте идти не могли, быстро собрался, взял Лиску за руку. Мрак больно толкнул Таргитая под ребра:

– Не спи. Сейчас – на коне или под конем!

Каменная гора надвигалась – неумолимая как смерть. Земля с треском вспарывалась, оглушительно хрустели перетираемые камни. Олег успел подумать, что магу приходится время от времени строить новую башню или же надстраивать поверхи: низ истирается под такой тяжестью!

Когда до надвигающейся стены осталось саженей двадцать, Мрак с разбегу запрыгнул на земляной вал, что заворачивался как стружка, подпрыгнул и, прежде чем сорваться к подножию, всадил пальцы в щель между плитами. По ногам чиркали ветки, хлестнул камешек. Сдвинулся влево, подцепил за шиворот прыгнувшего Олега. Вдвоем поймали Таргитая, тут же Олег цапнул тонкие пальцы Лиски, едва не выкрутил руку – ее тянуло вниз, корягой полоснуло по ноге, сорвало сапожок.

Таргитай вжался в щель почти весь, опасливо щупал распухший от удара нос. Мрак зло скалил зубы: рана мужчине не порок, мужчин шрамы украшают, а дудошник, который заботится о личике аки красна девица, скоро супротив воли будет выглядеть мужчиной!

– Куды теперь? – спросил Таргитай жалобно.

– Куды-куды, – передразнил Мрак. – На кудыкину гору! Вверх, аки драные коты.

– Хотя бы как медведи, – сказал Олег опасливо. – Вон сколько… Нам до верха полжизни лезть. Борода до пупа, а то и ниже отрастет.

– Ты, когда птичьи гнезда грабил, до самого верха лазил?

– Ну-у, здесь вершинка вряд ли сломится.

Мрак подтянул пояс туже, подпрыгнул к крохотному уступцу. Таргитай оглянулся на прощанье: внизу осталась перепаханная и проутюженная земля. Ни кустика, ни травинки, ни камешка – гладкая, как жертвенный камень!

Олег вытащил из мешка веревку, обвязал Таргитая и Лиску, крикнул вдогонку Мраку:

– Привяжи к поясу! Один сорвется – вместе удержим.

– Или грохнемся все, – откликнулся Мрак без охотки. – Лады, улитки…

Таргитай полз и полз по отвесной стене, чувствуя себя не то мухой, не то поганой ящерицей. Под ложечкой засосало, ощутил тянущую пустоту. Понял, что карабкается уже полдня, смутно удивился своей возросшей силе. Веревка иногда нетерпеливо дергала: Мрак торопил. Все еще оставался могучим Мраком, хотя Таргитай все чаще слышал сиплое дыхание оборотня. Когда Мрак обернулся, Таргитай изумился красному измученному лицу.

– Мрак, – позвал Таргитай, – поесть бы…

Мрак тяжело хрипел, наконец бросил, не оборачиваясь:

– Опять? Ты же вчера ел!

– Да я не для себя, – запротестовал Таргитай. – Ты отдохнул бы, пока бы я питался…

Мрак рыкнул, почти побежал вверх, веревка едва не удавила Таргитая. Чертов оборотень, откуда силы берутся?

На уровне ступней Таргитая, но в стороне, чтобы падающий дудошник не сбил, карабкался Олег. Лиска ползла молча: с ее весом проще, но иногда веревка Таргитая натягивалась, с облегчением останавливался, понимая, что бедный Олег, измученный, сейчас подтаскивает, как паука на ниточке, сорвавшуюся амазонку.

Лишь однажды Таргитай, забывшись или расхрабрившись, поглядел вниз. Руки и ноги стали ватными, пальцы начали разжиматься. Он влип в камень, зажмурился до боли в глазах. Почти сразу, как ему показалось, веревка дернула вверх, раздраженный голос прогремел:

– Опять спит! Как конь – стоя. То ест, то гадит, то спит. Олег, садани его шилом в задницу.

Таргитай заставил мертвое тело сдвинуться. Непослушные пальцы перехватили выше, ступня с трудом поднялась, но тело все еще заморожено страхом: пока долетишь до камней у подножия – изотрешься о воздух!

Олег наконец обогнал, карабкался как во сне: тупо глядя остановившимися глазами в проплывающую перед носом стену, которую задевал щекой, переставлял руки-ноги, словно вела некая сила, а сам пребывал в размышлениях.

Как сквозь стену услышал сверху:

– Нажмите, улитки. Уже видать уступчик, скоро влезем унутрь.

А еще через вечность Олег, как сквозь кровавый туман, увидел хмурое лицо Мрака. Тот вгляделся озабоченно, присвистнул:

– Во прешь, как медведь за медом!.. Будто всю жизнь в дупле жил. И Тарх лазает как обезьян. Одни мы с Лиской бедные. Я – лесной, она – песчаная. Лады, я полезу первым, а вы следом, но чтоб аки соколы!

– Дай перевести дух, – взмолился Олег хриплым шепотом. – Все-таки мы те соколы, что дерево клюют.

Он все еще висел на отвесной стене подобно отважной мухе. Таргитай полз с отсутствующим лицом, глаза смотрели сквозь стену. Губы шевелились.

Мрак подтянулся, заглянул через решетку вовнутрь. Олег рискнул бросить боязливый взгляд вниз. Земля так далеко, ох как далеко.

Чувствуя, как деревенеют пальцы, поспешно перевалился за Мраком, упал на каменные плиты – замечательные, плоские, за которые можно не хвататься окровавленными пальцами. Мрак, как огромный еж, перекатился через голову. Рядом дверь – массивная, обитая полосами начищенной меди. Стены – из толстого камня, в три забранных решетками окна заглядывают близкие облака, воздух свежий, резкий.

В последнем окне, где решетка выдрана из стены, на миг потемнело. Таргитай тяжело рухнул на истертые плиты и остался, как распластанная камнем жаба. Следом запрыгнула Лиска, наступила ему на голову, но дудошник даже не пикнул.

– Хватит ночевать, – сказал Мрак нетерпеливо. Голос обычный, а дыхание ровное и мощное. – Сколько можно лежать?.. Пошли, пошли!

Олег поднялся со стоном, цепляясь за стену обеими руками. Таргитай попробовал идти как хищный зверь – на четвереньках, но усилие утомило, рухнул и распластался снова. Лиска ударила ногой под ребра, ухватила за волосы.

Мрак пощупал двери, разбежался. Олег едва успел вскрикнуть:

– Дверь на себя…

Раздался грохот, массивная дверь вывалилась вместе с косяком и металлическими штырями. В изувеченных стенах остались глубокие дыры, взвилась каменная пыль. Мрак растянулся на двери, Олег успел перескочить, но Таргитай, который и так еле волочил ноги, повалился на Мрака, а сверху упала, зло шипя, как разъяренная кошка, Лиска.

Олег оказался в коридоре первым. Сильно пахло огнем и серой.

Стены из массивных глыб, странно зеленых, словно мох проел насквозь. Наверное, приносили великаны, подумал Таргитай с содроганием. От стен веяло могильным холодом, хотя горячий запах горелых кож и – Таргитай зябко передернул плечами – горелого мяса, не человеческого ли, поднимался из подвалов, плотными струйками тянулся по коридорам.

Мрак сделал первый шаг по коридору, зябко передернул плечами. От стен тянуло могильным холодом, словно черная гора двигалась не через солнечный день, а сквозь осеннюю ночь с дождем и ветром.

Таргитай шагнул и тут же поскользнулся, с разбега проехал на спине, барахтаясь, как гигантский жук, едва не сбил с ног Олега и Лиску. Вскочил красный и злой, спина в зеленых потеках слизи, со страхом смотрел на лужи впереди.

Запах сырой и гнилостный. Мрак резко остановился, раскинул руки. Из широкой норы в стене коридора торопливо выползли белесые черви – толстые, составленные из вздутых колец. Внутренности просвечивали зеленым и розовым. Олега передернуло: в гуще зеленоватого сока смутно просвечивала полупереваренная кисть руки. Лиска вскрикнула: внутри ползущих следом червей виднелись человеческие пальцы с уцелевшими ногтями, клочья розовой плоти.

Толкая и наползая друг на друга, черви втянулись в темный лаз в стене напротив. Коридор заполнился еще и запахом слизи. Мрак растерянно и зло оглядывался – сзади донеслись далекие неторопливые голоса.

Таргитай еще растерянно топтался, когда Мрак взлетел почти без разбега, его перенесло через вал червей. Слизистый вал перегораживал коридор на высоте груди Таргитая, разбежаться негде. Сзади что-то возилось, вскрикивала Лиска, затем шумно захлопало, поднялся ветер. Таргитай расчихался: в нос попали мелкие шерстинки, а когда протер слезящиеся глаза, на той стороне вала из червей стояли Мрак и Лиска, а огромная птица упала за их спинами, поднялся уже Олег, торопливо ухватился за одежку.

– Не бросайте меня! – завопил Таргитай.

От спешки прыгнул почти без разбега, поскользнулся на слизистом полу. Его бросило прямо поверх скользких отвратительных кишок, наполненных слизью и мокротой. Голые руки обожгло, с трудом перевалился через шевелящееся месиво, крепкие руки ухватили, дернули, тут же отпустили.

Мрак с проклятиями тряс обожженной, будто сунул в раскаленный горн, рукой. На пальцах и ладони быстро вздувались красные пузыри. Руки Таргитая в волдырях, иные лопались, сочилась мутная жидкость – сукровица пополам с желтым гноем.

– На ком быстро заживает, а на ком…

– Как быстро! – ахнул Олег. – Глаза берегите!.. Попадет в глаза – никакие лекари не помогут…

Лиска отпрянула, попятилась. Мрак скривился, пошел по коридору, остальные потянулись за ним. Черви остались позади, а когда четверо дошли до угла, запах слизи исчез, а в темной норе мелькнул и пропал хвост последнего червя.

– Слева, – сказал Олег настороженно.

Мрак раздраженно дернул плечом, мол, сам знаю. А когда из полутьмы показалась слабо фосфоресцирующая фигура, махнул вполсилы, для пробы. Послышался сухой треск, свечение рассыпалось.

– Скелет! – сказал Олег с отвращением.

– В этом каменном хлеву не чтят предков, – согласился Таргитай негодующе.

– А если чужие предки? – хмыкнул Мрак. – Хозяев за ноги да о стенку, а сами зажили на готовеньком.

– И чужих нельзя поганить, – возразил Таргитай. Подумав, добавил: – Чужих вообще не бывает.

Дальше пошли дымные, чадящие факелы. Из боковых ходов скелеты выходили все чаще. Мрак с отвращением бил обухом секиры – зря ли точил лезвие! – шли дальше, слыша стук раскатывающихся по каменному полу костей.

В конце коридора дорогу загородила целая толпа. Мрак сплюнул, в пустые глазницы страшно глядеть даже оборотню, пошел шарахать тяжелым металлом по черепам и грудным клеткам. Таргитай и Олег расшибали с боков, а Лиска, оскалив как зверек мелкие зубки, лишь сжимала рукоять меча – также берегла острое как бритва лезвие.

– Много же здесь народу жило, – сказал Мрак, отдуваясь. Пот катился градом по распаренному лицу. – На головах сидели друг у друга, что ли?

– Этому замку тыща лет. Накопилось.

– А-а-а, – протянул Мрак. – То-то на них мох нарос, как на Таргитае. Видать, и скелеты бывают ленивые.

С проклятием шарахнулся, упал на четвереньки. Из темной дыры вырвался длинный язык синего огня. Края глыб мгновенно раскалились, огненная стрела ударила в стену, оставив выжженное пятно.

Мрак все еще сидел на четвереньках. Глаза стали круглыми, как у совы.

– Что за подарки?

– Змей плюнул, – предположил Таргитай. – Наверное, там чулан.

– Чего он там сидит? – удивился Мрак. – Во дурень!

– Пусть сидит, – сказал Олег нервно. – Тебе только подраться, Мрак! Какой ты кровожадный!

На уровне груди в стенах темнели дыры. На противоположных стенах камень оплавился, застыл сосульками.

– Так и пойдем, как львы? – спросил Мрак сердито. – На четвереньках?

– Не ползком же, – сказал Олег жалким голосом.

– Сплюнь!

Мрак бежал во весь рост, но за миг до огненного плевка пригибался, падал. Затем приловчился, начал проскакивать раньше. Огонь лишь однажды опалил волосы, в коридоре запахло горелым. Лиска наморщила носик:

– Жареная волчатина?.. Нет, не нравится.

Коридор уперся в тупик. Мрак в растерянности выругался, в бессилии опустил руки. Олег с разбега, отпихнув оборотня, прыгнул ногами вперед прямо на тяжелые глыбы. Послышался треск, волхв исчез. Впереди возникла широкая дыра с острыми краями.

Мрак выругался еще круче, обманули как волчонка, крашеные доски не учуял.

– Что за отчаюга? А может, там что-то вроде Лиски в засаде?

– Почуял бы, – возразил гордый за друга Таргитай.

Мрак прыгнул в пролом, разворотив, как медведь, от стены до стены. Лиска обожгла Таргитая взглядом, от которого у него пошли новые волдыри, неслышно и быстро, как облитая оливковым маслом молния, скользнула следом.

– Все меня бросают, – сказал Таргитай печально.

Ко всему еще зацепился штанами за острый зубец, пока выпутывался, прошла вечность да еще набежали запыхавшиеся стражи. Таргитай взревел, подражая Мраку. Бедолаги, что и так едва держались на ногах, попадали, а он, оставив клок шерсти в проломе, кинулся сломя голову за людьми, которые вечно обижают и бросают.

Мрак увидел дверь и, не раздумывая, с разбега ударился плечом. Дверь вылетела с грохотом, метнулись, как вспугнутые куры, какие-то люди без оружия. Один лишь выхватил нож, Мрак зарычал, несчастный в ужасе рухнул на пол. Мрак вспомнил, что у него даже после боя, по словам все подмечающего Олега, долго остается такое лицо, что при виде его даже Ящер пустил бы под себя лужу. Успеть бы найти здесь зеркало, больно любопытно поглядеться. Только бы самому не того…

Сзади вскрикнул Таргитай радостным голосом:

– Тут одни девки!

Мрак с отвращением оглядел размалеванных женщин. Воздух пропитан густым запахом благовоний, пота и сладостей. Женщины верещали, забивались в углы, с ужасом смотрели на страшных людей с обнаженным оружием.

– Какая здеся хитрость?

– Ни…какой, – выдохнул Олег неуверенно. – Для дурней бабы – ценность. Потому и берегут пуще глаза.

– Это ж не бабы, а только их мясо! Вон Лиска – настоящая баба. Маленькая, злая, зубы – как у зверя лютого. А хитрая, самого Ящера вокруг хвоста обведет!

Лиска покрылась красными пятнами: оборотень хвалил, хвалил искренне, но эти лесные люди даже хвалят как-то странно…

Пробежали через зал, в дверях Мрак остановился так, что, не ухватись обеими руками за косяки, втроем вышибли бы его в коридор, где жутко лязгает металл, что-то хрустит.

В двух шагах от двери, перегораживая коридор, с потолка падала полоса зазубренной стали. Из щели в полу поднималась другая полоса, отточенная как бритва. С жутким лязгом смыкались, разбегались снова.

Мрак побледнел, крупные оспины выступили темными пятнами.

– Всех бы магов связать спина к спине да в окиян-море. Зверья лютого на свете навалом, драконы, как воробьи, носятся над головами, коров и баб крадут! Из подземного мира, как муравьи после дождя, вылазит такое, что… А эти изощряются, как себе подобных перебить!

– Это ты подобный? – спросила Лиска.

Олег молча примерился, прыгнул. Ножи со стуком сомкнулись, упал клок шерсти с душегрейки. Мрак покачал головой, выбрал миг, скакнул, пригнув голову. Ему сошло благополучнее. Лиска тоже выбрала момент, а Таргитай стоял бледный и растерянный, пока сзади не зазвенело оружие и не раздались крики преследователей.

Мрак махнул рукой, мол, пропадай, кинулся по коридору дальше. Олег и Лиска тут же ринулись следом: ежели Мрак бросил дудошника, которому всегда помогал, то не зря, ему виднее. Не успели добежать до поворота, как их обогнал Таргитай: пронесся, как конь, впереди, затем там хрустнуло, хрястнуло, взвился столб пыли. Таргитай исчез.

Все трое следом с разбега провалились в широкую дыру. Мрак так ушибся, что не сумел выругать дурака: чутья нет, куды прешь поперед людей? Стены из черного, словно опаленного гранита, под ногами плиты щербатые, вечные – не выбраться.

Таргитай слабо спросил:

– Может быть, это ловушка на зверя?

– На зверей, – сказал Мрак зло. – На зверюк. На зверищ. Самых лютых, кровожадных, ненасытных и хитрых…

Олег скривился:

– Наши достоинства можно перечислять до ночи. Как выбраться?

– Ставил такой же зверь, лютый и хитрый…

Таргитай переводил честные непонимающие глаза с одного на другого.

– Это мы – кровожадные и хитрые?

– А кто Олега чуть не убил, что всего лишь опустил зад на твою дудку?

Олег сказал напряженно:

– Когда один коварный и злобный зверь ставит ловушку на другого… выживает тот, кто еще хитрее и коварнее…

Без разбега прыгнул на стену. Лиска вскрикнула, Таргитай горестно ахнул, а Мрак кивнул понимающе: лучше сразу расшибить башку, не мучиться. Трусы всегда так делают.

Звякнуло, брызнули блистающие осколки. В стене осталась зиять черная дыра с острыми краями, а волхв исчез.

– Зеркало, – выдохнула Лиска с изумлением. – Я такое где-то видела…

– Потом наглядишься, – гаркнул Мрак.

Отпихнув девку, что перед осколком пыталась поправить ярко-красную гриву, скакнул в пролом. Таргитай поспешно прыгнул следом, боялся оставаться один. Лиска проскочила, не примериваясь, таких, как она, прошло бы трое в ряд.

В коридоре Олег бросил поспешно:

– Уже скоро! Потерпите, совсем скоро!!!

Коридор вывел в небольшой, богато украшенный зал, где в отличие от предыдущего все блестело. Зоркие глаза Мрака быстро выхватили все полезное, что могло пригодиться им или угрожать их врагам. Остановился в изумлении перед роскошной позолоченной клеткой: на жердочке сидела крупная птица размером с ворону, но яркая – оранжевая с красным, зеленый хохолок, а клюв загнут круче, чем у ястреба.

– Во диво! В нашем Лесу отродясь таких не видывал! У кагана была такая птаха, но белая, а тут…

Птица встрепенулась, переступила с ноги на ногу, вскрикнула хриплым сорванным голосом:

– Дур-р-р-рак!.. Кеша кушать хочет!

Мрак отступил, печально покачал головой. Крепкие, как корни столетнего дуба, пальцы до хруста сжали рукоять секиры.

– Проклятые маги! Бедного Кешу заколдовали да еще есть не дают.

Олег нетерпеливо кричал из темного прохода. Разбитая дверь болталась на одной петле. Таргитай рассеянно чесал плечо, потом прижался спиной к косяку и поерзал, еще и глазки пустил под лоб.

Коридор пошел вверх. Выдвинулись ступеньки – сперва пологие, потом все круче и круче.

– Как этот дурень сам ходит вниз? – прохрипел Мрак на бегу. – Дурень, хоть и маг.

– Зачем ему вниз? – спросила Лиска.

– Затем, зачем сама бегаешь в кусты. Правда, здесь кустов не видать. Туго тебе придется, девка.

– А колдун волком перекидывается, – ядовито предположила Лиска.

– Волку тоже далеко.

– А волки гадят на месте.

– Тогда уж орлом, как наш Олег. Взмыл и погадил. Взмыл и погадил. Взмыл…

– В своей комнате?

– Нет, с краю башни.

– Проще задницу свесить!

Все трое на бегу посмотрели на Таргитая. Тот с торопливой брезгливостью осмотрел одежду. Болото, напомнил себе настойчиво. Воняет от болотной грязи. Башня вспахала болото до дна, грязь облепила стены до третьего поверха!

Глава 5

Олег замедлил шаг, плечи его поднялись, будто ждал удара в спину.

– Колдун за той дверью. Сам Мардух.

Мрак набычился, изготовился выбить. Если понадобится – вместе с косяком.

– Погоди, – попросил Олег. Лицо бледное, глаза растерянно блуждали. – Знает, что мы здесь.

– Ну и что? По-честному, в спину не бьем.

– Мрак, он не тревожится, сидит за столом! Читает.

Мрак взял секиру в руки, снова исподлобья посмотрел на дверь.

– Грамотный, видать. Или только сегодня научился, оторваться не может.

– Мощное заклятие составляет, – предположила Лиска. – Надо бить поскорее!

Олег рта не успел раскрыть, Мрак ринулся как бык. Дверь с грохотом распахнулась, не заперта, Мрак влетел через порог.

Просторная комната, похожая на богато разукрашенный зал, залита теплым оранжевым светом. Из стен торчали гнутые светильники, пламя горело ровно, мощно, не отбрасывая теней.

У дальней стены сидел за столом спиной к ним сутулый человек в длинном халате, Мардух. Стол завален свитками папируса, листами выделанной телячьей кожи, бумагами. Маг перекладывал манускрипты, низко водил носом над бумагами. На грохот обернулся, глаза темные, глубоко вбитые в череп.

– Что вас задержало так долго?

– Да ворота шибко хлипкие.

– Но по лестнице поднимались резво, – заметил Мардух. – Люблю крепких людей. Живут дольше даже с содранной кожей.

Он сделал легкое движение бровями. Все ощутили, как уплотнился воздух, руки отяжелели. Мрак поднял секиру, с трудом шагнул, на следующем шаге застыл, словно муха, попавшая в клей. Олег шепнул контрзаклятие, тяжесть разом исчезла. Мрак взревел, прыгнул на мага.

Колдун на этот раз и бровью не повел, а Мрака отшвырнуло в другой конец зала. Темные глаза выжидающе остановились на Олеге. В глубине таилась насмешка. Олег сжал зубы, возросшую мощь чуял, метнул незримый сгусток воли в мага.

Мардух удивленно вскинул брови, словно не ожидал, наклонил голову, сказал что-то вполголоса. Светильники с легким треском вспыхнули ярче, на окнах звякнуло: возникли решетки. Мягкая обволакивающая сила сдавила Олега. Пробовал противиться, лихорадочно перебирал в уме заклятия, бросал собранную в пучок волю. Торжествующая мощь врага ломала его, как солому.

– Олег, – услышал он хриплый голос Мрака, – ты же горами тряс, как вениками!..

Могучий оборотень рухнул. Тяжесть распластала Олега по каменным плитам. Силился приподняться, упал лицом вниз. Таргитай еще держался: уперся спиной в стену, старался вытащить Меч. Лиска лежала недвижимо, как смятая тряпичная кукла.

Колдун без волнения смотрел в искаженное лицо волхва. Жилы вздулись на лбу Олега, посинели, а лицо налилось темной кровью. Колдун разжал кулаки, кровь разом отхлынула от лица волхва, он приподнялся, уцепился за стену.

– Какой же ты маг? – спросил Мардух. В голосе не было даже презрения, лишь скука и пренебрежение. – Ты безмозглый бык… А я – человек.

Язык прилип к гортани Олега. Мысли текли вялые, обрывистые. Едва начинал очищать мозг, чувствуя прилив сил, как проклятый хозяин крепости менял магическую дубину на копье, умело колол в незащищенные места, тут же отбрасывал копье, осыпал булыжниками из пращи. Избитый Олег начинал судорожно защищаться.

– Сила не решает даже в мире людей, – сказал Мардух снова. – Кто первым взял в руки дубину, тот с легкостью побил самого сильного. Кто взял лук, побил умельца дубиной… У тебя одни бычьи мускулы, тебя легко побьет даже ученик мага!

От удара сзади под ноги Олег рухнул на колени. Мардух недобро оскалил зубы:

– А я не ученик!

Воздух потяжелел. В сгустке тьмы возникла толстая бронзовая цепь. Звякая, волочась по камню, цепь медленно подползла к волхву. На концах появились толстые браслеты. Олег попытался сдвинуть руки, холодные пластины металла сомкнулись на запястьях.

– Это еще не все, бычок, – сказал Мардух обещающе.

Что-то сильно ударило Олега по затылку. Пошатнулся. Перед глазами мелькнула широкая, дурно пахнущая доска, сзади шею прижало. Толстые бронзовые штыри соединили обе доски, а на руках повисла злая тяжесть цепей.

– Зачем? – прошептал Олег.

– Я человек, – повторил Мардух. – А человек любопытен. Лесные люди, о которых я слышал из старых преданий!.. Оборотень, который считает свое оборотничество обычным делом. Деревенский маг, надо признать, немалой силы… Лодырь и дурак, которого в любой стране прибили бы из жалости или отправили бы на каменоломни, но вы с ним носитесь, вытираете слюни… Я убью, но прежде пойму. А потом сдеру шкуры, выделаю черепа для чаш.

– Ты… называешь себя человеком?

– Разве не поступаете так с животными? А вы для меня – они самые.

Сильные руки вздернули Олега, ноги повисли в воздухе. Боковым зрением видел волосатые руки, что держали его сзади, как мешок с тряпьем. Потом ударился о твердую, как дерево, грудь, его перевернули вниз головой. Послышался стон Мрака, жалобно, как птица, вскрикнула Лиска.

Несли их долго. От прилива крови в голове Олег терял сознание. Велет, который нес Олега, задевал им о стены, сдавливая так, что трещали ребра. Становилось прохладнее, опускались в нижние поверхи.

В темном подвале Олега тут же приковали к стене – прямо из каменных глыб торчали бронзовые кольца. По звяканью и топоту определил, что бросили кого-то еще.

Когда все затихло, долго не двигался, старался привыкнуть к темноте. Деревянный хомут на шее пригибал к земле, но губами-то мог шевелить, заклятия помнил… но ни одно не срабатывает! Подвал умело окружен двойным слоем контрмагии. И кто знает, что таится за этим слоем еще…

Мардух растоптал их, как червяков! А еще утром чувствовали себя могучими, несокрушимыми. Сами брались сокрушить любое зло, восстановить Правду. Мрак – самый сильный на свете боец, кто усомнится? А он, Олег, одним лишь усилием воли способен расколоть землю до преисподней! Легко сметет гору, как кучку мусора, обрушит на землю бурю из молний… Но человек обуздывает быка, а он, самоуверенный волхв, на самом деле всего лишь тупой бык!

В темноте послышалось шевеление. Голос позвал слабо:

– Есть кто живой?

Олег с трудом разлепил онемевшие губы:

– Я прикован к стене. Где остальные?

Голос Таргитая вспыхнул надеждой, от которой сердце Олега полоснуло еще больше болью:

– Мрака ударили по голове, в беспамятстве. Лиска сомлела… Олег, ты им нарочито поддался?

– А как же, – прохрипел Олег, жалея, что прикован, прибил бы дурака голыми руками.

– Я так и думал! Не знаю, что ты тут хотел разглядеть, ты – волхв, тебе виднее, ты у нас умный, а не тупой бык, как тебя нагло обозвал Мардух… Я знаю, что тупым ты прикинулся, хотя, надо признаться, получилось здорово, но долго тут не сиди, по мне что-то ползает, а я так не люблю, когда по мне ползают или скачут.

Олег изо всех сил сжимал волю в пучок, а когда удалось увидеть в сознании светящийся комок, похожий на шаровую молнию, разом выпустил его в реальный мир.

В подземелье появился слабый свет, намного слабее, чем ожидал. Мардух и здесь поставил стену. Олег не понимал, то ли Мардух позволил осветить хотя бы так, то ли сил волхва все-таки хватило на такую жалкую магию, но теперь видел Таргитая и Мрака – оба прикованы, как и он, – разом окинул взглядом подполье и содрогнулся.

Если верх башни-крепости сложен из гигантских глыб, то здесь весь зал вырублен в сплошном монолите. От каменных стен веяло древней несокрушимой мощью. Олег со страхом смотрел на древний камень. Из тех времен, когда боги творили мир!

– Ты полегче, – предупредил Таргитай опасливо. – А то разнесешь все! Нам же на голову посыпется… Лиске прическу испортит.

Донесся слабый голос, похожий на вздох:

– А тебе дуду раздавит?.. Не отобрали?

– Мрак! – вскрикнул Таргитай. – Меч отобрали! Ну и хрен с ним, а дуду не заметили.

Мрак молчал, снова потеряв сознание. Висел на цепях, неестественно вывернув руку. Лицо распухло, волосы слиплись и казались ржавыми от засохшей крови. Таргитай позвал тихим голосом, понял, подавленно замолчал. Олег чуял на себе вопрошающий взгляд певца, уронил голову.

Двое стражей, полуголые, но увешанные оружием, принесли деревянное корыто. Третий явился следом, вылил нечто вонючее, захохотал, ткнул пальцем:

– Будете жрать! Раз в день. И побыстрее.

Мрак угрюмо молчал. Таргитай гордо отвернулся. Олег проговорил негромко:

– Мы будем есть. Мрак, нам еще понадобятся силы.

Когда стражи ушли, Мрак угрюмо буркнул:

– На что-то надеешься?

– Пока живы…

Оба измучились, пока сумели похлебать пойла, вымазались, остатки разлили по всей пещере. Таргитай упрямо отворачивался. Когда, по расчетам Олега, наступил вечер, дверь распахнулась снова.

Мардух оглядел прикованных пленников, тонкие губы раздвинулись в насмешливой улыбке.

– Я не знаю, как вам удалось вырваться от Агимаса, но я – не Агимас. Отсюда выйти невозможно. Видите вон ту плиту?..

Сквозь забранное толстой решеткой окно видно массивную плиту. Чуть приподнята – явно под нею хитрый колышек или пружинка. На самом крае дальше – пустота. Чтобы попасть на нее и надавить, птахой надо быть, человеку туда не добраться. Не говоря о том, что не пролезть через зарешеченное окно. К тому же защищенное и магией.

– А как ты на нее сигаешь? – прохрипел Мрак хмуро.

– У магов свои пути. Вы тоже можете попытаться! Убедитесь заодно, что в моих владениях чужая магия не работает. Здесь я – полный хозяин.

– Шелудивая собака ты, – сказал Мрак, – а не хозяин. Пусть другие тебя кличут хозяином, а мы тем, что ты есть, – тварью.

Мардух кивнул, не убирая улыбку:

– Я всегда восхищался силой человеческого духа. Когда подвешу тебя за ребро на крюк, можешь называть как хочешь. Кожу велю сдирать медленно, по ладони в день. Сперва надрезают на пятках, потом ме-е-едленно тянут в разные стороны… Кожа отдирается с треском, кровь брызжет капельками с маковые зерна, но зато часто…

Олег спросил:

– С нами была женщина. Где она?

– Она не вашей породы, – ответил Мардух безразлично, но Олег уловил внезапное напряжение. – Вы из Леса, она – из страны Песков.

– Разве сейчас она в Песках?

– Она в другой пещере. Повыше и… поудобнее.

Олег ощутил волну гнева, но, взглянув на Мардуха, заставил себя зло оскалить зубы:

– Но она тоже крепкий орешек?

Мардух слегка налился тяжестью, голос стал жестче:

– Завтра пришлю со щипцами. Проверят, насколько твердые.

Дверь захлопнулась с лязгом, словно Мардух кинулся на нее всем телом. Невры обменялись хмурыми взглядами. Скорее обманут камни, по которым ходит, чем этот маг.

Им не приносили еду три дня и три ночи. Мардух дважды в день заходил, смотрел с верхней ступеньки. Мрак поносил его самыми бранными словами, Таргитай гордо отворачивался. Олег в бессилии следил за каждым движением мага. Мардух держался так же ровно, как и в тот день, когда появился в золотой башне Гольша. Он хозяин положения, и когда назвал Олега быком, то скорее даже преувеличил. По его виду трое лесных людей для него не важнее тараканов.

Деревянный хомут растер шею до крови. Не помогала даже мысль, что тараканам иногда удается ускользать от гнева хозяйки. Тараканы не сидят на цепи.

Таргитай ухитрился наконец выудить скованными руками дудочку. Та забилась за пазухой потом и грязью, после долгих неудачных попыток приловчился подудеть. Голос, сперва хриплый, надтреснутый, постепенно окреп. Играл тихо, часто сбивался, но Мрак ожил, просил еще. Даже Олег, которому медведь на ухо наступил, слушал без привычного отвращения к неумным действиям.

Мардух однажды застал Таргитая с дудой в руках. Таргитай таиться не стал, доиграл, начал новую. Один из стражей по знаку мага вырвал дудочку, принес хозяину. Мардух повертел ее в пальцах, с брезгливостью отшвырнул. В тот день им не давали и воды.

На пятые сутки, когда мучились от голода и жажды, Мрак предположил с недоумением:

– Неужто решил заморить голодом? Так просто?

Олег хмуро откликнулся:

– Размечтался… Хочет ослабить, пытки начнутся потом.

– Куда уж больше? У меня все издохло.

Таргитай, желтый, как смерть, исхудавший больше других, все-таки исхитрился поднять с пола дудочку, играл, снова ронял в изнеможении. Олег заметил, что дверца приоткрыта. В полутьме двигалась тень, шаркали тяжелые ступни. Кто-то из стражей от скуки слушал песни лесного человека.

На шестые сутки с них сняли цепи, с Олега сбили деревянный хомут. Все рухнули на каменный пол там, где висели. Олег вяло подумал, Мардух своего добился: они сломлены, обессилены. Любой палач может рвать их тела щипцами или сдирать кожу – нет сил даже на ругань.

На седьмые сутки Олег словно бы уловил движение, но от слабости не мог поднять веки. Когда проснулся, Таргитай сидел у стены, глаза виноватые, выглядел странно окрепшим. Ночью Олег снова услышал шаги, затем по камню заскреблось, послышалось тяжелое дыхание. Таргитай подполз, начал тыкать что-то в лицо Олега.

Олег вяло шевельнул губами. Нечто мокрое вроде холодной глины попало в рот, с усилием глотнул. Комок начал опускаться по горлу, лишь тогда Олег сообразил, что Таргитай совал мякиш плохо пропеченного хлеба.

– А Мраку? – шепнул он.

– Уже… – ответил Таргитай тихо.

– Откуда? – спросил Олег.

Таргитай не ответил, спал с открытым ртом. Когда наступило утро, так считал Олег, Мардух появился позже обычного, довольно потер руки:

– Завтра начнем. Вы как раз созрели! Честно говоря, держались удивительно долго.

– Мы продержимся долго, – ответил Мрак едва слышно. – Мы еще спляшем на твоей могиле, чучело.

– Удивительная сила духа! – воскликнул Мардух довольно. – Нет, начнем послезавтра. Дозреете лучше.

Когда дверь захлопнулась, Олег подполз к Таргитаю, чувствуя, как уходят последние силы, прошептал:

– Откуда хлеб?

Таргитай удивленно распахнул глаза – чистые, невинные:

– А разве это не ты наколдовал?.. Я видел, как чья-то рука положила в темноте возле меня.

Олег пробормотал в замешательстве:

– Не помню. Может быть, я о чем-то задумался.

– Да, о Великом, – согласился Таргитай почтительно. – И Вечной Истине? Ты мысли, мысли. Не отвлекайся!

Глава 6

На восьмые сутки Таргитай снова поделился невесть откуда взявшимся хлебом. У Олега возникли подозрения насчет стража, который слушал тоскливые песни Таргитая, но помалкивал.

Они с Мраком шептались в углу, строили планы побега, а Таргитай доковылял, держась за стену, к окну, жадно смотрел на небо. Иногда синеву прочерчивали черные стрелы – вороны летали поодаль, к башне мага приблизиться не решались.

Мрак страдал больше всех, сильное тело требовало еды, иссох и казался живым скелетом. Кожа плотно обтянула череп, ребра выпирали. Дышал часто, с хрипами, дрожал в ознобе. Его, как и Олега с Таргитаем, терзали сильные головные боли.

Когда позади щелкнуло, сразу не поняли, в чем дело. Заскрипело, в темницу ворвался свежий прохладный воздух. Массивная плита в монолитной с виду стене медленно ползла вверх, исчезая в щели.

– Что за новая ловушка? – спросил Мрак озадаченно.

– Это я открыл, – сообщил Таргитай слабым голосом. – Пойдем или малость полежим?

Мрак поднялся, ухватился за стену. В широком проеме во всю ширь зияло синее небо. Таргитай стоял почти у края, но с места не двигался.

– Как ты открыл? – спросил Олег сипло.

Таргитай ответил замирающим голоском:

– Как Мардух и подсказал… Опустил вон ту плиту.

Олег и Мрак одновременно повернули головы, едва не попадали от слабости. На плите сидел крупный ворон, деловито долбил крепким клювом темную корочку. У Мрака навернулись слюни, сжал кулаки.

– Дурак! Сами мрем с голоду, а он ворон кормит.

Олег поспешно перехватил кулак на полдороге.

– Мрак, благодаря этой дурости… которую даже я не мог предположить, у нас появилась возможность – малая, дохленькая…

Мрак, шатаясь как пьяный, двинулся к зияющему проему. Таргитай опасливо выглянул.

– Это не дверь, а окно! Мы выпадем… Правда, Олег могет птахой…

Мрак исчез в проеме, словно выпал в самом деле. Таргитай свесил голову за край. Мрак висел под ним, ухватившись костлявыми пальцами, непривычно тонкими, ноги упирались в крутой выступ. Дальше камень обрывался, словно там ниша. Мрак медленно сползал, цепляясь за выступы.

– А может, там темница еще хуже? – предположил Таргитай.

– Освободим Лиску, – сказал Олег сдавленным голосом.

– А дверь вороны откроют, – добавил Мрак сквозь зубы.

Он сполз в нишу, исчез. Олег торопливо полез за ним. Таргитай пощупал дудочку, вздохнул и заспешил следом.

Мрак стоял в нише. За толстой металлической решеткой, как угадал Таргитай, другая темница. Глаза Мрака плотно закрыты, мощная грудь вздымалась так часто, что выпирающие под кожей ребра похожи на крылья огромной летучей мыши. Олег опустился на карниз, чувствуя, что спуск отнял последние силы.

– Что дальше?

– Ты волхв, – ответил Мрак таким же измученным хрипом. – Тебе отпирать.

– Прутья не из магии, из бронзы.

Мрак всхрапнул, как засыпающий конь, ухватился за прутья. Толкнув Олега, в нишу скакнул Таргитай. Его глаза округлились.

– Нам ни в жисть… Даже когда были здоровые, как лоси.

– Тогда дальше вниз, – предложил Мрак. – Или вверх.

Таргитай молча схватился за толстый прут, уперся спиной в стену ниши. Мрак уперся в тот же прут, изо всех сил нажал. Олег пытался помочь, цеплялся кончиками пальцев.

Когда в глазах темнело, в щели захрустела, посыпалась каменная крошка. Прут начал выходить из углубления. Мрак заскрипел зубами, дико перекосился. Толстый конец со звоном выскочил, задрожал в воздухе, наполняя тяжелым басовитым гулом, словно летел объевшийся медом шмель.

– Быстрее, – прошептал Олег. Он прислушивался, страшась услышать шаги стражей. – Мы как улитки…

– Давай второй, – сказал Таргитай.

Мрак тяжело дышал, закрыв глаза. По мертвенно-бледной коже выступили редкие капельки, тут же впитались. Голос был непонимающий:

– Зачем… ломать… Ты бы пролез и меж прутьев.

– Ага, – понял Таргитай. – Значит, Мардух нарочито нас выхуживал, дабы легче пролезть?

– Да, ради этого, – подтвердил Мрак. – Он добрый… где-то глубоко… Теперя достанешь таракана из любой щели.

– Зачем мне таракан?

– Жрать захочешь…

Царапаясь, срывая клочья кожи, протиснулся между прутьев, тяжело спрыгнул. Олег поспешил следом, его терзал страх, что и эта каменная нора окажется запертой намертво. Когда поднимался, сверху обрушился Таргитай, вмял в каменный пол. Оба встали на четвереньки, когда Мрак уже поднимался по ступенькам. Оборотень хрипел, шатался, иногда двигался как слепой, но его словно вела могучая незримая рука, иногда даже тащила, хотя Мрак измучен и изможден сильнее Таргитая и Олега, но двигался все равно быстрее!

Поспешили через темницу, ноги по щиколотку утопали в пыли. Таргитай расчихался, в изнеможении привалился к стене. Мрак навалился на дверь в одиночку. Олег подбежал, уперся плечом. Дверь не шелохнулась.

– Я счас, счас, – пообещал Таргитай торопливо.

Места мало, уперся им в спины. Всячески бились, наваливались разом, пробовали с разбега. Когда обессилели, привалились к разным сторонам каменной ниши. Таргитай остался один. Чувствуя себя виноватым, что, как всегда, опоздал, попробовал открыть в одиночку.

Дверь скрипнула, открылся выход в темный коридор. Мрак вытаращил глаза:

– Ну, ты прямо маг!.. Как тебе удалось?

– Не знаю, – ответил Таргитай растерянно. – Оно само…

– Само? Тебе все чаще удается то, что не по зубам волхву.

Олег сказал, отводя глаза:

– Он потянул на себя.

– А-а-а… Ну, всяк зверь гребет к себе, но курица от себя. Да и мы трое.

Темный коридор тянулся полого, в полумраке угадывались ступени. Олег опередил Мрака, у него начали светиться пальцы – магическая мощь медленно восстанавливалась. Когда удалились от темницы саженей на пять, с кончиков пальцев начали срываться искры, а еще дальше – из ладони скатился светящийся шарик и поплыл впереди.

– Не разнеси все вдрызг, – повторил Таргитай обеспокоенно. – Над нами еще каменюк – горы! Ежели посыпятся, то полдня мусор из головы вытряхивать.

– Полдня?! – огрызнулся Мрак. – Из твоей головы восемнадцатый год вытряхиваем!

Каменные стены сужались, Мрак пробирался боком, затем раздвинулись так, что можно бы ехать на коне. Дважды попадались скелеты – истлевшие, в полутьме не понять: человеческие ли, звериные ли или какой-нибудь нечисти.

– Сюда, – сказал Олег и, не дожидаясь ответа, нырнул в темный боковой ход.

– А куда «сюда»? – переспросил Таргитай боязливо.

– Пойдем и убьем злого мага, – донесся из тьмы саркастический голос. – Как таракана! Ежели ветра не будет.

Впереди посветлело. В грубо высеченной в красном граните пещере под стеной бежал ручей. Олег жадно припал, первым опустившись, как Мрак, на четвереньки.

– Теперь бы поесть, – проговорил Таргитай слабым голосом. Отряхнул брызги, живот, раньше прилипавший к спине, раздулся, как у паука.

– Еще и есть! – изумился Мрак. – Ты ж неделю тому ел!

– Я не ел полгода! С той поры, как вышли из Леса.

– Олег, – сказал Мрак предостерегающе, – нюхай, как выбраться. А то тебя в самые темные норы тащит.

– Я ищу Лиску.

– Ее не спасем и сами теляхнемся.

Перед ними выросла массивная дверь. Олег сперва ударил плечом, потом, оглянувшись на Таргитая, дернул за ручку. Дверь устояла. Вдвоем с Мраком, а затем втроем кидались всем весом, но дверь не замечала их нынешнего веса.

– Погоди, – прохрипел Олег наконец, – дай-ка…

Таргитай едва успел убрать ногу, когда громадный замок, размером с откормленного кабанчика, щелкнул дугой и сорвался вниз. Звон раздался по всему подземелью, прокатился по коридорам, постепенно замирая.

Дверь под напором Мрака нехотя отворилась. Таргитай зашипел как змея:

– Мог бы сразу!.. Мы с Мраком кидались-кидались…

– Теперь Мардух нас почует, – ответил Олег обреченно.

Мрак скрылся за дверью. Из темноты раздался его сиплый рев. Таргитай опасливо двинулся следом, подождал, пока глаза малость привыкли – не волчьи, а когда увидел в углу блистающую крестообразную рукоять, сам не удержался от радостного визга. Олег зашел последним, быстро пробежался вдоль стен, выхватывал свертки, узелки.

– Быстро! Мардух вот-вот будет здесь.

Дальше бежали вниз, пол понижался круто, все трое не шли – мчались, с разбега натыкались на выступы, повороты, падали.

Мрак услышал впереди шаги, покрепче сжал секиру. Едва человек показался из-за поворота, ударил всем телом. Несчастный отлетел к стене, секира со стуком опустилась ему на голову. Мрак счастливо хрюкнул, не веря неслыханной удаче. Страж нес корзинку с едой. Правда, лишь хлеб и зелень, но в желудках отощавших невров и пресный залежалый хлеб исчез, как брошенный в озеро камень.

Приободрились, хотя хрипели и задыхались по-прежнему. Впереди Олега плыл по воздуху светящийся шарик, сыпал искрами. Таргитай и Мрак держались на шаг сзади. За плечами Таргитая трепыхался Меч на перевязи, а оборотень не выпускал из рук секиру.

Олег ускорил шаг. Впереди выросла массивная дверь. Замок на задвинутом засове казался валуном размером со щит. Светящийся шарик метнулся вперед, как хвостатая звезда. Замок вспыхнул красным огнем, на каменный пол упали багровые потеки. Олег ухватился за пышущий жаром засов, Мрак помог, а Таргитай с разбегу налетел на дверь.

Из темноты темницы послышался слабый вскрик:

– Олег?.. Люди, вы откуда?

– Быстрее, – велел Олег.

Лиска выбежала бледная, с длинной царапиной на щеке. Одежда на ней разорвана, а ноги босые. Олег отстранил, не дав кинуться на шею: Лиска не выглядела голодающей, могла сбить с ног или задавить в объятиях.

– Мардух уже спускается, – предупредил он.

Выбежали, Олег указал на зарешеченное окно – там ослепительно блистало голубое небо. Мрак взапрыгнул, ухватился за прутья. Под тонкой кожей страшно вздулись истончившиеся сухожилия. Таргитай подоспел вместе с Олегом, сшиблись лбами с треском, путались, мешали друг другу, но прутья поддались. Таргитай протиснулся первым.

– Мамочки!.. До земли всего три сажени!

– Подомнет? – спросил Мрак обреченно. – Сейчас не распрыгаемся, как кузнечики.

– Нет, выпадем, как у коровы из-под хвоста…

Олег смолчал, что дело не в везении, рассчитал на этот раз точно, но кто теперь поверит?

Таргитай спустился на сажень, разжал руки. Мрак прыгнул. Они стали быстро удаляться: распластанные на взрыхленной и проутюженной земле. Олег поспешно сдернул Лиску, полетел с ней вниз.

Сердце на миг замерло, упали на вал взрыхленной земли, ушиблись, но Олег с неимоверным облегчением увидел, как массивная стена камня быстро удаляется. Прижав голову Лиски к земле, на случай ежели Мардух выглянет в одно из окон на этой стороне, выжидал, грубый голос над головой заставил вздрогнуть всем телом:

– Опять залег! Ну, второй Таргитай!

Мрак высился над ними, по-прежнему башнеподобный, несмотря на худобу. К ним ковылял, хромая и обхватив правую руку левой, Таргитай. Из-за плеча дудошника торчала рукоять страшного Меча.

– Надо уходить, – проговорил Олег. Поднялся, его качнуло от слабости. Голова закружилась, а во рту появилась голодная слюна. – Мардух сейчас как раз заглядывает в нашу темницу.

– Отыщет и здесь? – спросил Мрак. Его пальцы крепче стиснули секиру. – Сейчас не отобьемся и от мух.

– Мы не в его башне, здесь можно прятаться.

Мрак кивнул в сторону:

– Там отлежимся. Чудно мне, даже Тарх жрать не просит.

Отлеживались двое суток. За время темницы отощали так, что Олег потом изумлялся, как сумели выбраться, спуститься. Лиска оказалась живучее других: даже Мрак лежал пластом, а она собрала ягоды, сунула горсть Олегу, досталось Таргитаю и Мраку.

Малость ожили, собрали ягод на соседней поляне, Таргитай натряс орехов и малины. Мрак сумел подстрелить тетерева, чуть погодя – куницу. Съели едва ли не с перьями и шерстью. С той минуты начал мучить зверский голод. Ели все, что попадалось: молодые листья, коренья, жуков, ягоды, убивали и ели сырыми белок.

Желудки не выдерживали, все четверо разбегались, наполняя лес вонью, на вторые сутки Олег сказал озабоченно:

– Гольш продержится еще две недели. А мы еще Камня даже не видели.

– Камня? – вяло удивился Таргитай. – Мы и острова не нашли!

Мрак хмыкнул:

– Да и самого моря еще не зрели… Но волхв попал пальцем в небо, к тому же в самую середку. До зимы авось дойдем.

К вечеру того же дня Олег разложил вокруг себя обереги, долго вслушивался, связывал между собой невидимыми нитями. Мир вокруг заполнен жизнью. Чем человек больше всматривается, тем больше видит. Простой люд зрит лишь свой огород и свою корову, больше и не старается, а маги всматриваются жадно, задают нелепые для простого человека вопросы. Самые упорные получают ответы, а вместе с ними видят и тех, кто делает воду мокрой, а снежинки вырезает такими красивыми.

Олег еще полгода назад видел лишь то, что видит обычный человек, а новое зрение все еще потрясало волхва до глубины души. К тому же, видя мир богаче, населеннее, мучился, что другие маги – тот же проклятый Мардух! – наверняка видят еще больше. Умеют смотреть, а он, деревенский волхв, лишь глупо таращит глаза, и перед ним лишь смутные тени. Правда, Мрак с Таргитаем даже их не видят.

Под землей на большой глубине, где за слоем сухой земли пополам с песком начинался горный камень, бродили странные существа – не куды, не гномы, а нечто странное, проходящее прямо сквозь камни, пожирающее друг друга. Олег смутно видел, как прямо из стен посыпались на огромного зверя, что бродил по великанской пещере. Чудовище, застигнутое врасплох, успело одного сшибить хвостом, тут же его утыкали копьями. Сбитый умер сразу: от удара о стену разнесло череп. Олег заметил для себя, что камень не всегда проницаем, воевать с ними все-таки можно.

В плотных сгустках воздуха, невидимых простому глазу, проносились еще более странные существа. Некоторые похожи на людей, другие – нежнее и красивее, даже с крылышками – прозрачными, легкими, но Олег видел и чудовищ, словно сотканных из молочного тумана.

В ближайшем лесу, даже не лесу – роще, жили мавки, вилы, русалки. За ними охотился чугайстырь – старый, одряхлевший, спал бы давно вечным сном, но извечная ненависть к мавкам не давала умереть уже пять столетий. Под корой деревьев таились существа, на которых Олег не стал задерживать внимание, как и на множестве легких изящных созданий, населявших чашечки цветов, прыгающих по стеблям трав, – мелкие, слабые, угрозы нет, и ладно.

– Когда же перестану копать канавы? – сказал он с мукой. – Когда займусь делом?

– Какие канавы? – не понял Таргитай. – Может, ты ночью копал, пока мы спали? Но зачем нам канавы, Олег? Если нужно, только скажи! Что все один да один? Мрак тебе сразу поможет. Он здоровый, хоть и худой. Да и Лиска…

Олег вздохнул, возвращаясь в реальный мир:

– Нам из всех сокровищ нужны сапоги Лиске, штаны Таргитаю и крылатые кони. Можно не коней, можно любое, что домчит до острова.

– Крылатых коней? – раскрыл рот Таргитай. – Так это ж самое чудесное, что есть на свете!

Олег с неловкостью отвел глаза:

– На свете есть вещи чудеснее.

Мрак спросил нетерпеливо:

– А где они? Как их приманить? Чем заарканить? Успеют ли допереть?

Подул холодный северный ветер. Синее небо затянуло белесой мглой, воздух стал прозрачным и холодным. В небе пролетели странные мохнатые птицы: покрытые длинной заиндевевшей шерстью, с остроконечными клювами. В угрюмом молчании, без крика и карканья, снизились над людьми, оглядели через узкую прорезь пленочных глаз, сделали два кружка и унеслись, экономно взмахивая короткими утолщенными крыльями.

– Чего это они? – спросила Лиска встревоженно.

Олег вздрогнул, отвел взгляд.

– Не отставай. Что-то не нравятся мне эти пташки.

– Такие гадкие!

Таргитай уныло брел сбоку, возразил дохлым голосом:

– Мы для них тоже гадкие.

Лиска вздохнула:

– Я его когда-нибудь прибью. За такую жажду справедливости.

Ветер усилился, нагнало темные низкие тучи. Повалил крупный снег. Лиска остановилась, будто ударилась о башню Мардуха, вид у воительницы потрясенный.

– С неба падают перья!.. Белые перья!

Мрак предложил деловито:

– Скорее собирай на подушку! Пока не унесло ветром.

Олег ошарашенно таращил глаза на Лиску:

– Ты что же, снега не видывала?

– Снег? Что такое снег?

Теперь уже у двоих челюсти отвисли до поясов, а у Таргитая – до колен. Лиска подпрыгивала, пробовала ловить крупные снежинки, вскрикивала пораженно при виде магии, когда те бесследно исчезали на горячих ладошках, оставляя мокрые пятнышки.

Снег повалил гуще, снежинки измельчились. Земля застыла, в щелях забелело, затем у бугорков намело сугробики. Быстро промерзающая земля звенела под сапогами. Лиска все еще не могла прийти в себя, зачерпывала мягкий снег, мяла в ладошке, превращая в ледышку, изумленно смотрела, как твердый камешек исчезает, оставляя мокрыми пальцы.

Глава 7

Еще большее потрясение ждало утром. Земля отвердела, а растаявший снежок растекся ровными лужицами, те за ночь затвердели, стали ровными и твердыми, как зеркала.

Ничего не подозревающая Лиска ступила на такую ледяную дорожку. Невры услышали ее потрясенный вопль, в воздухе мелькнули руки-ноги. Лиска подхватилась, щупая ушибленную задницу, глаза как блюдца. В тот же миг ноги лихо выскользнули из-под нее, взлетели выше головы. Лиска с размаху крепко ляпнулась тем же местом.

Невры дружно заржали: вид у растерявшейся воительницы лучше не придумать. Распласталась посреди замерзшей лужи, похожая на жука-плавунца, подняться не пробовала, взмолилась жалобно:

– Олег, сделай что-нибудь!.. Злые маги превратили воду в камень!.. Очень злой камень!

– Ну оч-ч-чень злой, – поддержал ее Мрак. – Олег, скорее преврати этот злой камень обратно в добрую воду.

Добрый Таргитай вскрикнул:

– Бедная Лиска окажется в луже?

Без опаски вступил на лед, подал руку. На этот раз из-под Лиски убежали руки, ударилась снова, уже носом. К звону мечей привыкла, к крови и смерти притерпелась, но сейчас, видя бессердечную ухмыляющуюся рожу Мрака, заревела навзрыд – перепуганная, уверенная, что маги отобрали рассудок у нее или спутников.

– Это колдовство надолго, – утешил ее Мрак. – Даже наш великий волхв ни черта поделать не может!

– Тогда мы погибли! – вскрикнула Лиска обреченно. – Если вода превращена в камень, то погибнем от жажды!

– Будем грызть камни, – утешил Мрак.

– Вы сможете? – спросила Лиска потерянно, ее круглые, как у совенка, глаза стали еще и выпуклыми, как у лягушки из Большого Леса.

– И ты сможешь, – сказал Мрак злорадно. – Куды денешься?

– Никогда в жизни!

Мрак на ходу подхватил с земли ледышку, сунул в рот. Лиска ахнула. Оборотень подержал прозрачный камень – наверное, драгоценный! – во рту, даже глаза прикрыл от удовольствия, с хрустом разжевал. Она вздрагивала, втягивала голову в плечи. Мрак наконец раскрыл рот, показал: ни песчинки не оставил под языком!

– Не обижай ребенка, – сказал добрый Таргитай. – А ты, Олег мудрый, мог бы не мучить дурочку. Давай, Лиска, наберем этих камней. Выбирай прозрачные, я покажу, как делать из них похлебку.

Лиска отшатнулась, закусила губу. Проглотить камень – еще куда ни шло, но варить из них? Или все трое могучие маги, но прикидываются дикими да невежественными?

Магия странных людей оказалась мощнее: камни в котелке превратились в воду, та вскипела, а похлебка из этих камней оказалась ничуть не хуже, чем обычно. Правда, Мрак добавил мяса и трав.

Когда выступили в путь, Таргитай в надежде согреться забегал вперед, с разбега вскакивал на застывшие лужи. Лиска сжималась: добрый, но глуповатый певец должен оказаться в луже… но боги в самом деле хранят дураков и увечных. Мрак и Олег тоже проезжали по ледяным дорожкам, если те оказывались прямо перед ними, а Таргитай сворачивал, делая зигзаги, даже возвращался, чтобы проехать еще разок.

Лиска наконец поддалась на уговоры Таргитая, попробовала с замершим сердцем тоже катнуться, но тут же с размаху – ноги выше головы! – обрушилась на задницу. Мрак тут же начал рассуждать глубокомысленно, у кого что тяжельше: у волхва – голова, у Таргитая – уды, а у Лиски…

Лиска лужи стала избегать, но снежинки ловила на ладонь и на высунутый далеко вперед язык. С утра снег падал мелкий, каждая снежинка опускалась в одиночестве. Лиска жадно рассматривала затейливый узор – кто вырезает такие красивые? Какие крохотнейшие существа?

– С неба падают и поломанные, – буркнул Мрак безучастно.

– Сами ломаются, – возразил Олег. – Пока падают. Боги лепят их совершенными!

– Сами? Это у тебя само из рук валится.

Олег насупился, сказал убеждающе:

– С неба падать далеко. Много им надо, если такие хрупкие стукнуть хоть раз?

Лиска слушала, не понимая, наконец взмолилась:

– Все равно не пойму. Столько труда в них вложено, а ведь ломаются, а то вовсе – в воду! Зачем?

Олег в затруднении почесал в затылке. Все взоры обращены к нему, он-де мудрый, знает ответы на все вопросы.

– Снежинки – подсказка богов. О красоте всегда надо заботиться, даже если на это уходит много сил и труда. Даже если на часок… и то надо делать красиво. Поступать красиво. Жить красиво. Снежинки постоянно напоминают.

У Лиски личико вытянулось, как у печального жеребенка.

– В моих краях снежинок не бывает!

– Подсказки есть везде, – ответил Олег неуверенно.

Снег скрипел под сапогами, дыхание вырывалось белыми облачками. Мельчайшие кристаллики позвякивали, сталкиваясь в воздухе, терлись друг о друга с хрупким шелестом. Брови и волосы невров покрылись инеем.

Лиска потрясенно наблюдала превращение странных людей в заиндевевших чудовищ. Они двигались по замерзшей земле такие же невозмутимые, с расстегнутыми на груди душегрейками. Снег укрыл головы, не таял, зато голые плечи были мокрыми, покрыты мелкими прозрачными бусинками.

На другой день вошли на поле ледяных глыб, что повергло бедную Лиску в панику. Эти прозрачные глыбы – каменная вода?

Ночью вокруг их костра в темноте бродили странные звери. При лунном свете Лиска видела блистающие глыбы – смерзшиеся кристаллы от кулака до глыб с конскую голову.

Олег чаще Мрака начал оставаться дозорным, спал мало, осунулся, выглядел как сплетенный из костей и тугих жил. Звери, сдерживаемые мощью волхва, зло и разочарованно ревели, самые яростные подбирались прямо к освещенному кругу.

Лиска пугливо сжималась в комок с грецкий орех, старалась стать совсем маленькой. Хвороста на большой костер недоставало, Олег бросал в ледяных зверей огненные стрелы. В глыбах возникали оплавленные дыры, взвивались облака пара. Раненые звери ревели так, что замерзший мир трясся, как Лиска под шкурой Олега, но отступали во тьму.

Утром поднялись занесенные снегом, застывшие. Лиска неосторожно прикоснулась к своему обнаженному мечу, ахнула: розовый пальчик прилип! Завизжала от ужаса перед злой магией, рванулась, оставив примерзшую кожу на заиндевевшем лезвии.

– Языком лизни, – посоветовал Мрак, его корчило от бабьего визга.

– Перестанет болеть?

– Ну… визжать перестанешь точно.

– Ты… волхв?

– Еще какой! На такие дела мы все волхвы хоть куда.

С полудня увидели вдали хатки, наддали. Село оказалось крохотное, бедное, зато удалось купить коней. Не успели выйти за околицу, задул устойчивый ветер с юга, снег быстро таял. Мрак вздохнул с облегчением: зиме рановато даже для такого северного края. Олег уверяет, что на краю земли даже летом снег и не думает таять, но пока что небесная твердь еще высоко, стрелы не долетают, натягивал тетиву на всю мощь, пробовал.

Лиска тоже оживала, словно бабочка, вылезающая из тесного кокона. Кони увязали в грязи, Таргитай и Лиска часто слезали, тащились, держа в руке туго натянутые повода своих коней и коней Олега и Мрака. Те схитрили, как уверял разобидевшийся Таргитай: один в личине огромного волка мчался гигантскими прыжками впереди маленького отряда, а другой ширял в поднебесье, растопырив уродливые крылья, задевал низкие тяжелые облака.

Олег парил с опаской: часто приближались вороны – крупные, наглые, хищные. Дважды вблизи пролетал орел. Олег всякий раз падал камнем – крылья немели. Лишь быстро приближающаяся земля придавала силы – судорожно бил по воздуху обоими крыльями, взмывал свечой, переводил дыхание, в страхе озирался.

Не сразу понял, что достаточно встопорщиться и грозно щелкнуть клювом, чтобы все пернатые опрометью очистили небо. Разбегались не только гордые орлы, но и хищные вороны, которые дружными стаями гоняли орлов и более крупных и злых летающих тварей.

Однажды приблизилась странная птица – уродливая, нелепая, обликом похожая на него. Пошла ходить кругами, урчать, от нее пошел сильный зовущий запах. Олег не сразу понял, но все же дошло, растерялся, начал метаться из стороны в сторону, наконец ринулся к земле, принял личину человека. Весь день не слезал с седла, а ночью, когда безжалостный Мрак хотел погнать его в небо посторожить, заупрямился, в темном небе ходила широкая тень с растопыренными крыльями, затмевая звезды. Порой спускалась так низко, что взмахами крыльев сдувала пепел.

Любопытный Таргитай допытывался, что за ночной зверь шуршит крыльями, роняет шерсть в костер, почему стонет, будто из него душу вынимают. Мраку ночная птаха, или что там бороздит воздух, как прошлогодний снег, пусть порхает, лишь бы в суп не гадила. Олег отмалчивался, опускал голову. Лиска посматривала испытующе, у женщин если ума не всегда в избытке, то чутья поболе. Олег боялся встречаться с нею взглядом, еще больше боялся наступления утра.

На рассвете безжалостный Мрак все-таки загнал в небо. Олег продрог, поднялся как можно выше, воздух там холоднее, но солнечные лучи достают раньше. На земле еще темень, а под облаками подставляешь солнцу то спину, то пузо – научился. Вчерашней чудовищной птахи в синем небе не оказалось. Олег ощутил, как спало тягостное напряжение.

Поняв по чудовищу, как выглядит сам, преисполнился удивления и бодрости. Когда вблизи показалась орлиная чета, Олег повел налитым кровью глазом – царей воздуха как веником вымело из поднебесья.

Внизу двигались четыре крохотных коня с двумя всадниками. Олег почему-то не различал цвет, трава казалась бурой, глинистой, зато видел отчетливо даже ящериц, степных жаб, хомяков и лисиц. Далеко впереди коней мчался широкими прыжками огромный черный волк.

Волк-оборотень словно стелился над землей, будто стремительно плыл, в каждом движении мощь и лепота. Олег завистливо дернулся: Мрак мужественно красив даже в волчьем облике, по-волчьи прекрасен и в человеческой личине! Так бы наловчиться ширять в поднебесье…

В глазах начало расплываться, далекие фигурки сперва застлало туманом, потом поглотило вовсе. Олег досадливо снизился: облака, оказывается, не так уж и высоко, хотя в родной деревне считали, что совсем низко, – Боромир пробовал доставать их с дерева рогатиной. Облака – это остывший пар, что вырвался из котлов и поднялся под небесную твердь, но сколько Олег ни принюхивался, вкусные запахи выветрились.

Странная острота глаз даже мешала, сбивала с толку. Видел на сотни верст каждую щепочку, от непривычки начинало ломить виски. С трудом отрывал зачарованные глаза от всего, что ползало, прыгало, скакало и рыло норки. Надо выискивать всадников, особенно в засаде на их пути!

Все чаще видел крупные отряды воинов. В каждом ныне различал человека без оружия, в расшитой ночными звездами одежде. Яркий блеск показывал, что вместо доспехов на них талисманы – отполированные камни. Всадники упорно стремились навстречу неврам. Олег тут же указывал Мраку другой путь, но едва маленький отряд сворачивал, как враги, словно чуя каждое их движение, поворачивали коней тоже.

Еще опаснее скрытые засады. Однажды Олег едва не послал своих прямо в руки Агимасу. К счастью, ветер дул в лицо, Мрак почуял, взвыл, опрометью кинулся назад. Добежал, грянулся оземь, а с боков начали подтягиваться два отряда со своими походными колдунами.

На великое их счастье, Мрак по запахам видел, кто где схоронился, затаился, сколько их там и кто три дня не мыл ноги. Без него их ловили бы на каждой версте, не помогло бы даже волхвовство Олега: в каждом отряде колдун наготове, а сжигаемый местью Агимас дни и ночи упражнялся в магии, стремительно набирал силы.

Рассвирепевший Мрак едва не прибил волхва: замечтался дурень, в таргитаи лезет, о Высоком мыслит, а какой длины сопли – не видит. Таргитай заступался: волхв мыслию растекся по всему поднебесью, искал щелочку в небесной тверди, у богов правды искал, а злая Лиска сама набросилась на опешившего оборотня: мог бы сам напасть на коней врага, покусал бы за ноги, а без коней те вовсе не люди, а так, трава без корней, птицы без перьев, гадюки без яда…

Мрак посмотрел с отвращением:

– Ишь, подлая! Я бы до такой гадости никогда бы не додумался, хоть все дрова бы у меня на голове перекололи. Гольш прав, не зря бабу заставил взять.

Таргитай ахнул:

– Будешь обижать коней?

– Зачем коней? Кони не виноваты. А вот перепортить подпруги, ремни, тетивы…

Ночью неслышно исчез. Лиска бдила у крохотного костра, спрятанного в ямке, но не обнаружила, когда вернулся и скользнул под одеяло. Утром на удивление Мрак дрых долго, а когда наконец вскочил в седло, заявил весело:

– Прем во-о-о-он на тот гаек. Потом левее, проедем так, чтобы между нами оставалась лесная засека… Хоть рожи ихние разглядим, а то человеческого лица давненько не видывал.

Таргитай обиделся:

– А у нас какие?

Олег спросил осторожненько:

– Не перебьют стрелами?..

– Твоя гадкая девка такое надумала, ты слышал… Я бы до такого век не допер. Это все одно что плюнуть соседу в суп.

Таргитай снова обиделся:

– Соседи? По всему свету гоняются за нами!

– Так мы ж не знаем, зачем гоняются. Может, хотят спросить, кто нам сшил такие штаны?

Он пустил коня в галоп. Таргитай ткнул своего пятками в бока, привык за Мраком двигаться бездумно, в чистом детском лице такое недоумение, что даже Лиска, переживающая лишь за Олега, возмутилась, крикнула срывающимся голоском в спину оборотню:

– Ты злой! Таких даже звери не трогают.

Мрак оскалил зубы:

– Верно. Собаки не трогали, волки брезговали. Зато люди… Ладно, не скули. Берег близко.

Она недоверчиво покачала головой.

Олег ничего не сказал.

– Думаешь, ему сверху так уж все видно? Понюхай воздух! Мокрый и пахнет солью.

Тонко вырезанные ноздри Лиски дернулись, втянула воздух. Измученное личико медленно осветилось надеждой.

– Чую… Верст десять?

– Двенадцать, если по прямой, как ворона… или сто, если полетит Олег.

Еще за версту слышали далекий грозный рев, глухие удары. Когда выехали на крутой берег, все ошалело ухватились за седла.

Они стояли на краю высокого скалистого берега. Далеко внизу волны, как горы, мерно накатывали на красный гранит, обрушивались исполинской тяжестью, расшатывали, ломали камень, выгрызали куски и уносили. Волны уходили вдаль, становясь все мельче и мельче, но на том конце мира не видно ожидаемой полоски земли!

– Край света? – спросил Таргитай дрогнувшим голосом.

– Размечтался, – бросил Мрак грубо. – Врежь ему, Олег.

– Остров Буян лежит прямо, – врезал Олег безжалостно. – Его не видно, это остров старой магии. Даже я не видел, но книги говорят… Сам Буян на краю мира, хрустальный купол неба краем опирается на него.

Он почти кричал, скала содрогалась под их ногами. Глухой, но мощный рев приглушал слова. Воздух резкий, соленый и прозрачный. Мелкая водяная пыль поднималась от пены прибоя, там высовывались и пропадали горбатые спины морских зверей. Таргитаю почудились громадные клешни, горящие злобой выпуклые глаза.

– Близок локоть, – сказал он с тоскливой надеждой, – а ты уж придумай, как укусить… а лучше – грызануть. Чтобы р-р-р-раз – и тама.

Они сидели у костра, разожженного из предосторожности в ямке, когда сверху грохнулась птица, которая с каждым днем казалась Мраку все безобразнее, а Лиске – гордой и умной. Олег упал на кучку своей одежки, молниеносно оделся – так бы дрался, проворчал Мрак, – с тревогой поглядел на коней.

– Добро, что не отпустили… Без них не обойтись.

Лицо осунувшееся, желтое, в глазах метался страх. Мрак вскинул брови:

– На остров?.. Хрустальный мостик сотворишь?

Таргитай подпрыгнул:

– Олег, не вздумай!.. Кони подкованные, враз разнесут к чертям собачьим… или собачачьим, никак не запомню.

– Он подождет зимы, – предположил Мрак саркастически.

Олег не отвечал, пристально смотрел в серое небо, затянутое свинцовыми тучами. Там двигались темные тяжелые массы, сталкивались, в грязных массах глухо рокотало, поблескивало.

– Сейчас полнолуние, – проговорил мертвым голосом. – Чары сейчас бьют, как молот… В этот день можно зачаровать воду. Но только на час… Ежели не успеваем, а мы не успеваем, погибнем вместе с конями.

– Погибнем мы – погибнет весь мир, не только наши кони, – рассудил Мрак. – А там старик отбивается, ему сил осталось на неделю.

– Тогда собирайтесь, – сказал Олег тяжело. – Темнеет, я начну. В полночь мы должны свести коней на воду.

– В воду?

– Нет, на воду.

Глава 8

Весь вечер сводили коней с обрывистого берега. Таргитай и Мрак где рубили ступени, где опускали на веревках, на лютом холоде упрели, валил пар. Стемнело, на небе ни звездочки, в тяжелой плотной ночи измучились, даже не было сил возликовать, когда снизу донесся напряженный голос:

– Еще чуть… Что так долго?.. Уже полночь! Опаздываем.

Лиска спустилась последней. Олег вскочил на коня, громко и четко произнес заклятие. Пахнуло холодом, у Таргитая на лбу замерзли капли пота, а Мрак запахнул на животе душегрейку. Олег пустил коня вперед. В полной тьме остальные услыхали глухой стук, словно конь ступил по твердому.

– Никак море заморозил? – раздался в ночи неверящий голос Мрака. – Кони ноги переломают!

После второго заклинания темные тучи поредели, появилось светлое окошко. Призрачный лунный луч упал впереди, высвечивая площадку не шире огорода ленивого хозяина. Там торчали белесые застывшие волны. Дальше была ночь, но зоркий Мрак разглядел на краю светлого пятна живые волны.

– Море будет замерзать впереди, – сказал Олег бесцветным голосом, – а таять сразу за конскими копытами…

– Всю дорогу? – спросил Таргитай зябко.

Олег не ответил, покачнулся. Мрак торопливо протянул руку.

– Быстрее вперед! Сомлеет – все разверзнется.

– Если не успеем за час, – добавила Лиска тревожно, – разверзнется тоже.

– Полнолуние длится дольше!

Из-под подков летели твердые брызги, лунный свет холодно блистал на острых гранях. Кони хрипели в смертельном страхе, едва удерживались на скользком, не понимая, откуда лед, пытались остановиться, страшась скакать в ночь – оттуда доносилось шлепанье волн и чувствовалось бездонное море.

Мрак побледнел, ему одному лунный свет позволял видеть сквозь прогибающийся под ногами тонкий лед шныряющих крупных рыб, многоруких зверей, огромные глыбы тьмы с острыми зубами и шипами. Лед трещит, разбегается тонкими прожилками!

Олег скакал впереди: синий как мертвец, с отчаянно вытаращенными глазами. С нижней губы на подбородок текла темная струйка, встречный ветер срывал и размазывал по груди. От него шел нестерпимый холод, рыжие волосы от инея стали седыми. Конь весь стал белым. Мрак страшился, что тот на полном скаку рассыплется ледяными глыбами.

Лиска тоненько вскрикнула, перекрывая свист ветра:

– Луна прячется!

Олег на миг вскинул мертвецки желтое лицо. Светлое пятно, затянутое пленкой, тут же расширилось, свет стал чуть ярче. Конь Мрака сделал отчаянный прыжок, выбираясь из разверзающейся полыньи, понесся как заяц, обогнал Олега. Губы волхва шевелились, подновляя слабеющее заклятие.

– Держи лед! – закричал сзади Таргитай. – Я не умею плавать!.. И кони…

Олег стиснул зубы, напрягся. Лед упрочился, зато из тьмы в лунный свет начали выпрыгивать застывшие в беге волны – вздыбленные, с острыми гребнями, о которые легко споткнуться или поранить ноги. Промелькнула темная тушка зверя или большой птицы – рассмотреть не успели, – превращенная в лед страшным полнолунным заклятием.

Мрак щурился от встречного ветра, чувствовал себя погибшим. Бешеная скачка через морозную ночь на обезумевших от страха животных вот-вот кончится: проломится тонкий лед, разобьются о вздыбленные льдины, сорвутся ли со льдины – везет слишком долго. Пошли на авось, а авось хоть и вывозит, но не всегда туда, куда ждешь!

Сзади тяжело грохнуло. Мрак на скаку оглянулся, поднял коня на дыбы. Позади бился, взбрыкивая всеми четырьмя, конь Таргитая. Дудошник перекувырнулся трижды, похожий на перекатиполе, грянулся о лед, тут же подхватился на ноги. Мрак не успел раскрыть рот для вопля, как Таргитай уже бежал, оставив оглушенное животное.

– Не отставайте! – донесся отчаянный вопль Олега из удаляющегося лунного круга света. – Не могу держать дольше…

Мрак бросил быстрый взгляд на бледное лицо певца. Таргитай несся огромными скачками, сосредоточенный, не запыхался, взгляд острый – не трусил, по дурости не умел трусить, а на таком холоде соображал молниеносно: успел с коня, не придавило, сразу руки в ноги, не плакался над убиенным животным. Видать, на бегу думается лучше. Жаль, редко заставишь бегать…

Тонко вскрикнула Лиска, конь под ней грохнулся тоже. Его пронесло по скользкому льду на торчащую ребром льдинку. Послышались трест и хруст. Конь жалобно закричал, под ним расплылось темное дымящееся пятно. Лиска с трудом поднялась, оглушенная падением, над головой раздался лютый рык:

– Держи, дура!.. Держи!

Сжала пальцы, ощутив разогретые поводья. Ее толкнул горячий конский бок, над головой мелькнула черная тень, пахнуло псиной. Конь завизжал в страхе, копыта замелькали прямо перед ее лицом. Почти не сознавая, что делает, она подпрыгнула, седло скрипнуло под нею, конь сорвался с места как стрела, а в стороне метнулся во тьму и слился с ней черный лохматый зверь.

– Левее! – заорал Таргитай. Он мчался большими скачками, его рука почти не касалась седла. – За Олегом…

Он осекся. Впереди в круге света конь на полном скаку грохнулся через голову. Подпрыгнул и остался в темной луже крови. Таргитай горестно вскрикнул: никто не выскочил из-под упавшего коня, волхву повезло меньше, чем ему или Лиске!

Лиска остановила коня, Таргитай подбежал к умирающему коню. Круг лунного света быстро удалялся, высвечивая мертвенно-бледный лед. Над головами послышалось хлопанье крыльев. Таргитай чихнул от попавшей в ноздри шерсти, подхватил свалившиеся на голову портки, лапнул мешок волхва, а злой голос сверху проскрипел еле различимо:

– Быстрее, дурье!.. Лед истончается…

Мощный рывок едва не выдернул Таргитаю руку из плеча: Лиска стегнула коня. Сзади слышался треск: волны взламывали истончающийся лед. Однажды Таргитая догнала волна, наддал так, что, разметывая брызги, обогнал Лиску.

Круг света постепенно приближался. Таргитай увидел убегающего черного волка. Сверху натужно хлопали широкие крылья: лететь по морозу не с руки, загибался сам и морил друзей.

Таргитай догнал Мрака, понесся рядом – распаленный, с развевающимися волосами. Рукоять длинного Меча хищно торчала за левым плечом.

Глаза привыкли, не замечали, что свет луны медленно блекнет. Лиска вскрикнула: грозно затрещало, конь в прыжке проломился, сразу оказавшись по брюхо в ледяной воде. Дико заржал, замолотил копытами, ломая тонкий лед. Лиска схватила в руки волчовку, портки и секиру Мрака, встала на седло ногами, с силой оттолкнулась.

Не долетела бы до края полыньи, ее грубо ухватили за шиворот, больно защемив волосы, рванули вверх. Ноги скользнули по льду, набежавшая глыба больно стукнула по косточке. Лиска взвыла, пытаясь ухватиться за ушибленное место, тут же замерла в ужасе: мощные когтистые лапы стремительно несли ее над застывшим льдом к краю полыньи, удары крыльев над головой становились все натужнее, а поднимало все выше!

Мрак и Таргитай бежали бок о бок. Лед трещал, прогибался. С минуты на минуту должны оказаться в ледяной воде. Таргитай задержал дыхание, приготовился барахтаться, пусть даже тяжелый Меч сразу потянет на дно, но мужчина бьется до последнего мига жизни, да и потом, когда Ящер тянет в свое логово, надо драться, царапаться и лягаться!..

Темнота страшно хрястнула в лицо. Он отлетел, оглушенный, рухнул, чувствуя, как теплая кровь бежит из разбитого носа. Сильные руки ухватили за плечи. Грубый голос проревел прямо в ухо:

– Опять спишь на ходу?..

Таргитай всхлипнул:

– Это ты все зришь, волчара, в темноте!.. А где Олег?

– Собирает Лиску, выронил. Отыщи хворост, Олег разведет костер, а я погляжу, где что лежит.

Темная тень стала приземистее, пахнуло волчьим духом. Слышался мерный рокот волн, набегающих на камни. Подошел Олег, за ним плелась измученная Лиска, ее Таргитай узнал по неистребимому запаху южных трав.

– Это и есть Край Земли?

– Самый что ни есть, – подтвердил Олег. С сочувствием посмотрел на распухающие губы и нос Таргитая. – Чего губы надул? Кафтан прогорел?

– О Край Земли ударился, – огрызнулся Таргитай. – О самый что ни есть угол.

Хвороста, выброшенного прибоем, почти не было, а на скалистом голом берегу в темноте отыскали лишь обкатанные прибоем валуны и мелкую гальку.

Лиска дрожала, озиралась со страхом. Мир суров, жесток и неуютен: угрюмые скалы, тяжелые волны свинцового цвета, круглые, как гигантские яйца, камни. Воздух сырой, холодный, промозглый. Даже редкие птицы пролетают над камнями неприветливо серые, с плотно прижатыми перьями, угрюмые. Среди волн иногда мелькают блестящие спины гигантских животных, похожие на каменные холмы. Таких исполинских чудовищ Лиска не видела и не могла даже вообразить, что подобные существуют.

Мрак поднял их почти силой, повел вверх по склону. Прятаться приходилось за камнями и выступами скал. Не то что деревьев – ни травинки, даже земли не видать, одни камни. Навстречу дул резкий злой ветер. Таргитай и Лиска зябко кутались. Олег, как и Мрак, не замечал непогоды – аскеты и волхвы должны быть равнодушны к миру.

Ноздри Мрака затрепетали. Он насторожился, поднял руку. Таргитай боднул его в спину. По воздуху плыл слабый запах жареного мяса!

Чувствовалась магия, на версты голо, но запах усиливался. Мрак побежал вперед, пригибаясь и затаиваясь за валунами.

Впереди каменная гряда. Мрак скользил как ящерица, лавируя между глыб, осторожно выглянул через гребень. Таргитай и Лиска поспели в тот момент, когда оборотень повернул изумленное лицо.

– Где Олег?.. Пусть растолкует.

За гребнем открывался простор очищенного от камней и выровненного поля. Далеко виднелись черные скалы, груды камней, темнел угрюмый северный лес. В середке поля на медленно повышающемся холме со срезанной вершинкой пламенела прямоугольная глыба размером с приземистый амбар, на ней исходила паром туша исполинского быка – таких Мрак не видел, а Олег о таких даже не читал. Все поле заполнено людьми, телегами.

Волы с натужным мычанием тащили вековые дубы – уже с содранной корой, высохшие. На телегах везли битую дичь, нарядно одетые люди и толпы победнее сидели у костров. На плоских камнях что-то пеклось, жарилось. Мрак принюхался, уловил пресный запах рыбы.

Олег потихоньку выглянул, присвистнул. Мрак сказал саркастически:

– Может быть, нас не туда занесло?..

– Почему так решил?

– Какой же это Край Света?.. Это же остров Буян! С детства помню рассказ, что здесь лежит на камне Алатыре бык печеный, в быке нож точеный, в боку лук толченый… Вон нож блестит, а лук я учуял раньше мяса…

Олег долго озадаченно всматривался. Таргитай и Лиска тоже таращили глаза, видели красный как кровь камень, на нем нечто темное. Иногда на темном что-то поблескивало.

– Какие беспомощные, – озлился Мрак. – Тогда вон по той ложбинке! По ней подберемся ближе!

С нового места все отчетливо увидели гигантскую тушу быка. От нее распространялся вкусный запах печеного мяса. По холму широкие ступени вели к жертвенному камню, там белел помост из свежеотесанных бревен. Верховный волхв, освящающий церемонию, наверняка стар, ибо ступени низкие, широкие.

Зоркие глаза Мрака разглядели даже загнутую рукоять ножа и причудливый узор.

– Если там бык, то мы – зайчики. А если у него в боку нож, то что у нас в руках?

Олег прошептал еще тише:

– Для кого – бык, для кого – зайчик. Что твоя секира в мощной длани бога?

Таргитай лишь потрясенно выглядывал, шумно глотал слюни и щупал дудочку. Лиска крепко держала Олега за руку, вздрагивала. По обширному полю костры горели редко, но у подножия холма люди окружали сплошным кольцом. На белесой, словно вытертой, вершине пламенело застывшее пурпурное пламя – таким казался издали Алатырь-камень. На коричневой туше гигантского быка расплавленной каплей серебра блестело лезвие.

– А где же Пракамень? – спросил Мрак наконец. – Или это и есть Алатырь? Тот самый, про который постоянно твердил Боромир…

Олег огорошен больше всех.

– Не ведаю… Но чтобы не рехнуться, давайте считать, что Край Земли в самом деле на острове Буяне, где, если Громобой не врет, он в молодости охотился… Первокамень – всем камням камень, тоже здесь. Боромир плел про него такое… Странно, угадал и цвет, и размер…

Лиска сказала сдавленно:

– Олег, туда не добраться. Охрана из чародеев!

В тягостном молчании рассматривали гигантскую площадь, костры, повозки. Всадников не видать, коней нет вовсе, даже в телеги запряжены волы. Люд явно праздный, к капищу везут приземистые бочки: даже Таргитай сообразит, что внутри. Мраку соображать не надо: ноздри давно ему донесли, где, что и сколько.

Таргитай произнес с надеждой:

– Олег у нас мудрый, придумает!

Олег съежился, не чувствовал себя ни мудрым, ни хитрым. Хуже того – понимал, что вовсе не хитрый, не мудрый и, скорее всего, не успеет помудреть до того времени, как добежит до заветного камня.

– Стража, – произнес Мрак с внезапной тоской. – Охрана, мечи… Наслушаешься с детства о волшебных сапогах-скороходах, ковре-самолете, молодильных яблоках, скатерти-самобранке… И никто не скажет, что сперва надо одолеть горы и долы, сносить сапоги, пролить реки крови… Почему, Олег?

– Если сказать сразу, – ответил Олег невесело, – что ничто даром не дается, мало кто пустится в дальний путь. А поманить легкой добычей, то и Таргитай слезет с печи.

– Понятно, – вздохнул Мрак, его плечи опустились, выглядел таким уставшим, каким еще не видели. – Тогда это не все, что видится. Кроме стражи из чародеев нас наверняка ждет еще какая-нибудь гадость.

– Две гадости, – поправил Олег. – А то и больше.

Под кем лед трещит, написано крупными чертами и резами на унылом лице Таргитая, а под ним – ломится. Если кому две, то ему клади все пять. А то и десять, чтоб жизнь медом не казалась.

– Думай, Олег, – сказал Мрак настойчиво. – Это Тарх чем больше думает, тем хуже. Наше положение не так уж плохо, как кажется, – гораздо хуже. Но когда-то и у нашей козы хвост вырастет!

– Когда-то и рак свистнет, – согласился Таргитай. – И сухая верба зацветет…

Они переговаривались приглушенными голосами. Не столько из страха быть услышанными буянцами, сколько из боязни помешать Олегу мыслить. Волхв сел, привалившись спиной к камню, расслабил мышцы и устало закрыл глаза.

Вышли из Леса совсем недавно, напомнил себе Олег. Люди только наполовину. Если бы не изгнание, не узнали бы, что существуют Степь, Горы, Пески, что на белом свете есть и другие люди, кроме жителей их лесной деревушки: причудливые и многочисленные, как песок на дне реки.

За время скитаний Мрак сумел остаться человеком, а Таргитай научился складывать удивительные песни. Даже его, волхва, иной раз задевают, а с Мраком невесть что делают вовсе. Оба, Таргитай и Олег, обросли жилистым мясом, научились сносить удары и бить в ответ, но оборотень не видит, что еще больше изменились внутри.

Бояться меньше не стал, но в мире, где страх не спасает, научился драться за жизнь. Ценил ее больше, чем уверенный в себе Мрак или беспечный по дурости Таргитай, потому старался предусмотреть все ямки по дороге, издали различить и пересчитать все камешки. Вещий или не вещий, пусть Мрак острит как хочет, но то ли от страха, то ли еще от чего странного, но иногда возникали странные видения.

Да, он зрел чудные города – дивные и непривычные, трижды плыл на больших лодках под красным парусом, потом те же лодки ехали, вспахивая песок, к стенам исполинского города, явно города богов… Затем он, Олег, в воинских доспехах, зачем-то прибивал к воротам града червонный щит… Трижды видел конский череп, трижды тоска и холод заползали в сердце… Но были и красочно-отвратительные картины пиров, великих битв – с древними богами, чудовищами подземного мира, зрел мрачные пещеры…

Он уже знал, как трясти землю, раскалывать скалы и выводить наружу подземные ручьи. Заклятием мог вызвать тучу и метнуть молнию в дерево, терем или человека. Правда, это истощало, словно брали за ноги и долго били по твердой земле, но в седле держался, слабость не выказывал, а птицей парил в небе подолгу.

Правда, Мрак и Таргитай не понимают, почему не пользуется магией на каждом шагу и на каждом вздохе. Чем подолгу бить кресалом, не проще ли шарахнуть в кучу хвороста молнией? Что магия отбирает много сил – ладно, хотя внезапная слабость пугает и ввергает в уныние, но хуже то, что от заклятий идет неслышимый треск: все маги, чародеи и даже простые колдуны, где бы ни находились, слышат и точно угадывают место, где они сейчас топчут землю.

Об их присутствии не подозревают даже полсотни волхвов-буянцев, пьют и орут песни на расстоянии полета стрелы, но, едва сотворит хоть малое колдовство, почуют за тридевять земель! Одни пропустят мимо ушей – мало ли колдунов на свете, но кто-то сразу поставит защиту…

Он услышал приглушенный шепот Таргитая:

– Мрак, нам бы поторопиться…

– Куда смотришь? – донесся недовольный голос Мрака. – Нам каменюка надобна, а не бык.

– Бабушке своей скажи!.. У тебя слюни до коленей.

Тихо вздохнула Лиска. Олег заметил, что она соперничает с Мраком в чуткости и зоркости, словно лесной зверек, распознает запахи не хуже, но в силе уступает, отчего Мрака то ненавидела, то побаивалась.

Снова раздался рокочущий голос Мрака:

– Видать, тут состаримся.

– И слюнями истечем, – добавил Таргитай.

– Тихо, – прошептала Лиска.

– Это не я, – сказал Таргитай поспешно. – Это у меня в животе… нет, у Мрака.

Глава 9

Когда на востоке появилась светлая полоска, а звезды начали меркнуть, Олег медленно поднялся, вид у него суровый и сосредоточенный.

– Пора. Оружие спрятать.

– Как же, – удивился Мрак, – без драки?

– Без нее.

– А как это, без драки?

Олег, не отвечая, вылез из укрытия. Таргитай и Лиска послушно, как гуси к озеру, двинулись следом. Оба верили в мудрость волхва, как будто даже подлинная мудрость делает бессмертным или хотя бы неуязвимым.

Мрак секиру оставил на перевязи, но сдвинул так, чтобы рукоять не искал полдня. Олег целенаправленно двигался прямо к площади, там костры вспыхивали все ярче: гуляки бросали остатки хвороста. Пир был в разгаре, у костров сидели в обнимку, орали песни, бродили по двое-трое, искали вина и новых драк.

Последним шел Мрак. Пусть Олегу виднее спереди, но злая собака и сзади кусает. Надо прикрывать всех троих, эти и от воробьев не отобьются, их куры загребут…

Запах жареного мяса дразнил ноздри, Таргитай шумно глотал слюни. Воздух пропитан дымом, ароматом вина, хмельного меда, крепкой бражки. Костры бросали багровые блики на лица пирующих. Четверо шли гуськом, зигзагами, старались держаться в темноте. Мрак наконец сообразил, как идти, не вызывая подозрений, облапил Таргитая за плечи, потащился с ним пьяной походкой. Лиска, глядя на них, с готовностью обняла за пояс Олега, прижалась.

Пьяные песни слышались со всех сторон. Ритуальные уже отпели, каждая группка гуляк заводила свою. Орали дружно недолго: то ли не помнили слов, то ли смачивали быстро пересыхающие глотки.

Наконец костры пошли так густо, что дальше все залито багровым трепещущим пламенем. Пьяные мужчины и женщины сидели и лежали, орали песни, обнимались, спорили. Вспыхивали драки, вино и брага лились ручьями, под ногами хрустели обглоданные кости.

Олег старался не ступать на упившихся, но почти из каждой группки, мимо которой с опаской проходили, к ним тянулись руки, пытаясь усадить, напоить, заставить петь. Крупные псы сновали между пирующими, подбирали кости, а то и выхватывали ломти мяса, бесстыдно мочились на мертвецки пьяных, опрокидывали кувшины.

Мрак расслабил мышцы, с таким шумом выдохнул воздух, словно держал взаперти с вечера.

– Свинота!.. Надо же так нажрякаться… Силен Ящер, ничо не скажешь. Простому людишке трудно.

– А непростому? – прошептала Лиска.

– Взгляни на Олега, – посоветовал Мрак.

Олег, вместо того чтобы посмотреть орлом и выпятить грудь, согнулся и втянул голову в плечи, как черепашка в панцирь.

Ближе к холму женщин попадалось меньше. У подножия простые мужики сменились воинами в кожаных доспехах с нашитыми копытами, кожаных шлемах. Песни, впрочем, орали те же, нажирались браги не меньше, а блевали и ползали на карачках, как и простолюдины. Псы тоже не понимали разницы между знатными и незнатными, прыгали через воевод, разливали дорогое вино, как простую бражку.

Еще выше пировали волхвы. Их столько, что весь холм казался покрытым снегом. Мрак начал бормотать о дармоедах – быка сожрут и еще восхотят, потом и телят затребуют – саранча, а не волхвы. Верно, в каждой деревне должен быть свой дурак, остальным есть о ком поговорить, но ежели дурней заведется много, то все захиреет и передохнет.

Переступая через сонных и пьяных, поднялись к священному Первокамню, краеугольному булыжнику богов, с которого началась земля, весь мир и белый свет, включая звезды, солнце, вирий и подземный мир Ящера. От пурпурной глыбы шел мощный радостный свет. Вокруг Алатырь-камня сидели, привалившись спинами, крепкие воины в кольчугах, при боевых топорах, сапожки из мягкой кожи, красные, а вместо кожаных шлемов блестели бронзовые – с забралами, кольчужными сетками, еловцами на кончиках. Половина спала, бесстыдно раскрыв рты, храпела, другие сонно ерзали, неверными пальцами загребали землю, пытаясь дотянуться до откатившихся кувшинов.

Алатырь-камень был массивной плитой в пять саженей вширь, семь в длину, но над землей выступал на аршин. Олег облизал пересохшие губы, шепнул:

– Правнуки этих гуляк не увидят его вовсе.

– Почему так?

– Земля не держит.

Мрак кивнул понимающе:

– Не дудка Таргитая! Да еще бычка кладут, а то и кидают. Вон когда ты мордой оземь, то погружался тоже.

Таргитай зачарованно глядел на гигантскую тушу, что закрывала полнеба. Смутно поблескивала широкая полоска стали с крестообразной рукоятью. Нож торчал, воткнутый почти по рукоять. Сбоку слышались глухие удары. Кто-то больно толкнул Таргитая в спину, прошипел:

– Помогай, лодырь! Этого телка даже тебе не сожрать. За один присест, понятно.

Мрак мощно ударил обухом секиры об угол Первокамня. Секиру отбросило с таким страшным звоном, что Олег присел, как кот на песке, и в страхе огляделся. Ближайшие воины замычали, один повел мутными глазами, попытался встать, но отяжелевшее брюхо потянуло вниз.

Мрак сказал с отвращением:

– Свиньи перепились… как свиньи! Нас не тронут, а тронут – размечем, как сухие листья. Зря другие племена ухами ляпают, этих приходи и бери голыми руками.

Олег прошептал:

– Сегодня ночь Купалы. Все собираются в купы, и там, вкупе, празднуют. Во всех племенах на сотни верст окрест. Никто ни на кого напасть просто не может.

Мрак, морщась, взвесил секиру в руках, примерился к новому удару.

– Неужто на сотни верст нет трезвого? Стал бы царем в этом царстве пьяных дураков.

Мрак с силой обрушил обух на красный угол, скривился, но секиру удержал. Поплевал на ладони и начал мерно колотить по краю. Таргитай вскрикнул горестно:

– Ежели все так просто, то зачем мучились? Зачем так долго готовились?

Он быстро полез наверх, прямо на пылающий жаром камень, на ходу выдернул Меч. Олег вскрикнул негодующе:

– Тарх! Нас не за тем послали!

– Ну да, – огрызнулся Таргитай. – Были возле печеного быка, о котором с детства наталдычили, и лишь облизнулись? Да нас мухи засмеют!

Таргитай с силой обрушил Меч, вниз брызнул пахучий сок. Дразнящий запах потек такой густой волной, что даже Олег сглотнул слюну и непроизвольно облизнулся. Таргитай застонал, оранжевое лезвие мелькнуло в багровом свете с такой быстротой, с какой не двигалось даже в самых яростных схватках.

– Поменьше, – крикнула снизу Лиска. – А то не унесем.

– Это я съем здесь, – предупредил Таргитай поспешно. – Это мне одному.

Олег дергался, оглядываясь на воинов, на волхвов, что еще пировали в двух десятках шагов, смотрел на Мрака и Таргитая. Звонкие удары металла о камень сменялись чмокающими, словно мокрым бельем хлестали по дереву. На него попеременно брызгали то мельчайшие осколки камня, то капли пахучего сока.

– Дай мешок! – крикнул он Лиске торопливо.

Мрак наращивал мощные удары, приловчился, в черноте ночи искры разлетались во все стороны, как вспугнутые золотые пчелы. Волхвы уставились пьяными непонимающими глазами. Немногие воины, что еще держались на ногах, хохотали и тыкали в их сторону пальцами. Гуляет мужик! Подраться – эка невидаль, каждый день с кем-нибудь да дерешься, а шарахнуться головой об Алатырь-камень можно раз в году, да и то если не надерешься раньше.

Олег наконец выудил пучок, понюхал спешно, успел бросить на край плиты, прямо под удар тяжелой секиры:

– Лупи, теперь лупи!.. Разрыв-трава в смеси с одолень-травкой.

Мрак обрушил тяжелый удар с осторожностью: кисти уже ныли и быстро распухали. Обух коснулся пурпурного края. Мрак заранее скривился в ожидании резкой боли, послышался хруст, треск. Уголок исчез, Мрак едва успел убрать ногу от лезвия: чуть не осчастливил Агимаса и проклятых магов!

– Есть! – шепнул Олег снизу.

На ладони пурпурным огоньком горел осколок не крупнее лесного ореха. На острых гранях блистали звезды, в сердцевине полыхал крохотный пожар. Таргитай и Лиска хрястнулись лбами, пытаясь рассмотреть лучше. Мрак с секирой в руках затравленно оглядывался, глаза дикие, неверящие.

– Все? Обратно? Так просто?.. Без драки?

Олег поспешно завязал камешек в чистую тряпицу, сунул за пазуху.

– Быстро! Убегаем. Пока не опомнились.

Сбежали с холма, стараясь выглядеть все теми же беспечными гуляками. На остров съехались вожди разных племен – с дружинами, волхвами, явно и посланцы дальних земель, так что затеряться сейчас, когда подзаморились от пьянки, нетрудно, если Мрака держать за руки, Олега за ноги, Таргитаю не дать дудеть, а Лиске спрятать вызывающе красную гриву под капюшон.

У подножия Лиска с отвращением пошла на цыпочках по дуге, обходя лужу кислой блевотины. Там тяжело сопел в пьяном беспамятстве краснорожий детина в роскошной одежке боярина. Худая свинья, подбирая извергнутое, подобралась ближе, объела перепачканные губы, с хрустом отгрызла нос, затем разохотилась, пошла сгрызать уши. Олег передернул зябко плечами, ускорил шаг, но отвратительный хруст перемалываемых хрящей перекрывал пьяные вопли, песни и лай разгулявшихся псов.

Все больше попадалось упившихся вусмерть. Иные еще ползали, на ощупь хватали кувшины, лакали почти что через силу. У одного костра собралась четверка гигантов с вислыми животами, огромная чаша ходила по кругу. Все подозрительно следили друг за другом налитыми кровью глазами, словно шло состязание, кто дольше не свалится мордой оземь.

– Такие никогда не опомнятся, – прошептал Мрак с гадливостью. – Сгинут, но не опомнятся. Ну и хрен с ними! И жаба за ними не кумкнет.

Лавируя между кострами, приближались к темной груде камней. Уже слышались тяжелые удары волн, костры попадались реже, а песни орали самые выносливые. Остальные спали, блевали, пытались ползти куда-то.

Воздух влажный, соленый. Таргитай растерянно повторял:

– Это все?.. Так просто?.. Зачем же мучились, планы строили, всю ночь просидели на камнях?

Олег бросил через плечо язвительно:

– Кабы знал, где не надо соломку стелить! Переработался.

– Я всегда перерабатываюсь, – огрызнулся Таргитай. – На кой ляд киммеров рушили? А теперь, того и гляди, камешек сгодится разве что на кресало.

– Сплюнь! – вскрикнула Лиска тревожно.

Таргитай плюнул в темноту, Мрак выругался. Олег объяснил ядовито:

– Три дня на палке с дырками не сопел! Это все одно как если бы Лиска не расчесалась, а ты не подрался.

Ближе к ограде из массивных глыб пировали самые бедные, одетые проще, зато надравшихся меньше. Больше орали песни, обнимались, клялись в вечной дружбе, дрались, мирились, снова заводили застольные, плясовые, подблюдные, валились и поднимались снова.

Таргитай, заглядевшись на пиршество, часто падал, запнувшись, сталкивался с гуляками. Его радостно хватали, заставляли пить. Дудошник охотно подчинялся, дважды друзьям пришлось силой выдирать его из загулявших компаний, где Таргитай, забыв, для чего здесь, плясал с девками непотребного вида.

Неожиданно впереди возник человек огромного роста. Он шел навстречу, в руке держал боевой топор. На нем звериная шкура, шерсть блестела в лунном свете, всклокоченные волосы стояли дыбом. Лик человека страшен, глаза горели красным пламенем. Огромный красногубый рот, что в призрачном свете казался черным, полыхнул пламенем.

– Невр-р-р-ры… Рр-р-р-рад…

Таргитай завороженно смотрел в пляшущие языки огня. Лицо, подсвеченное снизу, выглядело особенно лютым, нечеловеческим. Мрак на ходу снял секиру, набычился, пошел осторожным охотничьим шагом. Олег поспешно забежал вперед, крикнул:

– Ты кто?

– Меня зовут Дикий Остап, – проревел незнакомец. – Но ты можешь звать меня Смерть.

– Что тебе надо?

– Дурень, что надо Смерти?

Незнакомец даже не замедлил шаг, топор взлетел в воздух. Руки огромные, как бревна. В сторонке остановились подгулявшие, начали подбадривать, кто-то сунулся к Дикому Остапу с мехом вина. Тот небрежно пнул локтем, гуляка отлетел и растянулся как лягушка. Среди любопытных раздался обидный хохот.

– Кто тебя послал? – спросил Олег.

– Меня послать нельзя, – прорычал Дикий Остап. – Меня можно упросить!

– Кто это сумел?

– Ваш лучший друг, – сказал с хохотом Остап. – Мардух!

– Лучший друг после Агимаса, – пробормотал Мрак. – И Савиджака… Здешний ты или приблудился в эти земли, но закопают тебя здеся, милок.

Гигант хохотнул:

– Люблю дерзкие речи. Защищайся!

– Опять драка, – сказал Таргитай с тоской. – А совсем рядом – девки, пляски, песни… Дурачье мы!

Богатыри сшиблись, секира и топор взвились одновременно. Олег шевельнул губами, вокруг Остапа вспыхнули серебристые огоньки. По телу Мрака заплясали крохотные красные искорки, тут же топор и секира сшиблись… но ни лязга, ни стука – их разбросало в стороны.

Дикий выглядел озадаченным. Топор застыл в громадных пальцах, голова медленно повернулась, словно гигант ощутил звериным чутьем нечто чужое. Взгляд упал на неподвижного Олега.

– Это ты?

Олег ответил громко, видя, что все больше гуляк собираются, привлеченные дракой:

– Думаешь, один ты ешь сено, остальные – солому?

Среди буянцев пошли смешки, хохот, кто-то заорал подбадривающе, не то Олегу, не то Мраку. Дикий Остап взревел, ринулся как бык. Мрак покрепче уперся, гигант возвышался на голову, раза в полтора тяжелее, но снова вспышка, россыпь искр – серебристых и красных, странная схватка, словно двое одновременно бросаются на стеклянную стену с двух сторон.

– Перестань мешать! – загремел Дикий Охотник нечеловеческим голосом.

– Оставь магию сам, – ответил Олег зло и добавил: – Мешок с дерьмом, корова безрогая, жаба бесперепончатая…

Удар красных искр был такой мощи, что за спиной Олега смело толпу зевак, вдали затрещали вековые сосны. Олег, не поднимаясь, послал узкое серебристое копье из трепещущих искр. Охотник пошатнулся – огненная стрела угодила в грудь, а Мрак с готовностью хватил секирой по голове.

Раздался звук, словно лезвие со всего размаха снова ударило по камню. Секиру едва не вывернуло из рук оборотня. Все видели искаженное лицо: то ли от боли, то ли страдал за выщербленное лезвие.

– Ну и головы у этих магов, – прохрипел он с мукой. – У меня секиры на всех не хватит…

– Скоро кончатся, – крикнул Таргитай торопливо, – держись!

– Кончатся, как же, – буркнул Мрак. – Одного бы кончить…

Он отступал, не решаясь ударить со всего маху. Охотник надвигался медленно, кружил топором над головой. Глаза казались дырами в котле, где полыхало красное пламя. Среди буянцев одни орали громче, другие же, более трезвые, утихли, с удивлением и страхом смотрели на гиганта с нечеловеческим лицом.

– Надо уходить, – сказал Олег тревожно. – Мрак, можешь дать деру?

– Дать чего? – переспросил Мрак оскорбленно.

– У нас важное дело, – сказал Олег громко, косясь на собирающийся народ. – Мы должны пировать с Гольшем, помнишь?

Мрак отразил удар топора. Звякнуло так, что в толпе присели, словно боги грохнули в медные гонги. Охотник снова выругался: противник должен быть рассечен надвое! Мрак тоже удивился: огромный топор падал, как наковальня, а Олег напряженно следил за Охотником, перехватывая каждый выпад магии. Охотник же так давно привнес магию в охоту и драки, что не мог без нее, если даже был от рождения человеком.

– Бей! – закричал Олег громко, покосился краем глаза на толпу. – Не нашего поля скотина. Он хоть и толстый, как пивная бочка, но слабый и трусливый!

В толпе заорали громче, подбадривали Мрака – оборотень выглядел намного мельче, но дрался, как злой пес с разъяренным быком. Оскорбленный Охотник ревел и размахивал топором с такой яростью, что вокруг него сверкала широкая полоса, словно сотканная из лунного света – такого же холодного, но осязаемого.

Через толпу пробирались двое в белых одеждах. Олег напрягся в ожидании неприятностей. Один держал высокий резной посох. Олег начал спешно подбирать заклятия для волхвов, в тот же миг раздался крик ужаса.

Охотник, размахивая топором, не переставал осыпать разными чарами противника. Могучая фигура Мрака окуталась дымом, он упал, скрючился, а в следующий миг огромный волк с опаленной шерстью поднялся, повел лобастой головой по сторонам, прыгнул прямо на плотную цепь людей. Двое упали, раздались крики, блеснул поднятый над головой нож. Олег спешно устанавливал двойной щит против объединенной мощи волхвов – незнакомой, несильной, но с острыми концами.

– Умри! – услышал он торжествующий рев.

Мощный удар магического молота обрушился с такой мощью, что у Олега потемнело в глазах. В следующее мгновение, когда вспомнил себя, он судорожно бился в темном холодном мире, где не было опоры, где падал, переворачивался через голову, падал снова и не мог найти земли.

Таргитай проводил коротким взглядом бедную уродину, что суматошно хлопала крыльями и кувыркалась над их головами, со вздохом обнажил Меч. В свете костров везде блистали кроваво-красные блики, лишь оранжевое лезвие блеснуло, как узкий луч золотого солнца.

– Наконец-то, – сказала Лиска сердито.

Она бережно прижимала к груди Жезл Олега и его одежду, другой рукой силилась поднять с земли секиру Мрака.

– А он тоже человек? – спросил Таргитай печально.

– Тем более руби скорее!

Охотник с ревом прыгнул на него. Таргитай коротко взглянул в пылающие красным нечеловеческие глаза, начал поднимать оружие. Меч рванулся дальше сам, над головой звякнуло, бронзовый конец топора со свистом метнулся в толпу, а топор вырвало из рук гиганта. Золотое острие полоснуло Охотника по широкой и выпуклой, как бочка, груди. Длинная рана заполнилась кровью. Охотник пошатнулся, в недоумении взглянул вслед отлетевшему топору, ухватился за грудь.

В толпе встревоженно крикнули:

– Это див!.. Бей дива!

Меч снова дернулся вперед, с хрустом разрубил плечо Дикого Охотника. Темная в свете луны кровь брызнула ручьем, но исчезла, не достигнув земли. Охотник побелел, словно крови в нем не осталось, а Меч в руках Таргитая застонал от наслаждения, потеплел от притока горячей крови.

– Ты… – прошептал Охотник, – откуда… этот Меч…

Он упал на колени. Таргитай угрюмо взмахнул Мечом в последний раз. Двое в белом обогнули схватку с боков, подходили сзади, а от чужих волхвов Таргитай хорошего не ждал. Острие ударило по голове Охотника. Послышался стук, словно рубили каменную глыбу. Меч врубился на ширину ладони, развалил череп до глаз. Багровые глаза начали гаснуть. Охотник пытался встать, грохнулся лицом вниз, как срубленное дерево, разбросал руки!

Кто-то сказал в наступившей тишине:

– Он умер достойно.

– Он мог бы и жить достойно, – возразил Таргитай.

Лиска метнулась к нему, вскрикнула:

– Молодец! Ты победил!

– Разве победил? – возразил Таргитай. – Я его всего лишь убил…

Меч даже не противился, отяжелевший от сытости, когда Таргитай вдвинул его в ножны. Лиска, растолкав гуляк, неслась со всех ног, оглядывалась, показывала язык. Таргитаю орали подбадривающе, парню осталось затащить девку в кусты и задрать юбку.

Глава 10

На берегу сидели долго, потерянные, осиротевшие. На рассвете с неба упала птица, побарахталась в одежде. Олег встал и сказал замученно:

– Мрак все еще дерется… Эти волхвы – крутые парни. К счастью, их заклятия не действуют на оборотня. А своих спьяну напревращали в камни, жаб, зайцев…

– Зайцев? – встрепенулся Таргитай. – Ты бы прибил пару. С голоду мрем!

– Тарх, думай, прежде чем сказать.

– Пробовал, – буркнул Таргитай обиженно. – Еще хуже.

Огромный волк выбежал, Таргитай тут же бросил ему одежду, а Лиска с готовностью протянула секиру. Мрак торопливо оделся, кивнул:

– Не скоро догонят. Мы с Олегом кое-кому глотки порвали, кому – штаны. Им есть чем заняться. А завтра решат, что спьяну пригрезилось.

– А труп? – спросила Лиска скептически.

– Мало ли к ним чудищ на пьянку слезлось? Там такие рожи… Их мамки у дивов в полоне побывали. Решат, что свои подрались.

– Там волхвы, – возразил Олег ревниво. – Пьют, но разум не пропивают. Все запомнят.

– Как же, – сказал Мрак саркастически, – запомнят! Особенно ежели мозги расплескались на сажень. Я что, я больше штаны рвал, без штанов все одно не вояки. А ты прямо в темя клевал! Изверг.

Лиска смотрела на Олега восторженными глазами. Мрак подмигнул, чтобы порасспросила подробности, волхв-де герой, отчаюга, скромничает, а ежели подлащиться – расскажет, как клювищем долбил мозги…

Послышалось громкое хлопанье крыльев. Лиска ухватилась за лук. Из низких туч вынырнула огромная черная птица. От взмахов крыльев воздух заколыхался.

Птица села в трех шагах на валун. Это крупный ворон – черный как смоль, с блестящими глазами, а крепкие когтистые лапы, которыми держался за камень, напомнили Мраку лапы Змея. Ворон зорко оглядел путешественников, поворачивая к ним голову то одним боком, то другим.

– К несчастью, – прошептала Лиска, ее пальцы засновали, рисуя предохранительные знаки.

– У кого как, – буркнул Мрак. – Что речешь, пташка?

Ворон повернул голову к Олегу, внимательно оглядел снова. Когда раскрыл клюв, голос прозвучал почти человеческий, только хриплый:

– За вами погоня.

– Удивил, – снова сказал Мрак. – Скажи новенькое.

Лиска переводила вытаращенные глаза то на птицу, то на невров, которых говорящая птица ничуть не удивила. Таргитай шепотом начал объяснять, что у них в Лесу можно научить разговаривать ворон, галок, даже скворцов. Если удается научить говорить глупую ворону, то уж во́рона – и без того мудрого…

– Новое? – прокаркал ворон. Переступил с ноги на ногу, поправил крылья, на миг задумался. – Не знаю… Один отряд идет из чужих земель. Другие, собираемые неведомой мне магией, стягиваются с разных мест уже здесь…

Мрак вздохнул:

– Как хорошо с крыльями… Вишь, Олег, ворон тоже вроде не совсем орел, рылом… э-э-э… клювом не вышел, а летает высоко, видит много. А ты все бедных зайцев бьешь!

Олег спросил напряженно:

– Как скоро будут здесь?

Ворон подумал, почесал лапой за ухом, с трудом балансируя на другой.

– Отряд, который идет за вами, будет вот-вот. Еще два идут наперехват. Те поспеют позже.

Олег в страхе огляделся, вскрикнул:

– Мудрая птица, помоги!

– Цена? – потребовал ворон.

– Что хочешь? У нас золотые монеты, кольца, жемчуг…

Ворон хрипло раскаркался, запрокинул голову.

– Это предложи вороне, а не ворону. Мудрый ценит знания, а не золото. Знание – это и золото, и мощь, и магия, и власть… и многое другое.

Олегу послышался далекий звук охотничьего рога.

– Спрашивай! Да спрашивай же!

– Гм… спешка – помеха мудрости. Пошто за вами столько народу гонится? Плюнули в суп верховному волхву?

– Точно! – вскрикнул Мрак, снова не давая слова сказать Олегу. – Еще и высморкались в скатерть. А Таргитай и ноги вытер. Ты не мог бы спрашивать как-нибудь по дороге? За нами целая стая псов, с ними не справиться и волку, а следом – конные лучники!

Ворон вытянул шею, прислушивался. Сквозь мерный гул прибоя слышались голоса гончих псов, а чуть дальше – хриплый рык и лай боевых псов, приученных хватать жертвы за горло, рвать на части. Земля начала подрагивать от тяжелого топота: кони на острове громадные, рослые.

Без слов ворон поднялся в воздух. Взметнулись песчинки, даже галька зашелестела. Невры провожали взглядами черную птицу, что сделала круг над волнами, снизилась, сделала еще круг, едва не задевая за верхушки. Прямо из высокой волны взметнулась ощеренная пасть гигантской рыбы, где ворон бы поместился целиком.

Ворон ловко ударил клювом, чудовище рухнуло, расплескав воду. Ворон камнем упал водяному зверю на спину, вонзил когти, снова взмахнул клювом. Людям послышался легкий хлопок. Олег посерел, догадался, что ворон выклевал второй глаз.

– Лихой боец, – пробормотал Мрак с невольным восхищением. – Но какой же он мудрый? Мудрые сидят себе в норках… или гнездах, сопят в две дырки. Или у ворона одна? Неужто думает вытащить такую махину?

Ворон выпустил рыбу, но по тому, как оглядывался, направляясь к берегу, видно, что жалел о брошенной добыче.

Когда тяжело рухнул на прежний валун, Мрак сказал саркастически:

– Ну, мудрец, даешь!.. На что тебе такая мелкая рыбешка? Ее ж тебе на один кутний зуб!

Ворон строго оглядел нагло ухмыляющегося невра.

– Во мне другая сущность делает ошибки. Она и ответствует… Вы хотите уйти через море быстро и опасно… или медленно, но без риска?

Мрак не успел открыть рта, как его толкнул в бок Таргитай, взмолился:

– Безопасно, безопасно! А что медленно, так еще лучше. А то и так пена капает даже изо рта. В мыле все, где растут волосы. Правда, Олег? Правда, Лиска?

Ворон взлетел, сделал круг над головами. Лай собак совсем близко. Топот нарастал, из-за близкого бора выметнулись всадники. Впереди стелились низко над землей крупные лохматые псы.

– В воду! – крикнул Мрак страшно. Секира в руках. – Псы не полезут, там примем бой!

– В воде околеем, – вскрикнул Таргитай. – Это Гиперборея.

Олег присмотрелся, крикнул:

– Быстрее к воде! Там плывет плот вверх дном. Или миска, из которой обедали велеты.

Ворон пролетел над их головами, прокаркал:

– Перевезет на тот берег… если ваше повествование заинтересует меня. Нет – нырнет на дно морское. С вами.

Олег первым вбежал в воду, вскарабкался на костяной панцирь. На берег черепаха не шла, боялась то ли ударов волн, то ли собак. Мрак потащил упирающегося Таргитая, а Лиска побежала последней. Мрак ухватил и ее, забросил наверх, там подхватил Олег.

На панцире помещались едва-едва, хорошо – горбатая костяная спина в канавках, можно зацепиться, но когда черепаха тяжело развернулась и двинулась обратно, края панциря опустились в воду.

Преследователи подскакали к берегу, когда черепаха потеряла дно и поплыла. Стрелы упали в воду, самые горячие пустили коней прямо в волны. Собаки в бессильной злобе носились у кромки волн, лаяли, отпрыгивали от обрушивающейся массы воды.

Две стрелы ударили по панцирю, три Мрак отразил секирой. Наконец на берегу остались потрясающие кулаками фигурки. Ветер донес крик всадника в блестящем шлеме, он вбежал в кипящие волны коню по грудь.

– От меня все одно не уйти!.. Боги предрекли нам встречу!

Мрак проворчал, не оглядываясь:

– Хотя б слова менял. Это песни Тарха можно слушать много раз.

Черепаха ползла медленно, волны накатывались, вскоре все четверо вымокли с головы до ног, продрогли. Лиска цокотала зубами как белка, тряслась и прижималась к волхву. Мрак съежился, с подозрением глядел на волны.

– Мы плывем? Аль черепаха заснула, а волны гонит ветер?

Над головами послышался шум, голос с высоты каркнул:

– Пока что плывет. Но скоро начнет нырять… Ответствуйте: кто вы?

– Удобное местечко для допроса, – пробормотал Мрак.

Олег торопливо крикнул:

– Мы – невры из Большого Леса, а это поляница вольного племени. Мы посланы взять кусочек Алатырь-камня для волшебного Жезла.

– Ага, – каркнул ворон удовлетворенно. – Удалось, вижу. Но почему среди погони чужаки?

– Старые свары! Мы порушили царство киммерийцев, теперь там тюринцы. Из киммерийцев уцелел царевич Фагимасад, теперь зовется Агимасом. Он преследует нас всюду!

– Это маг растущей силы. Если не остановить, накопит страшную мощь… Зачем вам Жезл?

– Хотим порушить и царство злых магов. Пусть люди живут по своей воле.

– А добрых?

Олег не успел ответить, вмешался Таргитай, голос певца дрожал от обиды:

– Добрые… тоже, если заставляют. Человека… нельзя заставлять!

Ворон сделал над ними круг, раскрывал клюв, словно хотел что-то спросить, но, так и не надумав, повернул на север, мощно заработал крыльями и вскоре исчез.

Озябшие, продрогшие, с тоской смотрели на бескрайнее море. Островок сзади удалялся, всадники превратились в крохотных букашек, но впереди все те же волны. Когда черепаха доплывет, застынут от холода.

Начал дуть резкий пронизывающий ветер. Он усиливался, все ощутили, как остатки тепла выдуваются из самых потаенных мест.

– Это Агимас, – прошептал Олег, едва шевеля губами. – Наслал встречный.

Мрак, чьи ноги болтались в воде, попробовал загребать сапогом, вытащил секиру и начал грести, используя широкое лезвие как весло, но пальцы задубели и не слушались. Внизу в прозрачной воде мелькали серебристые рыбки. Черепаха дергалась, вытягивала длинную дряблую шею, с интересом рассматривала добычу.

– Шоры бы ей на глаза, – не вытерпел Мрак. – Нырнет, зараза?

– Боги, – сказал Таргитай тоскливо. – Уж и околеть спокойно не дадут!

С двух сторон наперерез приближались, прыгая по волнам, приземистые существа – блестящие, похожие на огромных горбатых рыб. Когда приблизились, все четверо поняли, что горбы были прижавшимися к спинам больших рыб малорослыми людьми. В руках морских незнакомцев появились короткие остроги. Лица людей походили на тюленьи, глаза выпуклые, круглые, смотрели холодно, с бессмысленной злобой.

– Олег, – сказал Мрак торопливо, – ты у нас волхв… Ежели не можешь волшебнуть, то договорись как-нибудь. Пообещай им Лиску, например.

– Ты всегда любил подраться, – напомнила Лиска ядовито. – Самое время согреться.

Первый всадник пронесся, вспенивая воду, перед мордой черепахи. Она негодующе отвернулась, шибче заработала широкими, как весла, лапами. Второй промчался еще ближе, но дальше рыба пронеслась одна, а всадник с белым оперением под ухом рухнул в волны.

Лиска торопливо наложила новую стрелу на тетиву. Мрак придерживал ее за плечи, волны подбрасывали черепаху, Лиска позеленела от качки.

– Пусть плавают сами, – сказал Мрак подбадривающе. – Неча бедных рыб мучить.

– Рыб неча, – сказал Олег бесцветным голосом, – а черепаху можно…

– Черепаху мы покормим, – возразил Мрак. – Мы ей скормим волхва, что колдовать не умеет. Там, на берегу.

– Ежели доплывем.

Лиска выпустила одну за другой две стрелы. Еще один свалился в воду, окрасив белую пену, остальные кружили на расстоянии, верещали, потрясали острогами. Самые смелые приближались на расстояние броска, один даже метнул, но в груди появилось белое перо раньше, чем острога выскользнула из руки.

– Сейчас пойдут на приступ, – сказал Олег. – Я понял их язык.

Лиска торопливо спрятала лук и обнажила меч. Мрак взял в руки секиру, сказал сварливо:

– Тарх, Олег!.. Держите нас, а то свалимся. Мы с Лиской подеремся за четверых.

– Добро, – согласился Таргитай с облегчением. Подумав, добавил: – А кто нас самих держать будет?

Морские люди ходили кругами, к ним присоединялись все новые. Когда их оказалось около двух десятков, все разом повернули рыб и, вспенивая воду, с бешеной скоростью понеслись на черепаху. Мрак поднял секиру:

– С кем только не дрался…

Нападавшие обрушились со всех сторон, навстречу заблистали секира и Меч, а Олег бешено бил Жезлом как простой дубиной. Вода окрасилась кровью, рыбы тут же уходили на глубину, а тела оглушенных и убитых погружались медленно. Уцелевшие отпрянули, посовещались, повернули рыб-тюленей, исчезли так же неожиданно, как и появились.

– Пеньки трухлявые, – выругался Мрак. – Если бы разом с одной стороны, нас бы опрокинули вместе с черепахой!

– Молчи, – прошипел Олег. – В море далеко слышно.

Он зажимал длинную царапину на предплечье, а Таргитай неумело выпутывал сломанное острие остроги. Черепаха ползла еще медленнее, над водой торчала лишь верхушка панциря. Мрак прикидывал, как бы пришпорить: ножом или стрелой, но над водой высовывалась лишь вершина панциря, а нырнуть – сразу задубеть и пойти камнем на дно.

– Брось, – не вытерпел он. – Чешешься, как пес шелудивый! Сыграй лучше.

– На дуде? – удивился Таргитай.

– На чем же еще? Все одно скоро сгинем, у меня уже ноги отнялись. Я привык умирать под музыку.

Таргитай лишь с третьей попытки выудил сопилку. Задубевшие пальцы не слушались, а когда поднес ее к синим губам, из дудочки раздался сиплый вой, похожий на лай простуженного пса. Мрак смотрел угрюмо, Олег и Лиска молчали, не понимали пристрастия оборотня к таргитаевскому дудению.

Продрогший и закоченевший Таргитай сумел все-таки заставить пальцы передвигаться с дырочки на дырочку, выводить рулады – не самые сложные, но все же лицо Мрака смягчилось, полузакрыл глаза, слушал.

Таргитай не сыграл и двух песен, когда Лиска ткнула пальчиком в морскую даль:

– Опять!

Прямо на них снова неслись, бешено прыгая по волнам, морские люди. На этот раз около сотни. Мрак молча взял в руки секиру, а Таргитай спрятал дудочку и потащил из ножен Меч.

Морские люди заходили вокруг черепахи, что-то показывали знаками. Олег догадался первым:

– Приглашают пересесть. Ну, даже Таргитай не настолько…

Никто не двинулся, оружие холодно блистало наготове. Морские люди посоветовались, один провалился под волны, а когда вынырнул, в руках был моток веревок.

Мрак поймал брошенный ему конец, поколебался, затем закрепил за выступ, придавил сапогом. Если что не так, всего лишь сдвинет подошву. Олег следил с беспокойством.

– Ты хоть что-то понял?.. Я – ничего.

– Я тоже, – ответил Мрак хладнокровно. – Когда много думаешь – много ошибок.

Всадники ухватились за веревку, растянулись по всей длине. Черепаха втянула голову и убрала под панцирь лапы. За веревку цеплялись все новые всадники, она натянулась и дрожала, как тетива перед боем. Черепаха сперва бороздила волны, как полянская соха, потом летела, прыгая с волны на волну, будто брошенный плоский камень.

Ветер стал пронизывающим, едва не сбрасывал с панциря. Все цеплялись друг за друга, за выступы. Ветер свистел и ревел, мокрая одежда высыхала и тут же промокала от брызг. За морскими всадниками тянулся бурлящий след пены.

– Терпите, – прохрипел Мрак, в голосе мука. – Прут к берегу, а там увидим.

Лиска стучала зубами, едва не откусывая Таргитаю ухо. Морские кони били хвостами с такой мощью, что за каждым оставался взбитый кружевной след пены. Они почти летели над волнами, едва касаясь гребешков.

Черепаха втянулась в панцирь, ее плоское брюхо твердое, отполированное. Она тоже прыгала по верхушкам, как плоский камешек, запущенный умелой рукой. Таргитай жалобно стонал, он не выблевал лишь потому, что всякий раз, когда содержимое желудка поднималось к горлу, его с такой мощью бросало вверх, что все проваливалось на дно желудка, словно проглотил валун.

Глава 11

В двух десятках шагов от берега морские всадники ускорили полет над волнами, круто свернули. Мрак ругался: их стремительно несло прямо на скалы! Успел увидеть смеющиеся морды, задержал дыхание, изготовившись к удару и быстрой смерти, но черепаху внесло в узкую щель между каменными стенами, она пропахала крупнозернистый песок, замерла, вкопавшись до середины панциря.

Таргитая и Лиску смахнуло как ветром. Мрак слетел, словно брошенная рукой велета глыба. Олег упал ближе всех.

– Как точно!

– Промахнулись, дурни, – проворчал Мрак.

Земля скакала под ним, словно черепаху все еще несло по волнам. Секира и мешки разбросаны, волны подбирались к ним.

Черепаха с трудом зашевелилась, выкопалась из песчаной ямы, заковыляла к морю. Она тоже пошатывалась, ползла зигзагами. Мрак заорал, заметив наконец на панцире чудом застрявший мешок Лиски, догнал. Черепаха торопливо уходила, Мрак спрыгнул в воду, вышел облепленный пеной. В глазах удивление.

– Пожалуй, мне тоже пора в ведуны! Как вовремя я заставил нашего лодыря подудеть!

– Думаешь, те пришли ради игры Тарха? – спросил Олег, лязгая зубами.

– А чего же еще?

– Не знаю, – ответил Олег с сомнением. – Тогда они должны были бы утопить нас еще быстрее.

– Но не утопили же! – воскликнула Лиска с негодованием. Она присела на корточки: то ли удерживая остатки тепла, то ли еще чего. – Наоборот, донесли, как ветер!

– Не вынесли визга? – наморщил лоб Олег. – Или не хотели, чтобы дудка поганила их чистое дно?

Мрак настороженно осматривал окрестности, замечал взлетевших ворон на далеком дереве, подозрительно измерил взглядом старый след от колес.

– Я верю тому, что зрю. У Тарха – дудка волшебная. Нашему дурню еще научиться бы пользоваться!

Тарх, вконец задубевший, прыгал, хлопал в ладони, бил нога о ногу. Губы лиловые, он жалобно улыбался, не в силах даже оправдываться.

– Соберите на костер, – велел Мрак. – Не на виду, вон там скалы. А я малость промнусь.

Ударился оземь, метнулся к лесу черным волком с прилипшей шерстью. Таргитай подобрал его одежду и секиру, втайне надеясь, что дрова для костра соберут Олег с Лиской: замерзли, если уединятся – согреются, заодно нагребут и дров или хотя бы наломают.

Олег огляделся, сказал сиплым от холода голосом:

– Тарх, мы с Лиской наберем хвороста, а ты отдыхай… Но сложи из камней стенку с трех сторон, чтобы огня не увидели!

Таргитай застонал, с мукой взялся таскать камни и громоздить друг на друга. Когда вымостил одну стенку по пояс, от него уже валил пар. Олег и Лиска вернулись с двумя вязанками, когда Таргитай, сухой и пышущий жаром, несмотря на пронизывающий холод, заканчивал третью стенку. Два плоских камня ребрами кверху лежали внутри круга.

– Сам таскал? – удивился Олег. – Я читал, один дударь игрой на дудке заставил глыбы всползать друг на дружку, будто черепахи весной. Так и построил стены, которые даже демоны не могли разрушить!

– Ты мог бы колдовством возвести, – отпарировал Таргитай. – Тебе что: дунул-плюнул, вот и все.

Мрак приволок косулю. Пока натягивал оледеневшую одежду, косулю освежевали, тонкие ломти мяса бросили на раскаленные камни. Мелкие кусочки нетерпеливый Таргитай наколол на прутики, жарил над огнем, жадно ел – пропахшие дымом, истекающие соком.

– Жрешь, как кабан, – сказал ему Мрак осуждающе. – У певца должен быть пустой желудок. Лучше поет.

– У певца должна быть пустая голова, – возразил Олег. – Для резонанса.

– У певца должно быть доброе сердце, – заспорила Лиска.

– Крепкое сердце, – согласился Мрак. – Голос как у быка, и обязательно – быстрые ноги!

Они торопливо уходили от побережья, когда услышали мощные хлопки по воздуху. Мрак буркнул, видя обращенные к нему встревоженные лица:

– Эта тварь давно за нами гонится.

– А топота не слыхать, – провозгласил Таргитай недоумевающе. – Вон даже ты как подкованный волк топочешь…

– По воздуху!

Хлопанье становилось мощнее. Таргитай вскрикнул с надеждой:

– Олег сейчас взовьется, разнесет…

– Олег едва свою задницу таскает. А эта тварь побольше верблюда. А крылья… половину нашей деревни прикроют.

Они добежали до скальной россыпи, вжались в щели. Из низких туч вынырнула исполинская крылатая тварь. Мрак ошибся, крылатый зверь намного крупнее верблюда, а крыльями закрыл бы всю деревню. От могучих взмахов закрутились пылевые вихри, взметнулся песок и камешки, дыхание забило, распространилось зловоние.

– Обгадилась, что ли? – прошептал Мрак люто. – И не вытерлась, дура. От нее любое зверье за сто верст схоронится.

– Только сова летает бесшумно, – объяснил Таргитай наивно. Подумал, добавил: – И летучая мышь… Ага, еще Олег – тоже летучая мышь, не такая красивая, зато большая и уродливая.

– Олег не уродливая мышь, – возразила Лиска.

Густая, как деготь, тень накрыла на миг, вонь едва не размазала по камням. Когда солнце снова согрело затылки, Мрак поднялся, сказал брезгливо:

– Слепой надо быть, чтобы не заметить ваши задницы. Или она, как и наш волхв, на лету бьет, а сесть не умеет?

– Олег все умеет, – ощерилась Лиска.

– Тогда выследила, – решил Мрак. – Теперь жди дядю покрепче. Она для них навроде вороны-доносчицы.

Молча ринулись через открытое место к темнеющему вдали лесу. Трава хлестала по ногам, зазубренные верхушки цеплялись за пояс. Из-под ног Таргитая выпорхнула, шумно лопоча крыльями, куропатка. Таргитай от испуга едва не сбил с ног Олега, Лиска зашипела, как разъяренная кошка.

Ломая кусты, влетели в лес. В руках Мрака появилась секира, Таргитай сразу же на бегу лапнул рукоять Меча. Олег выставил перед собой Жезл, а Лиска выдернула острый меч.

Когда догнали Мрака, тот склонился над залитым кровью человеком в простой селянской одежде, тот лежал у подножия дуба. Красный след вел по примятой траве из кустов. На сломанных ветках зацепился клок окровавленной рубахи.

– Прыгнул прямо с неба, – прохрипел человек. – Все в огне… Всю семью мою… Дочь и двух сынов…

– Кто? – потребовал Мрак жестко. – Скажи, мы отомстим!

Олег метнул предостерегающий взгляд на оборотня. Врет, да еще умирающему. Самим бы унести ноги.

– Разве что вы сами волхвы, – прохрипел раненый тише. – Хотел бы увидеть… Он худой, как скелет, голый до пояса… Волосы длинные, черные, как вороново крыло. Чужак, у нас таких людев нету… Вбейте ему зубы в глотку…

Дыхание его оборвалось. Мрак медленно закрыл ему глаза. Таргитай покачал головой:

– Выходит, еще кто-то бьется с магами?

Мрак тяжело поднялся, словно на плечах лежала гора, лицо темное и суровое.

– Всю семью под корень… Дочь и двух сынов… Бедолага, в самом деле жить не захочешь.

– Еще не поняли? – сказал Олег тихо. – Их приняли за нас. Он сам, дочь и двое сынов!

Мрак пригнулся и метнулся в сторону, пригибаясь и петляя среди кустов. Земля резко пошла вниз, влетели в пологий овражек. Густой терновник перегородил дорогу, заполнил сверху донизу, совсем некстати торчали нежные белокорые березки. Таргитай взвыл: зря так несутся! Олег и Лиска терпели молча, а Мрак летел впереди, как пущенная из катапульты скала.

Миновали терновник, проломились сквозь заросли орешника. Дважды бросились под ноги петли ручья, понеслись вверх, увязая в глине. Мрак выскочил наверх первым и, не успел Олег крикнуть об опасности, вскарабкался на одиноко торчащую глыбу, источенную ветром и дождями.

– Не видать!.. И с той стороны – никого…

– Зато тебя видно! – крикнул Олег яростно. – Прыгай!

Мрак метнулся вниз не раздумывая: кто меньше думает – дольше живет. Был еще в воздухе, когда блеснула длинная игла жгучего света. Верхушка глыбы исчезла, словно невидимый великан смахнул горку песка. Пахнуло сухим жаром, по стенкам потекли струйки вишневого цвета.

Мрак упал на живот, быстро откатился. Секира уже в руках. Олег указал на другой овражек, края подходили почти к глыбе. Мрак вскочил, сиганул, как заяц, с места, покатился, подминая траву. Олег взмахом послал Лиску и Таргитая вслед. Над дальними темными верхушками леса взвились черные точки, донеслось раздраженное карканье.

Олег попятился, не сводя взгляда с темной стены леса. Когда за спиной был овраг, снова блеснуло. Сзади послышался предостерегающий крик. Длинная слепящая игла переломилась в полушаге от Олега, ушла, как солнечный зайчик, в сторону. Тут же блеснуло снова, переломилось, острие прошло от Олега в трех саженях.

– Да прыгай же! – заорал Мрак. – Ишь, подраться невтерпеж!

Олег третий удар огненного копья сломил почти у леса, на этот раз раздробив о свой невидимый щит на сотни осколков. Воздух шипел, земля под ногами молодого волхва начала дымиться.

Олега трясло от страха. Сердце стучало так, что едва держался на ногах.

Отступив еще, нащупал пяткой спуск. Зеленые глаза ни на миг не теряли место, откуда блеснуло. Когда голова скрылась за краем, Мрак с облегчением перевел дух:

– Фу!.. Руки трясутся, будто курей крал. Ну ты и драчливый!

– Случай удобный, – сказал Олег и ощутил, что оправдывается. – Он не ожидал, что я смогу… или успею…

– А ты можешь?

– Похоже, теперь смогу выстоять, ежели один на один.

Мрак сказал предостерегающе:

– Ежели другого подлого приема не применит.

Лиска раскрыла рот, глаза от счастья блестели.

– Ты можешь с ним тягаться?

– Надеюсь.

Таргитай подскочил, засуетился, голос стал заискивающим:

– Так чего мы стоим? Лезь наверх, а мы с Мраком посмотрим!.. Вот здорово, когда волхвы бьются!

– Особенно здорово, что бьют не тебя, – хмыкнул Мрак.

Он и Олег бросились плечо в плечо через заросли, а разочарованные Лиска и Таргитай, когда опомнились и кинулись вслед, волхва и оборотня догнали в полуверсте: Олег тоже умел при нужде наддать так, что догонял и хватал на бегу зайца.

Земля под ногами становилась мягче, потянулся бугристый мох. Коричневые кочки поднялись, под ногами захлюпало. Стаи комаров взвились такой плотной стеной, что Таргитай больно ударился, взвыл, пошел отмахиваться, тут же провалился в теплую болотную жижу. Грязная вода полилась через голенище, под пяткой судорожно забилось живое.

– Опять по болоту! – крикнул впереди Мрак со злым удовлетворением. – А то все пески да пески… Саранча да бабочки, ни тебе родных жаб, ни тебе упырей…

Олег с тревогой посматривал на солнце, что просвечивало между редкими деревцами.

– Жаб впереди вдоволь, будут и упыри.

– Уф, успокоил. А то чуть сердце не выскочило.

Сумерки наступали раньше, чем хотелось Таргитаю. Комары лезли в глаза, забивали ноздри, рот, из темной воды высовывались круглые блестящие головы, провожали их немигающими глазами. Лиска взвизгивала, в ужасе хваталась за волхва, всякий раз едва не топила в болотной жиже.

– Олег, чего эти чудища в болоте сидят?

– Смолоду привыкли, – ответил Олег равнодушно. – Им болотная гниль что для нас темный Лес.

Мрак ревниво вмешался:

– Не морочь дурочке голову. Лес – это Лес!

Лиска ухнула до пояса, грязная затхлая вода плеснула в лицо. Отплюнула, чувствуя на губах скользкое и шевелящееся. Нечто пыталось пробраться в глотку, по словам волхвов, дабы развести в животе потомство.

– Никогда не поверю, – пропищала она. – Тут нельзя привыкнуть! Это ж совсем не Пески!

Таргитай брел сосредоточенный, глубокие складки избороздили лоб. Чувствовал, что у него наступил один из редких моментов мышления, лицо стало отрешенное и просветленное.

– Все-таки упыри живут лишь в своих гадостных для нас вонючих болотах, – произнес он задумчиво. – Мне кажется, я знаю почему!

– Почему? – вскрикнули все трое.

– Есть такое великое слово – родина!

Мрак скривился, словно проглотил жирную пиявку, а Олег посоветовал хмуро:

– Лучше на дуде шпарь. Когда спишь или дудишь, не видно, какой ты умный.

Топкая земля сменилась полоской твердой земли, заросшей осокой. Затем опять кочки, наконец кончились и они, потянулась темная вода. Далеко впереди виднелся настоящий лес. Мрак присвистнул:

– Эт точно, кроме жаб там полно и упырей. А солнышко уже закатывается!

– Зато за болотом надежный лес, – возразил Олег. – Пойдемте, пока еще не ночь.

Он соступил в темную как деготь воду, погрузился до колен. Через десяток шагов вода достигла пояса. Олег замешкался, начал нащупывать дорогу, тут же в трех шагах вынырнул желтый, как мертвяк, упырь – скользкий, покрытый слизью, как улитка без раковины.

Лиска в страхе заверещала. Олег быстро повернулся к упырю, напрягся. Из груди вырвалась слепяще белая молния. Зашипело, в животе упыря образовалась дыра, куда пролез бы сапог Мрака. Взвилось облачко пара. Упырь рухнул навзничь, гнилая вода сомкнулась без плеска.

– За что так? – буркнул Мрак. Он пер, как лось в половодье, обогнал волхва и пошел впереди, волчьим чутьем отыскивая дорогу. – Может, он хотел спросить тебя, как кличут твоего деда.

– Теперь пусть спрашивает самого деда, – буркнул Олег.

Таргитай скулил, облепленный грязью, тиной, ряской:

– Олег! Хоть комаров перебей!

– И пиявок! – взвизгнула Лиска. – И пиявок!

Справа и слева от Мрака вода пошла кругами, показались круглые головы. Олег выждал, пока протянули лапы к оборотню, быстро метнул из груди молнии. Лиска видела, как побледнел, словно с каждой молнией выбрасывал часть своего жара. Мрак шел не оглядываясь, вода за ним шла такими водоворотами, что едва не сбивала с ног остальных.

Смеркалось. Упыри потревоженно высовывались по всему болоту, влезали на коряги, выворотни, низкие кочки. Впереди вырос, как заборчик из мокрых камней, целый ряд голов: упыри перегородили дорогу.

Мрак вытащил секиру, но вода до пояса, часто проваливался по грудь. Олег с трудом опередил, из груди и даже с рук срывались длинные шипящие молнии, прожигали воздух и гасли в телах болотных чудищ, оставляя оплавленные дыры, быстро заполняемые слизью. Лиска держалась рядом, вскрикивала от жалости. Огненные стрелы вылетали, забирая жизнь: сперва как двуручные мечи, потом как длинные узкие кинжалы, затем скупо летели красные стрелы, наконец выстреливались лишь жалящие искры.

Когда Олег начал опускаться на подгибающихся ногах, Таргитай и Лиска подхватили, потащили, но все равно выставляли перед собой: волхв сразу дырявил огнем, расчищал дорогу, как веником.

Упыри исчезали только под ударами огненного меча, от шипящих искр лишь отшатывались, пытались зайти с боков или сзади. Таргитай пытался рубить Мечом: не люди – не так жалко, но Меч тоже чуял разницу, рассекал мокрые тела без охоты, застревал среди жил и костей, противно скрежетал.

Глава 12

В полусотне шагов от берега, обрывистого, со свисающими в воду корнями, страшная тяжесть обрушилась на плечи. Все четверо разом провалились, прорвав толстый мох. Мрак ушел с головой, рядом без плеска исчезла голова Таргитая. Мрак успел закрыть рот, лишь чуть хлебнул гнилой воды, рванулся вперед, нащупал тонущее тело, толкнул вверх. Когда тяжесть стала ощутимее, подержал, моля богов, чтобы Таргитай ухватился за что-либо, а когда воздух в груди кончился, вынырнул следом.

Теплая жижа заливала глаза, он жадно хватил воздух. Рядом барахтался Таргитай, слева верещала Лиска. Впереди на краю болота лицом к ним возник полуголый, очень худой и смуглый человек.

Рядом послышался задыхающийся голос волхва:

– Кто ты?

Человек протянул к ним руки. Пальцы мгновенно покраснели, с них сорвалась багровая нить. Олег охнул, погрузился в болото до пояса. Человек, не отвечая, сжал кулаки, между стиснутых пальцев заблистали красные огни.

Лиска закричала отчаянно:

– Олег, мы тонем!

Мрак сцепил зубы, две невидимые ладони сдавили, как между молотом и наковальней. Одна мощная ладонь вжимала в топкую грязь, другая пыталась не дать погрузиться с головой. Мокрые волосы сразу высохли, начали потрескивать.

Человек на берегу раскрыл ладони:

– Все равно будете на дне!

Голос сильный, властный. Из ладоней метнулись багровые молнии. Мрак наконец заметил, что все рассыпаются искрами перед его грудью, словно Олег оградил их невидимым щитом.

Лиска лезла из колыхающейся воды, подобралась к кромке мха. Таргитай, глядя на нее, пополз, как по тонкому льду, в другую сторону. Мрак спросил напряженно:

– Олег, кто это?

– Добирайся… к берегу, – выдавил Олег сквозь стиснутые зубы. Крупные капли пота бежали по его измученному лицу, прокладывали дорожки среди грязи. – Теперь ни я, ни он не можем сойти с места…

Мрак бросил осуждающе:

– Разве в спину бьют?.. Ладно, попробую.

Олег изо всех сил концентрировал волю, держал незримый щит. Грязная вода дошла до середины груди. Он медленно погружался в топь, под ногами пустота. Человек на берегу посылал магическую стрелу за стрелой, медленно, но верно вбивая в топь. Олег боялся повернуть голову, лишь краем глаза ловил окружающее. Лиска все так же ползла, как ящерица через тягучий клей. С другой стороны чавкало, хлюпало, доносилось хриплое дыхание – Мрак или Таргитай…

Изловчившись, рискнул метнуть тонкое жало. Человек на берегу тут же закрылся двойным щитом. Жало рассыпалось десятками искр в шаге от незнакомца. Он оскалил зубы в торжествующей усмешке – завязший в болоте слаб, но Олег и сам знал, что в отчаянном положении, зато чужак часть силы бросил на защиту, иначе вбил бы в грязь по уши…

Из последних сил Олег метнул еще две стрелы. Лиска выбиралась, но Мрак увяз по шею, отчаянно цеплялся за горбатые кочки. Таргитая не видно вовсе. Незнакомец отбил и новые стрелы, а на Олега навалилась такая тяжесть, что ухнул сразу по плечи. Грязная вода плеснула в рот. Он поспешно задрал подбородок, в мозгу паника гасила магическую волю.

– Теперь… не уйти тебе… – сказал одними губами.

Человек услышал, процедил сквозь стиснутые зубы:

– Ты останешься там.

Голос донесся сдавленный, сквозь зубы. Олег воспрянул духом – чужаку тоже нелегко! Лиска выползла на твердое в десятке шагов от чужака, встала на четвереньки, затем на колени. Олег видел, насколько измучена, но девушка храбро поднялась, вытащила меч. Мрак выбирался в трех шагах слева, над болотной ряской торчала только голова. Наконец, расплескивая воду, взметнулась рука, пальцы ухватились за свисающие стебли. Трава тут же осталась у него в кулаке, он окунулся с головой.

Вода плеснула Олегу в лицо. Он набрал в грудь воздуха. Его вдавило по переносицу, но запах гниющих болотных трав все равно забивал дыхание. Красные стрелы накалили воздух, рядом падали с обугленными крылышками стрекозы. Болотный стебель вспыхнул по краям. Олег усилил щит, огоньки погасли.

Лиска, все еще на подгибающихся ногах, шагнула к чужаку. Безумная, мысленно вскрикнул Олег, у тебя не получится…

Чужой маг вдавливал Олега по уши, когда острие вонзилось ему в бок. Он дернул головой, меч в руке Лиски мгновенно раскалился докрасна, а кончик запылал оранжевым. Она тонко вскрикнула, выронила, но еще раньше Олег, собрав силы, метнул волю во врага. Огненный меч с треском сжег воздух между ними, ударил чужака в тот миг, когда стискивал магический капкан на горле девушки. Красное пятно вспыхнуло на плече врага, исчезло, он упал, выпустив Лиску.

Олег начал спешно выкарабкиваться. Оглушенная Лиска с трудом встала на четвереньки, помотала головой. Незнакомец вперил в нее огненный взгляд, в нем заблистали зарождающиеся молнии смерти. Олег в отчаянии пытался ударить снова, но потерял равновесие, ушел в темную воду с головой. Когда выбрался, раздираемый страхом, чужак поднимался с коленей. Лиска в длинном прыжке с поднятым мечом, а в сторонке катился, как лист, сорванный ветром, Мрак.

Лиска на лету ударила мага мечом, острейшее лезвие не оставило и следа на голой коже! Маг раздраженно повел плечом, девушку отшвырнуло с такой мощью, что ударилась о деревцо в пяти шагах и осталась без движения. Олег в ярости метнул огненный меч – ослепительно белый, рассыпающий искры. Маг повернулся к Мраку в тот момент, когда меч Олега ударил его в голову. Снова вспыхнуло красное пятно, чужак упал на колени, но, когда поднялся, пятна уже не было.

– Мрак, – прохрипел Олег. – Уходи…

Он ухватился за космы травы, начал выползать на твердую землю. Чужак быстро повернулся к нему. Впервые Олег ощутил в противнике беспокойство. Не страх, беспокойство.

Показался бегущий, облепленный грязью и тиной с ног до головы Таргитай. Олег узнал его по Мечу, который тот держал в обеих руках.

– Тарх! – заорал Олег. – Не бей!.. Он уже…

Таргитай начал замедлять бег, поднялись Мрак и Лиска. Лиска осталась на коленях, Мрак тяжело пошел на мага, секиру волочил по земле, постепенно перехватывал за рукоять поудобнее. Маг всадил взгляд в Таргитая, нагнул голову, как перед прыжком. Блеснуло, на виске мага расцвел огненный цветок. Багровый столб огня протянулся от мага и прошел от Таргитая всего на палец.

Маг снова поймал взглядом Таргитая, тот надвигался с поднятым Мечом.

Мрак в ярости прыгнул на врага, растопырив руки. Таргитай бросился, выставив перед собой Меч. Олег выполз, встал на колени. Последний разряд огня вырвался слабым, но он оттолкнул мага с пути Меча разъяренного Таргитая.

– Стойте! – вскрикнул Олег слабым голосом. – Мрак, разве тебе не нужен пленник?

Мрак тут же ухватил Таргитая сзади за локоть и дернул, не дав ударить врага. Левой рукой перегородил дорогу Лиске, та повисла на ней, как змея на ветке.

Олег поднялся, вперил взгляд в противника. Тот стоял напряженный, в глубоко запавших глазах чувствовались воля и злой отточенный ум. Тело худое, на груди синей краской выделялись странные знаки.

– Ты побит, – прохрипел Олег. Его шатало, перед глазами плыли цветные пятна. Лицо противника то появлялось, то исчезало. – Не сумел…

– Хищные звери побеждают не всегда, – ответил маг.

Вокруг него вспыхивали едва заметные искорки. Сгорают пылинки, понял Олег. Краем глаза увидел, как Мрак поднял камень, взвесил на руке, с силой метнул. На расстоянии пальца от головы мага камень разлетелся вдрызг, дымящиеся песчинки брызнули во все стороны.

– Видел? – спросил маг. – Я неуязвим.

– Неуязвим – еще не бессмертен, – ответил Олег.

Он дышал медленнее, восстанавливая дыхание. Сердце перестало колотиться, как птица, попавшая в клетку, постепенно возвращалась мощь волхва.

Мрак и Таргитай вопросительно посматривали на Олега. Лиска подошла, хромая, хотела кинуться на врага, ее удержали. Олег сказал медленно:

– Если ответишь на вопросы, отпустим.

– Но не отпущу вас я, – ответил маг крепнущим голосом.

Олег ощутил опасность – враг что-то задумал. Изготовившись к схватке магов, бросил резко:

– Мрак!.. Сбрось в болото!

Мрак, как будто подслушал мысли, уже летел в прыжке, выставив перед собой согнутые ноги. Олег швырнул всю мощь на щит врага, а ноги оборотня со страшной силой распрямились. Маг от двойного удара пошатнулся, но не упал.

– Еще! – крикнул Олег в тревоге.

Мрак грянулся оземь, но теперь Таргитай, еще ничего не поняв, но получив пример, сам скакнул на врага, ударил проще – плечом, словно вышибал дверь. Олег успел чуть раньше сомкнуть свой щит с чужим, а плечо Таргитая ударило тощего мага с силой падающей скалы.

Он сделал шаг, взмахнул руками, удерживая равновесие на краю болота. Голые пятки свисали над темной жижей, откуда поднимались огромные пузыри, лопались, распространяя зловоние.

Удержался бы, но Лиска оторвала верхушку зеленой кочки, швырнула чужаку в лицо. Тот инстинктивно отдернул голову, его повлекло назад. Олег успел увидеть расширившиеся в жутком страхе глаза. Маг понял свою участь!

Грязь без плеска приняла тело, маг пытался выровняться, вытянутые кончики пальцев, дрожа от напряжения, дотянулись до свисающих стеблей травы. Мрак шлепнул по пальцам:

– Не шали. Эта травка уничтожает болото. Ее беречь надобно!

Рука мага со стеблями ушла в грязь. Голова торчала из топи, но и та медленно погружалась. Смуглое лицо побелело, стало серым. Глаза стали не человеческие, а животные. Губы шевелились, но слов Олег не слышал.

– Ты все еще можешь жить, – напомнил Олег.

– Я самый… могучий, – выдавил чужак.

Мрак нахмурился. Таргитай в удивлении раскрыл рот, Олег же поспешно кивнул:

– Кто спорит?.. И самый умный, это видно. Кто послал тебя? Кто ты?

Болотная грязь поднялась до подбородка незнакомца. Он запрокинул голову, прохрипел:

– Послал величайший Мардух… Меня зовут Вишандра…

Олег сделал знак Мраку, тот с жестокой ухмылкой захватил мощной дланью длинные волосы чужака, сжал, кожа со щек оказалась на макушке. Мрак даже чуть приподнял, чтобы тот говорил раздельно, не плюясь грязью, пиявками и болотными червями.

– Где ты взял мощь? – спросил Олег. – Мне непонятен ключ.

– Мне твой тоже… Я – аскет. Когда подвергаешь себя испытаниям, то приобретаешь магическую мощь. Если испытаний много, мощь вырастает…

– Как получил ты?

– Я простоял на снежной вершине горы голым сто лет. Даже боги начали страшиться… Аскет, совершающий все ритуалы, способен подчинять даже богов…

Мрак недоверчиво хмыкнул:

– Демонов!.. Олег, ихние боги для нас демоны. А для наших богов вовсе вроде червяков.

– Кого еще послал Мардух? – потребовал Олег.

– Меня…

– Всякий считает себя единственным, – опять прервал Мрак и плюнул в залитое болотной жижей лицо мага. – Мы этих единственных уже уложили под дерновое одеяльце! На гривну кучка!

Олег молчал, всматривался в перекошенное болью лицо аскета: Мрак больно защемил волосы. Пот катился по страдальческому лицу, сливался с болотной жижей, куда торжествующий Мрак время от времени окунал мага.

Олег сказал медленно:

– Если расскажешь все, останешься жить.

Мрак закряхтел, бросил на волхва предостерегающий взгляд:

– От лишних знаний голова болит… Вот ежели отнесет к Гольшу… тогда, может быть, как-нибудь при случае… Олег, могет он нас отнести на горбу?

Олег подумал, покачал головой:

– Вряд ли.

– А ежели нож к глотке?

Олег подумал еще, кивнул:

– Возможно. Даже йог не спешит воссоединиться с Брахмой в Великом Лоне Праматери и плавать в Океане Сладкого Небытия. Хоть голодный, но живой.

Мрак достал нож и приставил к горлу Вишандры.

– Ты понял, зараза?

Вишандра надменно молчал. Мрак нажал на рукоять, острое лезвие пропороло желтую кожу. Потекла красная струйка, лезвие погрузилось еще, струйка побежала шире. Вишандра медленно бледнел, лезвие приближалось к артерии.

Мрак молчал, улыбка зловещая. Нож на волосок от артерии. Вишандра явно хотел сглотнуть комок в горле, но побоялся ускорить движение ножа, прошептал, едва двигая губами:

– Я доставлю вас…

– К Гольшу? – потребовал Мрак подозрительно.

– Куда скажете.

Мрак убрал нож, но мага все еще любовно держал за горло. Олег спросил недоверчиво:

– Всех?

– Да, – прошептал Вишандра. – В этом я лучше всех… Дикий Охотник сильнее в поединке… я в перемещениях…

Мрак чуть ослабил хватку, сказал громче:

– Олег, не спишь? Следи, чтобы не надул. Опять ограду из каменюк строить? Так тут ни камня на сто верст…

Олег строго взглянул на Вишандру, поколебался:

– Возьмитесь за него. За волосы, за бороду, за руки. А я держу, чтобы не использовал магию.

Мрак вжал Вишандру в землю, нож снова кольнул горло мага.

– Ну, длинноволосый! Схитришь – убью сразу.

Лиска встала коленом на живот йога, плоский и твердый как доска, запустила пальчики в бороду и намотала длинную прядь на кулак. Таргитай с неловкостью взялся за длинные волосы, его пальцы встретились с пальцами Мрака.

– Не вздумай обмануть, – сказал Олег. – Я слежу. В Пески, можешь прямо в башню Гольша.

Мрак подозрительно косился на аскета. Тот лежал на спине, мерно дышал, выравнивал дыхание. Глаза горного мага плотно зажмурены. Что-то тревожило Мрака, волчьим чутьем ощущал близость опасности, что приближалась, росла, но волки, на беду, слабо разбираются в магии.

– А если не туды занесет?.. Олег, ты ж сильнее. Взял бы да сам не поленился. Не перетрудишься, поди!

– Ты тоже сильнее Тарха, – буркнул Олег. – Сыграй!

Под ними задымилась земля. Воздух потеплел, стебельки трав скрутились, побурели, вспыхнули крохотными факелами. Мрак потуже натянул бороду мага на кулак.

– Я пужливый, понял?.. Чуть что – штрикну с перепугу, а извиняться потом буду.

– Не выскользнет, – сказал Олег напряженно. – Я держу тоже.

– За плечо, – фыркнул Мрак. – Лучше возьми за глотку.

– Я держу за сердце.

Горный маг начал тихо проговаривать одно слово, понижая и повышая голос. Сумерки сменились кромешной тьмой, в черноте заблистали яркие холодные звезды. Мрак в ужасе увидел звезды под ногами, с боков, сверху, ощутил, что под ним нет опоры. Он висел в черноте, крепко намотав на кулак бороду пленного мага, вокруг чужое звездное небо, совсем не то, которое привык видеть. Откуда-то из неизмеримой дали донесся предостерегающий голос, в котором Мрак с трудом различил искаженный голос Олега:

– Не… делай… Мы… к Лесу…

– Олег! – зарычал Мрак. – Мне удавить эту заразу?

Из горла почему-то вырвался звериный рык. Звезды разгорались ярче, стремительно надвинулись, слились в пылающее жерло. Его внесло в самый жар, завертело, в спину кольнуло.

Глава 13

Он держал горного мага за горло. С великой мукой сдержался, не стиснул челюсти… понял, что мага держит за глотку зубами. Вишандра застыл, выпученные глаза не отрывались от страшной волчьей морды. Олег поднимался с земли. Мраку почудилось, что волхв только что вернулся из птичьей личины. Таргитай и Лиска прилежно держались за пояс Вишандры.

Мрак с отвращением разомкнул челюсти, подпрыгнул и грудью ударился оземь. Правда, получилось больше пузом, но Вишандра вытаращил глаза еще шире. Мрак повел плечами, разминая человечье тело.

– Олег, я как чуял, что эта костлявая зараза сотворит пакость.

Со всех сторон грудились огромные могучие дубы – поперек себя шире, в наплывах, наростах. Сырой воздух пропитан запахом свежей стружки и смоляного сока. Вишандру коленями вмяли в толстый влажный мох. В разрушенном при их падении трухлявом пне забегали потревоженные краснотелые муравьи, а белые личинки, жуки и сороконожки спешно юркнули под остатки коры. Сильно пахло сладостью истекающего сока, над головой скреблось, шуршало, сыпалась ореховая скорлупа.

– Убей его, – сказал Олег просто.

Секира молниеносно оказалась в руках оборотня. Страшно блеснуло широкое лезвие, свистнул рассекаемый воздух, тяжелый удар обрушился на толстую подушку мха, с треском рассек толстый корень. Таргитай и Лиска повалились друг на друга: их колени, что прижимали Вишандру, попали на примятый мох.

Над их головами прохрипел искаженный голос Олега:

– Быстрее… Да быстрее же!

Вишандра висел в воздухе в двух десятках шагов. Ноги отделились от земли, медленно поднимался – багровый, с перекошенным лицом, словно нес на плечах гору. Мрак с ревом вскочил, секира оказалась в руке. Вишандра словно ужаленный рванулся вверх, но неведомая сила тянула к земле, он завис в сажени от трухлявой валежины, начал медленно проламываться ввысь.

Когда Мрак добежал, брызгая глиной и проваливаясь до колен, Вишандра был на высоте в два человеческих роста. Секира бессильно рассекла воздух, а черный маг толчком поднялся еще на вытянутую руку.

– Теперь умрете, – процедил Вишандра сквозь стиснутые зубы. – Меня не удержать… Я сильнее всех на белом свете…

Таргитай и Лиска кинулись к Мраку. Олег остался на коленях, его глаза неотрывно держали парящего над болотом мага, на лбу выступили крупные капли.

– Это Пралес, – сказал сверху Вишандра, в запавших глазах злое торжество. – Тот самый Пралес, середка мира… Здесь самые лютые звери, самые странные и злобные существа… Здесь пралюди, свирепые и могучие, никого не оставляют в живых…

Лиска на бегу сорвала лук, в тонких пальцах появилась стрела. Вишандра, по мере того как освобождался от волевой хватки Олега, поднимался все быстрее. Улыбка становилась шире, но замерла, когда увидел блеснувший наконечник стрелы.

– Бей точнее, Лиска! – гаркнул Мрак люто.

Стрела описала короткую дугу, вонзилась в живот йога. Так и осталась торчать, словно вонзилась в дерево. Йог продолжал подниматься, еще миг – и стрелы уже не достанут…

Звонко щелкнула тетива. Вишандра вскрикнул, а Мрак гулко захохотал:

– Так, Лиска!.. Все одно грамотный, ему дети ни к чему. Еще!

Вишандра вскрикнул еще дважды, когда стрелы, пущенные безжалостной рукой женщины, поражали цель. Подниматься перестал, судорожно дергался в воздухе. Олег воспользовался и пытался если не сдернуть вниз, то рывком, по наклонной, повести к земле.

Мрак подавал стрелы Лиске – невиданное дело, а она быстро и ловко всаживала их в обнаженное тело мага – тот висел над их головами всего в трех саженях. Наконец он быстро пошел вниз. Последняя стрела с силой ударила под левую бровь. Глазное яблоко хлопнуло с овальным звуком разбитого яйца. Вишандра выл, не в силах заглушить острую боль ни волей, ни магией.

Мрак поймал за ногу, сдернул на землю. Снова нож оказался у горла мага, а колено на тощей груди.

– Зачем занес сюда? Случайно?

Маг шевелил губами, стонал, на губах пузырилась пена. Олег сказал, отводя взгляд:

– Нарочито. Отсюда еще никто не выходил живым. Сами боги сделали это место таким, чтобы живыми не выходили. Здесь хранится Яйцо!

Мрак с недоумением вскинул брови:

– Что еще за Яйцо?

– Гольш рассказывал, – напомнил Олег. – Новое Яйцо, из которого может возникнуть новый мир. Кто расколет – станет богом, а старый мир… вместе с людьми, богами, звездами исчезнет.

Мрак настороженно огляделся. Шерсть на загривке вздыбилась.

– Племя неведомых людей, чья мощь неизмерима, а лютость не знает границ?..

– Верно. Ты хоть и пьянствовал все дни, а кое-что запомнил. В самом племени под охраной магов неслыханной мощи, равной богам, хранится Яйцо. Нам бы не наткнуться на них!

– С нашим счастьем только по грибы, – проворчал Мрак. – Обязательно напоремся, не сумлевайся.

Худое лицо Вишандры посинело, изо рта текла кровь. Мрак нажал сильнее, красная струйка брызнула фонтанчиком. Таргитай отвернулся, но Лиска смотрела на врага в упор. Красиво вырезанные ноздри бешено раздувались.

Мрак поднял секиру, но Олег сказал:

– Оставь его.

Мрак упер острие в горло жертве.

– Пошто так?

– Не знаю, – ответил Олег. – Наверное, от Таргитая заразился. Противно добивать раненого.

– Мне не противно, – возразил Мрак.

– И мне, – сердито добавила Лиска.

Мрак одобрительно оскалил зубы, подмигнул. Рядом они чем-то похожи: тяжелый могучий оборотень – с темным лицом, черноволосый, с черной волосатой грудью – и тонкая, как лоза, гибкая Лиска с огненно-красными распущенными волосами.

Олег отвернулся, пошел между деревьями. Таргитай поплелся за ним, пугливо оглянулся. Мрак хмыкнул: недотепы, но направление выбрали точно на башню Гольша… что теперь за тыщи верст.

Когда Вишандра остался за деревьями, Мрак хлопнул себя по лбу, сказал досадливо:

– Огниво выронил!

Таргитай вызвался услужливо:

– Я сбегаю!

– Сиди, – буркнул он. – Сам забыл, сам вернусь.

Он исчез, а когда немного погодя догнал их в волчьей личине, Олег спросил печально:

– Вишандра, конечно же, упал в болото?

Волк облизнулся, убирая красные капли с морды, перевернулся, уже в людской личине буркнул:

– Ты как в воду глядел! Вот что значит вещий! Подхожу, а там одни пузыри. Воняет гадко, эти чужие маги не моются годами – неумытым богам угождают…

– Нужно ли? – спросил Олег укоряюще. – Все-таки один из величайших умов на всем белом свете.

– Ну и умничал бы себе дальше. А то взялся… Кто идет за шерстью, возвращается стриженым. А то и вовсе без шкуры.

Таргитай услышал, удивился:

– Как же утонет? Он же почти бессмертен!

– Этого «почти» хватит надолго, – пояснил Мрак. – Я ему нечаянно такой валун к ногам привязал! Тыщу лет просидит на дне, не отвяжется.

Лиска пыталась идти, как невры, но постоянно зависала на валежинах, застревала в кустах, а когда пыталась перепрыгнуть вслед за всеми низкую сушину, зависла на сучке, как жучок на паутинке. Едва освободилась, сорвалась в глубокую яму, замаскированную узорчатыми листьями папоротника. Добрый Таргитай вернулся, вытащил, повел к нетерпеливо ожидающим Мраку и Олегу.

– Глаза береги, – буркнул Мрак. – Сослепу напорешься – никакая магия не поможет.

Таргитай наивно удивился:

– Ежели в Лесу трудно, то как вообще по Пескам ходють?

Деревья нехотя пропускали чужаков, корни вспучивали темно-зеленый мох. Воздух дрожал от комариного звона. Когда проходили мимо широкого, как гора, дуба, из темного дупла блеснули страшные желтые глаза, жуткий голос сказал злорадно:

– Ух ты, ух ты!..

Лиска присела, судорожно искала меч, не могла выдернуть трясущимися руками. Жесткое лицо Мрака расплылось в широчайшей улыбке.

– Филя… Филечка… У-тю-тю-тю!..

Он умильно чмокнул губами, вытянул их в трубочку. Олег и Таргитай ощутили, что жуткое напряжение чуть ослабело. Они почти что в родном Лесу. Мрак улыбался во весь рот, расправил плечи. Лиска с трудом пришла в себя, сказала злобно:

– Тебе хорошо, ты – волк, а Олегу ветки мешают.

– Ему летать не только ветки мешают, – ответил Мрак, – еще и…

Олег прервал поспешно:

– Надо торопиться. Гольш обещал продержаться неделю.

– Ты думаешь, мы пройдем тыщи верст за эти два дня?

– Надо драться до конца, – ответил Олег сухо и добавил: – Авось победа и придет. Так говорил нам великий Мрак.

Мрак открыл и закрыл рот, не нашелся, что сказать, хмыкнул и пошел впереди. Дважды миновали крохотные лесные озерца, проскочили болото, где упырей из воды торчало больше, чем лягушек на листьях кувшинок, обошли по краю озеро с кроваво-красной водой.

Дважды Лиску брал на руки Олег, нес. Она вяло высвобождалась, но вскоре ее подхватывал Таргитай, помогал перебираться через чудовищные переплетения корней, веток, острых кольев. Со всех сторон ухало, ахало, скрипело, рычало, на голову сыпались чешуйки и скорлупки: неведомые существа следили за каждым их шагом.

Бежали через лес молча, но Олег чувствовал, как Мрак постепенно накаляется. Впереди маячил Таргитай, разорванные на заднице портки болтало по ветру. Странно и непривычно проглядывал белый лоскуток кожи.

– Тарх, – рявкнул Мрак. – Бес бы тебя побрал, лодырь поганый!

– Что стряслось? – удивился Таргитай. Завертел головой по сторонам. – Что-то случилось?

– Случилось, – прорычал Мрак. – Жрун ненасытный! Ты еще вчера портки распорол!.. Почему не залатал?

Таргитай обиженно вспикнул:

– Разве не ты гнал нас, не давая поднять голов?

– Ну и что? – удивился Мрак. – А ночь на что?

Таргитай обиженно захлопал ресницами. Судя по лицу, явно полагал, что ночь совсем не для латания портков, но с грозным Мраком разве поспоришь, вон сопит, как разъяренный вепрь, глаза налились кровью, будто у тура в осенний гон, скажи слово поперек – сразу шею свернет, как гадкому утенку, и он сказал тихонько:

– Мрак, когда я вижу этот лес, эти белокожие березы, что, как девушки, собрались стайкой, смеются и шепчутся, вот-вот пойдут в хороводе, когда зрю на могучие дубы, так похожие на тебя, когда вижу, как солнечные лучи проникают сквозь листву, а она светится странно и таинственно…

Голос его из жалобного становился громче, вдохновеннее, чище, Мрак начал морщиться, Олег вовсе скис, будто вместо сладкой груши куснул яблоко-кислицу.

– А какие пушистые облака проплывают в разрывах между деревьями! – продолжал Таргитай громче. – Они похожи на невинных барашков, каких мы зрели в Песках, но здесь их подсвечивает заходящее солнце, и облака словно осыпаны золотым песком, чистым и невесомым… Я вижу это, мир велик и прекрасен до слез, до комка в горле… Ты же с твоими острыми глазами мог бы узреть в сто раз больше. Но куда смотришь ты?

Мрак не сразу понял, что поток дурацки красивых слов оборвался, притом довольно неожиданно. Рядом злорадно хихикнула замученная Лиска. Олег непонимающе смотрел то на рыжеволоску, что развеселилась ни с того ни с сего, то на Мрака, что засопел и набычился. Но Мрак, снова удивив волхва, хохотнул, прибавил шаг и пропал в оранжевой листве.

Лиска со страхом и изумлением вглядывалась в странных спутников. Удары и несчастья обрушиваются, как удары молота, но ни один не дрогнул, лишь темнеют, скрипнут зубами и стиснут кулаки, но идут, сражаются!

Резкий голос Мрака как ножом вспорол ее думы:

– Чую жилье.

– Обойдем? – предложил Олег тут же.

– Еще тыщи верст без еды и отдыха?

– Поедим на ходу, вон еда скачет и прыгает, а спать можно под деревом, – возразил Олег. – А ежели это жилье тех неведомых исполинов? Которые охраняют Яйцо?

Мрак шумно поскреб затылок, наморщил лоб. Думал он с трудом, даже покраснел и взмок, наконец сказал решительно:

– Бог не выдаст, свинья не съест. Авось не пропадем.

Лиска поправила за спиной лук и колчан со стрелами. Таргитай на ходу передвинул перевязь, чтобы рукоять Меча хватать сподручнее. Тревожился как никогда раньше, кусал губы, пугливо осматривался, лапал Меч и вытаскивал до половины, задвигал снова. Другая рука беспокойно щупала дудочку. Мрак тоже лапнул секиру.

– Олег, я почуял псов, а ты должен почуять Яйцо. Там оно? Или шкилет наврал?

– Волк родня псу, – вмешалась Лиска, – почему Олег должен чуять Яйцо?

Мрак хмыкнул, глаза стали хитрые. Олег поспешил задавить каверзу в самом начале:

– Деревня как деревня. Я ничего не чую. Если и есть магия, то либо слишком малая, чтобы ее заметить, либо столь огромная, что не замечаешь тоже.

Мрак остановился, словно шарахнулся головой о дерево.

– Ничего себе, – прохрипел он таким голосом, словно сильная рука держала его за горло, как он недавно держал Вишандру.

Его взгляд прикован к молодому дубку, на коре которого две зарубки и грубо вырезанный Род в виде колеса с шестью спицами. Олег кивнул с ученым видом:

– Рода чтут и здеся. Видать, народ правильный.

Мрак смотрел остановившимися глазами.

– Правильный?.. Куда уж правильнее. Самый что ни есть наилучший… Это я вырезал, когда одну… гм… уговорил сходить за ягодами.

Олег вытаращил глаза, а Таргитай, ничего не поняв или же поняв сразу все, как бывает с дураками, и ничему не удивившись, заявил обрадованно:

– Ага, вот что значат эти зарубки!.. Я по всему Лесу натыкался. У нас в деревне вроде бы и девок столько нету…

Из глаз Олега блеснули молнии.

– Захлопни пасть! Мы подходим к своей Деревне? Или это подлая уловка лютого врага?

Таргитай смотрел непонимающе, как и Лиска. Мрак обошел дубок со всех сторон, словно ожидал увидеть свежевскопанную землю. Проклятые хитрющие маги могли перенести дубок на край света и вкопать у них на дороге. Мол, пусть Мрак с друзьями свихнется.

– Мы не будем ломать головы, – заявил он хмуро. – Авось не сгинем. Пойдемте и все узнаем.

– Мрак, – попытался запротестовать Олег, – надо осмыслить, понять…

– Дурень, хоть и ученый, – оборвал Мрак. – Рази не видишь, что проклятые на это и рассчитывают? Будем думать – свихнемся. Во многом думанье – вред. Шибко умные долго не живут. Надо идти на авось.

– Авось не бог, – сказал Таргитай глубокомысленно, – но полбога тоже на дороге не валяется.

Олег с отвращением оглянулся на безмятежного певца. Этому бы не перетрудиться, шевеля мозгами!

Лиска сказала тихонько, голос полон сочувствия:

– Олег, мы ведь спешим? Нам через два дня надо быть у Гольша. А тут думать на неделю…

Олега перекосило, неведомый зверь грыз внутренности. Поступать не думая – это против воли богов! Зря старались, вылепливая единственного зверя по своему облику. Рассердясь, могут стереть неудачное творение с лица земли. Но надо идти, не думая, или же руководствоваться странным авось – таинственным знанием, заложенным в человеке богами. Знание, которое не назовешь знанием, целиком на подсказке богов… а те бывают невнимательными, вместо удачи иной раз так шарахнешься…

Мрак сказал настойчиво:

– Олег! Когда сдуру ухватишься за горячую сковородку, то бросаешь сразу, не раздумывая?

Он повернулся и зашагал в сторону неведомой деревни. Таргитай и Лиска, поглядывая на замершего Олега, осторожно двинулись за оборотнем. Олег судорожно вздохнул, незримый зверь вцепился в сердце зубами и когтями. Сковородку можно уронить на свои голые ноги. А если вместо сковородки острый меч?

Чем ближе подходили к деревне – ощущали по запаху, слышали лай, – тем отчетливее Олег воспринимал неведомую мощь. Так еще с порога кузни чуешь жар, а чем ближе к горну…

Таргитай резво бежал по знакомой тропинке, обогнав Мрака, пока оборотень не цыкнул громко, а волхв не дернул сзади за шиворот. Оба пошли впереди, сжатые в тугие комки мышц, готовые к неожиданностям.

Большая Поляна открылась, едва взбежали на пригорок за речкой. Все, кроме Лиски, ощутили, будто окунулись в горячую воду. Вон исполинский дуб Боромира, вон сложенная из тяжелых стволов крыша землянки Громобоя. Чуть дальше – сдвоенная сосна, в дупле которой жил с родными Олег, а на той стороне вытоптанной поляны видна землянка, из которой маленький Таргитай привык выглядывать в большой мир Леса.

Мрак отыскал взглядом свой дуб. Сами боги не убедят, что это мара или похожее дерево!.. Своими руками расширял дупло, таскал туда сухой мох и листья, устилал звериными шкурами, стесывал неровности, вбивал в щели рога туров и лосей… Вернулись на свою родную Поляну! Но что теперь за народ поселился там?

Он стиснул секиру так, что костяшки побелели, сказал сдавленным голосом:

– Вперед не высовываться!.. Тарх, твой Меч скоро заржавеет.

Лиска встала рядом, меч ее обнажен. На этот раз ни Мрак, ни Олег не прятали ее за спины. Таргитай без напоминаний вытащил Меч, чистое лицо потемнело.

Когда подходили к заметным деревьям, псы залаяли громче. Из кустов выметнулся огромный лохматый зверь. С разбегу прыгнул Мраку на грудь, визжал, пытался лизнуть в лицо, падал на землю и бешено вилял задом, счастливо вереща.

– Это не мара, – сказал Мрак озадаченно. – Такое ни один маг не подделает!

Из ближайшего дупла боязливо выглянули детские головки. Затем из темноты появилась громадная лапа, грубо втащила, минуту спустя выглянул кряжистый мужик – сумрачный, глядящий исподлобья. В обеих руках сжимал огромную секиру. Мрак развел руками. Глаза не отрывались от секиры, когда-то привычной, – грубо обделанная глыба камня на длинном держаке!

– Буян, – сказал он тихо, чувствуя неясную печаль. – Это я, Мрак.

Буян все всматривался в пришельца, глубоко спрятанные под лоб глазки беспомощно мигали.

– Мрак?.. Кости Мрака растащили дикие звери. Ты – навьяк.

– Я жив, Буян.

– Ты навьяк, – повторил мужик. – Как и эти за тобой. Да еще и мавка…

За спиной Буяна неслышной тенью скользнула женщина с неопрятными распущенными волосами. В другой руке хозяина появился осиновый кол. За своей спиной Мрак услышал ропот. Из-за деревьев опасливо появлялись мужчины – с топорами, рогатинами, дубинами. Вдали послышался грозный рык Главного Охотника. Вскоре Громобой уже расталкивал народ, его глаза не отрывались от пришельцев.

– Нежить! – рявкнул он во весь голос. – Забить их кольями!

Таргитай и Мрак повернулись в разные стороны. Секира и Меч блестели красным, словно не закатные лучи отражались, а кровь жителей стекала по лезвиям. Олег поспешно крикнул:

– Болваны!.. Вы когда-нибудь видели нежить с оружием?

Мрак почти опустил секиру на голову Буяна, тот отпрянул, споткнулся и растянулся на спине. Мрак добивать не стал, изготовился к новой схватке. Среди жителей росло замешательство, наконец Громобой зычно взревел:

– Была нежить голая, теперь – в портках и при оружии. Ну и что? Бей!

Мрак взмахнул секирой, двое упали, оглушенные, – оборотень бил обухом. Таргитай с трудом удерживал Меч, его налитый тяжелым солнцем зверь плашмя не ударит. Олег придержал Лиску.

– Где Боромир? Вы ж не забор ставите, чтобы самим решать! В таких делах без Боромира нельзя!

В толпе завопили, призывая старшего волхва. Двое парней выбрались из толпы, понеслись так, что голые пятки влипали в спину – дуб Боромира на том конце поляны.

Олег встал, подняв руку. Заклятие может обрушить громовую стрелу с небес, разнесет столб с Велесом в щепки, но это же его люди! Пусть обидели, присудили к смерти изгнанием, но другой жизни не знали и не знают…

Но почему Вишандра полагал, что здесь совсем не слабые люди?

Глава 14

Боромир пришел, ведомый под руки – из уважения, конечно. Выглядел таким же крепким старым дубом, каким Олег его помнил всегда… Боги, воскликнул он про себя в тихой панике, это кажется, что прошла вечность! Изгнали всего год тому! Того меньше – весной, а сейчас едва-едва листья желтеют!

Он покосился на Мрака и Таргитая. Год назад это были другие люди – простоватые, деревенские, невежественные. Мрак был диким охотником, вот-вот навеки станет волком, а глупее и ленивее Таргитая не было на свете… Да и сам он был жалким трусом, уходил в кусты при любой ссоре!

– Зачем вернулась, нежить? – спросил Боромир зычно.

– Боромир, – сказал Олег, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Не собираемся мешать вам жить по вашим законам. Мы выжили, кое-что можем дать вам самим. Вот, например, секира Мрака из незнакомого вам материала… Он ею рубит быстрее и легче, чем любой из вас каменным топором.

– Топором? – не понял Боромир.

– Так зовут секиру другие народы, – поспешно объяснил Олег. – Чужие слова сами влезают в язык.

– Чужие надо гнать, – сказал Боромир строго. – Иначе ты уже не невр.

– Думаю, мы перестали быть неврами, – ответил Олег, но печали не ощутил, он и раньше не знал, что он невр. – Но в дальних странствиях узнали, что судьба всего мира находится в ваших руках! Сокровенная вещь, которая может… многое изменить, где-то здесь.

В толпе угрюмо молчали. Острия копий с кремневыми наконечниками и рогатины с обугленными для крепости концами направлены в сторону пришельцев. У всех враждебные лица. Пальцы крепко стискивали оружие. Боромир медленно пожевал губами, буркнул:

– Мы не жалуем перемены. Ладно, идите в мое жилье. Там поговорим.

Громобой, который при появлении старшего волхва замолчал, теперь враз налился дурной кровью.

– Рехнулся? А как же наша исконность? Мы ж нарушаем заветы предков!

Боромир остро взглянул на замерших путешественников:

– Да?.. Мне сдается, они сами пытаются сохранить Искон.

Из толпы крикнули:

– Громобой! Боромир юлит, сшепчется. Нам не потребна нежить в собственном доме. Не позволяй!

Боромир протестующе качал головой, но Громобой прервал зычным рыком:

– Я прослежу, о чем будут гутарить.

Олег сказал напряженно:

– Дело касается спасения всего мира. Это волхвовство страшной силы… Волхвы должны…

Громобой со злой ухмылкой ступил вперед, поднимая блистающую злыми искрами на сколах кремня секиру. Толпа сомкнулась, обугленные острия уперлись чужакам под ребра, в спины. Боромир сказал торопливо:

– Ладно, пусть Громобой идет с нами. Вы ему верите? Пусть будет, как он скажет.

В дупле Боромира просторно, пахло не только гнильем, но и травами. Сверху свешивались связки целебной коры, пучки трав, высохшие корешки. В сторонке под стеной виднелся лаз. Оттуда поднимались запахи гнили, слышно, как неспешно, словно в сонной одури, роются в земле исполинские корни.

Боромир сидел под стеной, испытующе смотрел на так изменившихся Таргитая и Олега – оба стали крепкими молодыми мужиками, лишь Мрак не изменился, во взгляде окрепла гордая уверенность, а волчья злоба, что день ото дня полыхала ярче, ушла, затаилась. К Олегу прижимается мелковатая молодуха с красными, как пламя, волосами, лицо в веснушках, гибкая и хищная. В крупных глазах видна боль. Боромир буркнул сочувствующе:

– За что тебя, деваха?

– Нарушила, – ответила она, избегая взгляда.

– Надолго?

– Не знаю, – ответила еще тише. – Разве что вот эти…

Она кивнула на спутников. Боромир откашлялся, сказал в пространство:

– Громобой, если сказанное здесь может повредить миру или нашей деревне…

– Смолчу, конечно, – раздраженно бросил Громобой. Он нетерпеливо ерзал спиной по стене, собирал желтую пыль на волчовку. – Давай, не тяни пса за… лапу.

Таргитай и Олег сидели близ входа. Отвыкли от гнили, ловили свежий воздух. Лиска из осторожности держалась рядом с Олегом. Оружия у них не отобрали, но снаружи слышались голоса. Мрак уловил сухой стук каменных секир, щелканье тугой тетивы. Десяток лучших стрелков уже изготовился. Хоть наконечники и каменные, но здесь умеют бить лосей на скаку, уток влет, а зайцев в прыжке.

– Боромир, – начал Олег, осторожно подбирая слова, – мы вышли в странный, удивительный мир. Наша деревня не единственная на белом свете. Мы шли через Лес, думали, что вот-вот сгинем, но Лес кончился!.. Это страшно, впереди – ты не поверишь! – ровная голая земля. Ни деревьев, ни даже кустов. Одна голая мертвая земля, если не считать травы – коню по брюхо. Конь – это такой безрогий лось, на нем ездят и возят мешки. Мы встретили другие деревни, другие народы. В мире много удивительного, ты взгляни на оружие, что у нас, увидишь разницу…

Громобой взял секиру Мрака, тот выпустил с великой неохотой, тут же отступил и положил ладонь на рукоять киммерийского акинака. Олег, следя краем глаза за Громобоем, продолжил так же убеждающе:

– Узнали мы многое, но среди тех тайн нужные и ненужные…

– Разве ненужные бывают? – не поверил Боромир.

– В одном племени мы видели, как совокупляются с животными, – ответил Олег, не глядя на Лиску.

– Ты прав, – кивнул Боромир, – продолжай.

– Но узнали также, что есть еще одно Яйцо. Новое! Из первого образовался весь белый свет, появились боги, люди, звезды, мухи, рыбы. Но если разбить второе Яйцо, то возникнет новый мир! А старый исчезнет.

Громобой подпрыгнул:

– Враки! Яйцо одно-единственное. Зачем еще?

Олег покачал головой:

– А ежели мы, люди, обгадимся, не выполним предначертания? Значит, мир создавался зазря. Тогда надо разбить второе. Но надо не раньше, чем исчерпаны все силы. Не раньше, чем когда потеряемся вовсе…

– Выход есть всегда, – буркнул Громобой. – Даже в самом-самом… Всегда два выхода, не меньше. К примеру: то ли помру, то ли нет. Ну допустим, помру. Попаду к Ящеру или в вирий? Возьмем, к Ящеру. Встречу его там аль нет? Берем, что встречу. Съест меня или нет? Берем, съест…

Он запнулся. Боромир закончил с ехидцей:

– Из этого положения есть один выход. А что вас, приблудные зайды, тревожит? Хотите разбить Яйцо?

Мрак зло вскинулся. Олег успокаивающе вскинул ладонь:

– Нам по душе этот мир. Но беда в том, что маги указали на вас. Мол, именно здесь боги спрятали Яйцо. Здесь будто бы самое дикое место на всем белом свете. Живым не дойти, не долететь. Да и защищают неведомые люди-богатыри…

Мрак громко хмыкнул, а Лиска хихикнула. Громобой сдвинул мохнатые брови, засопел.

– Ну-ну, – подбодрил Боромир. – После войны появляется много героев. Чем больше уходит времени, тем герои бесстрашнее, а палица тяжелее… Кусты становятся столетними дубами, а зайцы – трехглавыми Змеями… Это хорошо, чужаки убоятся.

– Степь теснит наш Лес со всех сторон, – пояснил Олег с болью. – Мы летели под облаками, видели старые вырубки… Лес уничтожают! Другие народы почему-то боятся Темного Леса. Леса истребляют все племена и народы. Одни – дабы распахать землю под пашни или огороды, другие – пасти несметные стада скота на просторах… Но Лес уменьшается, мощь его слабеет. Исчезают могучие защитники – лешие, чугайстыри, кикиморы, мавки, дивы. Болота пересыхают, если вырубают Лес, а с ними исчезают страшные упыри… сейчас их не считаю врагами. Эти мерзкие твари все же охраняют Лес, как наши псы – Поляну.

– Но мы остаемся, – ответил Боромир угрюмо.

Олег с мукой смотрел в каменное лицо старого волхва.

– Надолго ли?.. Скоро сюда доберутся первые чужаки. Вы их, конечно же, порубите и закопаете, как всегда делали с приблудами и зайдами. Придут другие, их будет больше. Наконец кто-то ускользнет, вернется с сотнями разъяренных сородичей. Вам не устоять, вас здесь не больше трех десятков, а в племенах, что окружают Лес, народу десятки тысяч!

Громобой скептически хмыкнул. Он все еще вертел секиру Мрака, осматривал так и эдак, наконец пренебрежительно вернул оборотню. Таргитай смотрел в окно, пальцы беспокойно щупали дудочку. Здесь еще не слыхали его новых песен, а девки не зрели его, вчерашнего изгоя, в новеньких красных сапогах. Лиска большими обеспокоенными глазами следила за Олегом.

– Зачем тебе Яйцо? – поинтересовался Боромир.

– Чтобы защитить! – ответил Олег горячо. – Ты сам видишь, мы не только уцелели. Я стал волхвом, я двигаю горами, могу обращаться в летающую… летающего… Словом, мне нравится жить в этом мире, как нравится и Мраку, и Таргитаю.

Боромир долго молчал, покряхтывал, жевал губами. Два раза взглянул на Громобоя, тот пожал плечами, снял ремень и начал чинить пряжку.

– Яйцо в самом деле здесь, – ответил наконец Боромир. Он говорил медленно, останавливался, рылся в памяти. – Давненько было. Сперва, помню, добыл яйцо поменьше, еще когда Змей упер одну девку, которую я хотел для себя… Я сходил, отыскал, прибил, смерть Змея пряталась в яйце… Потом еще, помню, пришлось по такому же случаю разыскать Кощея… Тоже, скотина, прятался за горами, за лесами. Но отыскал, хоть истоптал сорок сапог с крепкими подошвами. Отыскал яйцо, как ни прятали, разбил, тут Кощей и копыта отбросил…

– Давно это было? – спросил Олег, не веря своим ушам.

Боромир рассеянно отмахнулся:

– Давно. Твоего деда еще на свете не было.

– А потом?

– Потом стали жить-поживать, добро наживать, – ответил Боромир. Он зевнул, мотнул головой. – Все забыл, ты напомнил… Вон и Громобой ходил на Змея…

– Не на Змея, – поправил Громобой. – Со Змеями я никогда не сварился. Я вообще люблю жаб, ящерок и Змеев. Они такие голенькие, без шерсти, чистенькие… Это я с дивами завсегда схлестывался. Они меня тоже не любили, издалеча приходили, подраться. А еще с лесными великанами, помню… Когда-то целыми стадами перли через Лес, чуть Поляну не затоптали…

Олег подпрыгнул:

– Да когда же это было?

Громобой наморщил лоб, совсем как Боромир.

– Рази упомнишь?.. Давно. Боромир тогда еще не был волхвом. Аль уже был?.. Не помню. Когда я воротился от великанов, помню, дубок тогда на околице рос. Я на него палицу железную повесил, а ты заорал, что поломаю молодое деревцо.

Олег смотрел непонимающе:

– Железную?.. Откуда о нем слышали, ежели, кроме деревьев, ничего не зрели? Вам и камень в диковину!

Громобой почесал в затылке:

– А рази я не говорил?.. С неба сколько хошь сыплется. Хоть дупой ешь. Из него и делали секиры, топоры, ножи…

– Небесное железо? – пробормотал Олег. – Я слыхивал о нем, но не думал… что оно так часто.

– Поживи с мое, – буркнул Громобой. – Дюжину раз находил! Раза два чуть по голове не шарахнуло, а однажды суму с харчами вдрызг… Если от зверей и убережешься, то уж камнем с неба все одно когда-нибудь прибьет.

Челюсть Мрака отвисла до пола. Глаза стали как у совы, да не простой, а которая увидела мышь размером с зайца. Таргитай непонимающе смотрел то на одного, то на другого, Олег сказал с горечью:

– Брали, что само на голову падает? Этого самого железа в наших болотах в сто раз больше, чем на небе! Но это ж нагнуться, спинку утрудить. А ты зверя прибил, палицу повесил на дубок и забыл о нем! Пока дубок не вымахал до небес, а палица не оказалась так высоко, что… А копье ты, случаем, не забыл в этом дубке?

Громобой сокрушенно покрутил головой.

– Всего рази упомнишь? На то ты и волхв, чтобы помнить больше. А мое дело телячье: наелся – и в хлев. Помахался с великанами – снова в родное дупло. Живу-поживаю, добро наживаю. Пришла новая беда – опять вылез. Побил – снова в теплое.

Мрак и Таргитай стояли с челюстями, отвисшими до поясов. Олег спросил все еще дрожащим голосом:

– Боромир… Ты ходил с бронзовыми подошвами. Громобой знает, что такое телячье, ты бывал в горах… Значит, вы сами выходили из Леса?

Боромир в затруднении посмотрел на Громобоя, но тот с сопением вдевал костяную иголку в щель на ременной пряжке.

– Да не было тогда нынешнего Леса, – ответил Боромир досадливо. – Было другое… Уже не помню, много воды утекло… Настоящей воды, она бежала реками со Льда. Лед отодвигался, таял, а за ним оставались Болота.

– Что за Лед? – переспросил Олег. – Я о нем не читал, но что-то слышал.

– А хрен его знает. По земле отползала льдинка версты в две толщиной, а вширь и длину я не мерил. Может быть, она покрывала весь белый свет?.. Так вот шли мы через Болото, что оставалось за Льдом, а когда отыскали малость сухое… нет, не сухое, а хоть твердое место, остановились. Вскоре вокруг выросли деревья, а потом нарос даже Лес. Тогда дрались часто: на белом свете людей было мало, а зверья и чудищ много. Все лезли на сухое, приходилось по башке и в Болото. Много наших полегло, порой такое вылезало…

Он помрачнел, голос прервался. Громобой поднял голову, сказал утешающе:

– Ничо-ничо!.. Когда Первоболото подсохло, островков появилось много. Нам стало полегче. А теперь от Праболота пятнышки, все занято нашим родным Лесом.

Олег прислушался к шумным голосам за стеной, поспешно прервал:

– Лес, в свою очередь, уступает Степи. А в Степи – хищные, жадные народы. Злые и беспощадные. Они хлынут как морские волны!

Громобой поднял голову, мирно сказал:

– Хлынут, тогда и вылезем. Впервой, что ли?

Олег оглянулся на друзей. Он чувствовал злость и отчаяние. Трудно свыкнуться с мыслью, что эти грубые неопрятные мужики что-то знают и что-то могут, но в голове начали появляться картинки детства, когда видел или слышал непонятное. Да, били страшных чудовищ, когда те крали девок – те уходят далеко за ягодами и грибами, но затем почему-то замирали, как мухи зимой. Снова в теплое дупло, снова жить-поживать да добро наживать… Какое добро наживешь в дремучем лесу? Когда приходила новая беда, снова вылезали, творили подвиги, чудеса… и снова в дупло.

Мрак прокашлялся, очищая горло:

– Великаны, Змеи, Кощеи – что, простое бесхитростное зверье. А сейчас прут люди – самое злое, хищное, подлое. Новые люди! А чем новее, тем подлее.

Боромир с удивлением перевел взор на оборотня.

– Ты знаешь даже такое?

– Боромир! Тот, кто вылез из дупла и хоть раз обошел вокруг дуба, уже умнее того, кто не вылезал.

Боромир хлопнул себя по коленям, с кряхтением поднялся.

– Добро. Передохните малость, а мы порешим вашу долю. Громобой, скажи людям, что изречем завтра утром.

Громобой молча вылез, лишь бросил неприязненный взгляд на Мрака. За шкурой, что заменяла дверь, раздался радостный рев, сменился разочарованным гулом. Прогремел неразборчивый рык старшего охотника.

– Идите, – разрешил Боромир. – Повидайтесь с родичами. На рассвете решим, быть вам живу аль не быть…

Выждав, когда народ разбредется, четверо выскользнули из дупла. Мужики с рогатинами и кольями нагалделись, как стая галок, показали своим бабам, какие храбрые, удовлетворенно расползлись. Народ Большой Поляны спал долго и сладко, просыпаться не любил.

Жилье Мрака стало вроде поменьше. Внутри пыльно, под стеной тянулся живой ручеек крупных красноголовых муравьев. Олег заметил, что в одну сторону бежали поджарые, а в другую – едва волочили раздутые брюха, несли жуков, кузнечиков, тащили мышь-полевку.

– Заразы, – сказал Мрак с неудовольствием. – Видите ли, дерево выросло на их дороге!.. Прогрызли стену, так и ходють… Еще мой дед отучал, не вышло.

Он тяжело сел, опустил голову на кулаки. Олег рассеянно глядел на деловитых муравьев. Где эти хлопотуны пережидали Великий Лед, они ж намного древнее людей?.. Видать, как и здешние жители, просто залегли и поспали. Пережидали, пока Лед уйдет. Можно спать и тыщи лет, ежели сильно захотеть, а вот им в эту ночь не придется – что решит Боромир? Судя по всему, не держит на них зла, но Громобой, охотники, запуганные и невежественные жители Большой Поляны?

Мрак исчез ненадолго, вернулся с парующим большим горшком, но потемневший.

– Издали выставили… Боятся прикоснуться! А ведь родня.

В горшке оказалась вареная лосятина – без соли, сильно вываренная. Раньше трое другой еды не знали, но теперь ели без охоты, лишь утолить голод.

Отлучились за все время Таргитай и Олег, но даже Таргитай не смог вынести отчуждения матери, деда и младшего братишки. Смотрели со страхом, все ждали, что растечется слизью или загукает страшным голосом, накинется, начнет жадно пить их теплую кровь. Мать уклонялась от его объятий, братишка прятался, дед не поднимался с вороха шкур. Таргитай всплакнул, всегда был материным мазунчиком, повздыхал и поспешил распрощаться.

Олег пришел еще раньше. Мрак вообще не выходил из дупла, другой родни не было, а Лиска оставалась с оборотнем – жители Большой Поляны ее боялись особенно, плевали вслед.

Таргитай влез в дупло, когда Олег и Мрак, красные и растрепанные, почти кричали друг на друга. Лиска с несчастным видом забилась в уголок, жалобно смотрела большими испуганными глазами.

– Какое Яйцо? – орал Мрак. – Ты с дерева упал? Они правую ногу от левой отличить не могут!.. В соплях путаются, в трех соснах блудят!

– А что мы знаем? – орал Олег еще громче. – Что знаем о своем народе? Теперь начинаем задавать вопросы, а почему не раньше? Могли бы раньше что-то узнать!

– Они простые как ладони! Не разнятся от медведей, с которыми схлестываются.

– Правильно!.. Не любят лишних усилий. От жизни хотят мало, мало и получают. Но ежели вместо медведя нападет див, то Громобой сам надувается как див, дерется на равных. Когда прилетает Змей, Громобой натуживается, чтобы быть вровень со Змеем. Когда сталкиваются с хитрым магом, то тупой Боромир напрягает мозги, которые обычно спят, как медведи в берлоге, и кое-как сдюживает мага. А потом сразу отдыхать!.. Так и спят всю жизнь, от любой работы прячутся, любых усилий избегают!

Мрак с отвращением оглянулся на Таргитая:

– Так чего своего лодыря шпыняем?.. Все такие.

– Такие, – сказал Олег уже тише. – Если бы нас троих не выгнали, мы бы тоже…

– А что хорошего в скитаниях? – ощетинился Таргитай. – Лучше идти, чем бежать… лучше стоять, чем идти… лучше сидеть, чем стоять… лучше лежать, чем сидеть…

Колени подогнулись, едва не рухнул. Мрак плюнул ему под ноги, отвернулся. Олег сел у входа, приподнял край шкуры, краем глаза косил наружу. Лиска осторожно положила узкую ладошку ему на затылок, провела кончиками пальцев по волосам – почти таким же рыжим, как у нее.

– Лучше лежать, – согласилась она тихо. – Конечно, лучше лежать. Но под лежачий камень… К тому же лежачий камень мхом обрастает. А здесь хоть и бывшие герои, но уж больно замшелые.

– Да какие герои! – взорвался Мрак снова.

Таргитай робко подал голос:

– Мрак, но тогда ж не было таких могущественных, как ты! Боги поневоле могли доверить Громобою с Боромиром. А сейчас пришел час новых силачей и справедливщиков.

Олег вставил быстро:

– Они герои, хотя сами об этом не помышляют. Им не с кем сравниваться. Вспомните, хоть кто-то умер своей смертью? Кто с медведем неудачно схлестнулся, кого деревом прибило. Дед Тарас собирается умереть, но я еще на карачках ползал, когда он все так же собирался. Надо бы стариков расспросить… У меня самого в голове не укладывается, что мы сами из такого племени! Правда, мы не такие богатыри, но как-то сумели и каганат растрясти по камешку, магов пощипали, через такие земли прошли, где и муха не пролетит, чтобы шерсть с носа не сбрили…

– Ладно, – сдался Мрак. – Ты умный, тебе виднее. Но если Боромир не отдаст Яйцо, силой заберешь? Если ты прав, то нас в драчке размажут по стенам.

– Боромир упрям, – признался Олег тоскливо.

– А Громобой ненавидит, – добавил Таргитай слабым голосом.

– Значит, – подвел Мрак итог, – готовимся к большой драке!

Стемнело, в натянутую шкуру поскреблись. Мрак осторожно отворил, держа секиру в другой руке, а Лиска наложила стрелу на туго натянутую тетиву. Вошел старый дед Тарас. Покряхтел, подошел к Мраку и долго подслеповато всматривался в черный пояс.

– Я исчо там заприметил… Думал, обмишурился. Ты зачем спер, шельма?

Шерсть на затылке Мрака встала дыбом, а голос зазвенел от злости:

– Шел бы ты, дед… в глубокую дупу. Дупло то есть. Этот пояс я завоевал в таких странах, что тебе и во сне не привидится!

Дед нагнулся, кряхтя, коснулся дряблыми пальцами.

– Чудно… Голову дал бы наотрез, что мой… Ты бы признался, Мрак, врать нехорошо. Кто много брешет, на том Ящер будет воду возить.

– Зачем ему столько воды, – возразил Мрак. – Тарх брешет, Олег брешет, весь мир брешет! Пояс отыскал в Долине Битвы Волхвов, что за тридевять земель.

Дед пощупал тяжелые нашлепки из металла. Клацнуло, пояс соскочил с Мрака. Дед Тарас удерживал с трудом – на поясе висели акинак и баклажка с водой.

– Ишь ты, – сказал дед Тарас растерянно, – все такое же…

Под его пальцами пояс вытянулся в струну, превратился в плоский тупой меч. Дед Тарас повертел его в руках, ударил краем о каменную глыбу очага. Звякнуло, взметнулись искры, а огромный камень раскололся.

Четверо разинули рты. Дед Тарас с натугой держал странный пояс, в выцветших глазах слабое удивление.

– Нет, – сказал он наконец сожалеюще, – мой полегче. У нас у всех были такие… На пряжке с той стороны каждый выцарапал свое имя…

Олег выхватил пояс, лихорадочно начал искать надпись, в полной уверенности, что отыщет. На тусклом металле глубоко врезаны значки, по краю твердый металл стерся, словно хозяин носил его, не снимая, столетия. Значки странные, ничего похожего Олег не встречал в мудрых книгах.

– Такого языка на свете нет, – сказал потрясенно. – Кто это писал?

Дед Тарас покачал головой.

– Слаб глазами нынче. Кукиш поднеси под самый нос, не увижу. На каковском языке, не скажу. Мало ли сменилось! Все куда-то спешат, торопятся…

Он рассеянно махнул рукой. Мрак взял пояс, подал деду:

– Носи на здоровье. Не знаю, после драки или доброй попойки ты забыл в… одном месте, но, похоже, пояс все-таки твой. Хотя, разрази меня боги, я битву великих магов представлял иначе… Или с годами накручивают брехни?

Дед неуклюже надел пояс, пряжка звонко щелкнула. Черный пояс на миг осветился ярко-оранжевым, словно на него упал луч солнца. По бляхам молниеносно пробежал странный узор, промелькнули буквы. Дед Тарас, возможно, мог бы прочесть, если бы глаза помоложе да память получше, а так уже стал забывать, что утром ел, тут же снова к столу садится.

– Благодарствую, – сказал Тарас степенно. – Помню, что потерял, а где – запамятовал. Спасибо, что уважили старика… Думал на свояка, у того пояс похуже, мог увести. А как же вы теперь без пояса доберетесь?..

Мрак насторожился, не поняв, а Олег спросил быстро:

– А что пояс… может?

– Ну, – ответил Тарас, подумав. – Портки держит, не спадут. Особенно когда оголодаешь. Еще к нему можно цеплять палицу, нож… Да и странствовать с ним легко. Помню, велишь отнести себя за тридевять земель, только ветер засвистит в ухах. Правда, иной раз в такие места заносило… Раз даже к Ящеру.

Дед Тарас зябко передернул узкими плечами. Хоть не помнил подробностей, но впечатление, видать, осталось гадостное. Мрак перекосился от сожаления, глаза пожирали пояс, о чудесных свойствах которого не знал.

– Батя, для тебя это дорого как память, но я для тебя еще лучше пояс сделаю своими руками! Нам как раз до зарезу надо в одно место поспеть. Если опоздаем, там всю посуду побьют.

Дед Тарас оглядел его старческими глазами.

– Да нешто, окромя пояса, ничо не придумаете?.. Во молодежь пошла. Откуда у вас руки растут? Скитаться по свету – самое простое дело. Ума не надо. С умом дома сидят.

Мрак сказал, немного сердясь:

– Батя, а как, по-твоему, нам четверым попасть на край света? Что, дунул-плюнул – и дело в портках?

Дед помолчал, что-то вспоминая, долго сморкался, чесался, поймал что-то в подмышках, звонко щелкнул в ногтях, вытер ладони о грязные портки, сказал неуверенно:

– За рекой на горе живет Змей. Еще змеенком подобрал, когда родителей прибил… За дело – скот таскали, а потом еще и девку уволокли. Домой принес, так тут крик поднялся: убери, от него рыбой пахнет! Отнес к горе, он там в щель залез. Я ему живность бил, пока он не научился сам. Потом сменил щель на нору поболе, но живет еще там…

– А мы при чем? – удивился Мрак.

– Покормите его, – сказал дед просто, – приласкайте, он и отвезет. Вон Тарха, пока чешешь, можно вовсе зарезать… Ваш волхв малость кумекает, заставит лететь куда потребно. А назад воротится сам. Он у меня умный…

– На обратном пути пусть хоть головой о стену, – сказал Мрак напряженно. – Но не занесет ли твой Змей и нас к Ящеру? Это ты, дед, ходил по белу свету, сам как Змей, а мы люди простые. Таргитай от воробьев не отобьется, Олег больно умный, разве что Лиска кому угодно глаза выцарапает… Но ежели какая зверюка вылезет из преисподней, пропадем, как Боромир без масла.

Дед подумал, пожевал губами. Руки беспокойно ощупывали пояс, к путешественникам потерял интерес. Уже с порога бросил:

– Эт как знаете… Будьте здоровы.

Прикорнуть удалось перед рассветом. Почти сразу сильный стук разбудил всех, кроме Таргитая. Снаружи слышались грубые голоса. В стену нетерпеливо заколотили снова. Угрожающий голос взревел:

– Передохли?.. Тогда воронам выбросим!

Мрак взял секиру в обе руки, локтем сорвал шкуру, отпрыгнул. Хлынул яркий свет… Два мужика поперек себя шире, Буян и Твердяк, в руках дубины с бревна, оба зло ухмылялись. Буян гаркнул:

– Выходи, нежить!

– Лучше ты заходи, – сказал Мрак. Отступил на шаг. – Заходи! Или желтая кровь потекла из задницы?

Буян побагровел, качнулся вперед, Твердяк поспешно ухватил его за плечо:

– Погодь! Успеем. Их ждет Боромир.

Мрак покачал головой:

– Это для дураков вроде тебя.

Твердяк захлопал глазами, рот начал раскрываться, челюсть отвисла. Олег отпихнул Мрака, шагнул через порог.

– Они еще не доросли до хитростей, вранья.

Мрак сразу подобрел, даже похлопал Буяна по плечу:

– Хороший парень, хороший! Таким будь всегда.

Пока Буян раздумывал, что бы это могло значить, все четверо вышли на поляну. В толпе заорали, над головами взлетели секиры и рогатины. Буян и Твердяк оттеснили самых прытких. Боромир высунулся по пояс из дупла, заслышав крики.

Мрак первым, подняв руку в приветствии, полез в дупло к главному волхву. В тесном помещении, где запахи внутренностей дерева почти осязаемы на ощупь, сидел громадный Громобой, кривился от аромата трав и корешков.

– Что порешили? – спросил Мрак, не давая Олегу раскрыть рта. – Солнце вот-вот взойдет.

Громобой сморщился еще сильнее, а Боромир сонно рассматривал Олега. Верховный бог, творец всего сущего, Род породил жизнь, метнув родяницу вниз. От страшного удара в воде зародилась жизнь, из коей пошли земные твари, птахи, гады и люди. Так шли века, тысячи лет. Но Род все еще изредка мечет огненные родяницы. Обычно бьют по высоким деревьям, крышам, а ежели попадают в человека или зверя, то убивают так страшно, что остается лишь обугленный труп.

Но ежели такой человек выживает, то это не простой человек… Когда молния ударила в дерево, где жила семья Дуболома, погибли все, но когда подоспевшие вытащили обугленные трупы, то увидели, что дочь его осталась жива. Волхвы не спускали с нее глаз, и, когда через девять месяцев родила, Боромир сам принял ребенка с красной кожей и красной головой. Ребенок выжил, но волосы у него стали расти огненно-красные, словно пламя все еще полыхало в него в голове. Его назвали Олегом. Боромир тогда не зря взял его в ученики. Люди с родяницей в крови – совсем не простые люди…

Он сказал неожиданно мирно:

– Да хрен с ним, Яйцом. Баба с воза – кобыле легче.

Громобой наклонился, пошарил под ногами. Олег раскрыл рот. Из старого тряпья и прелых шкур старший охотник вытащил что-то овальное, светящееся, размером с ежа, но с гладкими блестящими боками, голубовато-розовое. Если это в самом деле яйцо, то его должна снести птица размером с сарай! Громобой поставил Яйцо на лавку, оно качнулось, покатилось к зияющей щели, из которой тянуло могильным холодом.

Боромир вскрикнул, Громобой успел подхватить Яйцо на лету. Старший волхв выпустил шумно воздух:

– Фу… Новый мир мог выпорхнуть прямо сейчас!

Таргитай спросил наивно:

– Так, может быть… стоит?

– Нас сметет вместе со старым, – буркнул Боромир. – Ну так что, берете?

Олег переступил с ноги на ногу.

– А вы… вам не жаль расставаться?

Боромир удивился:

– С чего бы?.. Мне надо щели законопатить, мох гниет, корни копаю за речкой: старые Тарх с девками вытоптал… Еще столб Велесу подновить бы… Есть дела неотложнее, чем старый мир беречь от нового!.. А вам все одно делать неча. У вас ни кола, ни дупла. Вот и храните.

Мрак потемнел лицом.

– Не верю, что в этой штуке…

– В ней весь белый свет, – произнес Боромир, зевая. – Будущие боги, новые звезды, другое солнце и луна, другие деревья – вовсе не похожие на нынешние… И люди другие! Может быть, двухголовые или рябые, как Мрак? Может быть, там живут всего лет по сто, а затем мрут как мухи?.. Хрен его знает, мне думать некогда. Пусть лось думает, у него голова побольше… А рога какие!

Олег бережно взял Яйцо. Руки подрагивали, а пальцы от волнения пошли мурашками.

– Беречь надо пуще зеницы ока, – прошептал он. – За семью печатями!.. Даже пуще. У самого доброго человека бывают минуты, когда взял бы да и уничтожил весь белый свет. Беречь от всего, беречь и от всех…

Боромир протяжно зевнул, сделал щепоткой знак, отгоняющий порождения, что живут за чертой этого мира, в Народе их звали просто чертями.

– Давай-давай. Береги. Вижу, в надежные руки отдаю. Прямо кудахчешь. Авось убережешь в самом деле. Возьми еще и это. Хламу собралось в дупле, а тебе пригодится.

Он протянул Олегу обтянутую кожей и железом книгу Вед и бронзовый посох.

Громобой громыхнул:

– Сейчас взойдет солнце!

Олег заторопился:

– Все-все. Мрак, Лиска, уходим.

Таргитай спросил жалобно:

– А как отсель? Если пехом, то лет за сто доберемся до Гольша. Может быть.

Мрак быстро оглянулся на Боромира, Громобоя:

– Если они такие лихие ребята, как хвастались, то…

Олег тоже оглянулся на старшего волхва и Главного Охотника. Один зевал во всю пасть, уже забыв, кому отдал Яйцо и что вообще отдал, другой с наслаждением чесал волосатую грудь крепкими ногтями, поглядывал в угол, где лежали мягкие шкуры, а в лукошке темнела горка каленых орешков.

– Им не печет, – вздохнул он, – а вот нам…

Олег с величайшей бережностью обращался с Яйцом, шел на цыпочках. Когда перебирался через валежины, то страшился задеть сучок, а ямы, даже крохотные, обходил. Мрак ярился:

– До Гольша? Во-о-о-он до того дерева будем идти год!

– А ежели Яйцо хрястнет?

Когда исполинские деревья Большой Поляны скрылись из виду, Олег поставил Яйцо на землю, тут же спохватился, сунул Мраку:

– Держи крепко! А я попытаюсь отыскать Гольша.

Мрак с отвращением и опаской принял Яйцо, едва не выронил, спросил, держа на вытянутых руках:

– Ну и хрен с ним делать?

– Держи, – повторил Олег. – Лиска, проследи за ним. Тарх, держи Мрака за локти, а то вроде жабу держит, а не судьбу всего белого света вместе с богами, мухами и рыбами.

В напряженном молчании следили, как он лег посреди полянки, закрыл глаза. Грудь мерно вздымалась, лицо порозовело. Два раза чуть дернул ногой, затем на глазах расслабился, лежал совсем тихо.

Мрак не выдержал:

– Помирать собрался?.. Или спит? Клянусь старыми богами, выроню эту штуку.

– Только не мне на ноги, – сказал Таргитай, отскочив.

Лиска опустилась на колени, тревожно всматривалась в застывшее лицо волхва. Два рыжих муравья тащили по щеке оторванную ногу кузнечика, дергали в разные стороны, заползали на нос. Лиска нерешительно коснулась их розовым пальчиком. Один из рыжих, явно посообразительнее, бросил ногу и ухватился за новую добычу. Лиска с визгом отдернула, муравей висел на сомкнутых жвалах. Волхв не проснулся, хотя другой муравей, поглупее, пытался затащить ногу в ноздрю, явно приняв ее за вход в родной мурашник.

– Во дают, – сказал Мрак раздраженно. – Они комашек гоняют, а мы стой?

– Да разве это гоняют? – возразил Таргитай. – Вот мы втыкали им сзади соломинки, а потом какая быстрее…

Олег медленно распахнул глаза, мертво смотрел в просвет между деревьями. В синем безоблачном небе что-то мерцало, словно вспыхнула необычайно яркая звезда. Губы зашевелились с трудом, словно скованные морозом:

– Я отыскал дорогу… Зрел башню…

Лиска помогла ему подняться. Волхв пошатывался, кровь отлила от щек, а губы посинели. Таргитай спросил торопливо:

– А как доберемся? Туды ж тыщи верст!

Олег сказал еще тише:

– Я доставлю…

– Усех? – ахнул Таргитай с недоверием. – Ты ж дорогу еле-еле нащупал!

Мрак хмыкнул:

– А у него все через спину. Забыл, откуда родом? На легком деле пуп надрывает, а трудное запросто, как орехи щелкает. Как Таргитай баб.

На привале Олег читал книгу Вед, разбирал древние записи. По рассказам Боромира, книгу мудрости составили боги, но Олег чувствовал, что либо боги слишком похожи на людей, точнее – магов, либо знающие маги с каждым поколением добавляли что-то свое, новоузнанное. Что-то устаревало, уже не нужны заклятия, как обращать в камень чудовищных жаб размером с горы, – таких зверей перебили герои древности, а на других зверей такие заклятия не действовали. Были еще более старые заклятия, но прочесть Олег не мог – письмена оказались древние, часть стерлась вовсе.

Мрак подпрыгнул, когда Олег ликующе взвизгнул:

– Вот оно!.. Яйцо можно ронять!

Мрак сунул секиру в петлю, опустился на валежину. Его большой палец ткнулся в висок, а остальными Мрак помахал, выразительно глядя на заучившегося волхва. Таргитай сказал сочувствующе:

– Много думать – вредно.

Олег неуверенно улыбнулся, будто еще не до конца верил самому себе.

– Да нет, все проще. Сказано, что Яйцо разобьется от малейшего удара… если ударят… трое… Понимаете?

Таргитай спросил наивно:

– Значит, зазря ты трясся, как заяц?

А Мрак покосился на блестящее Яйцо:

– Ясно. Каждый бывает готов уничтожить белый свет, но чтобы сразу троим стал не мил…

Лиска, самая деловая, сказала:

– Во всяком случае, ронять можно без страха… Что ты делаешь?

Мрак постучал обухом секиры о Яйцо, сбивая засохшую корку грязи, всмотрелся в зазубрины на лезвии. Хмыкнул и принялся водить по вершинке, как по точильному камню. Олег оглянулся, покраснел от негодования.

– Мрак! Как ты… можешь?

– Да, Мрак, – поддержал Таргитай. – Оно ж гладкое, как лысина Боромира. На нем не наточишь. Зато орехи колоть…

– Тебе бы все орехи, – проворчал Мрак. – На нем можно что хочешь колоть.

Олег побагровел. Вокруг него завихрился воздух, волосы встали дыбом, потрескивали.

– Отлупи их, – сказала Лиска кровожадно. – Обрати в жаб! Толстых, с бородавками. Пусть знают, как насмехаться над могучим магом!

– Во-во, – сказал Мрак приглашающе. – Бей своих, чтобы чужие боялись.

Глаза Олега погасли, отвернулся. Лиска мгновенно оказалась рядышком, начала наглаживать, нашептывать. Мрак и Таргитай видели, как обмякли и опустились круглые, как валуны, плечи волхва, а ровная спина сгорбилась.

Когда вышли к заросшей лесом горе, Олег со стыдом подумал, что от родной деревни рукой подать, а ни разу не бывал, даже не слыхал про гору от Боромира или жителей! Окрестный Лес кишит зверьем, в ручье – рыба, ягод невпроворот, орехов собирают мешки, так что на прожитье набрать можно прямо за околицей, а раз так, то никто не уходит дальше. Даже Боромир в поиске трав дальше ручья не ходил. Знакомые целебные травы и корешки растут там по берегу, а новых не искал.

– Стойте здесь, – велел он. – Лиска, останься тоже. Я вернусь скоро. Или…

– Или не вернешься? – вскрикнула она.

Он сказал строго:

– Или чуть задержусь. Если придется будить.

С тревогой следили, как он проворно карабкается вверх по косогору. Камешки и комья земли срывались, но волхв хватался за деревца, выступы коренных скал, поднимался споро. Мрак хмуро поглядывал на небо: последний день, что Гольш обещал продержаться.

– Поедим, что ли? – предложил Таргитай. Он сел на пень, принялся развязывать мешок. – Я кое-что захватил…

– Хорошо, что родня есть, – сказал Мрак завистливо.

– Да нет, спер, когда не видели.

Сверху раздался рев такой мощи, что Таргитай выронил мешок, а Лиска присела. Мрак встревоженно смотрел на вершину горы:

– Олег?.. Нет, это не он, это что-то ревет на него. Договорятся или дойдет до мордобоя?

Лиска молча прижала ладони к развилке, шмыгнула за кусты. Таргитай ползал в траве, собирал ломти сала и головки чеснока.

– Олег да не договорится?.. Он самого Ящера заставит себе спину чесать. Вон даже тебя уболтал…

Рев прозвучал снова. Затем хлопнуло, окрестные деревья тревожно зашумели, вершинки закачало в разные стороны. Налетевший ветерок взметнул пыль, сухие листья. Над головами захлопало громче, поляну накрыла густая тень.

– Разбегайся! – крикнул Мрак страшным голосом.

Таргитай как был на четвереньках, так и ринулся через кусты к могучему дубу. Лиска лишь высунулась, тут же скрылась за деревом. На поляну падала, люто хлопая огромными кожистыми крыльями, крупная тварь. Мелькнуло раздутое пузо, покрытое перламутровыми чешуйками. Летающий зверь похож на огромную рыбу, даже ящерицу, растопыренные лапы как бревна, с когтями наподобие кривых ножей, а крылья из кожи, похожей на медвежью шкуру, натянуты на жесткий каркас. По краям крыльев блестели ножи когтей.

Зверь рухнул, с треском разломив валежину, медленно опустил крылья. Страшная голова размером с бочку качнулась на толстой длинной шее, желтые глаза отыскали Мрака, тут же налились кровью, а пасть раскрылась, как жерло печи. В красной пасти блеснули белые зубы, глотка выглядела черным колодцем.

– Не трогать! – раздался строгий голос.

Олег сидел на загривке Змея, лицо хмурое и изможденное. Он приглашающе помахал рукой. Таргитай мотнул головой, попятился в кусты глубже. Лиска выглядывала из-за дерева, глаза умоляющие. Мрак поинтересовался:

– А не укусит?

– Залезай сбоку! – крикнул Олег.

– Понятно. Коня бойся сзади, волка спереди, Таргитая… то бишь дурня, с любой стороны, а про Змея не слыхивал… С бока, говоришь? А с какого?

– Хоть с левого, Змей не суеверный. Поторопи Тарха и Лиску, мне трудно держать на земле. Он привык садиться в горах!

Мрак бесстрашно полез по кривой лапе, взобрался на спину, где сел между острых пластин гребня. Несмотря на каменное лицо, руки подрагивали, а за костяные выступы на спине вцепился так, что пальцы побелели. Таргитай и Лиска взбирались как на отвесную стену: падали, слепо шарили руками в поисках опоры. Мраку показалось, что Таргитай смотрит сквозь Змея, а Лиска вовсе закрыла глаза.

Впервые призвав богов, Мрак решился протянуть им руку, вдернул наверх. Оба, оказавшись наверху, тут же как клещи вцепились в роговые шипы, страшась даже взглянуть вниз. Таргитай прошептал:

– Мрак, ты как дерево! Тебе что на Змея, что на сарай.

– На сарае склизко, – буркнул Мрак, но ощутил, как от похвалы на душе потеплело.

Спина под ним медленно поднималась и опускалась. Змей дышал тяжело, словно пролетел тыщи верст. Возможно, подумал Мрак подозрительно, прикидывается. У него постоянно прикидывался конь, не давал затягивать подпругу: надувал брюхо, чтобы затем не жало, из-за чего седло потом сползало под брюхо, а Мрак оказывался на земле. Впрочем, конь зверь хитрый, а сейчас под ним просто большая жаба с крыльями, а жабы – звери бесхитростные…

– Держитесь крепче, – предупредил Олег.

– Опять на Змее, – прошептал Таргитай тоскливо. – Другие летают на Феникс-птице, на Рухе, пусть даже на ковре, если толстый…

– Размечтался, – бросил Мрак грубо. – А в ступе или на метле не хошь? Мужчина не должен перебирать. На Змее так на Змее! Разве что бородавки…

– Бородавки? – воскликнул Таргитай в ужасе.

Его красивое нежное лицо без единого пятнышка пошло бурыми пятнами. Змей начал подпрыгивать, судорожно озираться. Разбежаться на поляне не удастся, а прыгнуть с места, как какой-нибудь несерьезный воробей, Змей не умел. Ему, как понял Мрак, требовался разбег, как большой птахе вроде журавля или дрофы.

Могучие крылья замолотили по воздуху с такой силой, что взвилась туча старых листьев, сосновых шишек, мха и комьев земли. Толчком всех прижало к костяным пластинам. Мрак впервые ощутил, что от Змея несет затхлой рыбой, тиной и лягушачьей икрой.

Тяжесть отпустила. Мрак обнаружил, что все еще цел и сидит, щурясь от мощного встречного ветра. Таргитай распластался как лягушка, а Лиска прижалась щекой к спине Олега, крепко обхватила. Волхв торчит, как вбитый в загривок Змея кол, держится ногами. Обеими руками прижимает к груди Яйцо. Перед ним простирается вытянутая, как у гуся, шея Змея, чешуйки раздвинулись, в самый раз секирой бы, но волхв не то что Змея, жаб жалеет, хотя жабы, как и люди, разные. Вон Таргитай людей жалеет, даже самых подлых, Меч совсем заржавел. Вообще-то это несправедливо: Меч попал тому, кто избегает им пользоваться! А волшебству обучился тот, кто старается все делать без волшбы.

Мрак прикрыл глаза и обнаружил, что мечтает, как бы жил, если бы такой Меч ему. Да еще бы и горами двигать! Взаправду мечтает, будто на печи среди мягких шкур, а не вцепился в гребень страшного Змея, когда верстах в пяти низом проносятся деревья, скалы, озера… Привыкает человек ко всему, привыкает! Хотя лишь второй раз на жабе с крыльями. Боги создали человека, который привыкает сразу. Видать, очень трудную жизнь уготовили.

Услышал тихое сопенье задремавшего Таргитая, сказал предостерегающе:

– Дурень, перестань сталкивать Олега. Ты не на печи, а на Змее!

Глава 15

Олег пристально всматривался в линию, где небесная твердь давила на край земли. Змей несся в блистающем знойном мире.

– Терпите, уже скоро… – сказал наконец Олег. Он неотрывно всматривался в даль. – Башня Гольша покажется раньше, чем Таргитай допоет…

Мрак сказал медленно, едва двигая растрескавшимися губами:

– Гольш?.. Пока что вижу башню похуже.

– Какую? – не понял Олег. – Там должна быть золотая башня Гольша…

– Тогда Гольш построил еще одну, – хмыкнул Мрак, но голос отвердел. – Из черного как сажа камня. Размером с Гору. И движется эта башня, движется!

Бледный от пронизывающего холода Олег побелел.

– Такая башня у Мардуха!

– Этот Мардух приперся к Гольшу, как Емеля, – предположил Таргитай завистливо. – Не слезая с печи!.. А ты говорил, что всякий, кто хоть раз обошел вокруг своего огорода, умнее того, кто не слазит с печи! Мардух и с печи не слазил, и по свету похаживал.

Мрак вскрикнул:

– Вижу золотую башню! А черный сарай вовсю прет на нашего старика!.. Нас пронесет прямо над чертовым амбаром. Камнем туда, что ли? Или хоть что-то из-под себя кинуть…

– Можно из-под Лиски, – предложил Таргитай услужливо.

– Кинем твои портки, – предложил Мрак грубо. – Задохнутся, как куры, где побывал хорь. Олег, что со Змеем?

Крылья хлопали реже, Змей чаще скользил, растопырив кожаные паруса. Его несло по длинной дуге, земля постепенно приближалась. Олег вытеснил из сознания голоса друзей, сосредоточился: Змея надо опустить у подножия золотой башни Гольша. Там дверь, успеют вбежать, а если сверху на площадку, то Змей не поместится, вообще башню развалит.

Тряхнуло, словно с разбега наскочили на камешек. Змей странно икнул: то ли закряхтел, то ли застонал, судорожно замолотил крыльями. Четверо привычно сжались, ожидая, что придавит к спине, но едва не сбросило – Змей ухнул вниз!

В какой-то миг сумел выпростать скомканные ветром крылья, пошел вниз по крутой дуге. Толчок тут же повторился, по телу гигантского зверя прошла судорога. Он отчаянно сопротивлялся, но чужая мощная рука властно тянула вниз.

Ветер свистел в ушах, земля быстро вырастала. Черная гора остановилась, зловеще мрачная на сияющем оранжевом песке. На плоской вершине появились крошечные фигурки в желтых халатах, похожие на ядовитых ос.

– Олег! – вскрикнул Таргитай, преодолевая свист ветра. – Останови Змея!

Олег нащупал оплетающие их невидимые нити, с силой рванул. Змей тут же всхрапнул, задвигал крыльями, мышцы затрещали. Затем Змей с усилием взмахнул – летящий зверь жаждал шарахнуться оземь не больше, чем седоки.

– Еще, Олег, – молил Таргитай. Глаза дудошника жалобные. – Еще, миленький!

Лиска крепче прижималась к спине Олега, словно пыталась влить и свои силы.

Змея тряхнуло, тут же Олег перехватил и новые нити, оборвал. Их дергало, трясло, бросало. Змей то взмывал, то падал камнем. Его заносило в сторону, переворачивало боком. Олег изо всех сил не давал перевернуть себя пузом кверху – люди посыпятся как орехи. Да и ошалевший Змей, не понимая, где верх, где низ, расшибется всмятку.

Даже Таргитай, который то закрывал глаза, то открывал, видел, как на плоскую крышу из нор выскакивали все новые и новые люди. Воины затерялись среди суетящихся жрецов в желтых халатах, а с каждым новым жрецом Змея трясло сильнее.

Черная гора стремительно росла. Олег с бледным решительным лицом вцепился в шею зверя, глаза не отрывались от желтых халатов. Мрак начал отвязывать ноги. Олег крикнул:

– Попытаюсь сдвинуть Змея… упадем возле ворот… Только на башню не Гольша, а Мардуха!

– Понял! Готовы! – прорычал Мрак.

Он держался обеими руками, уже отвязавшись, рукоять секиры грозно торчала из-за плеча. Лиска все еще прижималась к могучему волхву, крупно дрожала. Таргитай начал переползать, готовясь спрыгнуть первым. Дурень никогда не знал страха, успел подумать Олег, и не научился…

Сбоку мелькнула черная стена. Змей падал в тени башни, почти не пытался держаться в воздухе. Олег бледный как смерть и мокрый, кожа натянулась на скулах. Мрак, который сидел к нему ближе всех, не считая Лиски, ощутил по всему телу покалывание, словно катались ежи.

В двух саженях от земли Змея тряхнуло, понесло наискось. Мрак прыгнул, не дожидаясь, когда зверь ударится о песок. Огромная туша с разгона проехала чешуйками по земле, заскрипело, словно мельничьи жернова с силой потерли один о другой. Поднялась туча горячего песка, на зубах заскрипело. Олег едва не сомлел, но Змея остановил, словно вморозил брюхом в золотой песок, иначе Мраку пришлось бы драться одному.

Пока Олег слезал, оступаясь от слабости и чувствуя тонкие, но сильные руки Лиски, Таргитай опрометью бежал к распахнутым воротам. Мрак ревел, как разъяренный бык, секира блистала, как молния. Двое стражей рухнули ему под ноги и остались позади. Третий, самый могучий, отступал, закрываясь обломком щита. С каждым ударом секиры от щита оставалось все меньше.

Змей распластался искалеченный, со сломанными крыльями, полуживой. Лиска тащила волхва, тормошила:

– Проснись!.. Теперь все зависит от тебя!

– Не дай боги, – прошептал Олег в страхе.

Он все еще прижимал к груди Яйцо. Лиска выхватила, сунула в мешок, повесила Олегу на спину.

– Не боись! Магов держи за руки, а с остальными мы сами.

В башню вбежали, когда Мрака след простыл, даже шаги Таргитая гулко отдавались далеко впереди на винтовой лестнице. Сверху доносился рев, звон металла, крики. На ступеньках истекал кровью воин, обеими руками зажимал широкую рану на животе. Олег ощутил сильнейший порыв немедленно взяться за лечение: знал, как это сделать быстро, уже через два дня человек будет плясать, забыв о ране…

Лиска нетерпеливо дернула за полу, Олег лишь оглянулся. Сквозь мозг как молния мелькнула острая мысль: а не делает ли страшную ошибку? Таргитай, будь волхвом, остановился бы, принялся лечить. Но Таргитай – дурак, руководствуется сердцем, какое есть и у зверей, а он, Олег, – умом, великим сокровищем, коим обладает лишь человек…

– Мрак! – заорал он предостерегающе. – Стой! Стой, говорю! Впереди ловушки! Впереди хитрости!

Таргитай остановился, пропустил Олега вперед.

– Я тоже простой, как Мрак, и даже очень простой.

Мрак послушно ждал, секира в руках красная по рукоять, с нее падали тяжелые темные капли.

На втором поверхе длинные узкие коридоры вели в темноту. Олег поколебался, поднялся еще на поверх, быстро вбежал в проход, где мерцали светильники. Все чувства обострены, он бежал длинными прыжками, успевая улавливать движение далеко впереди, догадываясь, что происходит на самом верху, смутно видя через толстую стену бегущих по соседнему ходу трех странных зверей – выше человека, в плотной чешуе, с гребнями на спинах и тяжелыми палицами в руках.

Когда ход расширился, а свет стал ярче, Олег замедлил бег, мгновенно охватил взглядом высеченный в красном граните зал. Прямо из каменного пола росли роскошные цветы – с капустные кочаны, но распустившиеся, золотисто-оранжевые, со сверкающими палочками в середке. От них шел приятный сладкий запах, листья устилали пол.

Сзади послышался лязг металла, тяжелый топот. Олег хрипло крикнул:

– В дверь напротив! Упаси боги зацепить цветок!

Он прыгнул без разбега, затем перескочил сразу два. Сзади шумно сопел Мрак, не отставал, Лиску оттер, она держалась бок о бок с Таргитаем.

В середке зала застыл цветок размером с тележное колесо. Можно бы обойти, но крики настигали, Олег перемахнул с ходу, устремился к зияющей дыре напротив. Чутье подсказывало, что на ближайшие два десятка шагов опасности нет. Мрак влетел следом, как выпущенный из катапульты булыжник.

Из противоположного хода выбежали рослые мужики с кривыми мечами. Толпой, крича и толкаясь, устремились через зал, обнаженные мечи блистали. Таргитай начал поворачиваться ко входу, когда сзади отвратительно хлопнуло. Самый быстрый страж, гнался с поднятым мечом, не сумел с разбега перепрыгнуть цветок-колесо. Его опускало прямо в жадно смыкающиеся лепестки, ноги расплывались красной ноздреватой кашей, рот застыл в страшном беззвучном крике. Оранжевый цветок наливался багровым пурпуром.

Таргитая сдуло как ветром, догнал и обогнал в темном коридоре Олега, Мрак крикнул вдогонку:

– Обед зачуял?

– Тебе бы подраться, – огрызнулся Таргитай, весь дрожа. – А нам надо побыстрее отыскать Мардуха и…

– Дать по голове.

– Победить, – возразил Таргитай сердито.

Ход постепенно повышался. Ноги стали тяжелее, дыхание вырывалось из груди с хрипами. Таргитай наконец взмолился:

– Олег, ты же волхв! Сделай что-нибудь!

– Это мне раз плюнуть, – прохрипел Олег замученно. – Малость отлежаться… помыслить… отрешиться думами от суеты… Денек-другой…

Мрак, раскрасневшийся так, что светился в темном коридоре, на бегу отпихнул Олега, вырвался вперед. Волхв от усталости теряет видение чародея, а волчье чутье само заставляло подпрыгивать, минуя острые зубья кривых мечей, перескакивать через ловушки, даже иной раз как бы пробегал по стене, ежели весь коридор устилали шипы с острыми краями.

Олег пытался вырваться вперед, для него логово проклятого мага почти знакомо, но измученный Мрак находил новые силы, оттирал перед самой ловушкой или торчащим из стены длинным заостренным прутом, и снова все четверо неслись по темному, едва освещенному дохлыми светильниками коридору.

Когда добежали до выхода, Таргитай непроизвольно икнул, а Лиска завизжала от ужаса.

Далеко внизу багровело поле пылающих углей. Оранжевые языки пламени взмывали часто, угли с треском лопались, рассыпая искры. Через весь зал от коридора, откуда выбежали люди, протянулся странный мостик из приставленных друг к другу каменных плит – неизвестно чем сцепленных. Последняя плита упиралась в отвесную стену прямо перед темным входом на противоположной стороне зала.

Мрак заглянул, вытягивая шею, в страшную пропасть, через которую никакой мост не казался бы чересчур прочным.

– В прошлый раз ничего такого не было! Ни цветочков, ни этого… Мне не пройти, я не какая-то там замухрышка. Ты и Тарх – полегче. А Лиска вовсе…

– Лучше Тарх, – сказал Олег быстро. – Он дурной, ему все равно.

– Но ты легче, – запротестовал Таргитай.

– У меня колени трясутся. А ты… ты от природы отважен.

Таргитай поплевал в ладони, пригладил волосы. Взгляд прицельный. Таргитай начал покачиваться взад-вперед, примериваясь, нацеливаясь, измеряя расстояние и нечто ведомое только ему.

Сзади нарастал треск, дверь выгибалась, как парус под ударами ветра. Вылетели щепки, просунулось острие копья. Лиска в испуге подпрыгнула, тут же резким ударом ссекла наконечник.

– Стой! – крикнул Олег.

Отпихнув Таргитая, помчался по узким каменным плитам. Мрак ахнул, а волхв несся как дикая коза, за которой бегут волки. Мешок с Яйцом как влип в спину, но у Мрака появилось нехорошее чувство. Не зря ли взяли из Леса? Плиты проваливались, едва их касалась нога, но Олег успевал оказаться на другой. Та обрушивалась в пропасть следом, они звонко и страшно грохались на пылающие угли внизу. На середине мостика плиты начали расшатываться и перед ним.

– Все понятно, – сказал Мрак угрюмо. – Ежели по-быстрому, то всякий перебежал бы. Олег это сообразил, на то он и самый смышленый… Приготовьтесь, други.

Волхв добежал до башенки, скрылся. Последняя плита отвалилась, медленно полетела вниз. Теперь между двумя башнями саженей двадцать. Не всякая птица перелетит, ежели после обеда.

Дверь содрогалась, в расширившуюся дыру просовывались острия мечей, копий. Видны бородатые лица. Острия исчезли, по ту сторону послышался могучий голос, а дверь затрещала – рубили тяжелым топором.

– Наконец-то доперли, – сказал Мрак с презрением. – Теперя надолго…

В образовавшийся проем просунулась рука, вслепую щупала засов. Лиска хладнокровно полоснула мечом. На пол упали срубленные пальцы, по ту сторону двери раздался жуткий вопль.

– Правильно, – одобрил Мрак. – Ему же лучше – не надо ногти стричь.

Когда дыра расширилась, в нее полезли, спеша и толкаясь, вооруженные люди. Мрак и Таргитай стали по обе стороны, хладнокровно рубили. Тяжелая секира разбивала щиты и шлемы, почти не уступая золотому Мечу. Лиска отошла на пять шагов, наложила стрелу на тетиву, выжидала. Когда в дыре мелькали оскаленные лица, била быстро и точно. Мрак наконец ругнулся, но в голосе похвала:

– Ты ж нас с Тархом без дела оставишь! Тарх и так спит на ходу.

– Да не сплю я, не сплю! – заверил Таргитай.

Наконец остатки двери слетели с петель. В проем ринулись люди. Мрак и Таргитай рубились отчаянно, но на них перли неудержимо. Мрак отступил первым, на него уже прыгали сверху с завала трупов. Таргитаю немногим легче: Меч сам рассекал прыгающих, еще в воздухе отнимал жизнь, но убитые валились на голову, на плечи.

Когда отступили, несколько человек быстро скользнули в стороны, начали заходить с боков. Лиска побледнела, стрелы, как пчелы, зажужжали, наконец отшвырнула лук, едва успев выхватить меч. Втроем встали спинами друг к другу.

Расталкивая нападавших, вперед выступил высокий, широкий в плечах воин с хищным высокомерным лицом. Лиска вскрикнула:

– Савиджак!

Воин указал на нее острием меча:

– Эту взять живой! Остальных убить на месте.

Лиска сказала Мраку быстро:

– Я встану впереди.

Таргитай заикнулся негодующе:

– Женщин надо беречь…

– Молчи, дурень, – оборвал Мрак. – Это баб надо беречь, а она – женщина! Настоящая.

Волна нахлынула и разбилась, оставив троих с рассеченными головами. Еще двое отползали, зажимая ладонями страшные раны. Мрак перевел дух, сказал приглашающе:

– Савиджак, меч у тебя для похвальбы?

Воин побагровел.

– Я знаю, что такое блистающий Меч бога. Пусть возьмет в руки простое оружие.

– У меня простое, – ответил Мрак. – А сам я еще проще своей секиры.

Савиджак стиснул челюсти. Мрак увидел по напряжению мышц врага, что тот бросится в следующий миг, хотел сказать и не успел, чтобы им не мешали схлестнуться вдвоем, – вверху загремело, повалились каменные плиты. Сквозь грохот падающих глыб слышен отвратительный хруст ломаемых костей, крики. Савиджак оглянулся, побледнел. За его спиной оставалось едва ли полдюжины ошалелых людей, вместо остальных высился угловатый холм камня.

– Зовите остальных! – крикнул Савиджак. – Которые сторожат выход!

– Да, вам самим кишка тонка, – сказал Мрак понимающе. – Всего дюжина на троих!

Его что-то хлестнуло по плечу, раздраженно отмахнулся. Глаз не спускал с Савиджака, но у того лицо переменилось, смотрел куда-то вверх.

На верхушке их башенки маячила человеческая фигурка в звериной шкуре и с горбатым мешком за спиной. Человек спускал толстую веревку, другой конец захлестнут за выступ.

– Шустрый! – сказал Мрак. – Когда успел обратно, да еще поверхом? Это не Тарх, что на ходу спит…

– Да не сплю я, не сплю! – торопливо заверил Таргитай снова.

Лиска быстро обвязала веревку вокруг пояса Мрака, едва не попадая под удары: Савиджак с людьми бросились вперед. Таргитай рубил так, что опережал свой Меч, впервые кисти рук не выворачивало рывками. Лиска полезла по веревке первой, за ней карабкался Таргитай. На полдороге завис, хотел помочь Мраку – бьется, бедолага, в одиночку, но опять загрохотало, взвилась пыль. Предусмотрительный волхв обрушил последние две плиты: Савиджак едва отпрыгнул, а двое исчезли – чавкнуло и брызнуло из-под глыб.

Мрак еще сражался, когда так дернуло за пояс, что гыкнул и распахнул рот, задохнувшись: рванули в шесть рук, не давая висеть, как пауку, над полом. Савиджак подпрыгнул, Мрак торопливо поджал ноги, звякнул перерубленный в подошве гвоздь.

Олег с распаренным лицом и с голой грудью сказал быстро:

– Ежели не успеем добежать до во-о-о-он той башенки…

Таргитай, который в изнеможении опустился на выщербленные плиты, ахнул:

– Опять?

– Не опять, а снова, – бросил Олег зло. Глаза блестели, как у больного, щеки запали. – До победы рукой подать!

– Какие длинные у тебя руки, – пробормотал Таргитай. Он с ужасом смотрел на дальнюю башенку, куда вел узенький мостик, похожий на паутинку. К тому же мостик раскачивало, хотя дул не ветер, а так себе. – Ты перелетишь или опять дернешь аки заяц? А мы с бедной Лиской?

– Аки заяц? – повторил Мрак. Он остро взглянул на Таргитая. – Это мысль!

Таргитай раскрыл рот спросить, что за умную мысль высказал, узнать бы, чтобы потом хвастаться, но Мрак грянулся оземь, на миг взметнулось мохнатое и бесформенное, на каменном полу остались волчья душегрейка и секира, а громадный волк с концом веревки в зубах частыми прыжками помчался к мостику.

Мостик задрожал. Лиска ахнула, отвернулась, еще и зажмурилась плотно-плотно. Волк несся как стрела, мостик не раскачивался – мелко дрожал. Волка словно несло быстрым ветром над ним, ноги едва касались тонких дощечек.

Достигнув площадки, волк прямо в прыжке обратился в голого человека, мгновенно обвил веревку вокруг выступа. Олег сунул оторопевшему Таргитаю конец, толкнул к нему Лиску:

– Держись! Хоть за уши, но держись!

Таргитай не успел опомниться, как грубо дали пинка. Он судорожно вцепился в веревку, падая в пропасть. Лиска прыгнула ему на спину, обхватила. Полузадушенный Таргитай рухнул в бездну, встречный ветер дунул в лицо с такой силой, что едва не сорвал душегрейку.

Почти не соображал, что с ним и куда несет, а Лиска уже и когти вонзила, но ветер стих, в ухо противно заверещало:

– Брось веревку!.. Брось, дурень!

Он расцепил пальцы, упал на камни, сверху обрушилась Лиска – вроде маленькая, но костлявая, как ерш, к тому же ножны Меча больно стукнули по зубам. Таргитай раскрыл глаза и тут же зажмурился: грудью свесился над краем пропасти! Внизу белеют обглоданные кости, черепа, рыжеют заржавленные мечи. Мрак стоял к ним спиной, рассматривал врагов, непривычно голый: не потому, что без штанов и волчьей душегрейки, а потому, что в руках не было секиры.

– Дурень, – всхлипнула Лиска. – Вцепился, как в свою дурацкую дудку! Еще бы чуть…

– Где Олег? – перебил Таргитай.

Над головой захлопало, их обдало ветром. Крупная птаха с кожаньими крыльями тяжело упала в сторонке. В уродливом клюве зажат ворох одежды, сапоги, магический посох и мешок с Яйцом. Плиты крякнули, хрустнули, едва птаха гупнулась на пузо, перегруженная непривычной ношей.

– Во дает, – сказал Мрак с отвращением. – Штаны ему подавай! Без штанов, видите ли, драться не может!

– Зря ты так мучился, – сказала Лиска сочувствующе. – Тяжело! Взял бы свою магическую дубинку…

Олег, не отвечая, быстро натянул одежду, стыдливо поворачиваясь к ним задом. Таргитай насторожился, лицо стало несчастным.

– Боги, эти странные люди бегут и с той стороны!

Когда защитники башни выметнулись на площадку, Таргитай и Лиска встретили их первыми. Олег подхватил посох, кинулся в сечу. Голый, как палец, Мрак в бессилии рычал за их спинами и потрясал кулаками. Впервые позавидовал волхву: догадался взять в клюв, а ему, могучему волку, еще проще цапнуть свое и пробежать хоть сотню верст! Сложные решения находим, а простых не замечаем…

Таргитай и Лиска потеснили врагов, оставив троих на полу, а Мрак за их спинами поспешно подхватил с пола оброненный топор, малость напоминающий секиру. Мог бы и содрать одежду, но больно мелковатый народец! Да и сшиты штаны препогано.

С ревом врубился, отпихнув Лиску, а Таргитай сам с облегчением отступил и опустил Меч. За Мраком двинулся, как ни странно, Олег – его бронзовая дубина, которую упорно величал магическим Жезлом, вертелась, как крылья ветряной мельницы. Лиска ревниво охраняла мудрого волхва не только от врагов, но и, казалось, от Мрака – теснила стражей Мардуха плечо в плечо, в полном взаимопонимании, хотя такое может быть лишь с нею, сам же назвал ее самой чуткой и понимающей!

На плечах убегающих ворвались в небольшой зал, откуда вело четыре хода. Бегом понеслись за Мраком, тот умело перепрыгивал ловушки, влетели в богато украшенную комнату. Выход перекрывала сказочно яркая массивная дверь – из сверкающего золота, ручка украшена рубинами, толстый засов из зеленоватой бронзы, а петлю оттягивал круглый, как щит, тяжелый замок. Из-под двери через узкую щель бил яркий лиловый свет.

Мрак кинулся на замок, потряс:

– Ключ! Где ключ?

– У меня нету, – ответил Таргитай быстро. – Я не брал!

Лиска вскрикнула умоляюще:

– Олег, у тебя ж была какая-то трава…

– Тарх сжевал, когда в темнице сидели.

– И ему задницу не разорвало?

– Не знаю, еще не проверял. Ищите ключ!

Мрак отпихнулся от пудового замка, подозрительно обвел комнату налитыми кровью глазами.

– Ключ… может лежать в ларце на другом конце крепости.

– Или болтаться на шее у самого Мардуха, – добавил Олег убито. – В прошлый раз видел у него цепочку.

Из конца коридора, откуда бежали, послышался отдаленный топот. Мрак взял секиру в обе руки, повернулся. Олег суетливо бегал вдоль стен, заглядывал в ларцы, расшибал их оземь. Топот затих – видимо, вбежали в другой туннель. Мрак хмыкнул и, в подражание волхву, ринулся помогать. Никогда не помогал волхвам с таким удовольствием: крушил расписные шкафы, расшибал обухом сундуки, смахивал на пол расписные вазы тончайшего фарфора. Под подошвами хрустело, за ноги цеплялась тонкая узорная ткань. Воздух наполнился запахом благовоний. Ноздри Лиски жадно затрепетали, судорожно вздохнув, посмотрела на Мрака так, будто он пинком сбросил с высокой лестницы калеку.

Из коридора снова донеслись крики, топот, лязг. Мрак на миг задержал над головой топор, прислушался, ухмыльнулся по-волчьи, с наслаждением обрушил обухом на середину раззолоченного столика. Хрястнуло так, что зазвенело в ушах. Брызнули щепки, драгоценные камешки, посыпались золотые монеты. Топот утих. Олег и Лиска поспешно выдвигали ящики, сбивали маленькие замочки, поднимали крышки ларцов. Таргитай топтался посреди комнаты, глазел на невиданную в его краях лепоту.

Когда топот послышался в третий раз, Мрак даже не повел глазом, крушил и топтал, но крики и звон металла усилились, в конце темного туннеля показались красные огоньки факелов. Мрак раздосадованно ругнулся: из пещеры вели четыре хода, своими глазами видел, так чего же эти прут, могли бы еще в один тупик сунуть свои рыла!

Он нехотя слез, колеблясь, крушить роскошную мебель оказалось почти так же здорово, как и головы дураков. Оглянулся с сожалением, Олег и Лиска переворачивали все вверх дном, оставляли работу для его топора. По правде сказать, Мрак иной раз забывал, для чего разбивает дорогую мебель, может быть, чертов ключик уже выпал и затерялся под его ногами?

Он встретил набежавших, снес два шлема с головами, одного развалил до пояса, отступил: не оскользнуться бы в луже крови, но четвертый зацепил самым краешком кривого меча в плечо.

Последний, пятый, повернулся и опрометью бросился обратно, крича во все горло.

Олег крикнул в испуге:

– Приведет остальных! А дверь выбить нельзя?

Мрак бросил взгляд через плечо, скривился, словно надкусил лесную грушу.

– Через стену проломиться проще.

Изукрашенный зал теперь напоминал дикий грот, где бесновалось стадо озверевших медведей. Мрак в азарте посбивал даже со стен изразцовые плитки. Под ногами катались драгоценности. Мрак начал распинывать обломки, очищая место для последней драки, Олег и Таргитай обреченно расшвыривали черепки.

Перед самой дверью лежал коврик, когда-то роскошный, ныне вытертый грубыми подошвами. Лиска машинально поправила загнувшийся коврик, ахнула. На полу ярко блестел золотой ключ размером с палец.

– Ни хрена себе, – проговорил Мрак обалдело, челюсть отвисла. – Какой дурень его туда сунул?

– Наверное, Мардух, – ответил Олег так же ошарашенно. – А мы тут все разнесли!

Мрак буркнул зло:

– Кто же думал, что он настолько хитрый? До такого додуматься – какую голову надо иметь! Поди с таким справься.

Замок висел на петлях с оглобли, дуга с рукоять топора, а сам замок походил размерами на колесо. Мрак ухитрился не попасть с разгону в широкую скважину, а когда сунул, то сперва не тем концом, а затем не той стороной. Крики и лязг металла приближались.

Мрак наконец попал, ключ сперва отказывался повернуться, Мрак тряс замок, как грушу, ругался, а грохот за их спинами стал таким, будто стучали по их головам.

Таргитай приплясывал от нетерпения рядом, суетился, в конце концов взмолился жалобно:

– Дай я! В преданиях только чистый душой отрок…

– Ты чистый? – изумился Мрак. – А кто всех баб перещелкал по дороге?

Он снова сунул ключ в узкую щель, тот не шел, а крики стали громче. Олег попытался выхватить из руки упрямого оборотня, ключ упал, звякнув на каменных плитах. Лиска бросилась подбирать, но ее нечаянно пихнули, задвинули вместе с ключом под стену с бочками, сундуками и хламом.

– Перестаньте, – простонал Таргитай. – Нашли время играться!

Лиска вылезла с ключом, споткнулась о ногу Мрака, растянулась во всю длину, ключ выскользнул из ладони и покатился по плитам. Таргитай, замерев, смотрел, как золотой ободок блеснул и скрылся в узкой щели под дверью.

Мрак выругался, вытащил секиру и обреченно повернулся на приближающиеся крики. Таргитай стал на колени, пошарил ладонью, вслепую хлопая по невидимым плитам. Что-то укололо в палец, взвыл от испуга и отдернул руку, больно сорвав кожу ладони.

Нападающие вылетели со всей дури. Передние упали под ударами секиры. Другие шарахнулись в стороны, зашли с боков. Мрак рубился, бешено вращая секирой, орал, ругался. Был страшен, его боялись, пытались подкрасться незаметно, что было ошибкой: волчьи повадки предупреждали, даже если бы зашли со спины, но навалиться скопом пока что не додумались.

Лиска отпихнула Таргитая, упала на живот. Ее узкая ладошка пролезла под дверь целиком, она сосредоточенно шарила, не обращая внимания, что в пылу схватки ее топчут и даже ставят ноги для лучшего упора. В сгущающихся сумерках посветлело: в ладони сверкал золотой ключ!

– Втыкай! – заорал Таргитай. – Втыкай, дурочка!

Лиска быстро вставила ключ в чернеющую скважину. Громко хлопнуло, будто лопнул надутый горячим воздухом бычий пузырь. Золотой огонь сверкнул так ярко, что на миг в глазах заплясали искры. В уши врезался потрясенный визг Лиски:

– Двери больше нет!

– Ну и черт с ней. Нашла о чем реветь!

Таргитай первым ринулся в темный проход, за ним отступили Олег и Мрак. Оба рубили самых смелых, отодвигались медленно.

Из стены торчали два штыря – все, что осталось от массивной двери.

Извилистый коридор, то понижаясь, то круто взмывая вверх, по кругу вывел в зал, заваленный трупами в лужах крови.

– Чудно, – ахнул Мрак. – Кто бы это их?

Сзади нарастал топот, рев. Пробежали с разбега, пронеслись по кольцевому коридору, промчались через зал с трупами, потом миновали в бешеном беге еще раз и еще. Когда Мрак в пятый раз перепрыгнул через стражника с начисто срубленным вместе с черепом шлемом, забеспокоился:

– Я не вещий, но у меня такое предчувствие…

– Мы тут бывали! – вскрикнула Лиска.

Измученный Таргитай, у которого волчья шкура прилипла от пота, прохрипел:

– Я иногда вижу впереди свою собственную спину…

– Он это место называет спиной! – бросил Мрак саркастически. – Была бы у тебя спина такого размаха.

Олег крикнул на бегу:

– Мы как собаки гоняемся за своими хвостами!

– Бессовестный! – выкрикнул Таргитай. – Это у Мрака не хвост. Хвост у него бывает только сзади.

Сопя и разбрасывая пену, а кто и слюни, выскочили из коридора на винтовую лестницу. Исполинская шахта, слабо освещенная светильниками на стенах, шла в темноту вверх, низ терялся в черноте. Вдоль стен тянулась лестница – тяжелые глыбы, торчащие из стены, без перил и ограды.

Лиска зябко передернула плечами. Мрак набычился, секира привычно заходила в руках, ступеньки поплыли навстречу. Олег спросил с недоумением:

– А почему вниз?

– Мрак всегда идет вниз, – объяснил Таргитай с готовностью. Подумал: – И всегда налево.

Из темной ниши впереди выметнулась мохнатая тень. Длинная шерсть блистала синими искрами, побежала, почти не касаясь плит, впереди людей.

Мрак зарычал, резко остановился, даже руки раскинул, не пуская друзей обогнать. За невесомой тенью массивные плиты с хрустом обламывались, оставляя ниши или торчащие как зубы обломки. Падали медленно, словно осенние листья, затем все быстрее и быстрее. Исчезли, но грохота не донеслось, будто дыра тянулась до преисподней Ящера.

– Что за пакостью населил Мардух крепость?

– Завелась сама, – предположила Лиска, – как тараканы в доме?

Мрак хмуро покосился на таракана, под которым с треском обламывались глыбы в бревно толщиной. Шерсть встала дыбом.

– А какие тут клопы?..

– Или мыши, – прошептала Лиска зябнущим голоском.

Мрак медленно приблизился к краю, измерил взглядом расстояние через зияющий провал. Хоть и вниз шли, но даже волку не перескочить, разве что Олегу при клюве и крыльях.

– Тоже мне маг, – сказал Мрак с отвращением. – Тараканов не может вывести в собственном доме! Такого шапками закидаем. Ну, в прошлый раз, можно сказать, поддались, чтобы раззадорить.

Олег отступил, подпрыгнул и влез в темный ход, что тут же расширился, привел в пещеру-чулан, загроможденную старыми вещами. Он быстро пинал рухлядь и срывал со стен ковры, гобелены. Попадались то блестящие палочки, то стоптанные сапоги, наткнулся на россыпь камней, а Таргитай, который влез следом, сразу же наткнулся на крюки и моток веревки, отбросил, а Олег подхватил на лету.

– Дурень, это и нужно!

Таргитай еще ворошил старье, обнаружил сундуки с висячими замками, изогнутый меч, покрытый ржавчиной. Олег вылез, царапая спину.

– Отстанешь – бросим.

Мрак выхватил крюки, едва Олег высунулся из норы, метнул. Сзади слышался привычный лязг чужих мечей, без которого теперь, казалось, уже не смогут и заснуть.

Таргитай вывалился из норы, прижимая к груди сокровища, а Олег закрепил на той стороне веревку. Лиска и Мрак за его спиной. Таргитай заспешил. Олег взял у Мрака секиру и, едва Таргитай переполз через пропасть по раскачивающейся веревке – вытянулась, зараза, – обрубил. На ступенях показались преследователи, полетели стрелы. Блеснули доспехи Савиджака. Он погрозил мечом, зычный голос легко преодолел пропасть:

– Здесь вам не схорониться! Найду!

– Ищи-ищи! – проворчал Мрак на бегу. – Должон быть.

Они обежали вдоль стены почти на другую сторону колодца. Ступени иной раз едва высовывались из стены. Все четверо продвигались, растирая животы о стену, но застревали и преследователи. Олег страшился, что догадаются выслать отряд навстречу. Едва одна из дыр показалась широкой, поспешно влез до пояса, вслушался, сдавленно крикнул:

– Ход дальше расширяется!

Он полз на четвереньках, затем бежал пригнувшись, а когда удалось выпрямиться, сзади послышалось тяжелое дыхание Мрака, сопение Таргитая и повизгивание Лиски. Коридор с подслеповатыми светильниками извивался, карабкался все выше, но когда удалось разбежаться по ровному во всю мочь, впереди из темноты выступила сплошная стена.

– Тупик, – выдохнул Мрак обреченно.

Сразу развернулся лицом ко входу, секира рассыпала в слабом свете факела искорки. Олег попрыгал на месте, скакнул в сторону, пробуя пол, но каменные плиты не дрогнули, потайные ходы не открылись. Стены из сплошного камня – зеленоватого, поросшего плесенью.

– Что за ритуальные танцы? – сказал Мрак досадливо, не оборачиваясь. – Нашел когда устраивать пляски!

– Волхву необходимо пошаманить, – сказала Лиска защищающе. – Чтоб аж пена из ушей… Еще бы бубен!

Олег слышал привычный, как шум дождя осенью, лязг металла, подпрыгнул, стукнул вытянутыми пальцами в низкий потолок. Загрохотало, появилась трещина. Олег как заяц сиганул вбок, посыпались камешки. На то место, где мгновение тому стоял волхв, рухнула тяжелая плита.

– Ого, – сказал Таргитай, раскрыв рот. – Такая упадет на голову – Лиске прическу испортит!

Вверху из квадратной дыры пахнуло нечистым теплом. Трещина появилась и в полу, две широкие плиты обвалились, через долгие мгновения внизу раздался глухой хряск. Таргитай опасливо вытянул голову, заглянул, отпрянул, словно конь лягнул между глаз.

Стены ловушки отвесные, гладкие, как стекло, а со дна торчали острые колья. Внизу белели человеческие кости.

– Не сорваться бы, – сказал Мрак и облизнул губы. – Упадешь с такой высоты – точно штаны порвешь.

– Тебе что, – сказал Таргитай уныло, – у тебя чужие, опять с мертвяка стащишь. Вон за нами сколько гонятся! Все в штанах.

– Так еще ж не мертвяки, – не понял Мрак.

– Ну, здесь все такие скорые!

Олег подбросил Лиску в темный лаз. Невры вскарабкались, помогая друг другу. Впереди тянулся коридор из лиловых камней, от них веяло теплом, а рассеянный свет шел прямо из стен.

Слабый свет осветил впереди массивную решетчатую дверь из толстых прутьев. Она со скрипом начала подниматься, а еще дальше, шагах в десяти, точно такая же несокрушимая дверь опускалась из потолка. Олег похолодел, представив себя и друзей в западне.

В последний миг успел заметить чуть выступающий квадратный камень, поменьше громадных плит, догадался ударить пяткой, прыгнул вперед. Решетка опустилась почти до пола. Олег шлепнулся плашмя, протиснулся, извиваясь как ящерица, острые зубцы раскровянили плечи. Под ними хрустнуло, решетка на миг замерла, после паузы с тем же унылым скрипом поползла вверх.

Лиска, подражая Олегу, скакнула в том же месте, перескочила невредимой. Когда в коридоре появились Мрак и Таргитай, Олег лишь успел открыть рот, как яростный Мрак уже оказался рядом – волчье чутье предупредило: скакнул, еще не осознав зачем.

Таргитай бежал как по своей деревне: щелкал хлебалом по сторонам, сопел, рассматривал стены, даже чесался на бегу. Он ухитрился наступить на опасную плиту дважды. Олег окаменел в ужасе: решетка могла обрушиться, захлопнуть всех в ловушке, но вместо этого плита под ногами Таргитая рассыпалась в мелкую удушливую пыль.

Таргитай исчез, а когда облако рассеялось, перед решеткой зиял черный провал. Мраку послышался глухой удар, а Олегу почудился отвратительный хруст, будто с большой высоты человек падает на острые колья. Лиска вскрикнула, закрыла лицо ладонями.

– Бегом, – велел Мрак настолько жестким голосом, какого никогда не слышали от него. – Мы знали, на что шли. Он погиб для того, чтобы мы нашли и убили Мардуха!

Глава 16

Таргитай падал в облаке пыли. Его перевернуло дважды, стукнулся головой так, что из глаз полетели искры почище, чем у Олега из пальцев, но голова что, важна для Олега, как для Мрака секира, а ему бы сохранить дудочку за пазухой!

Его дернуло, зубы лязгнули, едва не откусив язык. Мрак, подумал он сердито, хватанул за ворот, волчара свирепый. Все мужчину делает, под свой рост и свой хвост подгоняет. Как попугай ему тогда ответил, а? А летать, мол, дурень, умеешь?

Подергался, вися в воздухе, как кот на веревке. Внизу в темноте с грохотом разбились глыбы. Мрак молчал. Таргитай извернулся, лапнул свой ворот. Оказывается, он болтался над пропастью, зацепившись за торчащий из стены прут – ржавый, осыпающийся окалиной. Хуже того, прут медленно сгибался под его весом!

– Что за строители, – прошептал Таргитай. – Пол ломается, крюки ржавые… Мрак прибил бы таких.

Повисел, подрыгался, кое-как дотянулся до крюка. Долго не соображал, как сняться, он не мудрый волхв, затем мыслил, как не рухнуть вниз на колья, когда слезет с крючка.

Сверху смутно доносились затихающие крики, оттуда лился слабый свет. Когда удалось слезть, Таргитай как мартовский кот дряпался вверх по камню, где даже ящерица не удержалась бы, но у ящерки тяжелый хвост, даже у волка есть хвост, а у человека никакого хвоста нет, а что остряки зовут хвостом, то вовсе не хвост, так что кое-как долез до самого верха, без боязни перевалился через край, долго лежал, жадно хватая широко распахнутым ртом воздух.

В коридоре пусто, если не считать что-то ползущее через неподвижно лежащих людей. Пол залит темным, липким. Это что-то ползло прямо на Таргитая. Нехотя посторонился, существо с готовностью перевалилось через край пропасти, в воздухе взметнулись ноги. Таргитай в слабом свете не успел рассмотреть, было ли существо человеком, но сил не было предупредить даже нечеловека о хреновых строителях.

– А может, у него там нора, – сказал себе в утешение. – Может, там свило гнездо.

Снизу сочно хрястнуло. Таргитай предпочел думать, что это радостно хрюкнуло существо, наконец-то оказавшись возле своего гнезда. Кое-как поднялся, пощупал ножны, что натерли спину до твердых мозолей, поковылял по следам друзей – очень заметным! – часто поскальзываясь, переступая через стонущих, ползающих, но чаще недвижимых.

Лязг оружия доносился из трех-четырех мест, но там не обязательно драка: дурачье, которое особенно старается выглядеть крутыми мужиками, обвешиваются металлом с головы до ног, гремят и звякают, будто голодные собаки в лачуге деревенского кузнеца.

Чувствуя себя заблудившимся, Таргитай рискнул завопить во весь голос:

– Мрак!.. Мрак!.. Эт я, Мрак!

В длинном, как дождевой червь, коридоре глухо и пусто. Его шаги отдавались гулким эхом. Таргитай повертел головой, обнаружил огромные пустоты в камне, словно оставшиеся от воздушных пузырей, когда боги замешивали землю. Крикнул еще громче, наконец сообразил, что его могут понять неверно, раз называет себя Мраком, заорал поспешно:

– Мрак!.. Мрак!.. Эт я, Таргитай! Таргитай!

Громкое эхо повторило истошный крик, раздробило, вернуло заунывным хохотом. Таргитай съежился, втянул голову в плечи. Из сгустившейся темноты к нему тянулись хищные костлявые лапы. Он пугливо выдернул Меч.

Мрак с Олегом и Лиской едва вышли из очередного грота, как сверху посыпались вооруженные до зубов воины. Мрак без размаха махнул секирой, мгновенно оказался спиной к стене, крикнул яростно:

– Их здесь не больше десятка!..

– И там не больше сотни, – ответила Лиска, кивнув в темноту. Меч блистал часто, она как змейка уворачивалась от тяжелых ударов, парировала легкие, делала молниеносные выпады.

– А в крепости едва тысяча, – крикнул Олег с горькой насмешкой. – Не считая тех, кого сотворит Мардух еще!

Он выбросил сноп искр из ладоней. Треть воинов исчезла. Взвились легкие дымки, остальные – из плоти и крови – мощно орудовали кривыми мечами. Олег метнул другой сноп молний, но воины лишь щурились, либо защищенные магией Мардуха, либо Олег не умел ударить правильно.

Когда потеснили оставшихся, из туннеля выскочили, гремя костями, скелеты. Лиска от неожиданности завизжала, шарахнулась в сторону. Два скелета, двигаясь очень быстро, вклинились, один набросился на Олега, другой ухватил Лиску сзади за локти, резво поволок в гущу собратьев.

– Олег! – завизжала Лиска отчаянно. – Спаси, они такие гадкие!

Олег, уклонившись от просвистевшего над головой меча, с силой ударил Жезлом по ребрам. Грудная клетка разлетелась вдрызг, затрещало, но череп и длинные кости рук не успели коснуться пола, когда коротко блеснуло лиловое пламя, кости взвились, и восставший скелет прыгнул на оторопевшего Олега.

Его спасла звериная быстрота – все-таки из Леса, – упал, перекатился вбок, с силой лягнул ноги скелета и тут же выкрикнул заклинание. Кости в беспорядке сыпались на пол, стучали о камень, рассыпались в мелкую пыль, похожую на истолченный мел.

– Олег! – звенел удаляющийся вопль.

Бешенство, неведомое ранее, пришло и накрыло с головой. Он вскочил и пошел прямо на загородившие дорогу скелеты. Кости страшно хрустели под ударами Жезла, разлетались мелкими острыми осколками. Его ранило в лицо, но не мечом – осколками костей. Скелеты не реагировали на заклятия, если сперва не расшибал сам скелет, но когда озверел, ощутил, что после страшных ударов, когда обломки костей разлетались по всей крепости Мардуха, на заклятия можно и не тратиться.

Опрокинув двух, в три длинных прыжка оказался возле выхода раньше страшил, волокущих Лиску. Скелеты молча шли на него, холодные и нечувствительные к боли, не знающие страха, который мял Олега в ладонях. Он судорожно бил по черепам, увертывался, подныривал, бил локтями. Двое, что держали Лиску за локти, остановились. Пустые глазницы смотрели жутко и мертво.

Олег чувствовал, что слабеет: по голове саданули так, что звенело и плыло красными пятнами. Весь в липком поту, ладони в крови – его собственной.

Таргитай уныло носился по переходам, чувствуя себя заброшенным, одиноким. Волхвам необходимо одиночество, даже в пещеры уходят, становясь пещерниками, живут в пустынях, превращаясь в пустынников, но ему нужны люди, без них певцу-кощуннику не жить, помрет, как муравей без муравейника.

Сперва избегал топота и криков чужих людей, затем в последней надежде пошел на шум: авось это Мрак шумит и топает, как заблудившийся конь. Трижды натыкался на группки таких же взмыленных воинов. Один раз пришлось обнажить Меч, два раза удалось победно сбежать без драки.

Когда уже совсем волочил ноги, увидел, как из дальнего конца зала вытаскивали раненых. Уцелевшие воины в жалком состоянии, одежда в клочьях, мечи и щиты в обломках, брели, поддерживая друг друга, цепляясь за стены.

Таргитай с хриплым воплем кинулся в черный туннель, расшвырял несчастных, как лавина пронесся по расширяющемуся ходу. Впереди слышались брань, лязг, крики, странный стук.

– Мрак! – заорал Таргитай в страхе, что друзья перебьют врагов и уйдут дальше. – Мрак!

Еще издали увидел в огромной пещере две яростные схватки. Около десятка могучих воинов, рослых и закованных в металл, молотили по Мраку огромными кривыми мечами. Оборотень закрывался треугольным щитом, вертелся, как вьюн на сковороде, успевал отражать удары с трех сторон – сзади стена, – за его секирой уследит разве что мышь, на каждый удар отвечал тремя. По щеке Мрака текла темная красная струйка, правое плечо тоже в крови.

В другом конце пещеры белые как снег скелеты пытались прорваться в темнеющий ход, там Олег, явно не понимая, что загораживает дорогу. Волхв наверняка бы с радостью уступил – не любит драк. Два скелета заломили руки Лиске, она изгибалась и старалась пнуть ногами.

– Я иду! – заорал Таргитай. – Счас мы их всех по стенам!

Впереди на выходе из туннеля стена пошла трещинами. Посыпались камни, в дыру высунулась страшная морда, похожая на жабью, с кадку размером. Голова повела тупым взглядом в сторону схватки, коротко взглянула на Таргитая, что на бегу ухватился за выступ, чтобы не налететь на чудовище. Мгновение зверь колебался, но явно решил, что лучше синица в руке, чем журавль в небе, и быстро полез наружу в его сторону.

Таргитай пятился, не сводя вытаращенных глаз с вылезающего чудовища. Зверь оказался огромной змеей – тело с бревно столетней сосны, вместо чешуек наплывы и наросты, а на клиноподобной голове, которая с легкостью крушила камень, не оставалось даже царапины!

Туловище зверя начало истончаться. Таргитай понял, что видит змею почти целиком, повернулся и дернул обратно так, словно не он брел здесь же, цепляясь за стены.

Сзади слышалось частое шуршание, словно скребли обе стены сразу. Узкий ход мешал змее извиваться, а иначе ползать не научили. Таргитай впервые благословил тесноту. Змея гналась судорожными рывками, иначе догнала бы и сжевала.

Когда впереди возникла узкая трещина, Таргитай без раздумий – пусть Олег раздумывает – прыгнул в ту сторону. Змея же, дура в чешуе, нет чтобы шмыгнуть в расщелину, готовая нора ведь, даже змеенышей развести можно, тоже умудрилась скакнуть и задвигалась шибче: коридор малость раздвинулся.

Запыхавшись, Таргитай выбежал в маленький зал, там чернели три норы. Выбрал самую дальнюю, тесную, двигался сперва на ощупь, потом увидел впереди слабый свет светильника. У Мардуха они горели без масла, а факелы не сгорали, мог бы, колдун проклятый, и не жадничать, поставил бы чаще, в иных ходах вовсе нет света, будто только что прорыли…

Их в самом деле только что заметили, подумал он в страхе. Плечи осыпало морозом. Не то чтобы очень страшно – говорят, по дурости страха не знает, но противно оказаться в пасти большой гадюки, это ж она прогрызает все эти ходы! Не та, что гналась за ним, а еще поболее…

Сзади послышалось знакомое шуршание. Змея совсем сдурела, тоже поперлась в самый темный ход – пусть теперь и ее дурой называют, – трется боками о стены, выгибается, как гусеница, двигается упорно и неотрывно. В красной пасти белеют мелкие острые зубы в два ряда, один громадный зуб, как у простой гадюки, загибается вовнутрь.

– Дура набитая, – прошептал Таргитай в тоске. – Жрать нечего, да?

На бегу пощупал Меч. Нет, против зверей это не оружие. Мрак еще мог бы совладать, сам зверь почище любой змеюки, а пальцы, привычные перебирать дырочки на дуде, плохо держат рукоять Меча. У каждого есть свои боевые приемы, а у него самый надежный – задать стрекача.

Он выбежал еще в один зал, пробежал по туннелю до другого – сколько Мардух их нарыл? – но змея упорно двигалась следом. Она не потела, как Таргитай, не захекалась, ее ноги не подкашивались – у нее их вообще не было или старательно прятала. Чешуйки и острые наросты мерно скреблись о стены. Теперь Таргитай замечал на бегу продольные царапины на камне: будто по глине процарапали остриями копий! И не пообламывались у этой заразы, даже не стерлись. Наверное, и зубы еще не выпали…

Пот начал заливать глаза. Таргитай с разбега налетал на выступы, падал в снопе искр из глаз, убегал, какое-то время не понимая, почему пол так близко, потом соображал, что мчится, как гордый лев, – на четвереньках.

Впереди донеслись шум, звон металла. Вскоре Таргитай различил крики, лязг оружия. На бегу вытащил Меч.

В зале кипела яростная схватка. Пятеро гигантов в бронзе, а то и сами из металла, наседали на человека в волчьей шкуре. Тот отмахивался огромной секирой, другой рукой держал металлическую дверь, прикрываясь от страшных ударов. Гиганты лупили тяжелыми молотами, человек, в котором Таргитай узнал Мрака, сотрясался от жутких ударов, колени подгибались. Дверь гудела, как огромный медный колокол.

– Мрак! – заорал Таргитай на бегу. – За мной гадюка гонится!.. Укусит!

Мрак зыркнул в его сторону. Кровь текла со лба, заливала глаза. Дверь вибрировала, рука онемела, пальцы разжимались, плечо ныло, как вмороженное в ледяную глыбу.

– Чертов лодырь, – прохрипел он. – Зеленого червяка испужался… Пусть Олег…

На другом конце звенел металл и сухо стучало, будто вместо одной змеи о стены колотилась дюжина. С десяток скелетов насели на человека в волчьей шкуре, тот опустился на колено, вяло отмахивался дубиной. Из дубины и пальцев летели искры – слабые, темно-красные. Шагах в пяти два скелета снова заломили руки Лиске, она ухитрилась ухватить одного зубами, с отвращением выплюнула белую косточку.

Олег даже не увидел Таргитая за скелетами, его теснили в темный ход, а волхв упорно не желал отступать. Таргитай успел заметить выскользнувшее из норы зеленое тело, скакнул, избегая зубастой пасти, бросился к единственному зияющему входу, на беду – широкому.

Змея тоже сообразила, что догонит, или же просто поняла, что скелеты жрать – костьми давиться, а о гигантов зубы обломает. Припустила, бока часто стучали о стены, срывая камешки, а пасть начала распахиваться шире.

Впереди чернел провал – широкий, дальний край едва угадывался в полумраке. Что дальше, гадать некогда: Таргитай с разбега прыгнул, успел понять, что не допрыгнул… Ухватился за край, грудью ударился о стену так, что воздух вырвался с орлиным клекотом. Внизу зловеще вжикнули, вылезая из ножен, бронзовые колья – дна не видно из-за белеющих костей и черепов тех, кто не допрыгнул тоже…

Превозмогая тошноту, Таргитай вскарабкался наверх, отполз и распластался без сил. Пока слезет в эту пропасть, мелькнула спасительная мысль, пока вылезет по другой стороне… А то и не вылезет, стены гладкие как стекло…

Змея на той стороне сплелась в клубок, прыгнула, словно выстрелила сама собой из лука. Зеленое тело пронеслось над пропастью, тяжело гупнулось, одолев провал с запасом. Камни под Таргитаем дрогнули.

Таргитай поспешно закрыл глаза. В груди хрипело, руки и ноги чугунные. Пусть жрет, мелькнула слабая мысль. Авось подавится. Хоть так поможет друзьям.

Его швырнуло, лицом ударился о камень. Упал, все еще не раскрывая глаз, рядом скрипели камни, словно по ним тащили тяжелую глыбу. По ногам задело тяжелым, а потом шорох начал стремительно удаляться.

Он приоткрыл один глаз, тут же распахнул оба во всю ширь. В двух десятках шагов зарешеченное окно, откуда лился ровный свет. На широком подоконнике деревянное блюдо, где горкой пламенели налитые соком яблоки. По ту сторону окна на выступе сидел огромный грифон. Все четыре львиные лапы прочно держались за камень, а грифон, просунув птичью голову через решетку, жадно клевал яблоки.

Змея одолела зал в мгновение ока. Грифон увидел чудовище, попятился, шея застряла между прутьями, и пока, обламывая золотые перья, высвобождался, змея метнулась к окну.

Грифон мощно оттолкнулся, гигантские крылья взметнули пыль. Змея в прыжке вышибла решетку и в последний миг ухватила взлетающего зверя за ногу. Грифон хрипло каркнул, ударил змею клювом. Выпуклый глаз лопнул с мокрым хлопком, змея зашипела, вдернула грифона через окно в зал. Оба покатились по каменному полу, поднялась пыль, а каменные стены задрожали от тяжелых ударов.

Таргитай с трудом поднялся, цепляясь за стену.

– Я дрался, как мужчина, – сказал гордо. – До конца! Только так приходит победа!

Змея и грифон откатились в другой конец. Змея давила крылатого зверя в кольцах, а тот долбил клювом и драл лапами так, что чешуя летела, как с рыбы, которую чистит на уху Мрак.

Таргитай подобрал пару перьев – тяжелых, с острыми как иглы концами, – покажет как знак победы. Олег станет просить для волхвования, но шиш ему, этими перьями можно чистить дудочку.

Когда доковылял до конца зала и вступил в очередной ход – муравьи проклятые! – то, наверное, наступил в творческой рассеянности на потайную плиту. Сверху затрещало, сзади упала, едва не отрубив ему пятки, тяжеленная решетчатая дверь из прутьев толщиной с руку. Ход обратно оказался отрезан, но Таргитай лишь с облегчением перевел дыхание. Через такую преграду не проломится и змея. Или не скоро проломится. Надо сказать Олегу, когда встретятся, если встретятся, что он наступил на запор нарочито, не так смеяться будут.

Он долго, как ему показалось, бродил по переходам, поворачивал, спускался ниже, карабкался наверх. Однажды услышал шум, лязг, будто опять где-то дрались.

– Кто бы это? – удивился вяло. – Неужто опять нашли с кем?

На подкашивающихся ногах заспешил, сбился с пути. Шум доносился то справа, то слева, а иной раз и сзади, словно Мрак с Олегом и Лиской гоняли колдунов по всей крепости. Или те гоняли их самих.

Едва не теряя сознание от усталости, стоя по пояс за валом из трупов, вывалился в зал из зеленого камня. Мрак все еще отбивался от гигантов. В руке обломок двери, секира поднималась вяло. Прижатый к стене, из последних сил защищался от ударов, что с каждым мгновением становились все мощнее.

На другом конце три скелета пытались войти в узкий туннель, там белели кости еще одного: дергались, поблескивал кривой меч. Еще двое держали Лиску, злая рыжая все так же молотила по ним ногами.

– Что вы тут делали, – заорал Таргитай на бегу, – пока я дрался в поте лица?

Меч со вжиком выскользнул из ножен. Один из гигантов успел повернуться, острие щелкнуло, разрубив бронзу: внутри красная плоть, вокруг бронзы вспыхнуло синеватое, как окалина, облачко. Таргитай увернулся от второго, ударил острием, как копьем, в живот исполина. Меч пробил доспехи, как гнилую шкуру. Гигант не успел рухнуть, еще стоял, глядя на невесть откуда взявшегося убийцу горящими глазами, как Мрак собрался с силами, секира взвилась и обрушилась на третьего, последнего.

Удар пришелся обухом, лезвие выщерблено. Гигант пошатнулся, руку Таргитая дернуло, острие вошло последнему противнику между ребер. Металл заскрипел, пропуская чужое острие. Брызнула алая струйка, тут же исчезла, попав на алчущее лезвие. По Мечу прошла легкая дрожь, словно тот жадно глотал кровь.

Мрак остался на месте, привалившись спиной к стене, закрыв глаза. Сиплое дыхание вырывалось как из порванных кузнечных мехов. Руки бессильно опустились, но пальцы не выпускали ни секиры, ни обломка двери. Таргитай метнулся к Лиске.

Увидев невра, Лиска заизвивалась яростнее. Таргитай почти без помех шарахнул ближайшего скелета по черепу. Кости разлетелись вдрызг. Меч работал против неживой плоти, как простой лом. Таргитай едва поднимал его, внезапно отяжелевший, сытый. Второй скелет выпустил Лиску, подхватил с пола кривой меч. Таргитай пнул его ногой, Лиска тут же выдернула меч и хищным движением отсекла белую костлявую ногу.

Вдвоем набросились на оставшихся. Те загнали Олега в нору и теснили шаг за шагом. Волхв, увидев подмогу, воспрянул духом, дубинка замелькала чаще. Зажатые с двух сторон скелеты продержались недолго. Лиска бросилась по костям Олегу в объятия, а Таргитай бегом вернулся в зал: кости хрустели так противно, словно Лиска скребла ножом по сковороде.

Секира и обломки двери лежали у ног Мрака. Оборотень неверными движениями вытирал кровь, заливающую глаза. Таргитая спросил грубо:

– Где шлялся?

– За мной змея гонялась! – ответил Таргитай горячо. Ему хотелось плакать от обиды. – Здоровая, как ты!.. Даже больше. Противная, только не в шерсти, как ты, а в чешуе, как рыба. Я ее пристукнул, а по дороге прибил еще и грифона…

Он вытащил перья, покрутил перед оборотнем. Мрак пренебрежительно хмыкнул, перья всегда перья, с кого бы ни содрали. Сзади послышались шаркающие шаги, помирающий от усталости голос произнес:

– Тарх… Где отыскался?

– За ним гадюка бегала, – объяснил за Таргитая Мрак. Дыхание оборотня быстро выравнивалось. – Здоровая, как вон ты с Лиской. Да поскользнулась на струе, что оставил после себя Тарх, ударилась головой о стену. До смерти!

Олег без интереса скользнул взглядом по золотому перу, звякнул ногтем по тяжелым ворсинкам. Голос волхва презрительный:

– Чешуи со змеи, конечно же, не наскреб?

– Какой чешуи? – возопил Таргитай.

– Лучше с шеи, – объяснил Олег. – Но можно и с боков. Даже с пуза. В шейной чешуе магичности накапливается больше, но ежели змея жила на дереве, то лучше с пуза…

Таргитай со стуком задвинул Меч в ножны. Хотелось сесть прямо на пол, но все залито кровью, опустился на закованного в бронзу гиганта. Ему и раньше не было тяжело, теперь стерпит и подавно.

– Я устал и хочу есть, – заявил он сипло. – В этих крысиных норах можно блуждать всю…

Его качнуло, он полетел вверх тормашками, грохнулся о каменный пол. Под ладонями заскользило теплое и липкое. Послышался злой вскрик Мрака, глухой удар. Поднявшись, Таргитай увидел, как Мрак приставил лезвие секиры к горлу воина в бронзе: тот оглушен и истекал кровью. Глядя прямо в нависающее над ним страшное лицо оборотня, воин выплюнул вместе с кровью:

– Агимас… вас найдет! Вы… уже мертвы… Он великий… по отпечатку копыта знает, какой бежал олень, что ел вчера… где пил воду… какую траву щипал на той неделе…

– Это всяк умеет, – прервал Мрак. Секира чуть потяжелела, по горлу потекла красная струйка. – К чему ты плетешь?

Гигант выплюнул сгусток крови, свежие красные струйки бежали из уголков рта.

– Он начал слушать ваши песни!.. Теперь увидит… когда и как ударить… Песни – след души, как отпечатки копыт… Вам теперь не уйти…

Он затих на полуслове. Мрак убрал секиру, пошарил по карманам убитого, стащил сапоги, попробовал натянуть. Отшвырнул с сердцем:

– Я ж говорил, что народ нынче мелкий!.. Ходи из-за таких разутым.

Лиска переводила встревоженный взгляд с обозленного Мрака на впавшего в задумчивость волхва.

– Тот зверь в шрамах… не может ли в самом деле…

Олег сказал тяжело, неуверенно:

– Песни в самом деле – отпечатки душ. Но я не знаю, по зубам ли Агимасу читать такие следы?

На бронзовых гигантах сидели, как на бревнах. От зеленых стен на лица падал мертвенный оттенок, руки бессильно висели. Чуткое ухо Мрака уловило далекие удары. Вскоре удары стали громче, но внезапно оборвались и наступила мертвая тишина.

– Опять? – спросил Мрак угрюмо.

– Наконец-то, – выдохнул Олег. Его плечи расправились, из груди вырвался вздох облегчения. – Вот оно!

Лиска прижала ладони к губам. Мрак поспешно опустил глаза, к горлу подступила тошнота. Олег во все глаза смотрел, как в стене напротив появляются красные и синие жилки, которых только что не было. Зал вполовину сузился, зато стал роскошнее. Серые плиты сменились яркой мозаикой. Горящие факелы исчезли, вместо них ровно и оранжево полыхали светильники, распространяя сладкий запах.

Таргитай повалился на спину, нелепо задрав ноги. Гупнулись о пол и другие: трупы исчезли, пол блистал чистотой – ровный, блестящий, оранжевый. Мрак тут же лапнул рукоять секиры: оружие осталось при нем.

– Куды нам теперь? – спросил Мрак с подозрением.

– Куды надо, – ответил Олег. – Теперь рукой подать.

Голос волхва звучал неожиданно бодро. Лиска встала рядом, на измученном личике остались грязные дорожки. Таргитай с оханьем поднялся, а Мрак спросил, не двигаясь:

– Ты рассчитал?

– Да. Нарочито забирался вниз, чтобы Изменение перебросило нас почти на крышу. Мардух наверху! Маги постоянно читают звезды.

Таргитай кинулся за Олегом, едва не сбил с ног. Олег остановился, раскинул руки. Туннель оборвался, дальше – пропасть, по ту сторону виднелись человеческие фигуры в оранжевых халатах. На круглой площадке странное сооружение из труб, веревок и стекол, но главное – наконец-то над головой синее блистающее небо!

– Мардух? – спросил Мрак полуутвердительно. – Но это ж все одно дряпаться по стене до самого низа, бежать через пропасть, где вон сколько людишек с топорами, потом опять дряпаться по стене вверх! А я не муха, чтобы столько ходить по стене…

– Это крыша, – подсказал Таргитай услужливо. – Ты не пробовал котом перекидываться?

Олег не спускал острого взгляда с фигур на той стороне, бросил отстраненным голосом:

– Чуть ниже – узенький, как лезвие бритвы, мостик. Ведет прямо в комнату, где Мардух нас заковал в цепи!

Воздух вокруг него потрескивал, плясали синие искорки. Мрак с проклятиями свесился на руках через край, исчез, тут же послышался грохот, словно с петель слетела тяжелая дверь, закричали в несколько голосов, послышался лязг.

Олег, преодолевая страх, перевесился через край. Внизу уступчик, высовывалась окровавленная рука. Почти зажмурившись, Олег сполз, уперся ногами в надежное, ввалился в проем. Там еще вилась каменная пыль, тут же споткнулся о закованного в доспехи воина.

Он в богато украшенном зале, где как валуны у подножия горы лежали трупы. Еще с полдюжины раненых расползались от кровавой дорожки, что вела от выбитой двери до зияющего пролома в конце зала; уже не дверь – ворота висели на одной петле! Гигант страж сидел, привалившись к стене, голова качалась, еще два лежали, словно продали коней и пропили свою долю.

Шум и лязг доносились с площадки, там начинался мостик через пропасть. Олег задрал голову:

– Таргитай, Лиска! Мрак отыскал дорогу!

– Почуял, а не отыскал, – донесся сверху сердитый голосок. – Ему не отыскать, как тебе. У него ищет волчачий нос, а ты ищешь умом!

Олег пробормотал:

– И я бы лучше носом, если бы умел…

Мрак исчез, Олег пробежал через зал к проему. Яркий дневной свет слепил после блужданий в полутемных залах.

Мрак, казалось, бежал по воздуху. Олега осыпало морозом: прозрачный мостик абсолютно невидим. Вспомнил с раскаянием, что Мрак закрывал глаза, когда летел на Змее и Рухе, сейчас оборотню еще страшнее, но сумел же заставить себя! А он, мудрый и впередглядящий, страшится, как глупое животное, коему неведомы доводы рассудка…

Его грубо отпихнул Таргитай, осторожно пошел через пропасть. Чутья у дудошника нет, а Мрак ушел далеко, но нет и страха; пошел, топая выставленной впереди ногой.

Лиска ступала за Таргитаем след в след, лишь тогда Олег сумел заставить замороженные ступни оторваться от пола. Таргитаю наскучило топать ногой, щупая дорогу, как по тонкому льду, начал плевать: ежели зависало, шел уверенно, с удовольствием харкал снова на магическую дорогу.

Уже на краю Мрака встретили два ярко-красных гиганта, словно залитые кровью, и, не давая выйти, набросились с длинными прямыми мечами. Мрак попятился: мостик в ширину ступни, не размахнуться, а гиганты с длинными мечами двигаются по краю, мечи из металла рассекают воздух на волосок от головы!

Олег видел отчаянное положение Мрака лучше, чем сам оборотень: ко всему еще возле сооружения из труб и стекол возились трое в желтом. Один раздраженно повернулся, взмахнул рукой. Сгусток темного воздуха понесся к мостику. Пурпурные гиганты разом расступились, черный вихрь мелькнул между ними.

Мрак успел броситься вниз лицом. Над ним просвистело острие длинного меча. Мрак с трудом парировал, зашатался, второй гигант быстро ударил сбоку. Мрак яростно рыкнул, теряя равновесие, начал медленно валиться с мостика.

Олег в муке закричал на другом конце мостика, а Мрак падает, падает… Оборотень выпустил секиру, в последний миг выбросил в сторону руку, ухватился как бы за воздух, завис. С усилием повернулся, ухватился и другой рукой за край незримого моста.

Гиганты, торопясь и толкаясь, пытались ударить мечами по пальцам, не доставали. Один осторожно ступил на невидимый край, для проверки топнул, на красном хищном лице появилась ухмылка. Он без замаха ударил мечом, сердце Олега ухнуло в пропасть.

В последний миг Мрак качнулся вбок, острие ударилось о то место, где только что были пальцы. Гигант с ревом нанес второй удар, Мрак снова судорожно перехватился. Гигант всхрапнул рассерженно, внимательно посмотрел на висящего над бездной оборотня, рыкнул и принялся без спешки бить мечом, стараясь попасть в белые от натуги пальцы.

– Пригнись! – заорал Олег яростно. – Тарх, ложись! Лиска, присядь, а то скину вниз!

Лиска ухватила непонимающего Таргитая, заставила сесть на корточки. Олег метнул из груди огонь. Вместо стрелы вырвался слепящий столб огня, со странным лопотанием, словно хлопал треплемый ветром парус, пронесся над мостиком, сжигая воздух. Гигант занес меч для решающего удара, прежний раз задел палец оборотня, тот отдернул руку и висел на одной руке, ослабевшие пальцы медленно разжимались. Огненное бревно торцом ударило в грудь – хлопнуло, голова и руки взлетели, а на мостике остались сапоги с обугленным верхом.

Мрак с нечеловеческим усилием перехватился другой рукой, подтянулся и остался висеть на стеклянном бревне, как убитая гадюка на палке. Огненный столб пронесся дальше, один из жрецов вспыхнул и пропал, взвились желтые клочья. Сооружение, задетое краем, с грохотом рассыпалось. По всей площадке раскатились стекляшки. Двое уцелевших повернулись к Олегу, волхв пробежал по спинам Таргитая и Лиски – стеклянный мост от жара стал видимым: светился темно-вишневым.

Олег с разбега наступил и на Мрака, тот раздраженно дернулся, а сердце Олега подпрыгнуло: живой!

Маги метнули две желтые молнии. Олег на бегу закрылся магическим щитом, а когда волна жара схлынула, метнул стрелу еще и тут же с головы до ног снова укутался в магический кокон.

Второй маг исчез в треске и жаре. Клочья одежды и сапог разметало по всей площадке. Олег выпрыгнул на зримый край надежного камня, ощутил несказанное облегчение.

– Раб, ты будешь жить, если скажешь, где Мардух!

– Я не раб, я маг…

Олег сжал кулаки, мага сдавило в невидимых ладонях, бросило оземь. Из груди от удара с шумом вырвался воздух. На бледных губах выступила кровь.

– Мардух от вас не оставит и мокрого места…

За спиной Олега послышались шаги, он ощутил присутствие Мрака и Таргитая с Лиской.

– Олег, это не тот, что заковал нас.

– Вижу, – ответил Олег мертвым от усталости и разочарования голосом. – Похоже, и здесь ловушка… Но с какой целью Мардух заманил нас, не знаю. Старый маг умеет просчитать вперед и в стороны.

Мрак грубо ухватил мага за шиворот, подтащил к краю.

– Скажешь?

– Ты умрешь, – ответил тот слабым голосом.

Мрак, держа над пропастью, повторил:

– Где Мардух?

– Он… он убьет вас всех.

– У меня раненые пальцы, – предупредил Мрак. – Долго играть в паука на ниточке не буду. Сейчас брошу!

Он с усилием держал его на вытянутой руке, кровь капала из большого пальца, лицо оборотня побагровело от натуги. Маг на миг опустил голову, взглянул в пропасть. Тут же вскинул побелевшее лицо, словно получил удар копытом в подбородок.

– Мардух… ушел в башню Гольша!

Мрак разжал пальцы. Маг исчез, донесся долгий вопль. Таргитай обвиняюще вскрикнул, страшась услышать жуткий удар о дно:

– Он же ответил!

– И я не обманул, – ответил Мрак, взглянув на дудошника честными глазами.

Лиска зябко передернула плечиками, спросила с надеждой:

– Пусть обратится в птицу!

Снизу послышался глухой удар. Мрак хмыкнул:

– А когда учиться?

Второй удар долетел еще ниже. Лиска предположила:

– Олег научился быстро!

– Куда вороне до сокола!

Олег тяжело поднялся, мрачный, как грозовая туча.

– Нас заманили сюда, а сами ворвались к Гольшу… Всеми силами. Мардух, Агимас, Савиджак, лучшие из воинов, умелые маги. Что будем делать?

– Старика не спасем, хоть отомстим, – сказал Мрак.

Олег тут же затянул пояс, напряг мышцы. Вспыхнули искры, слились в мерцающие, как вечерние звезды, пятна, от них побежали тонкие лучики. Олег оказался внутри серебристого кокона. Мрак скривился, когда скорлупа серебристого яйца коснулась его груди, Лиска легонько вскрикнула, лишь Таргитай бесстрашно вытянул голову навстречу, словно бурундук, что суется в подставленную петлю охотника.

Крупные капли пота выступили на лбу Олега. Скорлупа уплотнилась. Мрак с трудом различал оранжевые тела, обугленные остатки колдовского очага.

Раздался грохот. Гигантское яйцо, внутри которого находились, качнуло, каменная стена резко пошла в сторону. Мрак увидел падающие камни, вскинул руки, пытаясь защитить голову. Пальцы ткнулись в твердое, а Таргитай произнес заботливо:

– Не клюй, рано.

– Олег выродил яйцо с крепкой скорлупой, – гордо сказала Лиска.

Яйцо покатилось, под ногами оказалась пустота. Сердце Мрака застыло, понял, что падают с огромной высоты. Сквозь матовую стену мелькнула расколотая стена с рассеченным вдоль туннелем. Холодно блеснули острые зубы кольев. Грохот оглушал, магическое яйцо кружило, вертело, бросало из стороны в сторону.

Наконец Олег шумно выдохнул воздух, серебристые стены исчезли. Он стоял среди развалин, в руках магический Жезл, за спиной горбился мешок с Яйцом – зародышем нового мира. От камней веяло жаром, клубилась пыль. Рядом с Мраком застыл в недвижимости исполинский зазубренный нож, Мрак инстинктивно поднял голову, отшатнулся. Второй нож едва держался на треснувшей раме, чихни или еще что – сорвется, расчахнет на половины.

Оборотень отодвинулся. Рядом раздался потрясенный голосок:

– А где башня Мардуха?

– Все там же, под нами, – ответил Олег. – Зато до башни Гольша рукой подать!

В сотне шагов поднималась оранжевая, словно сотканная из света и солнца, башня. Таргитай оглянулся, потрясенно вспикнул:

– Это столько нас катило?

– То-то у меня все перемешалось, – бросил Мрак.

Он подхватил секиру, кинулся к башне экономным бегом, рассчитанным не столько на долгое одоление дороги, а на мерзости и неожиданности. Таргитай и Лиска привычно бросились за могучим оборотнем. Олег закричал вдогонку:

– Стойте! Там же ловушки… Теперь битва магов, а не мечей!

Глава 17

Вблизи оранжевая башня выглядела обугленной, как головешка. Окровавленные трупы закрывали желтый песок, всюду лежали почерневшие трупы коней и чудовищ – крылатых, чешуйчатых, усеянных шипами. Вокруг башни темнели выжженные пятна костров, в иных еще багровели угли.

Мрак на бегу крикнул:

– Старик, а какой дал бой!

– Они в башне, – закричал Таргитай. – Могли убить!

Когда осталось около сотни шагов, из разбитого входа, где раньше были массивные двери, вышел и остановился, загородив проход, рослый человек в пурпурном плаще поверх доспехов. Его лицо закрыто шлемом из зеленоватой бронзы. Агимас!

За Агимасом вышли и стали в ряд широкие в плечах лучники, наложили стрелы. Агимас медленно потащил из ножен длинный прямой меч. Голос из-под стальной маски прозвучал с глухой издевкой:

– Я не гонялся за вами, как то дурачье. Вы сами пришли ко мне. Здесь и останетесь.

Мрак на бегу выхватил секиру. Таргитай тащил и не мог выдернуть на ходу Меч, вынужденно остановился, передвинул перевязь, потащил из ножен оружие бога войны. Лиска обнажила меч.

Олег закричал нетерпеливо:

– Некогда!

Не сбавляя бега, потряс над головой сжатыми кулаками. Страшно загремело, из потемневшего неба ослепительно блеснули ветвистые, как оленьи рога, молнии. Земля качнулась, по сухой, как камни, земле пробежала быстро расширяющаяся трещина.

Агимас страшно вскрикнул. Извилистая трещина как ящерица пробежала у его ног. Земля обрушилась, Агимас взмахнул руками и пропал в расщелине. Из лучников двое успели попятиться к двери башни, остальные исчезли. Из глубины вылетели языки багрового огня, синий дым, пахнуло сухим жаром. Башня оказалась на самом краю обрыва, стала медленно наклоняться.

Олег выкрикнул что-то сорванным голосом, бег не сбавил, несся к краю провала. Языки огня стали желтыми, оранжевыми, дым истончился. Жар превратился в невыносимый зной, воздух начал колебаться.

Олег крикнул снова, почти у края. Земля дрогнула еще, стены провала поползли навстречу друг другу. Огонь уже стал почти белым, края черными, плавились, как воск. Олег с силой оттолкнулся, взлетел над пышущим жаром провалом. Его на миг охватило пламя, а Таргитай в страхе крикнул в спину Мраку:

– Он волхв, а нам штаны спалит!

– Ты не прыгал через костер на Купалу? – крикнул Мрак яростно.

– Я прыгал… сбоку.

Они добежали в тот миг, когда края со стуком сомкнулись. Мрак успел прыгнуть, а Таргитай от толчка покатился, заорал, коснувшись места, где расплавленные края спеклись в целое, выдавив наверх, как гнилой гной, безобразный, налитый жаром шрам.

Лиска тоже не удержалась, но вскочила сразу, перекувырнувшись через голову, догнала и опередила Мрака. Олег прямо с прыжка оказался в дверном проеме, исчез, не оглядываясь. Из-за башни выбежали два быстроногих стража в легких накидках, юркие, и оба держали тонкие кривые мечи. Мрак остановился, не хотел оставлять врагов за спиной, взмахнул раз, взмахнул другой, сделал ложный выпад, тут же широкое лезвие обагрилось кровью.

Лиска и Таргитай вбежали в башню, когда Мрак уже мчался по каменным ступеням винтовой лестницы, а сапоги Олега вовсе мелькнули вверху и пропали за поворотом.

Таргитай сжал зубы и с потемневшим лицом выдернул из ножен Меч. Лиска выхватила меч, их опередил Олег: из груди вырвалась слепящая молния – даже не огненный меч, а блистающее жаром раскаленное копье!

Стражи исчезли без крика. В воздухе остался запах горелого мяса, жар стал нестерпимым. Со всех сторон раздавались крики, блистали мечи и слышался топот множества ног и копыт, но загораживать путь чужакам решались немногие. У вывороченных ворот пахло не только гарью, но и жуткой смесью магических снадобий. На пороге лежали полуголые слуги Гольша. Изрубленные на куски, но крови не было. От трупов нападавших остался только запах.

Мрак бросился к лестнице, но опять Олег опередил: понесся гигантскими прыжками, перепрыгивая через три ступени. Вокруг него блистали синеватые искорки, а впереди выстреливались крохотные стрелы белого огня. Мрак и Таргитай бежали следом плечом к плечу, отбросив к стене разъяренную Лиску.

Олег двигался как раскаленная добела глыба металла: сыпал искрами, исходил жаром. Враги исчезали без следа, а кто успевал увернуться – падали обугленными факелами. В него пускали стрелы, метали дротики, швыряли ножи и булавы – оружие исчезало с сухими хлопками, рассыпая гаснущие искры.

Мрак матерился: разошедшийся волхв сметает все, самому бы не попасть под руку, зашибет – не поморщится, вон глаза налились кровью, как у лося в весенний гон, никогда бы не подумал! Дудошник не лучше: озверел, вместо Меча теперь блистает сверкающая стена стали, пчела не пролетит, чтобы не обрубили задницу с ядом. Идет как по бойне, кровь плещет на стены ведрами, ноги скользят по мокрому. Мрак заморился переступать через трупы, еще не успел даже замахнуться, не то что шарахнуть – такое впервой!

Лиска не отрывала взгляда от грозного, как бог, Олега. Он словно бы раздался в плечах, глаза сверкают как две звезды – зеленые, смертоносные. Стража, набегавшая сверху, либо рассыпалась в песок, либо вспыхивала ярким пламенем, тут же растворяясь в воздухе, не оставляя даже привычного запаха горелого мяса.

Ворвались на верхнюю площадку, смели с разбега еще троих. Возле главной двери загораживали вход два ярко-красных гиганта с такими же красными мечами. Закованные в красные доспехи цвета свежепролитой крови, в красной одежде, с красными лицами. Запыхавшийся Таргитай взглянул на них, отшатнулся: даже глаза кроваво-красные, а зрачки горят оранжевым!

– После…дний… бой, – прохрипел Мрак, задыхаясь.

– Последний! – крикнул Олег. Бросился на одного гиганта, Мрак на другого.

– Ага, последний, – вспикнул Таргитай. – Бабушке своей скажите!

Он кинулся к двери, стараясь проскочить между сражающимися. Мрак с руганью рубился с красным гигантом, встретив равного, если не сильнее. Олег, истратив на своего три огненных стрелы-копья и едва увернувшись от сверкающего меча, забыл про магию и начал орудовать Жезлом как дубиной. Когда меч и Жезл сшибались в воздухе, раздавался сухой треск, на миг вспыхивало сияние, разлетались красные и белые искры.

Таргитай пригнулся, отпихнулся от чьего-то бока, грянулся плечом в дубовую дверь. Створки подались неожиданно легко, Таргитай растянулся на мозаичном полу. Над головой просвистело, сзади послышался вскрик. Красный рыцарь, что замахнулся на Мрака красным мечом, выгнулся, словно пытался лопатками зажать торчащую там рукоять исполинского ножа.

Таргитай подхватился вовремя, Меч взметнулся, знакомо выворачивая кисть. Блеснули искры, со звоном разлетелись доспехи и перерубленные мечи с пальцами на рукоятях. Вторым ударом Меч рассек сразу двоих, но Таргитай не ощутил радости.

В рабочей комнате Гольша перевернута мебель, пол усеивали клочья бумаги, пергамента, смятые свитки папируса, обломки глиняных табличек. Сам Гольш сидел в своем кресле, безжалостно прикрученный толстой веревкой: за руки, за ноги, даже за горло – к спинке. Седые волосы слиплись от крови, торчали петушиным гребнем. Лицо старика землистое, дышал с трудом, через бровь текла кровь, заливая глаз.

Перед Гольшем стояли четверо: Мардух, два мага в желтых халатах и четвертый, самый старый, в халате с хвостатыми звездами, который явно старался держаться в сторонке. Мардух неторопливо повернулся к неврам, так неспешно и уверенно повернулась бы сама башня, а маги в желтом поспешно отошли в стороны, словно освобождая место для схватки.

Полыхнул багровый свет, воздух колыхнулся. Слепяще белый свет, как лезвие длинного меча, вырвался из груди Олега. Одежда Мардуха вспыхнула, тут же погасла, оставив обгорелое пятно на груди и сильный запах гари.

– Можно сказать, поздоровались, – произнес Мардух напряженно. Его глаза не отрывались от бледного лица молодого волхва, остальных не замечал. – Мудрый Фагим, это те лесные люди, о которых я говорил… И которые у меня украли летающий ковер. А вы, лесные дикари… Это все, чему научились?

Олег краем глаза видел, как старик, которого Мардух назвал Фагимом, отступил еще дальше, как бы показывая, что он в стороне от их спора.

– Чтобы тебя оставить здесь, хватит, – ответил Олег тем же напряженным голосом. Капли пота выступили на лбу, он медленно сжимал и разжимал кулаки.

– Да? Тогда почему ползли сюда так долго?

Олег молчал, а Мрак, которого с остальными Мардух вроде бы не замечал, вмешался:

– Можно подумать, ты нас ждал.

– Заждался, – ответил Мардух.

По его лицу Мрак понял, что могучий маг говорил правду. Сердце сжала холодная лапа, рядом судорожно вздохнул Таргитай, за спиной горестно вспикнула Лиска.

Мардух окинул их хозяйским взглядом, так смотрит мясник на коров для забоя, сказал спокойным насмешливым голосом:

– Сколько народу истратил, чтобы поторопить!.. А намучился, убирая с вашего пути, усыпляя, отвлекая, заставляя смотреть в другую сторону? Вы ж топали, как стадо подкованных свиней! Выбрались бы сами из окруженной башни, как же…

Он с видимым удовольствием оглядел их потрясенные лица. На красногубом лице появилась торжествующая ухмылка. Голос стал медленным, Мардух смаковал каждое слово, наслаждался, видя почтительно внимающих магов, понурого плененного Гольша и раздавленных его словами чужаков в звериных шкурах:

– Мне нужен Жезл! Потому и послал вас, пусть Гольш думает, что послал он. И за Камнем погнал я.

Олег скосил глаза на Гольша. Старый маг опустил голову:

– Этот злодей все рассчитал… Готовился долго…

Мардух кивнул:

– Долго? Всю жизнь. Магия – свойство сильнейших умов. Сейчас мы видим, у кого сильнейший ум? Да, сейчас мы видим.

Олег раздавлен, плечи опустились. Таргитай распахнул глаза во всю ширь, а Мрак сказал хриплым злым голосом:

– Разве можно рассчитать… так много?

– Я рассчитал. Думаешь, случайно я послал Вишандру и Дикого Остапа уже после того, как вы добыли Жезл?.. Либо они, либо вы сами, но вот он – Жезл! И Пракамень! И даже – Первояйцо!

Олег поднял кулаки. За окнами потемнело, загрохотал гром. В комнате под самым потолком сгустились тучи, в угольно-черных клубах коротко и хищно вспыхивали белые молнии.

Мардух оскалил зубы. Острые молнии били в него из рук волхва, из низких туч, даже из стен, но гасли бесследно. Оба мага в желтом прижались к стене, на бледных лицах вспыхнули красным глаза – даже белки багровые, как горящие угли!

Гольш проговорил торопливо, спеша и глотая слова:

– Щит из ветра Мощи…

Ближайший к нему маг коротко ударил старика в висок. Фагим поморщился. Голова Гольша запрокинулась, хрустнули шейные косточки. Изо рта побежала струйка крови. Олег выкрикнул заклятие, над головой вспыхнул и сгорел воздух. Всех обдало волной жара.

Мардух начал поднимать руку, когда из кулака Олега с шипением полыхнула синяя молния. На груди Мардуха расплылось обугленное пятно, он вскрикнул и рухнул на колени. Оба мага одновременно вытянули руки к Олегу, два черных шара возникли в воздухе и метнулись к нему.

– Берегись! – крикнул Мрак.

Олег шагнул в сторону, шары ударили в стену. Вспыхнул сноп искр, полыхнуло красным. В каменной стене возникла широкая дыра с оплавленными краями: темно-вишневыми, пышущими жаром. Красные капли падали на пол, застывали каменными шариками.

Мардух пришел в себя, поднялся во весь рост. Улыбка исчезла, вид у могучего мага решительный, брови сшиблись на переносице, а глаза смотрели прицельно.

В мертвой тишине послышался прерывающийся шепот:

– Успей… стрелу… холод…ного Огня…

Голос старика оборвался раньше, чем маг в желтом ударил снова. Олег ощутил прилив звериных сил – слепых, страшных, нерассуждающих.

– Умри!

Полыхнул синий свет. Маг вскинул руки, словно пытался взлететь. В груди возникла широкая дыра, расширилась, а за спиной мага исчез валун из стены. Края знакомо засветились пурпурным, повисли быстро застывающие сосульки.

На пол с остатками бумаг и глиняных табличек со стуком упали, свалив сапоги, голова с вытаращенными глазами и кисти рук – все, что осталось от помощника Мардуха. По всему полу рассыпались странные белесые хлопья, сильно пахло горелым.

Мардух застыл, брови полезли вверх.

– Он почти равен мне…

– Ты уйдешь за ним, – произнес Олег.

– Он почти равен, – повторил Мардух, – но между «равен» и «почти» – пропасть.

Олег встретил удар черных молний на полдороге. Черные молнии полыхнули всеиспепеляюще на пути, лишь у груди Олега расшиблись сотнями злых шипящих искр о красный, неизвестно откуда взявшийся шар. Олега трясло, пот катился крупными каплями. Мардух тоже побледнел, черные волосы слиплись, вокруг глаз пролегли глубокие складки, а под глазами повисли черные мешки.

– Ты силен… Но недостает умения. Я мог бы из алмаза превратить тебя в бриллиант…

– Алмаз – всегда алмаз, – ответил Олег злым голосом.

Мардух успел дернуть головой, а слепящий меч волхва сжег волосы возле уха, воздух рядом, а за спиной мага возникла новая дыра, куда пролезла бы Лиска. Сизый дым освобожденно потянулся в новую дыру, воздух чуть посвежел.

– Они истыкают стены, как сыр! – вскрикнула Лиска.

– Как червяки дерево, – сказал Мрак с тревогой, – короеды чертовы…

Мардух метнул шаровую молнию с кулак размером. Олег подпрыгнул, огненный шар пронесся мимо, быстро расширяясь. За спиной вспыхнуло, зашипело, сквозь дым проглянуло синее небо. Эта дыра в стене была еще шире, а края светились оранжевым.

– Пора бежать, – пробормотал Мрак. – Оба криворукие, с трех шагов не попадут.

– Они маги, а не воины, – возразила Лиска сердито.

– Моя бабка лучше кидала камни!

Таргитай оживился:

– Я помню! Когда-то мы стащили у нее…

Новая шаровая молния, двигаясь зигзагами и разбрасывая длинные горячие искры, пронеслась от них совсем близко. Таргитай отпрянул, жар опалил лицо так, что затрещали брови.

– Бежим вниз? Олег сам побьет, его хлебом не корми, дай поколдовать.

Мрак возразил:

– И не увидеть, как Мардух его оттреплет? Ни за что.

На всякий случай попятились к порогу. Из комнаты, продуваемой в четыре дыры, катили волны сухого жара, словно там все стало пылающим горном. Маги следили друг за другом, молнии и пучки огня бросали осторожно, прицельно. Оба шатались от усталости, лица осунулись, но горящими глазами следили за каждым движением. Еще три дыры появились в несокрушимых, как казалось раньше, толстых стенах. Сверху посыпалась каменная крошка.

– Что за дурь, – прошептал Таргитай сдавленно. – Башню строили-строили… Сюда не то что каменюку – себя пока затащишь, сто потов сойдет!

– Откуда тебе знать, – буркнул Мрак, он хищно следил за поединком магов, руки непроизвольно дергались. – Как будто хоть раз в жизни вспотел на работе!

Мардух и Олег двигались, все дольше готовились к ударам. Молнии и колдовские шары огня стали слабее. В стенах новые дыры становились меньше, наконец в каменных глыбах остались лишь пышущие жаром впадины. На пол стекали струйки жидкого камня, застывали безобразными наплывами. Бумага сгорала, комната заполнена дымом.

Мардух заставил Олега повернуться почти спиной к застывшему помощнику в желтом, который не двигался с начала схватки. Мрак открыл рот для предостерегающего крика, но Мардух и маг оба молниеносно выбросили по узкой, как нож, черной молнии, словно готовились к этому мигу давно.

Олег бросился ничком, словно ждал тоже. Молния помощника ударила в стену, оставив выжженное пятно, а черное острие, брошенное Мардухом, исчезло в плече мага. Он упал, страшно вскрикнув. Плечо тлело, запах горелого мяса стал невыносим. Маг кричал и катался по полу, под ним вспыхнули свитки папируса и пергамента. Фагим, что все время прятался за столбом, с резвостью зайца отпрыгнул в сторону.

Не вставая с пола, Олег вытянул руки. Синяя молния метнулась к Мардуху. Тот все еще неверяще смотрел на вопящего от страшной боли помощника. Грудь вспыхнула, Мардух вскрикнул яростно. В груди возникла дыра, куда пролез бы кулак Мрака, через нее видно стену. Изо рта Мардуха брызнула темно-красная кровь.

– Прощай, сильнейший, – сказал Мрак над ухом Таргитая. – Что ты супротив волхва?

Мардух качался, из широкой дыры вился дымок, но молния запекла кровь коричневыми комьями. Глаза впервые заволокло болью.

– Ты… Как ты… сумел…

– Узнаешь у Ящера, – прохрипел Олег.

Лиска подбежала и просунула голову под руку, приняла тяжесть на себя. Мрак брезгливо переступил помощника, что слепо ползал от стены до стены. На Фагима бросил быстрый угрожающий взгляд, но раз Олег его не тронул, то и Мрак сразу потерял интерес. Фагим сел под стеной, накрыл голову полой халата. А Таргитай с надеждой спрашивал:

– Все?.. Неужто все?.. Теперь на свете Зла не будет?..

Мардух услышал, выплюнул вместе с кровью:

– Дурак… Вы сами – Зло…

Олег отстранил Лиску, шагнул к Мардуху. Вспыхнул слепяще белый свет – небывалый, чересчур белый. Перед ослепленными глазами перестали плавать черные пятна, в комнате исчез дым – сожгло вместе с остатками рукописей, а вместо Мардуха… дымилась горстка пепла!

Мрак услышал стон, быстро подхватил Олега. Изможденное лицо волхва мертвенно-бледное, глаза закрывались. Лиска и Таргитай держали Олега с другой стороны, не давая упасть. Олег с трудом открыл глаза, медленно освободился. Глаза отыскали мага в желтом, что двигался все медленнее. С трудом нагнулся, перевернул его на спину.

– О какой власти говорил Мардух? Зачем ему Яйцо?

Раненый дышал тяжело, обгорелое плечо похоже на обугленный ствол дерева. Из раны торчала белая кость с обгорелыми лохмотьями жил. Глаза дикие от ужаса, он просипел:

– Спаси… Я хочу жить… Мардух мог бы спасти…

– Все хотели жить, – ответил Олег. – Ты им дал?

Раненый дышал все чаще, глаза неверяще смотрели в каменное лицо волхва. В прошлый раз, когда захватили башню Гольша, этот лесной увалень выглядел мягким и слабым.

– Да, – прошептал он затихающим голосом. – Умирать надо по-мужски…

Он рванулся, ухватил Олега за горло. Волхв рывком приподнял его, обрушил затылком о каменный пол. Отвратительно хрустнуло, маг раскинул руки и затих. В наступившей тишине слышалось хриплое дыхание Олега, затем – грубый голос Мрака:

– Тоже мне, волхв… Почему не магией?

Таргитай и Лиска отвязали Гольша. Скрученные руки старика посинели, распухли. Голова моталась из стороны в сторону. Олег ответил мертво:

– Магию истратил до капли… Неделю теперь копить…

Гольш открыл глаза. Олег зябко передернул плечами: старик кожа да кости, словно не ел эти три недели, желтая кожа высохла, висела. Он едва шевельнул дряблыми губами:

– Я не ожидал, что такая мощь вообще возможна…

– Я не ожидал тоже, – ответил Олег еще тише.

Он утих, повернулся к двери. Все услышали приближающийся снизу по лестнице топот множества ног, лязг металла. Мрак и Лиска взялись за секиру и меч, лишь Таргитай стоял возле Гольша, бережно держал у груди мешок с Яйцом.

– Савиджак! – вскрикнула Лиска жалобным голосом.

– Или Агимас выбрался из ада, – буркнул Мрак. – Прямо неистребимый… Мог с Ящером столковаться. А то и породниться.

– Савиджак, – повторила она потерянно. – Узнаю его тяжелый шаг!

Таргитай опустил плечи, в синих глазах появилось побитое выражение. Олег выжат до последней капли, а Гольшу за подвиг стереть кровь, что заливает лицо. Мрак ранен, а Лиска…

Он горестно вздохнул, опустил Яйцо на пол и медленно потащил из-за спины Меч. Заблистало оранжевым. Затем Меч неуловимо быстро стал ярко-синим, как глаза Таргитая. В комнате сразу похолодало, по стенам пробежали странные мигающие сполохи. Рука Гольша застыла на полдороге к глазам: лезвие стало седым, покрывшись инеем!

Гремя подкованными сапогами, через порог ворвались воины в медных доспехах. Все с грубыми лицами, от них пахло потом и распаренными телами. Остановились у стен, а следом вошел огромного роста воин – свирепый, с горящими яростью выпуклыми, как у коршуна, глазами. Черные как смоль брови сшиблись на переносице, крючковатый нос хищно загнулся. По щеке тянулся глубокий шрам. В правой руке воин держал длинный изогнутый меч, простому человеку вряд ли поднять, на локте левой висел круглый щит.

В наступившей тишине раздался дребезжащий голос старого мага:

– Руны абсолютной защиты… Такой щит нельзя тронуть…

Савиджак оскалил крупные, белые как у зверя зубы.

– Не нравится?.. Магия против магии, меч против меча, а отвага – на отвагу! Я раскатаю ваши кости по всей башне, а женщину пошлю на кухню! Впрочем, ночью ей тоже найдется работа – обслуживать рабов.

Таргитай нахмурился, женщин обижать – последнее дело, шагнул вперед. Меч шелохнулся, учуяв противника. Савиджак одним красивым движением сбросил плащ, голос сдавленный от ненависти:

– Думаешь, Меч богов спасет?.. На этот раз я готов. У меня Щит богов и меч не простой!.. Сейчас узнаешь, в чем его непростота…

За спиной Таргитая раздался слабый вскрик. Савиджак неотрывно смотрел куда-то через плечо Таргитая, тот осторожно скосил глаза. Лиска, бледная как смерть, перекосившаяся и сгорбленная, вышла как во сне на середину комнаты, между противниками.

– Хотела солгать, уйти с Савиджаком, а затем… Но это огорчит… нет, просто убьет Олега… Я лучше скажу правду.

Мрак хмыкнул, крепче сжал секиру. Если женщина обещает сказать правду… Савиджак сказал злым, словно от долгого крика, голосом:

– Говори. Может быть, отдам не рабам, а лишь надсмотрщикам.

Глаза его сухо блестели, он смотрел на нее неотрывно. Олегу почудились в налитых кровью глазах боль и мука.

– Я была заколдована, – сказала Лиска угасшим голосом. Она смотрела в пол. – Я совершила тяжкий проступок… за что наши волшебники…

– Доберемся и до них, – пообещал Савиджак.

Таргитай остался с открытым ртом, он тоже хотел сказать именно эти слова.

– Нет-нет, они… милостивы. Я должна была носить тяжелое заклятие, пока… пока жив Мардух. Он и наложил заклятие по слову Вождей. Мардух самый могучий из магов на белом свете, у меня не было надежды… Но появились вы, сумели спастись, поклялись его уничтожить… Я не могла отказаться от надежды!.. Теперь, когда чудо свершилось, я наконец-то могу вернуться в настоящий мир…

– Какой-какой? – переспросил Савиджак, и опять Таргитай лишь открыл и закрыл рот.

– Свой!.. Из этого – жестокого, страшного, холодного… Я поняла всю свою вину, я раскаялась.

– Настоящий? – пробормотал Таргитай. – Куда уж настоящее.

Олег пошатывался, уцепившись обеими руками за каменную стену. Сознание плыло, он смутно видел проплывающих перед глазами полупрозрачных берегинь – небесных дев, что приносят летние дожди, которые покрывают по утрам листья капельками росы, за что их зовут еще русалками. Они все крылаты, прекрасны, а живут на небе…

– Это твой мир, – угрюмо сообщил Савиджак.

– Да… но не эта часть. Прости, я уже почти дома.

Она вскинула руки, вспыхнул пурпурный свет, слился с ее красными волосами. Она рухнула, Олег качнулся к ней, слепо вытянул руки. Савиджак метнулся вперед, как падающая скала, но его руки ухватили воздух. На месте миниатюрной девушки возникла… молоденькая лисичка – красно-рыжая, с торчащими ушами. Узкой мордочкой, желтыми, широко расставленными глазами и всем обликом неуловимо напоминала прежнюю Лиску.

Лишь мгновение в упор смотрела на огромных страшных людей. Затем свет сознания погас в желтых глазах, она в ужасе подпрыгнула и кинулась к выходу. Закаленные воины, топча один другого, кинулись в стороны. Красный зверек исчез в дверном проеме. Внизу послышался вопль, возник закованный в доспехи воин поперек себя шире.

– Владыка!.. Лиса прошмыгнула. Ежели кто ушел, то вели в погоню? От моих хортов ничто не уйдет, не скроется!

Савиджак все еще на коленях, как упал. После долгого молчания поднял голову, лицо было желтым, как у мертвеца, а голос безжизненным:

– Не надо… Это была… всего лишь лиса.

Олег поднялся с коленей, в глазах двоилось, плыло. Он понял, что смотрит сквозь слезы, но поднять руки не мог. Перед ним колыхалось широкое лицо Савиджака, вытягивалось, исчезало. Понесся обеспокоенный ропот воинов, звякнуло оружие.

Когда в глазах перестало двоиться, увидел перед собой Савиджака. Свирепый воин сказал все тем же неживым голосом:

– Я пришел убить вас, лесные варвары. У меня достаточно воинов… а сам я стою целого войска.

Олег молчал, слова доходили как сквозь густой туман. По бокам колыхались бледные лица, друзей или врагов – не сказал бы, да и все безразлично. Кто-то взял его за плечи, встряхнул.

Савиджак, пошатываясь, уходил к дверному проему. Воины растерянно смотрели то на него, то на троих лесных варваров. Савиджак сказал через плечо тем же мертвым голосом:

– Душа моя уже убита… Теперь мне все равно, кто из нас жив.

Он исчез, слышались его тяжелые неверные шаги, словно огромный воин при каждом шаге хватался за стену. Воины, растерянно оглядываясь на врагов, один за другим выходили за вождем. Мечи в их руках вздрагивали.

Мрак непривычно мягко усадил Олега на перевернутый сундук.

– Живи, волхв. Горько, но мы ведь люди, не боги.

– Зачем так жить?

– Живи, – повторил Мрак. – Мы – люди. Потому и живи.

А Таргитай растерянно вертел головой:

– А где же этот… который Фагим? Убежал, воспользовался этим нашествием!

Гольш с трудом разминал опухшие руки. Рубцы из синюшных стали темно-багровыми, старый маг морщился от боли, закусывал губы. Таргитай с облегчением поднял с пола Яйцо и с готовностью положил Гольшу на колени. Старик ухватил Яйцо обеими руками, замер. Таргитай поднял оброненный Фагимом Жезл, подал Гольшу, тот лишь беспомощно повел глазом. Таргитай прислонил Жезл к креслу, отступил и даже руки отряхнул.

Кровь засохла на лбу Гольша, коричневая корочка осыпалась комочками. Лицо быстро обретало прежний вид, кровоподтеки исчезли. Он судорожно вздохнул, проговорил еще слабым, но крепнущим голосом:

– Я надеялся… но не верил. Вы прошли такой путь! Вы хоть понимаете, что сумели сотворить? Никто из героев древности…

Мрак сразу набычился, спросил подозрительно:

– Не верил? Значит, послал нас на смерть?

Гольш бережно погладил Яйцо, поднял измученные глаза с лопнувшими красными жилками в белках.

– А что оставалось? Мы и так уже погибали… К тому же тоже кое-чему у вас научился. Это странное «авось»!.. Я видел, что все расчеты против вас. И раньше были против, а вы все равно побеждали.

Таргитай не слушал, обнимал и гладил Олега, тот уронил голову, мертвый ко всему. Мрак сказал нетерпеливо:

– Но теперь-то Зло истреблено?

Улыбка Гольша печальна.

– Вы все еще дети… Ну убили сильнейшего из магов. Но кто-то же остается все равно сильнейшим? Будете убивать одного за другим? Так перебьете всех умнейших людей на свете. Останутся лишь полудикие варвары.

– Но Жезл и Камень у тебя, – сказал Мрак упрямо. – Действуй! Если боишься, давай я. Враз все Зло к ногтю! Скажи, какие слова пошептать.

– Вот и ты стал как Мардух… Опять прав тот, у кого больше силы. Конечно, ты будешь творить только добро, а зло – так, мимоходом. Лес рубят – щепки летят. Да и что обращать внимание на людишек, когда заботишься для всего белого света?

В разгромленной комнате повисло тяжелое молчание. Гольш поглаживал Яйцо, в глазах появился лихорадочный блеск. Старческие губы поджались, он постепенно выпрямлялся, силы прибывали на глазах.

– Но что делать? – спросил Мрак горько.

– Вам?.. Ничего. Уже все сделано. Вот Жезл Мощи, вот Пракамень, а вот Яйцо, с помощью которого могу заставить трепетать даже богов. Мардух верно сказал, что побеждает не сила мышц, а мощь разума. Он был в этом самым могучим, но я, как уже говорил, рискнул поставить на вашенское «авось»… Да, я дал им схватить меня, хотя мог бы продержаться еще пару дней. Я чуял ваше приближение! Вы ломились через пространство, как стадо свиней к водопою. Вас слышали даже глухие.

– Быстрая смерть тебе не грозила?

Гольш провел ладонью по лицу. Комочки крови исчезли вовсе, засохший красный гребень опал, седые волосы ухоженно упали на плечи. Синева ушла с распухших рук, Гольш выглядел здоровым и полным сил, как прежде.

– Это я все рассчитал, не Мардух.

Мрак пораженно протянул:

– Вот как… Теперь я с тобой в кости играть не сяду!

– Не сядешь, – согласился Гольш. – Верно говорят: настоящая мощь приходит из Леса, в городах лишь обретает блеск и опыт. Вы настолько могучи, что… Олег, останови своего звероватого друга, он подошел чересчур близко.

Олег поднял голову, бросил хриплым безжизненным голосом:

– Мрак, не глупи. Он тебя убьет.

Мрак сделал крохотный шажок назад. Таргитай переводил непонимающий взгляд с одного на другого. Олег опустил глаза. Таргитай негодующе вскрикнул:

– Ты… обманщик? Твое дружелюбие ненастоящее?

Гольш смотрел насмешливо, покачивая головой.

– Все на свете ненастоящее, варвар. Даже друзья. Только враги – настоящие, всегда. Друг может предать, а враг… Агимас никогда не обманет. Жаждал убить, таким и останется.

Таргитай ухватился за грудь, его согнуло от резкой боли. Гольш взглянул, словно кольнул двумя ножами.

– Предательство раскалывает сердце певца? Слышал, не верил. Лесные люди, я вынужден лишить вас жизни… Маги не знают ни жалости, ни благодарности, ни злобы. Они – разум.

Мрак стоял потемневший, плечи обвисли, будто держали гору. Олег спросил безнадежно:

– Но у тебя – Жезл Мощи, у тебя – Пракамень, у тебя даже Яйцо!.. Почему не дать нам уйти?

Гольш покачал головой:

– Вы с вашим «авось» чересчур опасны и непредсказуемы. Не могу дать вам даже одного шанса на миллион лет… хотя столько не проживете. А вот я, имея Жезл и Пракамень…

Он обрекающе опустил ладонь на Пракамень. Мрак и Таргитай невольно придвинулись к Олегу, стали плечо к плечу, покрытые ранами, измученные, в рваных волчьих шкурах.

– Вы чересчур удачливы!

Камень под рукой мага вспыхнул радостным пурпурным светом. На лице Гольша появилось удивление, пальцы разжались, в глазах метнулся дикий страх. Олег сказал зло:

– Миллионы лет?.. Доживи до вечера.

Гольш начал подниматься, но красный свет от Пракамня побежал по руке, наполнил старого мага, вспыхнул ярко и слепяще. Яйцо осело сквозь дымок, а сизый пепел, бывший только что могучим магом, выдуло ветерком.

Мрак неверяще смотрел на опустевшее кресло, где одиноко и холодно блистало Яйцо.

– Что это он? Не умеет обращаться с огнем? В таком возрасте?

– С огнем никто не умеет, – устало сказал Олег. Глаза блуждали, тело оставалось здесь, а душа явно заглядывала во все лисьи норки вблизи башни. Он проговорил с усилием, помня, что маги – это разум, а не позорящие человека чувства: – Не такие уж мы лесные авосьники, Мрак. Я все-таки просчитал так и эдак, прикинул, просмотрел все дороги. Всякий раз выходило недоброе… Подозревать старого человека неловко, потому я лишь на всякий случай… Ты ж сам говорил, что береженого свои боги берегут и чужие не трогают! Я наложил заклятие на Пракамень. Всякий погибнет, кто воспользуется первым.

Мрак раскрыл рот:

– Но как же ты?..

– Сотворенный раб по моему наказу велел бы Камню, скажем, подмести пол. Сгорел бы, но заклятие снялось бы.

Голос его прервался всхлипом. Мрак дружески обхватил за плечи, а Таргитай с горячим сочувствием обнял и поцеловал в щеку.

– Олег, мы тебя любим!.. Ты самый замечательный. Ты – умный, ты в самом деле Вещий. А ей в личине зверя лучше. Ты ж сам говорил, что звери счастливее людей! Потому она к тебе сразу и прилипла.

– Она прилипла потому, что Олег взялся найти Мардуха, а там – за ноги и о стену! Олег, ты – Вещий. А что Лиску не раскусил, то никто не поймет, не вычислит баб. Даже Ящер не поймет, хотя все женщины ему родня.

Он бережно усадил Олега на место Гольша. Таргитай положил волхву на колени Яйцо, как недавно клал Гольшу. Мрак подал Жезл. Олег рассеянно опустил ладонь на кристалл Пракамня, а Таргитай зачарованно уставился на просвечивающуюся кисть молодого волхва. Косточки темные, суставы как зеленоватые хрящики, а плоть просматривается нежно-розовым, видно каждую жилку!

Олег опустошенно взирал на сверхмогущество в его руках. Дрались для всего человечества, а ушла Лиска – и нет дела до всего света. Неужто прав Боромир, что все делаем ради женщин, признаемся в этом или нет?

Мрак беспокойно ходил по разгромленной комнате. В огромные дыры врывались горячие струи, оплавленные края потемнели. Стены потрескивали, потревоженные глыбы кряхтели, с потолка сыпались тонкие струйки песка. Мрак поднял Жезл Мощи, насильно воткнул в руки Олега.

– Держи! Как я держу секиру, а Таргитай – дудочку. Эх, если бы так Меч держал!.. Что делать с Яйцом? Нам решать. На Гольше Ящер уже воду возит. Нет никого, с кем посоветоваться. Три наши голые, как облупленные яйца, души на всем белом свете.

– Почему только наши? – не понял Таргитай.

– А потому, что надоверялись, хватит.

Олег, двигаясь все еще как во сне, оставил Яйцо на кресле, единственном, что уцелело в помещении, сам пошел к порогу и сел, уронил голову. Жезл лежал на коленях, как простая бронзовая палица. Пракамень едва заметно поблескивал. Подозрительному Мраку показалось, что предостерегающе.

– Судьба мира, – прошептал Олег. – А мне сейчас ударить бы по скорлупе… Пусть все заново. Другие люди, другие боги.

– И я готов, – сказал Мрак угрюмо. – Влуплю так влуплю!

Таргитай смотрел растерянно:

– Если вы, то и я стукну, но как же?.. Такое говорите, такое… что я даже не знаю!.. Неужто все… так по-дурному?

Олег остро взглянул на певца. Тот впервые попал в точку. Великое и грандиозное как раз и свершается по случаю, нечаянно, от недомыслия, по злости, редко – как задумано. Такой горькой истине учили мудрые книги, так увидел и сам. Три лесных варвара, грубых и диких, в силах изменить судьбы мира, а великие умы высчитывают, сколько демонов поместится на острие иглы!

В мертвой тишине прогремел хохот, в котором почти не было человеческого. Над головами затрещало, посыпались мелкие камешки, блестя свежими сколами. Обрушился яркий свет. Крыша исчезла, все оказались под открытым небом. Каменные глыбы, словно сметенные могучим кулаком великана, падали по широкой дуге вниз!

В синем небе очень быстро сгустилась угольно-черная туча, зависла над башней. Заблистали молнии, и, прорвав тучу, к башне устремилась гигантская волосатая рука. Сполохи играли на толстых ногтях, похожих на спины черепах. Один ноготь зацепил за пол, заскрежетало, в камне протянулась дымящаяся канавка. Пальцы с хрустом загребли кресло вместе с Яйцом. Мелкая щепа брызнула между пальцев, а рука, где каждым волоском Мрак мог бы подпоясаться, поднялась и сгинула в туче. Снова донесся хохот – удаляющийся, злорадный.

Туча рассыпалась на мелкие облачка, те таяли, как сахар в горячей воде. Обломки стен торчали словно ощерившиеся зубы. Все трое очутились на вершине башни, где рука бога смахнула крышу!

– Перун? – спросил Мрак перехваченным голосом.

– Скорее Велес, – прошептал Олег. – Больно волосат…

В глазах Таргитая боль. Голос его такой, словно не только горло сжимали чужие руки, но и сердце.

– Думали, что миром правят каганы. Потом решили, маги… Да, это они, а не цари, создают царства, строят города и дворцы, творят новые племена и народы. Но зачем?.. Кто велит им делать то, а не это?.. Олег, не маги правят, даже если думают, что правят! Теперь видно, кто правит на самом деле.

Мрак угрюмо смотрел с края башни на далекие песчаные холмы. Ветерок подталкивал в спину, предлагал прыгнуть, тогда все решится само.

– Киммеров побили едва-едва, – сказал с горечью, – можно сказать, по счастью да по дури. Глаза на лоб лезли, чуть кишки не лопнули. Магов по случаю одолели, хоть Олег и думает, что по нашей силе да хитрости. О чем грезишь, несчастный, глядя наверх?

Олег молчал, уронив голову. Таргитай заговорил быстро-быстро, глотая слова, обида и унижение наполнили большие и чистые, как небо, глаза:

– Это зверь может вот так оплеванно, униженно… но мы – люди! У нас нет ничего, кроме гордости. Мы должны пойти не потому, что за правду и счастье для всех, а уже затем, чтобы снять с себя этот смех… Никто не смеет вот так свысока над людьми, даже боги!

Мрак медленно протянул руку Таргитаю. Поколебавшись, Олег положил на их скрещенные руки и свою ладонь.

Трое и боги