на морском стучала камне:
«Возвращайтесь, мои дочки,
полотна вы мне натките!»
Старшая сказала дочка,
молвил первенец родимой:
«Разве я не говорила,
хватишься еще девчонок,
чтоб наткали полотна!»
ГРЕБЕНЬ В МОРЕ
Матушка меня растила,
я ж себя лишь веселила,
родила меня родная,
сердце родила сама я.
Мать лелеяла меня,
я лелеяла лишь кудри.
Кудри выросли мои,
стали пышны и красивы,
волос пышный, прядь густая,
волосы не в меру длинны,
слишком длинны,
слишком толсты,
застревал отцовский гребень,
завязала щетка старой,
не брала расческа брата.
В Виро братец мой поехал,
чтобы уплатить налоги,
деньги уплатить за землю.
Задержался брат надолго,
долго оставался в Виро,
в городе он задержался,
задержали вина Виро,
вина Виро не пускали,
вина Виро, булки Саксы,
Швеции хмельное пиво,
Саксы сладкие напитки.
Наконец вернулся братец,
деньги уплатив за землю,
уплатив налоги в Виро.
Он привез оттуда гребень,
гребешок из серебра.
На морской пошла я камень,
встала на скалу морскую,
я расчесывала пряди,
волосы свои чесала.
Ускользнул мой гребень в море,
в воду сорвалась расческа.
Взять ее я наклонилась,
посмотреть ее решилась.
В глубину ушла на сажень,
на две сажени в пучину.
Зацепили бусы меч,
ухватил клинок мой крестик.
Принесла домой тот меч,
брату отнесла клинок,
подала ему я в руку.
Прибежал народ смотреть,
говорят в деревне бабы,
говорят мои соседки:
«Этот меч с войны доставлен,
приведен сюда из битвы».
Говорила я на это:
«Не с войны клинок доставлен,
приведен не из сраженья,
этот меч добыт из моря,
взят клинок со дна потока».
СВАТОВСТВО НЕБЕСНЫХ СВЕТИЛ
Мать богатого хотела,
денежного ждал отец —
я хотела в жены к солнцу.
Сватать из богатых шли,
шли из денежных ко мне,
приходили сватать с неба.
Я у солнца побывала.
Было в Пяйвёле тепло,
был красив жених мой — солнце.
Мать в богатство продала —
рассердилась я на мать,
рассердилась, прогневилась,
прилетела птицей к ней,
в сад отцовский прилетела,
там я пела и звенела:
были пальцы мои звонки,
были руки мои тонки,
ими я белье стирала,
ими я месила тесто.
Мать заплакала тогда лишь:
«Поступила я так глупо,
я решила очень плохо,
замуж выдала малютку,
тихую мою дочурку.
Устает моя малютка,
руки, плечи устают».
ПРОПАВШИЙ ГУСЬ
Шла стирать я на болото,
полоскать белье пошла.
Вижу кочку на болоте,
а на кочке той избушку.
Постучала в дверь избушки,
по стрехе поколотила.
Вышла девушка оттуда:
на ладони чашка с маслом,
а под мышкою — лепешка.
Вон мой братец показался:
голова видна над горкой,
ноги под горой мелькают.
Сапоги на них из Саксы,
на коне из Руотси скачет.
Кнут из Руотси в рукавицах,
рукавицы те из Руотси.
Что же подарю я брату?
Дам холщовую рубашку,
полотняную сорочку,
со стреху длиной портянки.
Что же братец мне подарит,
даст какие мне гостинцы?
Даст он мне гостинец — гуся.
Положу куда я гуся?
Отнесу его в коровник.
Замычат мои коровы.
Положу куда я гуся?
Отнесу его в конюшню.
Ржать начнут мои лошадки.
Положу куда я гуся?
Отнесу его в овчарню.
Примутся овечки блеять.
Положу куда я гуся?
Отнесу его в свинарник.
Примутся все свиньи хрюкать.
Положу куда я гуся?
Отнесу его во двор,
чтоб его петух увидел,
чтоб заметила сорока,
птица черная признала.
А петух и не услышал,
не заметила сорока,
птице черной не до гуся.
Убежал тут мой гусенок,
я искать его пустилась.
Я прошла пути немного,
прошагала я маленько.
Повстречала пастухов:
«Здесь мой гусь, не пролетал ли?»
Я прошла пути немного,
прошагала я маленько.
Пахарей я повстречала:
«Пахари, мои вы братья,
здесь мой гусь, не пролетал ли?»
Я прошла пути немного,
прошагала я маленько.
У реки белье стирали.
«Здесь мой гусь не пролетал ли?
«А была ль какая метка?»
«Звездочка на лбу у гуся,
на его головке — солнце,
золотая рябь на зобе,
медные у гуся лапки.
Он крылом воды касался,
а другим касался неба».
«Улетел твой гусь далеко,
на большое море в Суоми,
на простор волны широкой».
КАМЕННЫЕ КЕНГИ
Я прошла пути немного,
прошагала я чуточек,
стадо в вереске нашла,
стадо обратила в церковь,
пастухи попами стали,
дьяками — сторожевые псы.
Поднялась сама на церковь,
вижу горы, вижу запад,
море Ладогу я вижу,
вижу половину Похьи,
лодка там плывет по морю,
движется корабль военный,
строить начала катки,
пристань строить принялась.
«Новый челн, сюда плыви,
правь сюда, корабль военный,
на готовые катки,
на построенную пристань!»
Новый челн сюда приплыл,
тут пристал корабль военный
на готовые катки,
на построенную пристань.
Говорит из лодки парень,
предлагает из челна:
«Ты сойди, девица, в лодку,
на корабль, что мной построен!»
Так ему в ответ сказала:
«Я ношу из камня кенги,
я ношу стальную обувь,
проломлю у лодки днище,
дно осиновой ладьи».
Так мне парень отвечает:
«Их немало, дней, у лета,
их у осени в достатке,
чтобы дыры залатать,
чтобы наложить заплаты».
МУЖ НА РЫБНОЙ ЛОВЛЕ
Суженого шлю за рыбой,
милого за окунями.
Дорогой пришел без рыбы,
суженый без окуней.
На плечо взяла я сети,
к грудям грузила прижала,
к островам плыла, к мысочкам,
всюду рыбы наловила,
у мысков гольцов поймала.
Рыбу кинула в котел,
рыбы той сама поела,
старому отцу дала.
Кости все в кошель сложила,
все остатки в горсти сжала,
мужу отнесла поесть.
Суженый мой ест и хвалит:
«Хорошо поесть и это
неудачливому мужу,
невезучему мужчине».
Для медвяной сладкой бани
наносила дров медовых,
нанесла воды медвяной
из медвяных родников,
изготовила медвяных
веников с берез медовых,
там попарилась досыта,
вдоволь полила воды,
старого отца помыла.
Натопила баню едко
очень едкими дровами,
едкий веничек связала
из ветвей из самых едких.
Суженого пригласила.
Посмотреть потом явилась,
что там делает мой милый:
он сидит, ботинки шьет.
«Для кого ж ты шьешь ботинки?»
«Ну кому ж, как не тебе,
не тебе, моей хорошей!»
ДЕВА СААРИ
В пастухах была ребенком,
я пасла овечье стадо,
обходилась без свирели,
не имела кантелойне,
в три рожка тогда играла,
в деревянный, костяной,
в тростниковую свирель.
Слушал в кузнице кователь,
сын кователя в сенях,
молоток из рук сорвался,
вниз торчком упали клещи,
родился в том месте остров,
на том острове — лужайка,
на лужайке этой — дева.
На лужок попы явились,
господа пришли толпою
эту курочку увидеть,
этот колобок сосватать.
Не увлечь меня, девицу,
побрякушкой, безделушкой,
к батраку не сяду в сани,
нужен мне в сукно одетый,
нужен мне в сапог обутый,
по душе мне кучерявый.
Он пришел, кого хотела,
тот, кого и ожидала,
получила дева мужа,
работящего супруга,
жениха, что всех нежнее.
ВОРУ В ЖЕНЫ
Братцу девушку искала,
суженую — золотому,
при луне, при свете солнца,
при дневном, при ярком свете.
Деву в роще увидала,
на лугу — подол красивый.
Деву спрашивать я стала,
уговаривать девицу:
«Выходи за брата замуж!»
Отвечала так девица:
«Кто же он, твой милый братец?»
«Пахарь он, мой милый братец,
сеятель — мой золотой!»
Отвечала так девица:
«Пахаря женой не стану:
бок у пахаря холодный,
отдохнуть нельзя под боком,
полежать у подбородка».
Братцу девушку искала,
суженую — золотому,
при луне, при свете солнца,
при дневном, при ярком свете.
Деву в роще увидала,
на лугу — подол красивый.
Деву спрашивать я стала,
уговаривать девицу:
«Выходи за братца замуж!»
Отвечала так девица:
«Кто же он, твой милый братец?»
«Он кузнец, мой милый братец!»
Отвечала так девица:
«Кузнеца женой не стану,
в копоти его рубаха».
Братцу девушку искала,
суженую — золотому,
при луне, при ярком свете.
Деву в роще увидала,
на лугу — подол красивый.
Деву спрашивать я стала,
уговаривать девицу:
«Выходи за брата замуж!»
Отвечала так девица:
«Кто же он, твой милый братец?»
«Вором стал мой милый братец».
За него пошла девица:
у него чиста рубаха,
можно полежать под боком,
можно там пожить, под мышкой,