лов нет как хороша!
Появление такой красавицы вызвало в наших рядах понятное оживление: послышались восторженные возгласы, кто–то присвистнул. Но возникший радом с нами Шок с усмешкой одёрнул нас:
— Полегче, обормоты! Что, желание присоединиться к нам резко усилилось? Не раскатывайте губу! Это Анжелика, глава нашего отделения. Смотреть можно, но аккуратно, а то может и прибить! За ней не заржавеет!
Шок рысью подбежал к Анжелике, что–то сказал её, кивком указав в нашу сторону. Та глянула на нас по–хозяйски, ненадолго задержав взгляд на Маньяке, а потом на мне. Я чуть склонил голову на бок и приподнял левую бровь (ну не мог я никак не отреагировать на взгляд такой красотки), а Маньяк осклабился и нагло подмигнул девушке.
Шок тем временем что–то говорил Анжелике, видимо, комментировал ей увиденное. То есть нас. Потом глава нашего отделения Детей Улья грациозно развернулась, волна волос при этом расплескалась ниже лопаток, и неспешно отправилась по своим делам.
Вид сзади нас тоже ничуть не разочаровал! Так что когда нас вновь с усмешкой окрикнул Шок, мы дружно продолжали пялиться вслед Анжелике.
— Отомрите, болезные! Сейчас по одному на беседу к нашему ментату, вон в ту дверь, — Шок махнул рукой в направлении нужной нам двери, — Дальше вам расскажут, что делать.
Не то чтобы народ боялся идти к ментату, но некий мандраж присутствовал – мужикам было не очень интересно топтаться в холе, хотелось побыстрее со всем закончить. Ну и в дверь люди заходили, а обратно никто не возвращался, в дверь просто выглядывал парень в камуфляже и с автоматом на плече. И орал на весь холл: «следующий!!!» – звучит и выглядит зловеще, как будто вошедших там расстреливают. Но скорее всего просто за дверью находится не одна комната, где сидит ментат, а несколько, или имеется ещё один выход.
Меня же беседа с ментатом совершенно не беспокоила – обычная, на мой взгляд, процедура, как без этого? Так что я уселся на рюкзак, привалился спиной к стене и расслабился. Маньяк похоже разделял мои настроения и присел рядом. В общем, в очереди к ментату мы оказались последними.
— Следующий! – разнеслось по холлу.
— Ну чё, ты пойдёшь? – Пихнул я плечом сидящего рядом Маньяка.
— Эх! Я бы лучше к Анжелике сходил! – вздохнул тот. – И пусть она меня там допрашивает! С пристрастием!
— Размечтался, одноглазый!
— Иди первым, Скил. А я ещё помечтаю! Даже спрашивать почему одноглазый не стану.
Ментата я прошёл без проблем. Вопросы ожидаемые: кто такой, откуда, где служил, где бывал и так далее. А я парень простой, скрывать мне нечего: не привлекался, не замечен и тому подобное. Был, правда, один скользкий момент, когда усталый ментат спросил с какой целью я пришёл в Горку в частности и в этот регион в целом. Но я ответил чистую правду: «посмотреть, чем тут люди живут и как тут обстановка, может, мне здесь больше понравится, чем там, где я обитал раньше». Ещё меня усиленно расспрашивали о моём пребывании с Спецуре (о том, где бывал, я тоже рассказал максимально честно), но и тут мне скрывать было нечего – я был там просто гостем и попал туда потому, что был ранен в ходе штурма базы муров, где я был пленным и откуда сбегал, когда подоспели бойцы Спецуры. Не бросать же меня было раненым – я ведь вольно или невольно им помог, отвлёк на себя внимание этих уродов, и спецуровцы подошли незамеченными. Отметил и то, что они пришли не меня у муров отбивать, а просто уничтожить базу, местоположения которой им слил Маньяк. В общем наши интересы просто временно совпали. В Спецуре я не состою и об их внутренней «кухне» знаю не много.
От ментата я вышел в другую дверь – комната действительно оказалась проходной, и, пройдя коротким коридорчиком, вошёл в следующее помещение, дверь в которое закрывалась плотно –по краю двери даже имелась резиновая прокладка. Краем сознания я отметил, что подобные двери мне встречались на репетиционной базе, где я однажды бывал с друзьями-музыкантами.
А за дверью меня ожидала интереснейшая компания: Анжелика, прислонившаяся своей замечательной попой к подоконнику, скрестила руки под своей не менее замечательной грудью и смотрела на меня с лёгкой усмешкой; пара бойцов с хмурыми лицами – их руки покоились на висящих на шеях автоматах так, что пустить оружие в ход они могли в любой момент; парень с постной миной, вооружённый ведром и шваброй; улыбающийся мне Шок и побитый мужик в грязном камуфляже, стоящий в центре комнаты на коленях, руки его были связаны за спиной, голова опущена.
— Подходи, не робей! – Подозвал меня Шок. – Это последняя проверка и заодно гарантия лояльности нашему делу. Убей этого человека! – Шок протянул мне пистолет с глушителем. – Не спрашивай, кто он и за что его убивать. Просто убей! Так надо для Детей Улья!
Ход понятный — повязать нового адепта кровью! Ведь нужно убить не какого–то урода вроде мура, чем в Улье только похвастаться можно, а, возможно, честного рейдера! И это пятно на репутацию, которое обязательно всплывет, например, при разговоре с ментатом, стоит ему задать правильный вопрос. А это весомый аргумент за то, чтоб не кидать организацию, в которую я сейчас вступаю. Не панацея, конечно, но аргумент! И заодно проверка на вшивость и готовность выполнять приказы.
— Давай, Скил! Так надо! – Вкрадчиво проговорил Шок.
Ага! А если я не убью этого бедолагу – сам рискую занять его место!
Мужик в центре комнаты услышал моё имя и поднял голову. И, несмотря на изрядно помятую физиономию, я узнал его! Лопатник! Не хватало ещё, чтоб он узнал меня и заголосил что–то вроде «Скил! Не убивай меня! Я тебя не со зла подставил! Меня заставили!». Тогда моя гарантия лояльности к организации существенно обесценится. А убить его я когда–то себе обещал!
Всё эти мысли пронеслись у меня в голове в одно мгновение. А в следующие мгновение я активировал дар улья, делая рукой короткое и резкое движение вперёд!
Лопатник ничего не успел сказать. Голова его разлетелась по комнате осколками костей и кровавыми ошмётками плоти!
Глава 27
— Скил! – Окликнул меня Шок. – Анжелика на разговор тебя вызывает. Двигай за мной!
С момента моего вступление в ряды доблестной группировки Дети Улья прошло уже три дня. И за это время ничего толком не происходило. Все кандидаты, проходящие испытание вместе с нами, перешли в ранг рекрутов и были расквартированы здесь же, в здании администрации стаба Горка. Передвигаться мы могли свободно, но стаб нам было предписано до особых распоряжений не покидать. А делать в этом стабе было решительно нечего! Хоть бы какой-нибудь гимнастический зал, или, на худой конец, тренажёрка тут имелась, можно было бы хоть за тренировками время убить! Но нет! Ничего подобного тут не было и в помине. И мы откровенно скучали.
Я пытался было разузнать побольше о группировке, в которую вступил, но все, с кем я общался, либо сами ничего толком не знали, либо держали язык за зубами. Да и не слишком я усердствовал в расспросах, чтобы не вызывать лишних подозрений.
Из полезного удалось узнать лишь то, что существует как минимум ещё одна перевалочная база нашей организации, где–то неподалёку от шестьдесят девятого километра. Вот только где точно — неизвестно! Да и где этот шестьдесят девятый километр я тоже понятия не имею. Так что ценность информации, мягко говоря, сомнительна. А ещё монстров там как грибов! Ну, так себе аналогия. Сомневаюсь я как–то в том, что простоватый рыжий верзила Хлебовоз имел в виду тот факт, что нас постоянно окружают миллионы микроскопических грибков, вряд ли он вообще об этом знает. Что же касается грибов в привычно-обывательском смысле (съедобных и несъедобных плодов грибниц), так я за всё прожитое в Улье время только раз их и видел в естественной среде обитания, а не в тарелке под соусом!
Да, все мы стали рекрутами – все, кроме Маньяка! И дело не в том, что у него возникли проблемы с прохождением ментата или он отказался убивать незнакомого ему рейдера. Просто не нашлось для него жертвы — не хватило! Шок объяснял, что они, конечно, знали, сколько будет кандидатов, и жертвы были для всех, даже с запасом. Но по дороге двум рейдерам удалось освободиться, они попытались сбежать, подняли бучу, и пришлось их убить. Так что Маньяк всё ещё оставался кандидатом. Но ранг этот всё же больше формальный, да и Маньяка он нисколько не беспокоил. Границ его дружелюбию и наглости не имелось, авторитетов он не признавал. В общем, как всегда: Маньяк балагурил, развлекался, как мог, и чувствовал себя среди местной братии как среди своих! А что эти самые «свои» по этому поводу думали, Маньяка, казалось, совершенно не беспокоит.
Ещё Маньяк кушал. Кушал по шесть раз в день и каждый раз за троих! И при этом ни грамма лишнего веса! И куда в него столько лезет? Не перестаю удивляться. Повара в столовой на второй день даже заявили, что не будут больше бесплатно кормить этого проглота. На что Маньяк печально вздохнул, взял с разноса, с которым собирался идти за следующей порцией, жестяную миску, без видимых усилий смял её в ладонях, скатал в аккуратный шарик и со словами «злые вы какие–то» запулил им в окно раздачи. Больше повара в конфронтацию с Маньяком решили не вступать!
С того дня, как мы приехали на базу, оживление спало. Нет, не всё замерло: кто–то куда–то уезжал, кто–то откуда–то приезжал, — но основная масса рейдеров сидела на базе и маялась от безделья! Некоторые втихомолку выпивали (пьянство, мягко говоря, не поощрялось руководством), играли в карты, мы с Молчуном играли в шахматы.
Играл Молчун, кстати, неплохо, но вот собеседник из него — как из рыбы! Не то чтоб совсем никакой! Мой дядя, например, на семейных праздниках, находясь в изрядном подпитии, очень любил поговорить с мамиными аквариумными рыбками! Подходил к ним, стучал пальцем по стеклу и спрашивал: «ну как живёте, караси?» А после рассказывал им о своей жизни. Вуалехвосты на то, что их называли карасями, не обижались, слушали внимательно и с ненужными советами не лезли! Замечательные, в общем–то, собеседники, но диалог с ними строить сложно. Как и с Молчуном.