– Доверяю, но жилы не порвете?
– Чем меньше народу будет знать, тем лучше.
– Да, – вздохнул Мрак, – мир таков. Но ты тут не задерживайся, понял? Покажешь, откуда и куда таскать, я те щас ключ дам, а потом приходи в тронный. А то мне че-то скучно там бывает.
Он ерзал на троне, стараясь устроить зад поудобнее. Полчаса просидел, а как будто сутки на коне с каменной спиной скакал. К счастью, появился Аспард, исхудавший и бледный, как пастернак, он смотрел испуганными глазами, раздавленный великой ответственностью: ему доверили ключ от казны!
– Что-то со мной не то, – сказал Мрак задумчиво. – Никого выслушивать не хочется, поесть снова готов… Наверное, простудился?
– Не дай боги, – испугался Аспард.
– Что, мне уже простудиться низзя?
– Ваше Величество, – взмолился Аспард, – всем зя, только вот вам одному – не надо! Вы ж всю крышу подхватили и держите. Вам даже чихнуть нельзя, все развалится!
Мрак смотрел исподлобья, мыслил, хоть и по-своему. Вдруг тишину разорвал треск распахнувшейся двери. Вбежал запыхавшийся Квитка. Длинные полы яркого цветного халата развевались за ним, как крылья огромного мотылька.
– Ваше Величество!.. Ваше Величество!..
Аспард инстинктивно сделал движение загородить собой тцара. Мрак отодвинул его жестом, Квитка хватал ртом воздух.
– Ну, – сказал Мрак с неудовольствием, – эт я – Ваше Величество. Или – Его Величество, хрен вас поймешь… Че, пожар?
– Да, Ваше Величество!.. Нет, Ваше Величество!.. Там привели настоящий пожар, Ваше Величество! Конь-огонь, Ваше Величество!.. Говорят, желают подарить только вам-с, Ваше…
Аспард не сдержался, присвистнул. Манмурт подскочил, зачем-то посмотрел в потолок, будто надеялся увидеть звезды.
Мрак медленно воздел себя с трона, хотя на самом деле еле сдержался, чтобы не сойти с трона в лихом кувырке через голову. Оглядел всех орлиным взором, крякнул, повел головой из стороны в сторону, и все разом присмирели.
– Звезды не врут, – сказал он внушительно. – Кому воробья, кому – овцу, а моему Величеству – коня. Тцар я или не тцар?
– Тцар, – раздались голоса со всех сторон. – Тцар, ого какой тцар!
– Тогда пошли принимать коня, – решил Мрак.
– Такому тцару могли бы и слона, – сказал кто-то льстиво.
На площади перед дворцом широким полукругом собрался народ. Даже на высокой стене, что опоясывает городскую площадь, часто поблескивало, это из-за каменных зубцов высунулись стражники. Аспард показал им кулак, там сделали вид, что снова смотрят на внешнюю сторону.
Мрак со ступеней озирал мир тцарственным взором. Перед дворцом, в трех шагах от нижней мраморной ступени, казалось, полыхает жаркое пламя. Крупный ярко-красный жеребец, весь налитый огнем, перебирал ногами от избытка силы и желания понестись вскачь. Длинная оранжевая грива из жидкого злата трепетала по ветру, таким же слепяще-оранжевым выглядел роскошный хвост. Грудь коня шире, чем у буйвола, а длинные мускулистые ноги заканчивались копытами шириной с тарелки.
Самое дивное же, что повод заканчивался в сморщенной ладони сгорбленного старика. Старик был в старой латаной-перелатаной одежке, весь покрыт пылью, словно шел по солнцепеку посреди дороги целые сутки.
При появлении Мрака народ разом выдохнул: «Тцар!», старик вздрогнул. Мрак начал неспешно спускаться по ступенькам. Глаза старика становились все шире, брови поползли на лоб, а за ними полезли и выпученные глаза.
Мрак остановился на предпоследней ступени, так виднее всех вдаль, сказал по-державному, отечески:
– Ну и че те надобно, старче?..
Старик бросился на колени, поклонился, намереваясь стукнуться лбом о мостовую, но короткий повод не пустил, конь негодующе дернул головой, и старика вздернуло на ноги. Он начал часто-часто кланяться оттуда, наконец пролепетал задушенным голосом:
– Ба-а-атюшки… Великие боги!..
– Да ладно те, – ответил Мрак скромно. – Не такой уж я и великий… Или не самый великий. Говорят, ты коня мне привел?.. Это я подсказываю, вдруг ты забыл.
Старик вздрогнул всем телом, похоже, в самом деле все вылетело из головы, настолько потрясен тцарским величием, проговорил трясущимся голосом:
– Да-да, привел… Как есть привел!
– Ага, – сказал Мрак. – Ага… А че, неплохой конь…
В толпе раздались вздохи, ахи, приглушенные восклицания, но другие их толкали в бока, чтоб не мешали слушать. Старик судорожно передохнул, сказал торопливо:
– Как скажешь, светлый тцар… Ваше Величество…
Мрак поинтересовался:
– Сколько за него просишь?
Старик пролепетал:
– Да разве ж можно такого коня продавать? Ваше Величество, это никак нельзя.
– Ага…
– Это подарок… Ваше Величество! Подарок.
– Ага, – сказал Мрак. – Откуда у тебя такой конь? Небось краденый? У кого спер?
Старик взмолился:
– Ваше Величество! Ну как я могу украсть такого коня?.. Я цыпленка не сопру, просто не сумею, а вы – коня!.. Да еще такого. Ваше Величество, хватайте, пока… пока можно. Другого такого коня на свете нет.
Мрак обошел коня, потрепал по шее, сказал с удовольствием:
– Да если даже и краденый… Эх, какой конь, какой конь!.. Такого и украсть можно…
Конь потянулся к нему, обнюхал, узнавая, шумно вздохнул и положил голову на плечо. Даже глаза призакрыл. В толпе радостно зашумели. Конь приоткрыл один глаз, вздохнул с укоризной. От Мрака веет той мощью, что позволяет мчаться, не сдерживая себя, и любой конь мечтает о таком всаднике.
– Да, – сказал Мрак наконец, – тут ты прав. Такого больше нет. Спасибо!.. Раз не хочешь продавать, то принимаю как подарок. Но тцар я или не тцар? Вот, как тцар изволю возжаловать тебя взад, так сказать, лично – ответным даром… Вон на том краю Барбуса хороший, добротный домик. Он вроде бы и в городе, но вторая половина прямо на простор, там большой сад. Яблоки как раз созрели, сам бы через забор полез воровать… Этот дом и сад жалую тебе. Перевози туда старуху и обоих детей… живите счастливо. На обустройство и переезд я велю выделить из казны. Так что собирай яблоки, околачивай груши. Спасибо тебе, старик!
Старик низко поклонился, на глазах блеснули слезы:
– Вам спасибо, Ваше Величество… Вот уж дивное дело!
Мрак ухватил коня под уздцы и сам повел в конюшню. По бокам бежали испуганные конюхи, разрываясь между страхом и желанием поскорее заняться чудо-конем.
Мрак ввел коня в ворота, навстречу пахнуло свежим сеном, холодной водой и пшеницей. Навстречу хромал главный конюх, седой как лунь, но лучший знаток коней во всей Барбуссии.
– Вот что, паря, – сказал Мрак грозно, – это вот конь, видишь?..
– Ваше Величество! – вскричал воспламененный старик. – Какой же это конь? Это песня, а не конь!.. Это всем коням конь, это ж тцар коней!.. Это огненный дракон, принявший облик коня! Это бог, а не конь!
– Ага, – сказал Мрак глубокомысленно, – ага. Так вот, ты этого коня береги и холи. Корми тоже, понял?.. Мне еще предстоит на нем, предстоит. Не щас, но предстоит…
Конюх счастливыми влюбленными глазами осматривал волшебного коня.
– Как только скажете, – поклялся он, – так сразу! Этот зверь для подвигов, ему ли чахнуть под крышей?
К вечеру Аспард доложил, что кувшин от имени тцара пожалован хозяину лучшей оружейной мастерской. Доспехи и кольчуги, что делают в ней, всегда нарасхват, но хозяин бережет имя, не гонится за количеством, а каждую вещь делает добротно и очень тщательно. Потому советники одарили его деньгами, а тцар пожаловал кувшином дивной работы.
На кувшин сходились смотреть оружейники всего квартала, а потом уже и всего города. Небольшой, узкогорлый, без ручки, весь в драгоценных камешках, он был неописуемо красив, и старшину оружейников кисло поздравляли, хлопали по плечам, просили не задирать нос, помнить о друзьях.
Аспард рвался сам остаться в комнате с кувшином, но Мрак сказал, что начальник дворцовой стражи должен быть при дворце. Аспард посадил в заветную комнату самого бдительного и верного человека, тот запер дверь на все запоры, задул слабый огонек светильника, лавку отыскал на ощупь, сел и стал ждать. По ту сторону двери затаились четверо самых крепких и надежных парней, еще с десяток ждут на улице, попрятавшись в густую тень.
И лишь тогда Аспард позволил себе чуть расслабить взведенные нервы, вернулся по наказу тцара во дворец.
Солнце уже опустилось за городскую стену. Наступал мирный и застывший вечер, в полном безветрии, с пронзительной четкостью, что завладевает двором ненадолго, перед приходом ночи. Мрак хотел привычно напомнить Аспарду, чтобы до утра не тревожил, но Аспард стережет кувшин и ловит Заура, у Манмурта поинтересовался, почему жаба такая грустная, двум-трем попавшимся по дороге придворным сделал замечания, так, на всякий случай, а то вообще о существовании тцара забудут, наказал строго до утра не тревожить – на звезды поглядит хотя бы из окошка, и отбыл в спальные покои, где уже привычно запер двери на самый надежный запор: ножкой кресла в петли.
Ковры закрывали грубую каменную кладку стен плотно, даже с его чутьем не угадать, под каким тот самый особый камень, что уже почти и не камень.
– Щас, – пробормотал он. – Столько золота истратил, да чтобы не запомнил?
Ковер подался в сторону. Мрак задержал дыхание, непривычно и странновато кидаться вот так в залитый золотом камень, но сделал над собой усилие, выругал магию, шагнул, и камень плотно и горячо, словно мокрая рубашка, обнял его тело. Показалось, что трудно дышать, ноги сами поспешно сделали еще шаг, и он едва не упал, вывалившись в темном подземелье.
Еще раз обругал магию, но уже не так зло, подземелье знакомо, через узкую щелочку в каменной кладке сюда тянет ароматом сонной Кузи. Заглянул, у самой двери горит один-единственный светильник, Кузя не любит оставаться в полной темноте, виден краешек постели. Кузи не видно, но он ощутил ее присутствие, вздохнул, отступил.
Тронный зал пуст, как и роскошная спальня, пуста еще пара богато украшенных помещений. Мрак прокрадывался по темному, хоть глаз выколи, ходу, пока не услышал запах, ощутил тепло, а затем уже донеслись голоса.