с этою большой заботой,
с этою большой печалью,
с этой страшною тоскою?
Горе с хлебом не едят,
не проглатывают с пищей.
ПРИХОДИ С ВЕСЕЛЬЕМ, ВЕЧЕР
Приходи с весельем, вечер,
с песней, солнечный закат,
пастуха домой пусти,
отпусти от непогоды,
от мороза, от метели.
Дни попа у пастуха,
дни попа, печали пса,
в пастухах служить несладко,
матери его — не слаще.
Пастушонок закричит —
сердце матери дрожит:
не лиса ль разорвала,
не унес ли серохвостый?
Серохвостый не унес,
лис еще не разодрал.
ТЫ ОСТАВЬ СТАДА В ПОКОЕ
Царь лесной, властитель бора,
золотой король таежный
с бородой заиндевелой,
отдых дай моим животным,
волю дай моим теляткам.
верно, вы не пастухи
Верно, вы не пастухи,
вы грабители, наверно,
коль рожка не слышен голос,
не слышны свирели звуки,
дудки ивовой звучанье.
Если б я была пастушкой,
я бы дудки и свирели,
я бы кантеле имела.
Я бы в зарослях играла,
я звенела б на лужайке,
в тростниках бы откликалась,
среди трав бы отзывалась —
золото в кустах не спрячешь,
серебро не скроешь в сене:
золото блестит и в грязи,
серебро и в сене светит.
ТАК Я ПЕЛА, ЩЕБЕТАЛА
Так я пела, щебетала
в дни, когда была пастушкой,
резво бегала в служанках,
на пенечке распевала:
даже на сторонке этой
не найдется дорогого,
нет на этом бережочке,
с кем я рядышком бы встала,
для кого б постель стелила,
простыни бы расстилала,
пуховик бы я взбивала!
Женихи ко мне спешили,
издалека приходили!
Но пришел один — сманил,
мои мысли изменил,
как малиною привадил.
ЗАГОВОР ОТ СГЛАЗУ
У того, кто плохо глянет,
кто дурным посмотрит глазом,
пусть течет вода из глаза,
кровь бежит пусть из другого,
копоть грязная сочится,
черная струится жижа!
Для нее найду повозку,
укреплю железом сани,
завяжу веревку в узел,
узелок на кончик нитки.
ОТТОГО Я ПОЧЕРНЕЛА
Оттого я почернела,
не румяны мои щеки,
белизну мой стан утратил,
очень рано постарела,
прежде срока одряхлела:
что ни год — в дому ягненок,
что ни месяц — то барашек.
Для того ль создал всевышний,
для того ль, творец великий,
чтобы каждый год — ягненок,
чтоб барашек — каждый месяц!
Знать, под боком мужа часто,
все под мышкой у мужчины.
Я БЫЛА КАКОЙ БЫЛА
Я была какой была,
лучшей девушкой слыла:
я стою — сияют стены,
я сижу — земля ликует,
я танцую — небо блещет.
Я во двор ходила часто
посмотреть на новый месяц,
небесами любоваться.
Как я при отце жила,
возле матери росла,
при родителях своих,
имени и не слыхала:
лучик лунный — звал отец,
зорькой называла мать,
рыбкой братец окликал,
синеньким клубком — сестрица.
Я одна за двух была,
с косарем за двух слыла,
а с серпом — за шестерых,
а с косой — за пятерых.
Шла за шестерых к колодцу,
за водой — за восьмерых,
там и здесь — за семерых,
всюду — за девятерых,
знали: стоит восьмерых,
может — за десятерых.
Дома ягодкой была,
дорогой для всех слыла,
на земле родной — известной.
Что я стою на чужбине?
Здесь не стою ничего,
червячка в земле не стою,
комара не стою даже
иль хотя б соринки в риге,
я не стою той водицы,
пью которую от жажды,
я не стою той былинки,
на которую ступаю.
Я в дому родном жила,
на виду у всех была,
там и здесь я поспевала.
Как пришла я в дом чужой,
как через порог шагнула,
в дом соседний через поле, —
обратилась чушкой черной,
превратилась я в свинью.
ЕСЛИ ЗЛО ТВОЙ СЫН СОДЕЕТ
Если зло твой сын содеет,
голову склони пониже,
много ниже, чем другие.
Если сын добро содеет,
можешь голову поднять
много выше, чем другие.
МНОГО РТОВ МЕНЯ РУГАЕТ
Много ртов меня ругает,
много языков поносит.
Что с того — пускай ругают.
Только то и говорят,
что известно всем и так.
Что же мне-то слов бояться,
пересуды эти слушать:
к всяким я словам привыкла,
к пересудам деревенским,
к деревенской перебранке,
все прошла калитки сплетен,
истоптала склок лужайки.
Я СОСТАРИЛАСЬ ТАК РАНО
Что ты, бедная, горюешь,
что ты, курочка, вздыхаешь:
может быть, уха без рыбы,
дом без хлеба, без коровы,
дом без масла, без теленка?
Не от этого я плачу,
что мой муж мне не по сердцу,
что свекровка не по нраву.
У меня свои печали,
у меня свои заботы:
я состарилась так рано,
быстро стала я старухой.
ЕСЛИ Б ВИДЕЛ СЫН, БЕДНЯЖКА
Если б видел сын, бедняжка,
если б чувствовал, несчастный,
знал бы роженицы муки, мать
свою не обижал бы,
не перечил бы родимой.
ЕСЛИ БЫ КУЗНЕЦ БЫЛ ДЯДЕЙ
Если бы кузнец был дядей,
был кователем отец мой,
я сковать бы попросила
из печалей недоуздок,
удила из дней тяжелых,
из молвы седло на лошадь,
из ругни топорик острый.
ЗАКЛИНАНИЕ
Лить, всевышний, перестань,
укроти свой дождь, свой ветер,
разгони на небе тучи.
По воде плывет мой братец,
по волнам мой брат кудрявый.
Отгони в Россию тучи,
в Карьялу пошли дожди:
есть там мальчик —
ночь лишь прожил,
ночь одну, неделю, месяц,
тридцать лет прожил на свете —
не видал воды ни разу.
Мать повсюду ищет воду,
сына мать слюною моет,
на крови похлебку варит,
на полках сгорели дети,
пар дававшие, у входа.
БОЛЬШАЯ ЩУКА
Ты плыви, гребец, на лодке
прямо на большую щуку,
правь на красного лосося.
Если б мне большую щуку,
отдала б гребцу кишочки,
голову тому, кто правит,
часть с хвостом тому, кто кормит,
серединку тем, кто варит,
ничего себе не надо.
ПОЧЕМУ МОЙ ДОМ ТАК БЕДЕН
Почему мой дом так беден,
так изба моя убога?
Потому мой дом так беден,
так изба моя убога:
есть у нищего лошадка,
да и та на службе барской,
мчит на ней чиновник с плетью,
мчат извозчики с кнутами,
господин — с красивой тростью.
Потому так беден дом мой.
Курица снесет яичко —
лакомство на стол господский.
Лишь свинья опоросится —
поросята уж на блюде!
Лишь отелится корова —
как жаркое уж готово!
МАТЬ ОСТАВИЛА МЕНЯ
Мать оставила меня,
сына бросила, малютку,
птенчика — худая птичка,
ковылять на лед толкнула,
на болото — копошиться,
в третью ночь сынка — зайчиха,
мать меня — уж первой ночью.
Весь мой род сошел в могилу,
сгинул весь народ навеки.
Кинула меня родная
на неведомой дороге
у вращающихся створок,
на дрожащие кусточки,
у калиток деревянных,
на шуршащие листочки.
Если двигаются створки,
я за створками мотаюсь;
если клонится пруточек,
я туда же за пруточком;
лишь калитка ворохнется,
я туда же за калиткой.
БЫЛ ТОГДА СОВСЕМ МАЛЮТКОЙ
Был тогда совсем малюткой,
было мне тогда три года,
на коне верхом носился,
думал: выдержит кувшинка,
не сломается тростинка.
Нет, она не удержала,
нет, не выдержала ноши,
на волну упал малютка,
повалился в воду кроха.
Было нас совсем немало:
полная изба сестренок,
братьев — целая ладья,
свояков — большой корабль.
Пол под сестрами сломался,
дно под братьями распалось,
весь корабль — под свояками,
пальцы веслами остались,
лопастями — лишь ладони.
НЕТУ У МЕНЯ, БЕДНЯЖКИ
Нету у меня, бедняжки,
нет вошедшего в избу,
нету вставшего у двери,
нет спросившего с порога:
не озябли ль твои руки,
не замерзли ль твои ноги?
Нету у меня, бедняги,
как и прежде не бывало,
нет у нищего того, ч
то имеется у прочих.
Матери к другим приходят,
те, баюкавшие деток,
все домой спешат под вечер,
чтобы отдохнуть в жилище,
позаботиться о детях.
В дом войдя, с порога спросят:
«Мой сыночек, мой росточек,
мой любимый, мой родимый,
не озябли ль твои руки,