Я удивленно поднял бровь:
— Неужели есть такие миры? И в них живут сплошь простолюдины? — я сделал глоток чая, невольно зажмурившись от удовольствия.
— Как можно назвать это жизнью? — с горечью спросил старик. — Просто существование, в котором нет места чуду… Представьте покалеченную птицу, которая продолжают помнить о том, что когда-то у них были крылья. Она видит небо, ощущает ветер, но никогда не поднимется над землей, не ощутит радость полета.
— Вы говорите так, словно бывали в таком мире, — предположил я.
— Я долгое время провел в месте, которое похуже тюрьмы, Павел Филиппович, — мрачно ответил Морозов. — Меня лишили возможности управлять своим талантом. И я не хочу, чтобы весь этот мир однажды стал таким же, как моя маленькая бетонная камера. Миру нужно равновесие. Чтобы рядом с нами жили другие создания без страха быть убитыми. Многие из них помнят, что такое, когда крестьяне идут на них с факелами и вилами.
— Поэтому вы и решили создать организацию по защите прав нечисти, — напомнил я.
— Верно, — улыбнулся старик, и его голубые глаза сверкнули. — Нам нужно создать основные правила. Полагаю, что адвокат сумеет разобраться с правилами, которые необходимо учесть. Нечисть должна иметь права граждан, но с учетом их особенностей. Потому что если у них будут только права, то однажды этих самых прав не станет у людей.
— Понимаю. Но мне надо знать, какие существуют создания и какими силами они обладают.
— Вам несказанно повезло, Павел Филиппович. Потому как один из лучших знатоков нечисти работает на вашу семью. Это Лаврентий Лавович. В его семье не одно поколение занималось исследованием легенд и сказок. И поверьте — в историях, которые составили предки Лаврентия, мало выдумок. Остальную информацию ваш лекарь добудет, если получит пропуск в императорскую библиотеку. И в отдел, которым заведуют кустодии.
— Выходит, что нам повезло. Такие случайности…
— Случайностей не существует, — поправил меня старик, качая головой. — Вы даже представить не можете, сколько должно было произойти событий в разных мирах, чтобы в нашем произошла такая вот «случайность». Каждое наше действие влияет на другие миры. Как взмах крыла бабочки на этой стороне вызывает бурю в иной реальности.
Я вдруг вспомнил, как увидел странную иллюзию однажды утром, когда попросил водителя остановить машину на мосту. Мне тогда показалось, что реальность разошлась, словно разрезанный парус, и мне явилось видение другого мира.
— Чем больше добра вы делаете здесь, тем меньше горя случается с жителями других миров, — продолжил Морозов. — Поэтому вы должны понимать, что на вас ложится большая ответственность.
— А если я не справлюсь? — вдруг оробел я.
— Никто не станет ругать вас за оплошности, — заботливо пообещал Александр Васильевич, напомнив мой разговор с Фомой. — Это дело имперской важности, и вам будут помогать.
— К слову о помощи… — я покосился на пирог, который пока так и не решился отведать. — Мне хотелось бы привлечь к этой работе одного очень хорошего адвоката.
— Сколько угодно, — согласился родич. — Вы имеете в виду кого-то определённого?
Я кивнул:
— Елену Анатольевну Свиридову.
— Вы уверены в ее лояльности? — по-деловому осведомился старик. — Знаю, что княжна очень привязана к отцу, она верна фамилии и может попытаться вернуться в семью. И использовать информацию о новой организации в качестве входного билета.
— Она умная, — возразил я. — И ко всему прочему, она не простит мастера Свиридова за предательство.
— Возможно, — согласился кустодий. — Но клятву верности семье мы с нее все же возьмем.
— Вы хотите принять ее в семью? — удивился я.
— Свиридов отнимет у нее фамилию. А потом сделает все, чтобы лишить отчества. Или же все пойдет по другому сценарию… — собеседник отломил кусок от пирога и неспешно откусил от него. — Обязательно попробуйте, не пожалеете, — произнес он с довольной улыбкой.
Я ждал, когда он продолжит, но Александр Васильевич не торопился. Потому я решил последовать его совету и положил один из ломтей на свою тарелку. Пирог оказался и впрямь замечательным. На какое-то время я даже забыл о важном разговоре. Начинка из сливок и раковых шеек буквально таяла во рту.
— К этому блюду подошло бы вино. Слышал, вы предпочитаете белое? Оно как раз хорошо сочетается…
— Откуда вы знаете? — поразился я.
— Никаких секретов, — усмехнулся старик. — Распорядитель «Званого ужина» запомнил, какое вино вы выбрали. Оно не сочеталось с продуктами, но вам подали заказанное, не пытаясь предложить другое. И думается мне, что вы не ошиблись. Скорее всего, любите белое, верно?
— Зачем распорядителю ресторана говорить вам об этом? — поинтересовался я.
— Потому что я спросил, — ответил Морозов. — Людей выдают их привычки, слабости и привязанности. И мне было любопытно, что вы заказали на стол, который разделили с двумя прекрасными девушками. И считаю, что у вас хороший вкус. Пусть и немного странный в выборе напитков…
— Красное мне иногда напоминает кровь, — сказал я раньше, чем успел прикусить язык.
— Никогда не думал об этом в таком ключе, — нахмурился собеседник. — Вы какой-то неправильный некромант.
Я пожал плечами:
— Так уж вышло…
Александр Васильевич коротко кивнул и вдруг заявил:
— Я могу принять Елену Анатольевну в семью. Официально сделаю ее нашей, и обратной дороги у княжны просто не будет.
— Полагаете, что следует идти на такие крайности?
— Она хороший адвокат. Если займется составлением устава, то узнает многие секреты. И это может стать опасным не только для нас, но и для нее. Она сумела заиметь множество врагов. Кто-то может захотеть расквитаться с ней, чтобы насолить Свиридову. Пусть ему и не будет больно от потери дочери, но ее смерть могут сделать знаковой. Без фамилии и отчества Елена станет мишенью.
— Я не думал об этом в таком ракурсе.
— То есть, это акт спасения, — заключил Морозов. И добавил: — Вы слишком молоды для того, чтобы видеть так далеко. Даже ваш дар не дает вам всей мудрости мира.
— Что есть, то есть, — вздохнул я и взял еще кусочек пирога.
— Предложение взять девушку в семью должно исходить от вас, Павел Филиппович, — продолжил кустодий буднично. — Дайте Свиридовой время смириться с этой информацией. Она и сама понимает, что другого выбора у нее нет, но пусть переварит это наедине с собой. А потом я дам ей фамилию.
— Вы в этом уверены? Так просто титулами не разбрасываются.
— Она уже княжна — семью не опозорит. И будет предана нам. Оно того стоит, Павел Филиппович. Да и Свиридову следует насолить, а то совсем уже страх потерял, хряк упрямый…
Мы еще какое-то время поговорили о заседании. Я поведал ему о беседе с Васильевым.
— Не ожидал от Муравьевой такого хода. Мне она казалась мудрой женщиной. Насколько я знаю, когда-то она увивалась за Филиппом Петровичем.
— Он не говорил об этом, — изумился я.
— Не удивлюсь, если он и не заметил приязни этой женщины. Ваш батюшка порой не видит очевидного под собственным носом.
Я хотел уточнить, что кустодий имеет в виду, но он продолжил как ни в чем не бывало:
— Чеховы — азартные люди. Вы много работаете и совсем не умеете отдыхать. Я настаиваю, чтобы на выходные вы приехали ко мне. Пригласите своего приятеля Шуйского, ему будет полезно пообщаться с Филиппом Петровичем в нерабочей обстановке. Все же эти двое работают в смежных отделах. И нам нужно, чтобы отношения между ними не были натянутыми.
— Вы и впрямь думаете обо всем! — восхитился я.
— Однажды вы станете таким же. Только не торопитесь с этим. Быть мудрым стариком не особенно весело, поверьте…
Глава 4Мудрые советы
Мы доели пирог, выпили чай, и затем я решил, что пришло время попрощаться. И, сославшись на дела, хотел уже покинуть заведение, но был остановлен бывшим главой кустодиев.
— Новое ведомство очень ждет, когда руководитель займет пост, — напомнил Александр.
— Консультант, — поправил я собеседника.
Морозов невозмутимо кивнул:
— Консультант — как скажете, Павел Филиппович.
— Сейчас семья решит вопрос с новыми документами, чтобы Фома смог получить соответствующий статус… — начал было я, но Морозов меня перебил.
— Наша организация решит этот вопрос за несколько дней, — с улыбкой произнес он. — Только скажите данные, на которые будут сделаны документы, и ваш подопечный получит титул по ускоренной программе. Поверьте, это вовсе не сложно.
— Думаю, этот вопрос лучше всего обсудить с самим Фомой, — ответил я. — Он готов оплатить все расходы.
— Незачем, — отмахнулся мужчина. — Учитывая ценность вашего помощника для организации…
— Боюсь, его может обидеть такое предложение, — возразил я. — Питерский — человек гордый и привык платить по счетам. Он будет ощущать себя неловко, если ему придется стать должником организации, в которой он будет работать.
— Об этом я не подумал, — нахмурился Морозов.
— Давайте мы договоримся вот о чем, — начал я. — Питерский очень многое сделал для нашей семьи. Можно даже сказать, рисковал жизнью. Так что отчество и титул ему я оплачу. Точнее — часть. Парень не знает, сколько стоит эта услуга, и вы объявите ему сумму в треть от настоящей.
— Не многовато? Даже треть — довольно большая сумма, — усомнился мужчина.
— Не хочу, чтобы он стал подозревать нас в обмане. И эту треть он честно отработает. После чего будет доволен собой.
Александр Васильевич хмыкнул и покачал головой.
— Приятно видеть, что вы умеете ценить хороших людей. Поверьте, я бы принял внука своей супруги любым. Даже если вы оказались мерзавцем, я бы исправно высылал вам передачки на каторгу.
От этой новости мне едва удалось скрыть улыбку
— Приятно осознавать, что я могу на вас рассчитывать.
— Всегда, — в одно мгновенье став серьезным, заявил Морозов. — К слову, вам стоит предупредить домашних, что теперь Елена Анатольевна станет частым гостем в вашем кабинете. Думаю, госпожа Нечаева не особо будет этим довольна.