«Старая стерва» – даже так? Впервые Вивиан отозвалась о матери с такой прямолинейной неприязнью.
– Полагаю, сейчас он формально принадлежит наследнику первой очереди – моему отцу, – продолжала тетка. – Они ведь так и не развелись официально. Но папа, как ты видела, не в себе, так что вопрос остается открытым. Скорее всего, дом перейдет ко мне.
Не то чтобы Грейс когда-нибудь задумывалась о собственном жилье, но такая имущественная несправедливость ее задела. У Вивиан было все, что она могла пожелать: собственный дом, машина, работа, которая ей, очевидно, нравилась, а теперь у нее будет еще один дом! Хотя владеть им должна была Лора. Может быть, они бы остались жить здесь, сделали ремонт своими силами, а мама смогла бы открыть студию йоги в Ландсби. Умом Грейс понимала, что Вивиан не сделала ничего, чтобы получить этот дом задарма, и эта мысль должна была примирить ее с теткой, но злила только больше.
Грейс поднялась вслед за Вивиан по ступенькам, покрытым хрусткой, словно сахарной, корочкой льда. Когда она была здесь в последний раз с мамой, прохожие останавливались и оглядывались на катафалк с гробом. Чужие похороны всегда привлекают внимание: от них веет тем же торжеством, что от свадеб, только с противоположным знаком. Если вдуматься, все то же самое: цветы, люди в одежде одинакового цвета, шляпки, священник, угощения и слезы в платочек.
– Зачем мы приехали?
– Забрать кое-какие документы, увезти драгоценности, если они там остались, надеть чехлы на мебель и снять шторы. А еще поставить сигнализацию, – уверенно перечислила Вивиан, доставая из кармана ключи.
– Вы список составили?
– Да. Не хочу провести в этом доме ни одной лишней минуты.
Вивиан приподняла дверь и подтолкнула ее плечом. Движения были привычными, как если бы она сотню раз делала это в детстве. Не важно, что она здесь давно не жила, – дом по-прежнему оставался в ней.
Грейс осторожно вошла в прихожую.
– Надеюсь, дух Дамблдора на нас не выскочит, – попыталась пошутить она.
Вивиан не ответила. Грейс чувствовала, как тетка вся подобралась, словно новое животное в зоопарке, когда рядом появляются люди.
В доме было темно и почти так же холодно, как на улице. Повсюду лежала пыль. Удивительно, как быстро она скапливается, даже если в помещении никого нет.
Узкий коридор вел в гостиную. Когда Грейс была здесь на похоронах, дом не показался ей большим, и только сейчас она обратила внимание, насколько гостиная просторнее всей их городской квартирки. То есть могла бы быть просторнее, не будь она вся заставлена мебелью, словно бабушка стремилась не оставить ни пяди свободного места, где мог бы отдохнуть взгляд, ни единой щели, куда могла просочиться фантазия. Длинный аляповатый диван, полки, заставленные безвкусными и безликими статуэтками, ковер, от которого исходило ощущение удушья. Хозяйка дома не хотела сделать гостиную уютной – ни для себя, ни для гостей. Она просто хотела, чтобы все убрались отсюда как можно скорее. Заметно было, как Вивиан не хотелось сюда входить, словно каждый шаг, каждое прикосновение к стенам или мебели вызывали у нее отвращение.
– Вам нужна моя помощь?
Вивиан открыла бельевой шкаф и принялась перебирать простыни и полотенца.
– Нет. Если хочешь, можешь пойти наверх. Здесь можешь брать, что пожелаешь.
Грейс помнила, что мамина комната находилась на втором этаже – словно другой мир во вселенной уныния. Светлый, детский, чуть наивный.
Бывшая детская была залита светом. После того как Лора уехала, бабушка Марджори ничего не стала менять: на кровати по-прежнему лежало покрывало кремового цвета, а на столе были выставлены в ряд мягкие игрушки. Грейс и подумать не могла, что мама так любила игрушечных зверей. Рядом стояла доска для рисования, и даже мелки сохранились. Интересно, что на этой доске писала Лора? Рисовала? Разучивала буквы? Копировала школьное расписание?
Бабушка Марджори как будто делала вид, что Лора никуда не уезжала и вот-вот вернется из школы или с прогулки. Грейс передернуло. Жутковато.
Полки над столом были заставлены книгами. «Расколотые сны», «Бойцовский клуб», «Множественные умы Билли Миллигана». Все любимые мамины книги, которые она и взрослой часто перечитывала. Еще здесь было множество фотографий в рамках. На всех снимках только Лора и Марджори – вместе или по отдельности, – но ни следа Вивиан или дедушки. Как будто они вовсе не принадлежали этой семье.
На одном из фото была сама Марджори – совсем молодая, не старше двадцати. Мама говорила Грейс, что дедушка был намного старше бабушки. Даже странно, что та умерла первой. Грейс и раньше видела ее на фотографиях, но только сейчас обратила внимание, как Лора похожа на свою мать чертами лица. Как будто кто-то скопировал лицо Лоры, чуть сдавил по бокам, утяжелил веки, а потом еще приделал хрупкое, тонкокостное тело. В молодости Марджори была красивой. Строгая, прямая, со светлыми локонами вокруг лица, она глядела перед собой высокомерно и раздраженно.
В этом доме время как будто остановилось. На мгновение Грейс даже позавидовала. Дом ее собственного детства, если так можно назвать съемную квартиру, больше не существовал. Когда Лора исчезла, хозяин квартиры попросил вывезти вещи. Грейс не дали этим заниматься самой – все хлопоты взяли на себя социальные службы. Вещи должны были прислать позже на адрес Вивиан, все, кроме ноутбука – он все еще был в полиции на экспертизе. А в квартире уже поселились другие люди, которые ничего не знали о предыдущих жильцах.
Грейс почувствовала, как перехватило горло, но заставила себя сглотнуть и отдышаться. Снизу доносились голоса – наверное, рабочие приехали устанавливать сигнализацию. Чтобы отвлечься, Грейс открыла один из шкафов. В нем тоже были игрушки – так много, что из-за них не видно было противоположной стенки. Вповалку лежали куклы, плюшевые медведи и собачки, записные книжки с крошечными замочками. Грейс залезла глубже, натыкаясь на пластиковые носы и острые кончики усов. На глаза ей попались фрагменты железной дороги – несколько отрезков рельсов, которые нужно было крепить друг к другу, пока круг не замкнется. Значит, где-то должен быть и поезд. Грейс добралась до середины шкафа, но ни одного вагона так и не нашла.
Зато, к своему удивлению, обнаружила меч из цельного куска дерева. Он нелепо смотрелся на фоне девчоночьих побрякушек. Интересно, мама его где-то стащила и спрятала от бабушки на дно шкафа?
Грейс услышала, как Вивиан поднимается на второй этаж, и подавила в себе желание немедленно захлопнуть дверцу шкафа. Тетка же сама сказала: здесь можно делать что угодно.
Внезапно что-то выскользнуло из ее руки и тонким ручейком стекло вниз. Грейс машинально нагнулась. На полу лежала блестящая цепочка.
– Вивиан! – громко крикнула она. Обернувшись, Грейс увидела, что тетка уже стоит в дверях, удивленно глядя на племянницу.
Грейс подняла руку, показывая свою находку:
– Это мамина! Лора всегда носила ее, не снимая. Наверное, подарок от бабушки. Вот почему она так расстроилась после похорон – думала, что потеряла. А цепочка, оказывается, была в шкафу с игрушками!
Опекунша не проявила особого интереса. Она собиралась что-то сказать, но вдруг остановилась и нахмурилась, уставившись на находку.
– Где, ты сказала, ее нашла?
– Здесь…
Вивиан подошла так близко, что Грейс слышала холодный запах ее духов. Сняв темные очки, она пристально рассматривала цепочку, хотя, на взгляд Грейс, в той не было ничего особенного. Просто дешевое украшение, ценное лишь как память. Да и что тетка могла разглядеть, если прищурила единственный здоровый глаз?
– Наверное, она из какого-нибудь сплава, – предположила Грейс.
– Серебряная.
– Откуда вы знаете?
Вивиан молча подошла к грифельной доске, взяла с подставки мелок и несколько раз провела им по цепочке. На меле остался темный след.
– Видишь? Это, – она ткнула пальцем в цепочку, – серебро. А я ювелир.
– Вы раньше видели ее на маме?
Вивиан заглянула Грейс в глаза, и от этого взгляда у девочки мурашки пробежали вдоль позвоночника.
– Я последний раз видела Лору почти двадцать лет назад. Ты думаешь, я помню, какие побрякушки она носила?
Грейс почувствовала, как волна горячего липкого гнева поднялась от груди до корней волос. Зачем Вивиан каждый раз напоминать, как сильно она не любила Лору? Особенно сейчас, когда сестра пропала. Какой в этом, черт побери, смысл?
Грейс сжала кулаки на секунду, но тут же резко отпустила их, расслабив руки. Нельзя поддаваться злости. То есть можно, но не прямо сейчас.
– Как цепочка могла попасть в шкаф с детскими игрушками? – спросила она, чтобы сменить тему. – Звенья не порваны, замок цел…
Вивиан лишь пожала плечами, вернула находку племяннице и ушла, бросив напоследок: «Спускайся быстрее, нам пора ехать». Когда она вышла, Грейс надела цепочку на шею, с трудом застегнув ее сзади, и расправила волосы. Она не любила украшения, но, неожиданно для самой себя, обрадовалась, что нашла мамину потерю. Как если бы это был хороший знак.
Глава VI
Грейс хорошо помнила день похорон. Это было последнее значимое событие до исчезновения Лоры, так что Грейс прокручивала его в голове снова и снова, пытаясь найти хоть малейшую зацепку. Так в вязаной кофте ищешь краешек нитки, за который можно потянуть, чтобы вязанье распустилось.
Вот она сидит в маминой комнате у окна. Почему-то не хотелось ни до чего там дотрагиваться – стоило закрыть глаза, как Грейс мерещилась сухая старуха, которая, шоркая ногами, расхаживала по этому дому, кого-то звала, с кем-то разговаривала. Запертая в своем дряблом теле, одинокая и ослабевшая, бабушка Марджори сгорела от болезни за считаные месяцы.
Грейс не спрашивала, почему Лора не отправилась во Фьёльби помогать матери, когда узнала, что у той рак. Не всегда человек может оставить работу и рвануть на другой конец страны. А если у тебя ребенок, ты тем более не имеешь права бросить все.