— Мда… дела!
Полезное уменье такая регенерация. Впрочем, чтобы она была сильным бонусом в бою её нужно очень сильно прокачать, чтобы раны заживали за минуту – вот тогда, это да! Хотя от оторванной головы, не одна регенерация не спасёт.
Борн, тем временем. продолжал:
— В общем, все то недолгое время, что ты провёл в Улье, ты стремился развиваться меняться, и теперь у тебя это получается быстрее. – Знахарь чуть помолчал и задумчиво добавил. – Вот только, знаешь, Скил, кто меняется и развивается быстрее всех в Улье?
Я вопросительно поднял брови.
— Заражённые.
Распрощавшись на этой «весёлой» ноте со знахарем Спецуры, я поспешил на тренировку к Маньяку. Я, как только разрешили медики, не пропускал тренировок, что в принципе не удивительно – делать–то особо нечего, а тут какое ни какое развлечение.
Фанат саморазвития – звучит страшно! Перед глазами так и встаёт образ человека, который сидит в позе лотоса с отстранений и страшно одухотворённой рожей, и изо всех сил пытается познать «Дзынь», путем, страшно подумать, заглатывания в себя, и… ещё каких-нибудь ужостей.
А на деле не всё так страшно: я просто двигаюсь, становлюсь сильнее, быстрее и выносливее. Например, полосу препестрой, по которой гоняют местных бойцов, я сейчас прохожу одни из первых, уступая лишь немногим Спеуцровцам из тех, которых тренирует Маньяк, ну и самому Маньяку, разумеется – этот вообще зверюга! И к финишу я прихожу лишь немного вспотев, а не падая от усталости, как было раньше. Пользу таких показателей трудно переоценить, даже для бойца моего прежнего мира, а уж для мира Улья и подавно.
А насчет того, что я стал быстрее остальных меняться… то есть развиваться и приспосабливаться к новым условиям жизни и такая особенность, судя по намёку Борна, делает меня ближе к тварям Улья – так ничего страшного! Укусить ближнего своего за ляжку с целью позавтракать желания пока не возникает – вот и славно! А все остальные размышления в духе: «люди мы или звери» и всякое прочее в таком духе… Да клал я на них в присядку, если честно! Я тот, кто я есть! Вот и всё.
Размявшись и быстро пробежав ту самую полосу препятствий я присоединился к группе тренирующихся спецуровцев. Силовую часть тренировки я пропустил, и наш суровый тренер мне это несомненно припомнит. А пока мы бегали, прыгали, падали, вскакивали и перекатывались подчиняясь командам Маньяка. Сам он, надо сказать, тоже не стоял с гордым видом и подавал команды, а выполнял все упражнения вместе с нами.
Потом были прыжки с вышки. Эту конструкцию высотой в десять метров с толстым слоем матов под ней, спецуровцы смастерили по просьбе Маньяка, и по началу относились к прыжкам с неё, по большей части как к развлечению, но упражнения со временем усложнялись: сначала мы просто прыгали, потом после прыжка нужно было быстро перекатиться и вскочить, а теперь Маньяк нас оттуда сталкивал, причём делая это так, что падать приходилось иногда и вниз головой, а в полёте требовалось извернуться так, чтобы приземлиться на ноги. И как не странно это у нас получалось всё лучше и лучше! Сейчас мы вертелись и извивались в воздухе как заправские коты, не то что раньше! Но вот каким чудом никто не свернул себе шею в начале таких тренировок, ума не приложу – всё же десять метров высота приличная.
А вот по поводу следующей дисциплины никто сразу никаких иллюзий не питал. Маньяк назвал её теннисом. Правда то нормального большого тенниса у нас были только теннисные мячики и две адские машины, которые плевались этими мячиками с разных направлений. Плевались, коечно же в нас, а нам нужно было укорачиваться. Когда у нас началось это немного получаться, мячиками в нас начал кидаться ещё и Маньяк. Потом он выбирал себе помощника из нас, потом двух и так далее. Помощники регулярно менялись с тренирующимися. После такой издевательской тренировки Маньяк позволял отвести нам душу – в него мы все кидали мячики, вот только попадали редко – наш тренер вертелся ужом на сковородке: изгибался прыгал и выписывал такие пируэту, что всем сразу становилось понятно к чему надо стремиться.
Всем спасибо! Все свободны! – Торжественно объявил Маньяк и по нашей группе прокатился вздох облегчения. – А вас, Скил, я попрошу остаться! – Вкрадчиво добавил этот изверг, и я ещё раз вздохнул, на этот раз обречённо. – Силовые для вас никто не отменял, пожалуйте к турникам.
Глава 4
Вечером перед отъездом из стаба Спецура Петросян пригласил нас с Маньяком, как он выразился, на скромный сабантуйчик только для своих, где будет всё правление Спецуры. Ага, скромная такая вечеринка! Причем непонятно по какому поводу и каким боком тут мы, обычные, по сути, рейдеры. Но если зовут, почему бы и не сходить. Спецуровцы – ребята по большей части приятные, да и лишние знакомства среди сильных мира сего совсем не лишние.
Вечеринка как вечеринка, спокойная, можно сказать, интеллигентная: негромкие и неспешные разговоры, музыка под стать им; кто–то над чем–то смеётся, кто–то играет на биллиарде; всё понемногу выпивают.
Незаметно для себя мы оказались в компании Петросяна — ну это как раз не удивительно, всё же с ним мы сошлись как ни с кем другим из Спецуры — и Генерала. Вот такое простое у человека имя — Генерал. Имя, надо сказать ему подходило не очень: генерал — это что–то слишком пафосное и… даже не знаю, как точнее выразиться. Просто звание генерала, во всяком случае, в том мире, где я родился, люди получают, сделав длинную и успешную военную карьеру. Ключевое слово тут «длинную» — то есть мужчина, выглядящий лет на тридцать-сорок, слишком молод для генеральских погон. Нет, мужик с нами сидел просто-таки монументальный: крепко сбитый, даже немного грузный; из рукавов камуфляжной рубашки, закатанных до локтя, торчат широченные запястья, оканчивающиеся лопатообразными ладонями; подбородок, широченный под стать запястьям, покрыт лёгкой щетиной; из-под кустистых бровей строго смотрят ярко-синие глаза. Боевой майор, ну, или полковник. Зовут, тем не менее, Генералом, и он, ни больше ни меньше, начальник Спецуры! Ну или как здесь говорят – главнокомандующий.
Мужиком Генерал оказался свойским: умеет, когда надо, выключать командира и общаться на равных. Под хороший коньяк и разговор шёл хорошо. Говорили в основном о жизни в Улье – говорить о прошлой жизни у рейдеров вообще не принято. Петросян рассказал, как попал в Улей и как заслужил такое имя. История была, можно сказать, забавная, если не обращать внимания на местные реалии. Все от души посмеялись. Рассказал и я свою историю, и слушали меня, как ни странно, с интересом – я–то полагал, что моя история появления в Улье банальна и таких как я тут большинство. Маньяк на вопрос, как он попал в Улей, только, с несвойственной ему мрачностью, буркнул «я из пекла». И умолк… И тема ка–то сникла.
Генерал вспомнил повесть Стругацких «Парень из преисподней», которую я тоже читал, Петросян что–то пошутил «по–петросянски», и обстановка разрядилась. Потом Генерал рассказывал про особенности «охоты» на внешников, и тема как–то плавно перетекла на неспокойную обстановку в нашем, так сказать, регионе, и я навострил уши.
— Неспокойно у нас стало! – говорил Генерал. – Как будто что–то назревает.
— Муры наглеют, – кивнул Петросян.
— Да нет, — отмахнулся Генерал, — муры всегда наглели – эта публика вообще беспокойная! Тех, что на вас нарвались, мы, кстати, уже прижали. Всю цепочку до внешников отработали. Тут другое, – Генерал чуть помолчал, задумавшись, и спросил:
— Не замечали, что серьёзно развитых заражённых вокруг стало много?
Маньяк многозначительно хмыкнул, а я сказал:
— Я в Улье недавно, а вольным рейдером ещё меньше, мне особо сравнивать не с чем. Но успел поучаствовать в убийстве двух элитников, а судя по разговорам, что я слышал, это зверь здесь не частый. Если не сказать большего.
— Не то слово! – подтвердил Генерал. – Нечасто здесь раньше можно было рапана встретить, а элитников я тут пару раз за всё время существования Спецуры и видел! Мы, помню даже, устраивали дальние рейды на запад вместе с охотниками из Норы, но потом быстро поняли, что торговля оружием и охота на внешников — дела гораздо прибыльнее, а горох и жемчуг можно и купить.
Купить, это конечно да! Если деньги есть. Я мысленно усмехнулся. Но для меня и Маньяка – рыцарей, так сказать, безземельных, не имеющих под боком регулярно загружающейся военной базы с патронами и оружием, горох и даже жемчуг реальнее выбить с развитых зараженных, чем купить. А на запад двигаться, туда, где чаще попадаются топтуны и лотерейщики, не очень хочется. Нет, мы и кусача или даже того же рапана вдвоем без стрельбы успокоить в состоянии, при условии, конечно, что на последнего охотится будем мы, а не он на нас. Мой неплохо развитый дар и просто запредельные сила и скорость Маньяка дорогого стоят. Но вот не хочется уходить из этих мест, обжился здесь как–то, что ли…
А Генерал, тем временем продолжал:
— И слухи какие–то мутные ходят… Северо-западнее стаба Химика.. Маньяк, помнишь химика?
— Помню! – Усмехнулся Маньяк. – Зачётный кадр!
— Так вот, там стаб был небольшой, его все Горкой называли. За последнее время он сильно разросся и усилился, не сам кластер – территории там и без того хватало, а поселение. А недавно у него сменилось начальство, и нового никто не знает – на контакт ни с кем не идут, чем живут, никто не знает.
— В те степи, кстати, собирается податься Резкий, – поддержал тему Петросян. – Тот новичок проблемный из крайнего рейда. К нам на службу он пойти не захотел, да и народ на него недобро косится после того, как он Копача застрелил. Понятно, что по незнанию и парень ни в чем не виноват, да и Копач не то чтобы был общим любимцем – со своим дерьмом человек, но всё же свой…
Петросян говорил, а я думал: ага, как же, не пошёл Резкий на службу в Спецуре; уж скорее пошёл, и его отправили в разведку в непонятный стаб Горка — вот в это я верю; только почему такого молодого да зелёного?