— А может, ну его, и поменяем? — улыбнулся Радим, следуя за Бушуевой по пустому коридору. — Мэр он так себе, хотя во дворе, пока я отсутствовал, новый асфальт положили.
— Нормальный мэр, — покачала головой она, — пусть остается. Те, кто на его место может пролезть, куда хуже. Что тебе нужно для работы?
— Кабинет отдельный, с входом и выходом, куда будут уходить люди, прошедшие через меня. Мэра можно пользовать, где угодно. Кстати, напомни, как его зовут, а то я делами города не сильно раньше интересовался.
— Азаров Николай Константинович. Пришли, — она указала на кабинет, возле которого стоял мордоворот в приличном костюме.
Он ничего не сказал, глянул на погоны форменного кителя Бушуевой и отступил в сторону.
В большой приемной оказалось два человека. За столом секретарши пусто, наверное, поехала собирать чемоданы. Оккупировав два мягких кресла, возле кофемашины сидели двое мужчин в цивильных костюмах и наслаждались ароматным эспрессо.
— Товарищ генерал, — обратилась Бушуева, — разрешите доложить, специалист тут.
Один из мужчин поднялся, лет ему было за пятьдесят, но был он крепким, подтянутым, никакого сала, строго волевое лицо. Он прошел вперед, глядя на Радима, после чего протянул руку.
— Генерал-майор, Гладких Олег Петрович, — представился он.
— Дикий, — ответил Радим, следуя инструкции. — Специалист по кризисным ситуациям вроде этой.
— Я знаю, кто вы, — кивнул генерал. — Недавно вы уже оказали стране услугу, окажите еще одну. Подполковник Бушуева довела до вас, что требуется?
— Да, задача поставлена, и я могу ее решить, только не уверен, что у меня хватит сил на всех свидетелей.
— Всех и не нужно, — повторил слова Ольги Гладких. — Подполковник, займитесь реализацией, вы назначаетесь ответственной за операцию «Память».
— Слушаюсь, товщ генерал, — отчеканила девушка и пошла в сторону кабинета мэра, поманив за собой Радима.
— Сначала градоначальник, а то буйный он, но вырубать не позволила, вдруг тебе это помешает.
— Все правильно вы сделали, товщь подполковник, мне бесчувственное тело на хрен не нужно. Там кто-то есть? Кроме мэра, конечно.
— Второй телохранитель.
— Свидетель мне не нужен, — входя в кабинет следом за Бушуевой, прокомментировал наличие лишних глаз и ушей Вяземский.
Ольга поняла все правильно и, посмотрев на охранника, мотнула головой в сторону выхода.
— Не имею права, оставлять объект, — заупрямился он.
— Ну, так оставайся, а мы пошли, — заметил Радим, — через два часа его запрут в дурке, чтобы не чудил. Так что, твой выбор, выходишь, и через десять минут получаешь спящего, но вполне вменяемого шефа, или…
Здоровяк смерил Радима взглядом. Несколько секунд просто молча разглядывал молодого парня, потом, вздохнув, покинул кабинет.
Радим уставился на связанного какими-то распущенными на веревки полотенцами мужчину. Тот, как только явился Вяземский, забился в путах, видимо, сущность в нем прекрасно знала, кто пожаловал. Хорошо те, кто вязал, догадались рот заткнуть, а то сейчас воплей бы было.
— Приступим, — ухмыльнувшись, произнес Дикий и, ухватив градоначальника за шиворот, сбросил того на пол.
Глава 2
Радим подтащил мэра к шкафу с зеркалом, после чего наложил паралич и, перейдя в боевой транс, принялся рисовать у него на лбу руну изгнания. Та относилась к среднему порядку, но располагалась рядом с низшими, и подобную мог начертить любой сотрудник отдела. Единственная сложность — это оторвать сущность от костюма, уходить они не желали, и чем меньше времени прошло, тем легче это проходило и для зеркальщика, и для захваченного.
И вот тут Радима ждал сюрприз, вместо серой дымки, цепляющейся за душу десятками крючков, на лице Азарова проступила черная призрачная сущность. Она попыталась достать до Вяземского, выстрелив щупальцем, но реакция не подкачала, он увернулся, в последний момент атака не удалась.
— Ох, ты ж, — отпрянув, произнес Дикий. — Да как так-то?
— Что такое? — тут же забеспокоилась Ольга, которая, естественно, ничего этого не видела.
— Непредвиденное осложнение, — отступив на пару шагов и глядя на тело у своих ног, задумчиво произнес Радим. — Не может этого быть.
— Что? — напряглась Бушуева. — Объясни толком.
— Это не дикая сущность, которую он подхватил через зеркало. Это паразит, проклятие черной души, и вообще чудо, что этот человек смог дать знать, что с ним не все в порядке. Это полноценный захват. Кто-то его очень сильно ненавидит, кто-то, кто рядом с ним, и смог заклясть зеркало так, что в один прекрасный момент его душа просто почернела и взяла под контроль тело. Но, видимо, что-то пошло не так, поскольку он сопротивляется. Не мастер делал, любитель. Вот только откуда он или она вообще про подобное узнали? В сети такое не найдешь, всякие знахарки и доморощенные колдуны с каплей силы тоже ни сном ни духом, это тайны зеркального мира. Кого же ты так рассердил? Это что же надо было такое сделать, что чернота твоей души, проявилась так сильно. Зови генерала, тут все очень плохо. Наше счастье, что это выползло на поверхность почти сразу, иначе бы мы поимели нереальные проблемы. Он подцепил это сегодня утром, значит, дома или в дороге. Но последнее сомнительно. Хотя, если он человек привычек… Но это надо мордоворотов спрашивать, которые с ним ездят.
— Спросим, — вставая и направляясь к выходу, буркнула Ольга, предвидя, что генерал будет недоволен решением, которое предложит ему Радим.
Так и вышло.
— Что, совсем ничего нельзя сделать? — смерив взглядом, спокойно лежащее в пяти шагах от них тело, поинтересовался Гладких, после того, как услышал от Вяземского полный расклад.
— Ничего, — покачал головой Радим. — Есть два варианта — или развеять черную душу, или я снимаю паралич, развязываю его и ухожу, и к вечеру в этом здании не останется нормальных людей, только марионетки этой твари. Это чудо, что то, что внутри Азарова не смогло взять его разум под контроль полностью, не хватило времени. Видимо, он что-то осознал, и своими действиями попытался дать понять, что с ним произошла беда.
И тут Радим посмотрел на зеркало, возле которого лежало тело. Он подошел и, прикрывшись щитом, оттащил мэра в сторону, после чего вернулся к зеркалу и, коснувшись пальцами, шепотом произнес:
— Покажи мне.
Картинка почти не поменялась. Вот Азаров стоит перед зеркалом, поправляя галстук и готовясь идти на заседание. Затем он коснулся стекла. Ну, тут все было понятно, он увидел в зеркале своего черного двойника. Мгновение, и его отбрасывает назад, приложив спиной об пол, словно получил разряд тока. Радим знал, куда смотреть, — рука. Та коснулась стекла, крохотная черная искорка, размером с копеечную монету, вышедшую из обихода. Эта тьма, полученная из заклятого зеркала, впиталась в руку. Через пару минут Азаров поднялся, но это был уже не он. В зеркале прекрасно видно, как его окутала чернота. Но Радима интересовало не то, как это произошло, а кто это устроил.
«Назад, — мысленно скомандовал он зеркалу. — Что было до?». Изображение дернулось, откатившись еще на пару часов. Девушка, лет двадцати пяти, вошла в темный кабинет, за окнами серая хмарь. Она остановилась перед зеркалом, несколько секунд смотрела на собственное отражение, после чего достала из сумочки бумагу, пустила себе кровь небольшим ножиком и принялась выводить на зеркале черную руну универсального проклятия. Откуда только взяла ее? Когда закончила с изображением, глядя в листок, принялась шевелить губами. Радим, естественно, не слышал слов, но прекрасно знал, что она говорит. Она предлагала свою душу для того, чтобы напитать символ. Не имея силы, она отдавала то, чем владела, и что могло активировать проклятие. Это ж как надо было ненавидеть градоначальника, чтобы лишиться души? Человек без души жить не может, во всяком случае, долго. Час, два — никак не больше. Ее можно не искать, она уже умела. Закончив читать заговор, она увидела, как впитался в стекло почерневший символ проклятия. Усмехнувшись победной, счастливой улыбкой, она убрала бумагу в сумочку и покинула кабинет.
— Женщина, лет двадцати пяти, — произнес Радим, повернувшись к Ольге и генералу, — среднего роста, светлые волосы, стрижка короткая, на подбородке ямочка, старый ожег на запястье. Это она зачаровала зеркало. Она очень ненавидела Азарова, она отдала свою душу, чтобы активировать проклятие. Кстати, можно ее не искать, она мертва. Вернее, искать нужно, но тело.
— Не может быть! — растерянно произнес Гладких. — По описанию — это Анна Азарова, приемная дочь Николая Константиновича. Он удочерил ее, когда женился второй раз. У нее еще была сестра близнец, которая покончила с собой год назад.
— Значит, что-то случилось, раз она решилась на такое. Сомневаюсь, что она знала о последствиях. Она не выглядела сумасшедшей, или той, кому плевать на окружающих. Сомневаюсь, что она хотела уничтожить всех в этом здании. Скорее всего, ее обманули, подсунув это проклятие, и вот этого человека хорошо было бы найти. Это самое черное колдовство, которое возможно. Теперь, товарищ генерал, мне нужно ваше согласие на ликвидацию черной души, после чего мэр умрет.
Гладких, который слушал все это молча, только махнул рукой и направился к выходу.
— Делайте, что должно. — Остановившись у двери и обернувшись, он произнес, — мэрия полная зараженных проклятых, или, как их там, мне не нужна. Ольга Ивановна, поручаю вам и Дикому расследование этого дела, нужно найти того, кто это сотворил, и я не про падчерицу. — После чего с лицом мрачнее тучи бросил взгляд на скованного руной паралича Азарова и вышел в коридор.
— Оль, — позвал Радим девушку, — давай тоже на выход, нечего тебе тут делать.
— Ты уверен, что справишься? — голос женщины дрогнул.
— Конечно, справлюсь, товщ подполковник, — с улыбкой заверил ее Вяземский.
Бушуева кивнула и, подойдя, быстро поцеловала в губы.
— На удачу, — шепнула она и покинула кабинет, плотно затворив за собой дверь.